олику.  И  вот  вдруг  Шульгин
напомнил ей о ее почти уже забытом прошлом.
     --  Думаю,  все  функционирует  по-прежнему.  Насколько  мне  известно,
испортить или сломать такие аппараты невозможно. А зачем это тебе?
     -- Боюсь, Ирок, нам придется вспомнить молодость. Не считая Олега, мы с
тобой  остались  вдвоем,  а времена мрачнеют на глазах... Можешь найти прямо
сейчас свой портсигар и перетащить меня к себе?
     -- Что-то страшное случилось? -- побледнела Ирина. Не  зря  ее  с  утра
томили особенно тяжелые предчувствия.
     -- Успокойся, конкретно -- ничего. Но может. Сделай это, постарайся...
     --  Хорошо,  я сейчас же побегу в каюту Андрея. Кажется, универблок был
там. По крайней мере уже после вашего похода в Москву я  его  видела.  А  ты
пока с Аней договори, она рвет у меня трубку...
     Не понимая, отчего она так вдруг перепугалась, Иринa торопливо натянула
на еще влажное после душа тело джинсы и майку и действительно почти выбежала
из бара.
     Через   полчаса,   потребовавшихся  на  то,  чтобы  найти  портсигар  в
многочисленных ящиках письменного стола  Новикова,  забитых  всяким,  на  ее
взгляд,  хламом,  рассчиать  необходимую  формулу прямого канала и разыскать
координатную точку,  в  которой  сейчас  находился  Шульгин,  Сашка  наконец
материализовался  посередине  обширного,  от  пола  до  потолка уставленного
дубовыми книжными стеллажами кабинета.
     --  Привет,  --  улыбнулся  он  Ирине.  --  Хорошо   выглядишь,   мать.
Получилось, значит. Не потеряла квалификацию?
     --  Выходит,  нет.  ~  Ирина  смущенно  одернула  майку.  Обычно она не
позволяла себе появляться  перед  мужчинами  в  столь  затрапезном  виде.  У
каждого  должен  быть свой стиль, считала она и то, что позволено Ларисе, не
подходит.
     -- Так что все-таки опять случилось?
     -- Я же тебе сказал -- ничего  конкретного.  Просто  моя  обострившаяся
интуиция  подсказывает,  что  нужно  максимально  активизироваться. И Андрея
требуется разыскать, и в Москве назревают кое-какие  события.  Давай  вместе
думать...
     --  Ну,  думай  и  мне  подскажи,  в какую сторону А пока пойди с Анной
поздоровайся. Она уже заждалася Нельзя  молодую  девушку  так  надолго  одну
оставлять Потом ко мне приходи, я в своей каюте буду.
     Встреча   с   Анной   получилась   несколько   двусмысленной.   Девушка
дореволюционного воспитания, она знает что даже суженому нельзя намекать  на
свои  к  нему  чув  ства, а тем более препятствовать мужчине занимать своими
мужскими делами. Тогдашние невесты ждали же нихов и по году, и по два,  как;
например,  тех  же  офицеров  полярных  экспедиций  Толля, Русанова, Колчака
Вилькицкого. Но в то же  время,  попав  под  влияние  Ирины  и  Ларисы,  она
старалась полностью соответствовать нравам и обычаям нового для нее времени,
слегка даже перебарщивая по части эмансипации. Кроме уро ков, извлеченных из
общения   со   старшими   подругами   Анна  вдобавок  насмотрелась  западных
видеофильмов, которых тоже сделала для себя выводы о допустимых здесь нормах
поведения. Шульгин же, неоднократно об жигаясь в отношениях с женщинами, изо
всех  сил  ста  рался   раньше   времени   не   связывать   себя   какими-то
обязательствами,    предпочитая   ограничиваться   чисто   плато   ническими
отношениями с девушкой. Так что и на этот  раз  ему  удалось  уклониться  от
решительного шага, хотя сделать это было непросто.
     В  ожидании  встречи  Анна  не  удосужилась  переодется, решив, что и в
коротком тренировочном кимоно на голое тело она выглядит неплохо. Попытки же
Шульгина сохранять дистанцию во время об®ятий и поцелуев  oна  восприняла  с
неприкрытой  обидой. Как отсутствие любви и недооценку ее женских прелестей.
И ему при шлось выступить в непривычной роли моралиста, обь ясняя Анне,  что
в  реальной  жизни  такие  вещи  делаются несколько иначе, чем в кино, и что
вообще им следуя  сначала  окончательно  разобраться  с  большевиками  и  Ан
тантой,  а  потом  уже  думать  о  личной  жизни. И обставить их предстоящую
свадьбу следует по всем правилам. С благословением  родителей,  венчанием  в
церкви и так далее.
     --  В  общем,  Ирина тебе все лучше об®яснит... -- А для себя он решил,
что нужно будет непременно  провести  с  Ириной  и  Натальей  воспитательную
работу,  нельзя  же,  в самом деле, позволять невинной девушка-бесконтрольно
смотреть всякую пакость. Это как эвенков и  чукчей  спиртом  поить.  Русские
мужики  всю  жизнь  стаканами  пьют,  и  ничего,  а  лишенные  генетического
иммунитета северяне с одного раза становятся алкоголиками. А то получится из
нее вторая  Лариса,  тем  более  что  физические  данные  у  девушки  вполне
подходящие.
     В  конце  концов  Сашка ее убедил и успокоил, пообещал, что вечером они
с®едут на берег и приятно проведут время в варьете или где угодно еще по  ее
выбору, и Анна вбежала приводить себя в порядок и выбирать наряды. А Шульгин
отправился к Ирине.
     Теперь  она  встретила  его  при полном параде, причесавшись, подкрасив
глаза и губы, надев  простое,  но  весьма  элегантное  платье.  Шульгин  это
заметил.
     В  Москве  ему  пришло в голову, начал он ей рассказывать, что пассивно
ждать, пока Новиков об®явится сам робой или хотя бы даст о себе  знать,  уже
бессмысленно.  Нет,  конечно, случиться с ним ничего не могло в принципе, он
бы это почувствовал, однако поискать его Стоит. Не думает ли Ирина, что если
отправиться в Лондон и попытаться на месте во  всем  разобраться,  отследить
действия  Андрея  и  Сильвии вплоть до момента их Исчезновения, то это будет
правильное  решение?  Предложение  для  женщины  оказалось  неожиданным.  За
минувший  год  с  ней  произошли странные для нее самой изменения. Решив для
себя навсегда отказаться от своей роли и превратиться  в  обычную  землянку,
она  на  самом  деле  начала  быстро терять многие прежние черты характера и
особые способности. Словно той  теплой  августовской  ночью,  коща  все  они
впервые  перешагнули границу между подмосковным лесом и далекой Валгаллой, у
нее в душе сгорели  какие-то  микросхемы.  Ей  теперь  моментами  было  даже
непонятно,  как  это  она  могла  жить  одна,  считать  себя инопланетянкой,
воспринимать окружающую действительность  если  и  не  как  враждебную,  то,
безусловно, для себя чужую, принимать самостоятельные решения, разрабатывать
и  проводить  сложные  операции  по  корректировке  реальностей,  мечтать  о
грядущем возвращении "домой" и о "нормальной^ жизни  на  "родине^.  Все  это
сейчас  казалось  Ирине  полуснов полубредом, единственно реальным в котором
были толы ее отношения с Новиковым.
     И идея Шульгина сейчас показалось ей нелепой. как если бы  обыкновенной
советской  женщине,  сотруд  нице  Института мировой литературы (каковой она
поле генде и являлась), незамужней, беспартийной, никогда не  выезжавшей  за
границу,  некие компетентные органы вдруг предложили бы отправиться в Англию
в качестве разведчика-нелегала.
     Ей казалось, что она уже не только утратила все свои  сверхчеловеческие
способности,  но  и  разучилась  жить  д обществе обычных людей, больше года
проведя то на Валгалле, тo в Замке форзейлей, то на  пароходе,  в  тесном  и
замкнутом  кружке  близких  друзей.  Короткая  прогулка  с Андреем по Москве
девяносто первого года ее  напуга  и  надолго  выбила  из  колеи,  а  теперь
предстоит одной правиться в совершенно чужой многомиллионный город и ведь не
просто в турпоездку... Да она уже забыла, как улицу переходить. Ей бы сидеть
в  этой  уютной  каюте,  за вернувшись в теплый халат, читать толстую книгу,
любо ваться огнем в камине...
     Но разве Андрею, Сашке, Алексею было проще, ког да по ее прямой вине им
пришлось сражаться с могуще ственными пришельцами,  странствовать  в  дебрях
вре мен, рисковать головой, навсегда расстаться с привыч ной жизнью? Как она
может сейчас, когда единственный любимый человек исчез, погиб, может быть, а
то  и хуже (что может быть нечто гораздо худшее, чем смерть, он хорошо знала
по долгу службы), заботиться о собствен ном покое и  благополучии?  Конечно,
она пойдет и в Лондон, и куда там еще потребуется, и сделает все, что от нее
зависит.
     Ирине  показалось,  что  пауза  затянулась  до  неприли  чия  и Шульгин
догадывается о ее недостойных колеба ниях, но  на  самом  деле  она  молчала
всего три-четыре се кунды.
     --  Конечно, Саша, если ты считаешь, что через Лондон мы быстрее отыщем
Андрея, я пойду... Кое-чему меня все же учили. Давай обсудим,  что  придется
там делать
     --  Почему только тебе? Вместе сходим. Я, как гово рится, места знаю...
Начнем с дома Сильвии. Послушай, а ведь раньше ты умела  мгновенно  находить
человека,  где  бы он ни был. Помнишь, как тогда в Москве?.. И твои "гостим,
когда за нами гонялись, могли нас отслеживать, пока мы с Андреем им  нос  не
натянули.
     --  Там  совсем другое дело. На Андрея у меня специально "шар^ настроен
был,  на  волновые  характеристики  мозга.  А  когда  Олег  свою   установку
отлаживал,  он  все  регулировки нарушил. Аггриане же, если помнишь, за нами
следили по излучению этого самого универблока. -- Она показала на лежащий на
краю стола портсигар...
     -- Подожди. -- Шульгину пришла в голову новая идея. -- Если они нас  по
портсигару  отслеживали  и  Олега потом тоже, так, может... У Сильвии же был
при себе браслет? И такой же блок... Не подойдет для наводки?
     -- Сашка, ты гений! Если они на Земле, мы их наймем...
     -- Думаешь, они могут куда-то с Земли исчезнутв?..
     -- Не знаю, не знаю...
     -- Или еще в какую-то реальность?..
     -- Господи, как мне все это надоело! Уехать бы  действительно  в  Новую
Зеландию!..
     -- Ладно, настраивай свою машинку, с утра отправимся.
     -- Почему не сейчас? Шульгин будто бы слегка смутился.
     --  Я  тут  это...  обещал  Анну  в  город  сводить,  прогуляться.  И с
Воронцовым кое-какие проблемы  обсудить  надо.  Что  там  одна  ночь.  Утром
пойдем,  к  вечеру  управимся...  Тебе  же собраться надо, одежду подходящую
найти, не в этом же ты в двадцатом  году  появиться  думаешь?  Тем  более  в
ноябре там погода... О, придумал, тебе мужиком нарядиться нужно. Мало ли что
случиться  может,  не  будешь же в длинном платье и на каблуках по заборам и
крышам прыгать...
     Ирина с сомнением  посмотрела  на  свое  отражение  в  зеркале.  Пышная
прическа,  высокая  грудь, да и черты лица очень уж женственные. Сашка и тут
нашелся:
     --  Ерунда,  сделаем  в  лучшем  виде.   Я   под   Марчелло   Мастрояни
гримировался,  никто  отличить  не  мог.  Грудь  спрячем,  волосы  и ресницы
подстрижем, усы наклеим... -- Увидев ужас на ее лице, он успокаивающе махнул
рукой. -- Нет, серьезно. Наденешь котелок, волос не  видно  будет,  плащ  по
сезону   фигуру   замаскирует,  усы  и  бакенбарды  тебе  пойдут...  Походку
потренируй, чтобы погрубее была. Ну, в крайнем случае за гомика  сойдешь  их
там всегда навалом было, а я за свою репутацию не боюсь...
     Попрощавшись  с  Ириной, Шульгин наконец поднял ся на спардек. За время
его отсутствия диспозиция кораб лей  флота  на  рейде  изменилась.  "Генерал
Алексеев"  те  перь стал на бочке у входа в Южную бухту, а "Евстафий" "Иоанн
Златоуст" и "Пантелеймон" подтянулись вплот ную к "Валгалле". На  "Евстафии"
происходила  какаяоживленная  деятельность.  Не меньше сотни человек в синей
рабочей форме и гражданской одежде копошились на  палубе  и  надстройках.  С
борта парохода на броненосец тянулись толстые электрические кабели.
     --  Где  капитан  Воронцов? -- спросил Шульгин под бежавшего с докладом
вахтенного штурмана. Для роботов каждый пассажир "Валгаллы" считался  прямым
и не посредственным начальством.
     --  На "Евстафии". Прикажете пригласить его на связь? -- Штурман тут же
потянулся к висевшей на боку рации.
     -- Отставить. Подайте шлюпку к трапу. Воронцова он разыскал в  кормовом
адмиральском  ca  лоне,  где  тот  проводил  нечто  вроде  рабочей  планерки
техниками морзавода и роботами, исполнявшими в дан  ный  момент  обязанности
судовых  инженеров-механиков И лица у них по этому случаю были гораздо более
инте лигентные, чем у строевых матросов, и одеты они были в офицерскую форму
русского флота с соответствующие  погонами.  А  сам  Дмитрий,  ясно  было  с
первого  взгляда,  чувствовал  себя  абсолютно  в  своей тарелке -- он давал
указания,  руководил  техническим  процессом,  строго,  но   доброжелательно
указывал  на  недоработки, недвусмысленно намекал на возможные взыскания. То
есть как бы изображал классический тип советского  партийно-хозяй  ственного
начальника, но с легкой степенью пародии.
     --   Минуточку,   ваше   превосходительство,  --  кивнул  он  Шульгину.
Услышавшие это титулование, корабель щики мгновенно вытянулись вофрунт. --Мы
сейчас за канчиваем.
     -- Вольно, вольно, продолжайте, я на балконе пока перекурю... Вскоре  к
нему вышел Воронцов.
     --  С  приездом.  Опять  случилось  что? Вчера ты вроде Москве еще был.
Самолетом прилетел?
     -- Напрямик... Понимаешь, Дим, я сначала просто обрался сходить  Андрея
поискать,  не  нравится  мне его долгое молчание, а тут Кирсанов из пленного
англичанина выбил интереснейшую информацию. Без внимания ее ке оставишь.
     -- Рассказывай.
     Кормовой  балкон  броненосца  на  шестиметровой   выэте   нависал   над
поплескивающей  в ржаво-серые напонные броневые листы волной. Солнце поздней
осени ъO пологой траектории скатывалось к верхушкам деревьев. Воронцов вынес
из салона два совершенно неуместных  на  броненосце  венских  стула,  сделал
приглашающий жест.
     --  Кирсанов  --  парень  квалифицированный,  Я перед ним так, дилетант
мягкотелый. И он сумел получить действительно серьезные факты. "Система",  о
которой  до  рс  доходили только смутные и ничем не подтвержденные слухи, на
самом деле существует и активно  работает.  Все  предыдущие  хохмочки  --  в
натуре их происки...
     Воронцов  утвердительно  кивнул.  Это  он  сразу  после торпедной атаки
"Валгаллы", а  потом  и  нападения  неизвестных  на  загородный  дом  первым
высказал  предположение,  что  против  них  и  вообще  складывающегося ново"
миропорядка выступает некая тайная  сила  почти  что  панетарного  масштаба,
сравнимая  с  аггрианским  или  орзейлианским  "подпольем", но чисто земного
происКождения. Нечто вроде тайного ордена розенкрейцеров.  На  вмешательство
неизвестных  ему  "советников"  в  деятельность  ВЧК намекал и завербованный
Новиковым Вадим Самойлов.
     -- Итак? Оно самое? "Мировая закулиса"? Пресловутые Мудрецы, а?
     Сашка беззвучно рассмеялся.
     -- Вот так же я и Кирсанова спросил. Дескать, не  тот  ли  это  "Тайный
кагал",  который с времен разрушения Храма европейскими делами заправляет? И
он на меня  как  на  дурака  посмотрел,  невзирая  на  мое  высокое  звание.
Александр  Иванович, сказал он мне, эти самые "Протоколы сионских мудрецов",
которые вы, безусловно, подразумеваете, мы (то есть российская  жандармерия)
изучили  еще  до  мировой  войны. И признали их безусловной фальшивкой. Даже
выяснили, кто их написал,  для  чего,  о  чем,  и  доложили  непосредственно
государю Здесь же совсем другая ситуация.
     Шульгин сделал паузу. Воронцов молча ждал продол жения.
     -- Знаешь, этот паренек вызывает у меня серьезные сомнения. Какой-то он
слишком  умный.  Спрашивает меня: вы, господин генерал, с медициной знакомы?
Это я-то... А.что? -- интересуюсь. Нет, ничего, только есть такое понятие --
фагоцитоз. Белые,  говорит,  кровяные  тельца,  несмотря  на  цвет,  никаких
политических  взгля  дов не придерживаются, однако, если в организм вред ные
микробы проникают, со всех сторон сбегаются и Ha чинают их поедать...
     --Так... -- кивнул Воронцов.
     --  И  сейчас  в   стане   наших   противников   аналогичная   ситуация
складывается. Им глубоко наплевать, какие силы в России власть захватывают и
под  какими  знаме  нами выступают. Главное -- что происходящее затраги вает
жизненные интересы очень важных персон. И они тоже сбиваются в стаю...
     -- Это мне тоже понятно. Дальше.
     -- И несть, следовательно, ни эллина, ни иудея. Сло жился момент, когда
в западном мире, если широко это  понятие  рассматривать,  образовался  клан
частных  и  го  сударственных лиц, теряющих столько от наших экспе риментов,
что они готовы  на  все,  чтобы  свои  интересы  отстоять.  И  высшие  круги
британской  аристократии  туда  входят,  и банкиры швейцарские, и богатейшие
промыш ленники. Транснациональные корпорации, по-наше  му,  --  для  чего-то
пояснил Шульгин, как будто Воронцов сам не знал такого термина. -- Еврейские
магнаты,  само  собой,  только  не  в  национальном  виде, а исключительно в
финансово-политическом. Вот если французские Рот  шильды  рассчитывают  свой
навар  поиметь от Донбасса или бакинской нефти, так они в делах "Системы" не
уча ствуют, об®ективно могут даже нашими союзниками стать, а их  швейцарские
родственнички,  что  Ленина  фи  нансировали, а сейчас русское золото у себя
складируют так те, сам понимаешь...
     ~ Ты мне политграмоту не читай, про межимпериа листические противоречия
не хуже тебя знаю...
     -- Короче, на своих тайных сходках они решили, что  Югороссии  быть  не
должно, должна остаться Россия коммунистическая в качестве источника прежних
дохо дов, а также и пугала для народов мира... Ради этого они пойдут на все.
     -- На войну тоже? -- с неожиданной живостью спросил Воронцов.
     -- В крайнем варианте -- безусловно... Пока же они лихорадочно пытаются
выяснить,  кто такие мы. Откуда взялись, кого представляем. Это их беспокоит
и даже пугает. Тысячи агентов рыщут по шарику, собирают  информацию.  А  нас
всех,  тебя,  меня  и прочих, приказано ликвидировать, поскольку считают нас
"шестерками"- исполнителями... В дальнейшем намечается, -- но  это  уже  мои
домыслы,  английский майор к таким тайнам не допущен, -- свержение Врангеля,
может быть, даже и Троцкого, если он не оправдает...
     Дмитрий кивнул удовлетворенно и полез в карман за сигаретами.
     -- Посему я решил, что это  дело  надо  поломать.  Наш  клиент",  майор
Роулинсон,  наговорил достаточно в пределах своей компетенции. Я знаю, где в
очередной раз соберутся представители названной "Системы". Это некий  аналог
существовавшего  в  наше  время  Бильдербергского  клуба...  Чтобы  обсудить
текущее положение дел и наметить следующий шаг. Считаю нужным...
     -- Ты сказал -- представители?  --  перебил  его  Воронцов.  --  Но  не
хозяева? Тогда какой смысл?
     --  Хозяева  вместе  никогда  не соберутся. Да это и не нужно. Полнотой
информации всегда обладают фигары, a не альмавивы... Вообще,  давай  оставим
философию  на  потом.  Ты у нас минер и подрывник, рассчитай мне оптимальные
параметры  размещения  и  веса  зарядов  для  предлагаемых  обстоятельств...
Дмитрий пожал плечами.
     -- Запросто. Только снова спрошу: зачем?
     --   Выиграть   время.   И  заодно  поставить  противника  в  абсолютно
безальтернативную позицию. Чтобы у них не было иных степеней свободы,  кроме
тех,  которые мы предусмотрели и к которым готовы... Воронцов отодвинул стул
и встал.
     -- Пойдем наверх...
     Катер переправил их обратно на "Валгаллу".
     -- Пойдем ко мне. Перекусим, по паре рюмок выпьем, а  то  я  здесь  как
настоятель женского монастыря существую. Скучно.
     В  служебной  капитанской  каюте,  двухкомнатной  секции, примыкающей к
ходовой рубке, они сели вдвоем за довольно скромный, только с  консервами  и
холодным  закусками  стол -- Шульгин не хотел перегружаться перед намеченным
праздничным ужином, а Воронцову вообще было все  равно  что  есть.  Дмитрий,
будто  забыв,  о  чем  они  с  Шульгиным  разговаривали  на броненосце, стал
рассказывать о своих нынешних заботах:
     -- Союзнички перед уходом из Севастополя в прошлом году взорвали машины
на всех броненосцах, кроме "Алексеева" и "Победоносца".