ее затравленный взгляд встретился с его, она поняла, что Каверли просто дразнит ее, забавляется ее испугом - за ее счет! Тут уж опасения сменились в душе Эбби пылающим гневом: да как он смеет! Но этот странный джентльмен тотчас же послал Эбби поверх головы Фанни полуизвинительный-полушутливый взгляд, словно между ними возникло родство причастности к некоей общей тайне...
     Фанни, взглянув снизу вверх в его лицо своими чистыми глазами, спросила:
     - Как, сэр, вы знали мою мать? Даже я ее не знала, то есть я хочу сказать, я ее совсем не помню... - Она запнулась, а потом добавила:
     - Вы не дядя ли Стэси Каверли? Он мой друг...
     Если что-нибудь и могло убедить мистера Каверли в том, что Фанни - невинная овечка, нуждающаяся в защите от волков, то безыскусность этого замечания была вполне убедительна, подумала Эбби. Однако она не была уверена. Выражение лица мистера Каверли выражало все то, что обычно выражает "лицо усталого воина, слушающего лепет младенца".
     - Ну тогда вы, вероятно, будете так любезны познакомить меня с ним? - заметил он.
     По огорошенному лицу Фанни немедленно стало ясно, что Стэси не удосужился просветить ее насчет своих отношений с дядей, точнее, отсутствия оных отношений. Впрочем, решила Эбби, молодого шалопая уж никак нельзя винить за такое умолчание - дядя действительно не из первосортных.
     - Ах! - воскликнула Фанни, готовая рассмеяться. - Вы ведь шутите со мной, верно? Или это я села в калошу? Вы ведь знаете Стэси, наверно, получше меня!
     - Совсем наоборот! - заметил Майлз Каверли. - Я совершенно с ним незнаком и даже не узнал бы его, ежели бы он сейчас вошел в эту комнату. Когда я уехал из Англии, он был еще, должно быть, в пеленках.
     - Ага, я понимаю! - сказала Фанни, и морщинки на ее лбу исчезли.
     - Со своей стороны могу заметить, - вмешалась леди Виверхэм, - что вы в нем не разочаруетесь, нет! Но сперва вы, конечно, можете принять его за посланца Бонд-стрит, этакого курортного денди, как и я приняла сперва, но он вовсе не таков. И хотя он любит нравиться девушкам, думаю, что он не теряет головы - тогда ведь ему потребовалось бы слишком много голов...
     От этой реплики Фанни густо покраснела, а леди Виверхэм как ни в чем не бывало прибавила:
     - Конечно, я не имею в виду тебя, милочка, ты у нас птичка особая! Многих стоишь! И я не удивляюсь, что сам он ни на кого другого не обращает никакого внимания...
     Короткий хохот сотряс жирное тело леди Виверхэм, и, к вящему замешательству Фанни, она прибавила:
     - Много раз говорил мне мой Джошуа, что ты, детка, держишь свои дела в кулачке... Да что там говорить, я и сама это знаю! Все знают!
     Тут Оливер завоевал самое горячее (хоть и про себя) одобрение Эбби, сумев увести Фанни подальше от кучки беседующих, под благовидным предлогом показать ей интересный вид из окна. Потом они сели рядышком, к ним вскоре присоединились Лавиния и Софи, и все вчетвером с удовольствием проболтали до того самого момента, как прием был оборван леди Виверхэм, которая подняла свое тело со стула (который издал еле слышный вздох облегчения) и объявила, что им с Софи пора идти, а не то сэр Джошуа вообразит, что с ними что-то случилось. Эбби уже готова была последовать ее примеру, но получила от разгоревшейся Фанни такой недвусмысленный сигнал подмигиванием, что решила немножко повременить. Причина этой, так сказать, глазной шифровки была раскрыта тотчас же по отбытии леди Виверхэм с дочерью.
     - Мама! Нельзя ли оставить Фанни пообедать с нами? - спросила Лавиния. - Я хочу показать ей те потрясные вещички, которые Оливер привез из Индии, и особенно шаль... Нет, то есть я не имею в виду те кашемировые шали, хоть и они выглядят прекраснее всего, нет, другие вещи, всякие эти, как их...
     - Очевидно, сари? - подсказал ее брат.
     - Ну конечно сари! - обрадовалась Лавиния, освежая свою память. - И твои рисунки, Оливер, которые ты там сделал, всякие люди и места и все такое...
     - Ну почему бы нет, малышка, - отвечала ей мать. - Если, конечно, позволит мисс Эбби Вендовер...
     - Коли уж тут зашла речь о мисс Вендовер, - сказала Эбби, чуть улыбаясь, - то она считает, что для одного больного на сегодня визитеров достаточно. В другой раз, Фанни.
     Фанни кивнула так, словно просовывала голову в петлю виселицы. Однако она встала и произнесла замогильным голосом:
     - Да-да, конечно. Я понимаю, это не совсем уместно, наверно...
     Это траурное по тональности замечание немедленно вызвало живейшие протесты со стороны Лавинии и Оливера, под прикрытием которых миссис Грейшотт запустила тяжелую артиллерию:
     - Нет-нет, я прошу вас позволить ей остаться! Ведь Оливеру от общения с ней становится только лучше. Он ведь был так уныл, утомлен и даже не решился еще рассказать о своих приключениях родному дяде... А сейчас, я смотрю, пока он говорит с Фанни, так он расхохотался уже несколько раз, причем точно так, как он делал это в прежние времена! Нет, он просто ожил! Позвольте Фанни побыть у нас сегодня! Обещаю вам, Марта приведет ее домой еще до сумерек.
     - Ну, мэм, если уж вы действительно так хотите... Но вот утруждать вашу Марту совершенно ни к чему! - заметила Эбби. - Я попросту вышлю за Фанни экипаж, и надеюсь, что за эти несколько часов Фанни не станет вам слишком мешать...
     Итак, Эбби покинула разгоряченную миссис Грейшотт. То же самое сделал и мистер Каверли, к чему Эбби отнеслась со смешанными чувствами. Он следовал за нею вниз по лестнице, и Эбби пришло в голову, что Каверли, возможно, просто хочет извиниться перед нею за то, что так напугал ее полчаса назад. Однако, поскольку она уже составила весьма нелицеприятное мнение о личности мистера Каверли, ее не особенно удивило, когда он заговорил совсем о другом:
     - Скажите мне, бога ради! Кто такой сэр Джошуа?
     - Сэр Джошуа, - без выражения ответила Эбби, - это муж леди Виверхэм.
     - Ну да, и еще отец Софи! - язвительно воскликнул Каверли. - Не стройте из себя глупышку, это и так ясно!
     - Знаете, мистер Каверли, должна вас огорчить, но если вы хотите быть принятым в обществе в Бате, то вам придется пересмотреть свою манеру общаться с людьми! - сказала Эбби.
     - Ничего я пересматривать не намерен и не имею ни малейшего желания быть принятым в каком-либо обществе. Если оно, это общество, в Бате состоит из леди Виверхэм и ей подобных, то...
     Не желая вступать в долгие пререкания, Эбби холодно заметила:
     - Если говорить о Виверхэмах, то это достойные, уважаемые люди, и... хоть они не особенно деликатны, они очень добры в душе.
     - Ага, как свиная сосиска, снаружи такие пухленькие, а внутри полны сока! - с понимающей усмешкой воскликнул он. - Интересно, где они раздобыли себе титул? На рождественской распродаже в Сити?
     - Я не знаю. Сэр Джошуа действительно занимался какой-то торговлей, пока не ушел от дел, но... но торговля его была самого честного и благородного толка...
     - Не надо его защищать, - мягко сказал Каверли. - В конечном счете я сам занимался торговлей, так что не надо припудривать это потное слово эпитетами "честный", "благородный" и прочей ерундой.
     - Хм, я бы удивилась, узнав, что вы были замешаны в какое-нибудь благородное дело! - воскликнула Эбби, снова пускаясь в перепалку. Тут она увидела, что они подошли как раз к "Йорк-Хаус", и поспешно добавила:
     - Ну что ж, сэр, здесь наши пути расходятся!
     - Ну нет, это немного преждевременно. Я вас провожу до дому.
     - Я вам очень признательна за предложение, но уверяю вас, это совершенно не обязательно. До свидания, мистер Каверли!
     - Если вы думаете, что я стану волочиться за вами по пятам до самого Сидни-Плейс, как какой-нибудь лакей, то вы заблуждаетесь, мисс Абигайль Вендовер! - заметил Каверли, беря ее руку и почти насильно продевая в свой согнутый локоть. - Неужели теперь в обществе такая мода - чтобы молодые незамужние девушки из хороших семей шлялись по городу без провожатых? Во всяком случае, когда я покидал Англию, было принято иначе...
     - Я не молодая девушка, и вовсе не шляюсь! - взвилась Эбби, выдергивая свою руку, но по инерции продолжая идти рядом с ним. - И вообще, в Англии времена поменялись, пока вы тут не жили, сэр...
     - Да, увы, и не в лучшую сторону, - согласился он траурным тоном. - Без меня Англия докатилась бог знает до чего! Мне так жаль вас, что вы вынуждены сносить мои старомодные манеры. Но вы ведь и сами уже преклонного возраста, как я понял, и вам не будет это слишком непривычно? Вспомните далекие, почти забытые годы юности, а?
     Она непроизвольно хихикнула:
     - Ох, сэр, ради бога, не говорите глупостей! Я, конечно, не преклонного возраста, но уже и не девица, которой нужна опека. Я стараюсь не выпускать Фанни одну, но есть матери, которые не видят здесь особой проблемы. Но это тут, в Бате, а не в Лондоне, конечно... - Она помедлила, потом добавила:
     - Могу ли я просить вас, сэр, следить за тем, что и как вы говорите Фанни? Если вы посчитали уместным сообщить ей, что прекрасно знавали ее мать, она ведь может теперь заговорить с вами о Селии, а она девушка умненькая и быстро может смекнуть, в чем дело. Я понимаю, что вы это сделали, чтобы ошарашить меня, ну так вы своего добились... Удовольствуйтесь этим, пожалуйста.
     Он рассмеялся:
     - Ну, не ошарашить, всего только подколоть... Вы на меня так пронзительно взглянули, что я не мог мучить вас далее.
     - Ах как благородно! - скривилась Эбби.
     - Ничуть. Я ведь предупреждал вас, что этого добра вы во мне не отыщете.
     - Зачем тогда вы решили провожать меня до дому?
     - Да потому, что мне хотелось вас проводить! Экий, с позволения сказать, невинный вопрос...
     Эбби снова с трудом подавила смешок.
     - Вы самый неделикатный человек, какого я только встречала! - сообщила она ему.
     - Это прекрасно, что вы поняли наконец, - кивнул он. - Теперь наша беседа будет протекать гораздо живее.
     - Нет, пока вы не перестанете из себя корчить чудака и повесу. Или, может быть, вы привезли домой несчастного Оливера Грейшотта просто потому, что вам так захотелось?
     - Ну да, парень мне понравился. А вам?
     - Да, но смею сказать, что...
     - Только не подумайте, что я проехался в Англию за его счет! - быстро заверил он ее. - Ничего подобного. Все, что я сделал, - это присматривал за ним во время путешествия. Согласитесь, работенка не тяжелая.
     - Ну а потом вы еще взялись везти его до самого дома, в Бат! - недоверчиво протянула Эбби.
     - Да, но это лишь потому, что... - Он помедлил и продолжил затем ровным, бесцветным тоном:
     - Ну, потому, что дядя этого юноши - человек широких и разнообразных интересов, и кто знает, как он сумеет отблагодарить того, что окажет ему любезность...
     - Как вы ловко поправились! - насмешливо покачала головой Эбби. - А ведь уже чуть было не проговорились, что приехали в Бат повидаться со своим племянником, верно?
     - Ох ты боже мой, я ведь говорил уже вам, что ведать не ведал, где находится мой племянничек! Впрочем... Стэси скоро вернется в Бат, а как следует из слов леди Виверхэм, он представляет собой ангела небесного, и мне любопытно взглянуть хоть на одного члена семейства Каверли, который подходит под это описание.
     - Могу вас заверить, что в образе своего племянника вы не найдете ангела.
     - Откуда вам знать? Вы ведь ни разу в глаза его не видали.
     - Да, но...
     - Кроме того, Селине он очень понравился, - продолжал Каверли. - А я, знаете ли, почему-то очень доверяю мнению Селины.
     - Ах, неужели?! - вскипела Эбби. - А вы-то видали хоть раз мою Селину?
     - Насколько мне помнится, нет, - признал он. - Однако я успел попять, что она ваша старшая сестра, и поскольку я некоторое время не вращался в тутошнем высшем свете, я и не мог ее знать. Но я надеюсь с ней познакомиться.
     Они дошли до угла Бридж-стрит, и Эбби неожиданно встала как вкопанная.
     - Нет уж! - сказала она со значением. - Вовсе я не хочу вас с ней знакомить. Она ничего не знает о той тайне, которую вы мне вчера раскрыли. И даже не подозревает, что мы с вами вчера встречались. И у меня нет ни малейшего желания...
     - Неужели? - хитро прищурился он. - Но разве можете вы быть уверены, что такой блестящей возможностью не воспользуется миссис Грейшотт? Или та же леди Виверхэм? Они, как мне кажется, с удовольствием представят меня хоть самому архангелу Гавриилу - при встрече, конечно.
     Эбби закусила губу.
     - Ну... Я могла бы... Могла бы вас представить, если вы только ничего не расскажете моей сестре о наших встречах и разговорах... - выдавила она.
     - Могу и не рассказать, - согласился он великодушно.
     На эту гнусную реплику Эбби просто не нашла ответа и в молчании двинулась дальше.
     - Обещаю вам, что постараюсь не проболтаться, - добавил Каверли с ноткой шутливого утешения в голосе.
     - Послушайте, мистер Каверли, - медленно начала Эбби. - Будьте же хоть капельку серьезным! Верно вы сказали, я никогда не видела вашего племянника, но ведь вы-то видели мою племянницу! Конечно, вы давно уже не зеленый юнец, вы человек светский, но... ведь вы же любили когда-то ее мать! И не сомневаюсь, что ее облик должен был вам напомнить те ушедшие в прошлое времена...
     - Знаете, как ни странно, ничего мне ее облик не напомнил, - вставил он. - А что, она так сильно похожа на свою мать?
     - Как две капли воды! - удивленно выдохнула Эбби.
     - Нет, неужели? Ах, какие шутки иногда вытворяет с человеком его память! Мне помнилось, у Селии были карие глаза.
     - Вы что же, хотите сказать, что забыли ее? - Эбби невольно отпрянула от него.
     - Вы должны иметь в виду, что все дело происходило почти двадцать лет назад, - притворно виновато заметил Каверли.
     - Значит, вы путаете ее с какой-то другой женщиной?
     - Вполне вероятно, - задумчиво протянул Каверли, словно перебирая в уме варианты.
     Эбби снова потянуло хихикнуть, но она одернула себя и сказала строгим тоном:
     - Как бы то ни было, вы помните о вашей любви и вряд ли захотите, чтобы дочь Селии стала жертвой прохвоста, пусть даже этот прохвост приходится вам племянником!
     - Нет. То есть я не хочу, чтобы вообще кто-нибудь на белом свете стал жертвой прохвоста. Но думаю, вы вполне можете и ошибаться в моем легкомысленном племяше, в этом загадочном отродье... Он, может быть, просто влюбился в вашу очаровашку без памяти.
     Эбби бросила на него быстрый взгляд:
     - Она ведь миленькая, правда?
     - Спрашиваете! Именно потому я и думаю, что наш общий незнакомый, обалдуй Стэси, действительно потерял от нее голову!
     Эбби, хмурясь, помолчала минутку, а потом заключила:
     - Все равно никаких последствий не будет. Он неподходящая партия для Фанни. И к тому же она слишком молода. Вы сами должны понимать.
     - Нет, увы, не понимаю. Ее матери было семнадцать, когда она вышла за Роулэнда.
     - И ее печальная история как раз доказывает, что это слишком рано для замужества!
     Каверли одобрительно усмехнулся, но сказал:
     - Вы, вероятно, правы, но я не могу с вами согласиться. Ведь я сам пытался жениться на Селии.
     - Да, но тогда вы были еще мальчиком. Сейчас-то вы стали мудрее.
     - Намного! Ровно настолько, чтобы не вмешиваться не в свое дело.
     - Это вас очень даже касается, мистер Каверли!
     - А вот и нет, мисс Вендовер!
     - Если у вас к нему нет никакого интереса, зачем же вы задержались в Бате? Почему вы ожидаете его приезда?
     - Я и не говорил, что он мне интересен. Точнее, я так думал до того, как узнал о его интрижке с вашей племянницей. А это уже весьма и весьма интересное дельце, верно?
     - И дурацкое!
     - Согласен.
     - С вами разговаривать все равно что молоть чепуху с мельницей! - заметила Эбби.
     - Мыльницей? - перепросил он. - С какими скользкими предметами вам приходится общаться - с мокрыми ужами, с мыльницами...
     Эбби вспомнила про "мокрых ужей" во вчерашнем разговоре и непроизвольно улыбнулась.
     - Прощу вас, сэр, только об одном, - сказала она, отворачиваясь и скрывая улыбку. - Если уж вы не хотите вмешиваться в это дело, то по крайней мере не помогайте Стэси...
     - Ну что вы, конечно! Я простой зритель с галерки!
     Казалось, Эбби вполне может удовлетвориться этим обещанием, однако она добавила несколько подозрительным тоном:
     - Я доверяюсь вашему слову, сэр...
     - Можете смело на него полагаться. Я не собираюсь в ближайшее время нарушать его! - добродушно заверил ее Каверли.
     Понимая, что эта реплика делает дальнейшую беседу с мистером Каверли совершенно немыслимой, Эбби замолкла, про себя уныло недоумевая, отчего она вообще завязала с ним такие долгие разговоры, и уж тем более - позволила себя провожать. Как-то не подворачивалось на язык подходящих слов, и хотя он казался непробиваемым, она знала, что может легко поддеть его некоторыми известными ей событиями из его жизни, - впрочем, у нее не было на то ни малейшего желания. Эбби сперва пыталась убедить саму себя, будто согласилась на его эскорт только лишь потому, что надеялась склонить его на свою сторону в борьбе с негодником Стэси. Но в глубине души она с ужасом сознавала, что ей попросту приятны и его эскорт, и беседа с ним. Что говорить - более того, ее бы просто убило известие, к примеру, о том, что мистер Каверли-старший намеревается уехать из Бата в ближайшем будущем...
     Эбби упорно пыталась себя убедить, что единственное привлекательное качество в этом человеке, которое отличает его от других ее знакомых джентльменов, - это своеобразное чувство юмора. Ведь он был ни миловиден внешне, ни элегантен в одежде. Его манеры были отвратительно небрежны. Мораль в его душе, похоже, и не ночевала. Он явно принадлежал к тем субъектам, которым настоящие леди ни в коей мере не должны выказывать ни малейшего почтения. Одно обескураживало - его светлая улыбка, но Эбби была уже не так молода и не так глупа, чтобы доверяться столь эфемерным вещам, как человеческая улыбка, пусть даже сказочно привлекательная.
     Но как только Эбби дошла до этой невероятно глубокой и мудрой мысли, Каверли снова заговорил, и она осознала, что несколько переоценивала и свой возраст, и свой ум... Она снова смеялась ему в ответ. Словно между ними возник тоненький, шаткий мостик, который поддерживался улыбкой... Его лицо было грубым, но улыбка преображала его. Тут его глаза теряли ледяную холодность и теплились непередаваемым смыслом понимания - понимания одного человека другим человеком... Он мог насмехаться - но беззлобно. И даже когда он пересмеивал ее, в глазах его, помимо веселья, было и приглашение разделить с ним этот смех, это понимание... "И самое страшное, - беспомощно подумала Эбби, - что я действительно разделяю - и смех, и понимание..."
     Она отвлеклась.
     - Да, сэр? Что вы сказали?
     Сразу же уловив нотки смятения в ее голосе, Каверли отвечал смешливо:
     - Ничего такого особенного, уверяю вас, что стоило бы вашего драгоценного внимания! Всего лишь я просил вас рассказать мне. Рассказать... Но тут вы повернули ко мне свое прелестное личико и так чудно взглянули, что остальная часть моей фразы тут же вылетела у меня из головы. Как это вам удалось, вообще говоря, избежать уз Гименея за столь долгие годы жизни?
     У нее чуть екнуло сердце, но она отвечала в лоб:
     - Я вполне довольна своим одиночеством, сэр.
     Но ей было неприятно, если он решит, будто ей никогда не делали даже предложения, ведь скорее всего ему это покажется странным, если не подозрительным. И потому Эбби добавила:
     - Но не подумайте, что мне не поступало множество самых заманчивых предложений!
     Он усмехнулся:
     - Я и не думаю!
     Она слегка покраснела, но постаралась придать голосу побольше достоинства:
     - Ну, если вы хотели спросить меня только об этом, то...
     - Нет-нет! - прервал ее Каверли. - Я знал об этом. Только вы вовсе не похожи на сварливую старую ханжу, берегущую свою девственность!
     - Ой! - подавилась Эбби от неожиданности. - Да, насчет ханжи вы, пожа