Скантоп. - Нет, он правда неплохой. Хотел как лучше!
     - Как он только додумался! - возмутилась Арабелла.
     - Изысканный клуб... - заметил мистер Скантоп.
     - Ну ладно, - нетерпеливо сказала она. - Что теперь об этом говорить! Где Бертрам?
     - Не думаю, что вы знаете, мадемуазель, это место... Рядом с Вестминстером.
     - Очень хорошо. Мы немедленно едем туда.
     - Да что вы! - возмущенно сказал мистер Скантоп. - Это же тупик Уиллоу. Я не могу повести туда даму. Вы не понимаете, мадемуазель! Бедный Бертрам! Он не мог оплатить счет... ни одного пенни... боялся, что его будут искать... пришлось бежать. Я не знаю точно, как это было. Но, наверное, после той злополучной игры он зашел в гостиницу... Глупый! Он должен был прийти ко мне... пусть бы на моем диване... Я с радостью...
     - Господи! Почему же он не сделал этого?
     - Может быть, был немного выпивши, - неуверенно сказал мистер Скантоп, снова нервно откашливаясь. - И потом, боялся, что его будут искать. Наверное, думал, что у меня найдут. Чертов портной! Да и другие тоже... Знали ведь, что он мой друг! Ну, в общем, получилось так, что он не у меня... Я сам ничего не знал. Только сегодня утром он послал за мной. Переживает очень. Не ругайте его!
     - Бедный Бертрам! Бедный Бертрам! - воскликнула Арабелла, заламывая руки. - Неважно, где он. Я должна его видеть, даже если мне придется одной искать этот тупик Уиллоу!
     - Господи! Мадемуазель! Ни в коем случае! - в ужасе воскликнул мистер Скантоп. - Там всякие шатаются... И еще... - он смущенно замолчал. - Бертрам не совсем в форме!
     - Он, конечно, переживает! Ему плохо! Нет, я не оставлю его в такую минуту. Сейчас я пойду за своей шляпкой, и мы сразу поедем.
     - Мадемуазель, он будет недоволен, - в отчаянии сказал мистер Скантоп. - Он меня убьет, если я вам скажу! Вы не можете видеть его!
     - Почему не могу?
     - Он перегрелся немножко. В общем... ну это понятно... Не ругайте его! Я бы не сказал вам, если бы вы так не настаивали. Чувствовал себя прескверно... его тошнило... Потом стало лучше, а он снова давай глотать "огненные шары"... в общем, когда я его увидел, он был как выжатый лимон.
     - Вы хотите сказать, что он был пьян? - спросила Арабелла. - Что означают эти "огненные шары"?
     - Бренди, - сказал мистер Бьюмарис. - Причем очень плохой. Сколько раз говорил ему, что джин лучше. Все напрасно.
     - Нет, после всего, что вы мне сказали, я обязательно должна увидеть его, - заявила Арабелла.
     - Уверяю вас, лучше послать немного наличных, мадемуазель!
     - Я отдам ему все, что у меня есть. Но это так мало! Даже не знаю, что можно сделать.
     Мистер Скантоп поднял палец, показывая на потолок.
     - Может быть, ваша крестная... - осторожно предложил он.
     Арабелла покачала головой.
     - Нет-нет, это невозможно. Мистер Скантоп задумался.
     - В таком случае, мадемуазель, вам действительно лучше поехать к нему. Мы говорили с ним сегодня все утро. Я даже не представляю, что он может делать...
     Она стремительно направилась к двери.
     - Нельзя терять ни минуты.
     - Нет-нет, не волнуйтесь! - успокоил ее мистер Скантоп. - Он не перережет себе горло. Я сказал той девушке, чтобы она спрятала его бритву.
     - Какой девушке?
     Он смутился, покраснел и пробормотал:
     - Ну, та девушка, которую он послал ко мне. Она заботится о нем.
     - О, Бог вознаградит ее, - взволнованно воскликнула Арабелла. - Как ее зовут? Сколько я ей должна?
     Поскольку эта сомнительная дама представилась, как Пивная Кружка, мистер Скантоп решил не уточнять ее имя и, надеясь, что они не встретятся с ней в тупике Уиллоу, сказал, что не расслышал, как зовут эту девушку. Арабелла, казалось, немного расстроилась, но поскольку времени на выяснение таких тонкостей не было, она быстро выбежала из комнаты, чтобы взять свою шляпку и шаль.
     Выйти из дома, не замеченной дворецким, было невозможно. Однако он не сказал ни слова, хотя и выглядел удивленным. Спустя несколько минут Арабелла и мистер Скантоп сидели в карете, видимо, много лет назад принадлежавшей какому-то важному господину, а сейчас представляющей собой дребезжащую повозку с рваными, грязными сиденьями, в которой стоял сильный запах пива и старой кожи. Однако Арабелла даже не заметила всего этого, поскольку думала только об одном - как помочь Бертраму. Она была полна решимости, но так переживала за брата, что не могла придумать никакого плана. Правда, ей в порыве отчаяния пришла в голову мысль послать срочное письмо в Хейтрам, но, она конечно, тут же отказалась от нее. Обращаться к леди Бридлингтон, как предложил мистер Скантоп, было бесполезно, да и не позволила бы она себе просить помощи у своей крестной. Идея продать мамины бриллианты и бабушкино ожерелье также была отвергнута, так как эти вещи не принадлежали ей лично.
     Мистер Скантоп, желая отвлечь девушку от невеселых мыслей, стал показывать ей различные достопримечательности, мимо которых они проезжали. Она почти не слушала его, но когда они доехали до Вестминстера, Арабелла начала всматриваться в улицы с гораздо большим интересом и облегченно отметила про себя, что район выглядит довольно приличным. Но повозка, с грохотом проехав по чистым, ухоженным улицам, вдруг как-то неожиданно оказалась в убогом, запущенном квартале. Трудно было поверить, что где-то совсем рядом находится Вестминстерское аббатство. Мистер Скантоп, снова пытаясь отвлечь Арабеллу - на этот раз от созерцания неприглядных окрестностей, показал ей мрачного вида каменное строение и сказал, что это исправительная тюрьма "Тотхилл-Филдз". Девушка в ужасе содрогнулась, и встревоженный мистер Скантоп поспешил объяснить ей, что в настоящий момент тюрьма так переполнена, что больше не может принять ни одного нарушителя. Показался ряд приземистых домиков. Это были богадельни. Потом повозка проехала мимо приюта для бедных детей. Но в основном район, как показалось Арабелле, состоял из убогих лачуг, полуразвалившихся старинных особняков и многочисленных таверн. У дверей некоторых лачуг стояли плохо одетые, неухоженные женщины; уличные мальчишки толкали по грязной мостовой какую-то карету, рассчитывая получить за работу щедрое вознаграждение хозяев. На одном углу толстая женщина, сидя рядом с железным котелком, разливала стоящим вокруг людям чай. Узкие улицы оглашались криками угольщиков и сборщиков металлолома, а все мужское население района, казалось, состояло лишь из мусорщиков, трубочистов и каких-то сомнительного вида личностей с синими испитыми лицами.
     Миновав несколько заваленных мусором переулков, повозка повернула в тупик Уиллоу и, проехав еще немного, остановилась у грязного дома, на окнах которого было развешено белье для просушки. У открытых дверей сидела в кресле-качалке пожилая женщина. Она пыхтела глиняной трубкой и разговаривала с какой-то молодой особой, которая держала на руках плачущего ребенка и время от времени встряхивала его, чтобы успокоить, или давала ему глотнуть из черной бутылки, к которой часто прикладывалась и сама. Арабелла не знала, что именно содержала в себе эта бутылка, но почему-то сразу поняла, что там был какой-то спиртной напиток. Мысль о Бертраме мгновенно вылетела у нее из головы. Когда мистер Скантоп помог ей выйти из повозки и стал отряхивать с подола ее платья прилипшие соломинки, она раскрыла свой ридикюль и, достав оттуда шиллинг, вложила его в руку остолбеневшей мамаши со словами:
     - Пожалуйста, купите ребенку молока! Умоляю, не давайте ему эту гадость.
     Обе женщины смотрели на нее с открытыми от удивления ртами. Старая ирландка первой пришла в себя и, разразившись звучным смехом, спросила, известно ли мисс, что она разговаривает с самой Квартальной Сью. Пока Арабелла гадала, что мот означать это странное имя, Квартальная Сью, оправившись от изумления, схватила ее за руку и начала жаловаться на судьбу, перечисляя свои многочисленные нужды. Мистер Скантоп, с выступившими от волнения на лбу каплями пота, поторопил Арабеллу, шепнув ей, что она не должна вступать в разговор с этой порочной женщиной. Квартальная Сью, которая, конечно, не могла упустить такой возможности, последовала за ними; причитания ее становились все громче. У шаткой лестницы их встретила молодая рослая женщина с копной волос песочного цвета, лицо которой, несмотря на опухлость от явного злоупотребления джином, имело довольно привлекательные черты. На ней было нелепое платье, все в пятнах, в глубоком вырезе которого виднелась нижняя сорочка. Оттолкнув Квартальную Сью и сказав в ее адрес несколько слов, ни одно из которых не было понятно Арабелле, женщина повернулась к нежданым гостям, вызывающе подбоченилась и спросила мистера Скантопа, с которым, видимо, была знакома, зачем он привез в "малину" эту пигалицу.
     Мистер Скантоп тихо сказал только одно слово: "Сестра!" Грозная блондинка взглянула на Арабеллу налитыми кровью глазами и воскликнула:
     - Ха! Сестра, говоришь?
     - Это та девушка, которую послал ко мне Бертрам, - объяснил Арабелле мистер Скантоп.
     Этих слов для Арабеллы было достаточно. Не обращая внимания на сильный запах перегара, исходящий от Пивной Кружки, она бросилась к ней и, протянув руки, взволнованно сказала:
     - Ах, вы та девушка, которая пожалела моего бедного брата? Как я вам благодарна! Я в неоплатном долгу перед вами! Мистер Скантоп сказал, что вы заботились о нем, когда он... когда он пришел сюда.
     Пивная Кружка с минуту пристально смотрела на Арабеллу, а потом проворчала:
     - Я нашла парня на помойке. Лыка не вязал. Понимаешь? Весь в дерьме. Убей меня, не знаю, что я нашла в этом чуваке и зачем приволокла сюда.
     - Мисс Таллант, пойдемте лучше наверх, - смущенно сказал мистер Скантоп.
     - Заткнись, швабра! - бросила ему Пивная Кружка. - Дай мне поболтать с этой девкой! - И, повернувшись к Арабелле, продолжила:
     - Этот пентюх сказал, что парня ищут. Когда я его нашла, у него не было ни пенни. Ну, я и взяла его. Зачем? Убей - не знаю. Хочешь его забрать? Да пожалуйста!,. Пришлось заложить его одежонку и купить ему кое-что из жратвы. Но он ничего не ест. Забирай его, если хочешь! Пожалуйста!
     Узнав, что женщина приносила Бертраму еду, Арабелла чуть не расплакалась. Она схватила ее за руку, крепко пожала и со слезами на глазах воскликнула:
     - Как вы добры! Я так вам благодарна! Он ведь еще совсем мальчик. Не знаю, что было бы с ним, если бы не вы.
     - Ну, я уже сыта им по горло! - сказала Пивная Кружка. - Поднимайтесь наверх, первая дверь направо. Он уже оклемался немного.
     Она повернулась и вышла из дома, толкая перед собой Квартальную Сью, которая снова появилась на пороге.
     Мистер Скантоп, поднимаясь по лестнице, с упреком сказал Арабелле:
     - Не надо было разговаривать с ней, мадемуазель. Совсем это не дело! Особенно для вас.
     - Для меня важно то, - взволнованно воскликнула Арабелла, - что у нее доброе сердце, сэр!
     Мистер Скантоп, смутившись, покраснел и извинился. Поднявшись, они постучали в первую дверь. Послышался голос Бертрама, и Арабелла поспешно толкнула дверь.
     Комната была маленькой и довольно темной. В окно виднелся грязный двор, где тощие кошки лазили по помойкам. У стены стояла продавленная кровать, рядом с ней - деревянный стол и два стула. На полу лежал маленький облезлый коврик. Куски хлеба, засохший сыр на столе, и еще стакан, кувшин и пустая бутылка. А на каминной полке, которую приладила над столом, вероятно, Пивная Кружка, стояла банка с букетиком цветов. Бертрам, приподнявшись на кровати, с тревогой смотрел на дверь. Он был одет в камзол, а шея замотана платком. Выглядел он болезненно бледным и неухоженным. Увидев сестру, Бертрам вскочил с кровати и дрогнувшим голосом воскликнул:
     - Белла!
     Она кинулась в его объятия, не в силах произнести ни слова. Слезы застилали ей глаза. И она, несмотря на исходивший от брата запах перегара, лишь сильнее прижалась к нему.
     - Не надо было тебе приезжать, - тихо проговорил он. - Феликс, как же ты мог привезти ее сюда?
     - Я говорил ей, - оправдываясь, ответил мистер Скантоп. - Но она настояла.
     Бертрам тяжело вздохнул.
     - Я не хотел, чтобы ты знала.
     Она освободилась из его объятий, смахнула слезы и села на один из стульев.
     - Бертрам, как ты можешь так говорить? - сказала Арабелла. - К кому же тебе обратиться, кроме меня? Как же ты здесь?
     - Прелестное местечко, не правда ли? - насмешливо сказал он. - Даже не помню, как здесь очутился. Пивная Кружка привела меня. Ты знаешь, я совершенно отключился. Помню только, что удрал из гостиницы.
     - Бертрам, умоляю, не пей больше. Ведь этим делу не поможешь. Ты выглядишь так ужасно, и неудивительно. У тебя болит горло, дорогой?
     Он покраснел и, смущенно поправив платок на шее, сказал:
     - Ах это? Да нет! Пришлось кинуть свою одежонку. - Он заметил ее изумленный взгляд и добавил с кроткой улыбкой:
     - Я уже тут научился их словечкам, не удивляйся. В общем, заложил свою рубашку. Да, Белла. Кружка помогла мне. Так что гол как сокол. Но это неважно!
     Мистер Скантоп, сидя на краю кровати, многозначительно взглянул на Арабеллу.
     - Как это не важно? - быстро сказала она. - Надо думать, что можно сделать. Скажи, сколько ты задолжал?
     Бертраму не хотелось называть сумму, но Арабелла настояла, и он наконец признался:
     - Больше семисот фунтов! Я никогда не расплачусь.
     Арабелла была ошеломлена. Она и представить себе не могла, что он должен такие деньги. Сумма казалась невероятно огромной. Теперь она не удивлялась поступку брата. А он, присев на соседний стул, волнуясь, рассказал ей о своих злоключениях и переживаниях. Она молча гладила руку Бертрама, понимая, что ему надо облегчить душу, но почти не слушала его, думая о том, как найти выход из положения. Поэтому и не обратила внимания на его слова о самоубийстве, а испуганно встрепенулась, только когда мистер Скантоп произнес:
     - Я думаю, тебе не стоит топиться. Твоей сестре это вряд ли понравится. Да и отец твой не обрадуется. Даже не говори об этом!
     - О Господи! Конечно, нет! - воскликнула Арабелла. - Не смей даже думать об этом. Ты же знаешь, какой это грех!
     - Да нет, я, конечно, не смог бы покончить с собой, - мрачно ответил Бертрам. - Это я так... Но как я посмотрю папе в глаза?!
     - Я тебя понимаю, - кивнула Арабелла. - Семьсот фунтов... Как же так могло получиться, Бертрам?
     - Я проиграл шестьсот фунтов в "фараон", - закрыв лицо руками, проговорил он. - А остальные... счет от портного, лошадь, которую я брал, долг на ипподроме, счет за гостиницу... Господи, Белла, что мне делать?
     Он говорил, чуть не плача, и напомнил Арабелле того маленького мальчика, каким был в детстве. В его голосе и испуганном взгляде была надежда на то, что старшая сестра каким-то чудом поможет ему выбраться из этой ловушки.
     - На счета можно наплевать, - сказал мистер Скантоп. - Уедешь из города. Ты ведь жил под чужой фамилией. Кто тебя будет искать? Карточный долг - другое дело. Это долг чести.
     - Да знаю я, черт бы тебя побрал!
     - Любой долг - долг чести! - возразила Арабелла. - Прежде всего, тебе нужно оплатить счета.
     Парни понимающе переглянулись - какой толк спорить с женщиной, которая ничего не смыслит в этих делах. Бертрам провел рукой по лбу и, прерывисто вздохнув, сказал:
     - Есть только один выход! Я уже все обдумал, Белла. Надо поступить на военную службу. Не под своим именем, конечно. Если меня не возьмут в кавалеристы, пойду в строевой полк. Я хотел идти еще вчера, когда мне только пришла в голову эта мысль. Но надо сделать одно дело. Я просто обязан... Я напишу отцу. Он, конечно, отречется от меня. Но я должен.
     - Что ты говоришь? - воскликнула Арабелла. - Это убьет папу. Даже не думай! И запомни, папа никогда - слышишь? - никогда не отречется от тебя. Это не по-христиански! Пожалуйста, не пиши ему пока! Я подумаю, что можно сделать. Если папа узнает, что ты должен эти деньги, я уверена, он отдаст все до последнего пенни!
     - Да что ты? Разве я собираюсь писать ему о долге? Ни в коем случае! Я напишу ему, что просто всю жизнь мечтал об армии, и вот решил...
     Это решение испугало Арабеллу даже больше, чем разговоры о самоубийстве. В ее представлении военная служба означала крах всему.
     - Нет-нет! - хриплым от ужаса голосом воскликнула она.
     - Нужно, Белла, - сказал он. - Служба - это единственное, на что я способен. Да и как я буду жить с такими долгами, тем более с карточным! Господи! Я, наверное, сошел с ума! - Его голос дрогнул. С минуту он не мог справиться с нахлынувшим на него отчаянием, а потом все-таки взял себя в руки и с жалкой улыбкой произнес:
     - Прекрасная парочка мы с тобой, не правда ли? Нет, нет, я не имею в виду то, что ты поступила так же плохо, как я.
     - Нет, я поступила ужасно! - воскликнула Арабелла. - Да и вообще, это моя вина, что ты оказался в таком положении. Если бы я не познакомила тебя с лордом Уивенхоем...
     - Нет, - быстро возразил он. - Я бывал в игорных домах еще до того, как познакомился с ним. Откуда он знал, что я совсем без денег? Не надо мне было ходить в этот клуб. Да только проигрался на скачках. И я думал... надеялся... Но говорить, что это твоя вина...
     - Бертрам, а кому ты проиграл деньги? - спросила она.
     - Банк все взял. Это же "фараон"!
     - Да, но кто-то держал банк?
     - Несравненный.
     Арабелла взглянула на него широко открытыми глазами.
     - Мистер Бьюмарис? - едва смогла вымолвить она. Он кивнул. - Нет, ну как же? Как он мог позволить тебе? Нет, Бертрам.
     Она была так возмущена и расстроена, что он озадаченно взглянул на нее.
     - А почему он не должен был позволить мне?
     - Но ведь ты так молод! Он должен был знать. Зачем же он разрешил тебе играть в долг? Он мог отказаться принимать у тебя эти ставки.
     - Ты не понимаешь! - волнуясь, сказал он. - Я ходил туда с Простаком. Почему Бьюмарис должен был отказывать мне в игре?
     Мистер Скантоп кивнул:
     - Да, мадемуазель. Это страшное унижение, когда у тебя не принимают ставки в долг.
     Ей не нравились принципы, которых, видимо, придерживались оба молодых человека. Но в мужской компании, должно быть, так принято, решила Арабелла и сказала:
     - И все-таки я думаю, что мистер Бьюмарис поступил не правильно. Но это не важно! Дело в том, что он... что у нас особые отношения. Не отчаивайся, Бертрам! Я уверена, что если пойду к нему и объясню, что ты еще несовершеннолетний и не сын богача, он простит твой долг...
     Она испуганно замолчала, потому что на лицах Бертрама и мистера Скантопа вдруг отразился неподдельный ужас.
     - Белла1 Что ты такое говоришь?
     - Но, Бертрам, он не такой гордый и заносчивый, как многие о нем думают. Я... я сама убедилась в его доброте и порядочности.
     - Белла, это же долг чести! Пусть мне придется отдавать его всю жизнь... И скажу ему об этом.
     Мистер Скантоп непонимающе кивнул.
     - Потратить свою жизнь на то, чтобы заплатить шестьсот фунтов человеку, который так богат, что для него эти деньги значат не больше, чем для тебя шиллинг? - воскликнула Арабелла. - Но это абсурд!
     Бертрам в отчаянии взглянул на своего друга. И мистер Скантоп терпеливо объяснил Арабелле:
     - Ничего не поделаешь, мадемуазель. Долг чести - это долг чести. И отмахнуться от него нельзя.
     - Я не согласна! Мне, конечно, будет не очень приятно, но я сделаю это. И знаю, он никогда не откажет мне!
     Бертрам решительно схватил ее за руку.
     - Послушай, Белла! Я вижу, ты не понимаешь... не можешь понять... Но если ты сделаешь это, клянусь, ты меня больше никогда не увидишь. Кроме того, если он даже решит забыть долг, я по-прежнему буду считать себя обязанным вернуть ему эти деньги. И не говори больше мне об этом, а то ты еще предложишь, чтобы он оплатил все мои счета.
     Арабелла смутилась. Она действительно только что подумала об этом. Вдруг мистер Скантоп, который сидел с напряженно-задумчивым лицом, четко и медленно произнес:
     -