о, что Люсилла рассказала мне о вас, никак не следовало, что вы можете быть привязаны к ней или вообще хоть как-то интересоваться ею, я не ожидала вашего визита. По правде говоря, сэр, увидев на карточке ваше имя, я испытала приятное удивление. Но это было еще до того, как я получила весьма сомнительное удовольствие познакомиться с вами!
     Это откровенное высказывание произвело совсем не тот эффект, на который рассчитывала мисс Уичвуд. Ее собеседник вовсе не обиделся, а, напротив, рассмеялся и весьма благожелательно заметил:
     - Ваша речь должна была бы просто уничтожить меня, не так ли?
     - От всей души надеюсь, что именно это и произошло!
     - Что ж, так и есть! Но мы еще с вами поговорим, предупреждаю вас. А теперь вместо того, чтобы пикироваться, может быть, вы объясните мне, почему вы не отправили Люсиллу к тетке, а оставили ее здесь, черт... хм, безрассудно поощрив тем самым ее совершенно детское непослушание?
     Эти слова неприятно напомнили ей все, что говорил ей сэр Джоффри, и Эннис слегка покраснела. Она не ответила на его вопрос немедленно, но, когда, подняв глаза, увидела вызов в его взгляде и изогнутые в ироничной усмешке губы, спокойно произнесла:
     - Мой брат уже задал мне этот вопрос. Так же как и вы, он не одобряет мой поступок. Возможно, вы оба правы, но мнение брата мне так же безразлично, как и ваше. Когда я пригласила Люсиллу погостить у меня, я делала то, что считала в тот момент - и считаю сейчас - совершенно правильным.
     - Ерунда! - грубо прервал ее мистер Карлтонн. - Единственным вашим оправданием могло быть только то, что вас заставили поверить, что тетка плохо обращалась с Люсиллой, и если Люсилла сказала вам именно это, то она - бессовестная маленькая лгунья! Клара Эмбер баловала ее и возилась с ней с того самого момента, как девчонка оказалась под ее опекой!
     - Нет, Люсилла не говорила мне ничего подобного, но то, что она рассказала, заставило меня пожалеть ее от всего сердца. Возможно, вам трудно в это поверить, мистер Карлтонн, но существует гораздо худшая тирания, нежели плохое обращение. Это тирания слез, истерических припадков, постоянных взываний к чувству привязанности и благодарности! И вот этой-то тиранией миссис Эмбер, похоже, пользовалась вовсю! Девушка с менее сильным характером могла бы уступить, но Люсиллу слабой не назовешь, и, каким бы неблагоразумным ни был ее поступок, я не могу не уважать ее за то, что у нее хватило духа, совершить его!
     - Излишне драматичный способ демонстрации силы духа, - презрительно заметил мистер Карлтонн. - Я достаточно хорошо знаком с миссис Эмбер, чтобы знать, что она не впадала бы в истерики, если бы Люсилла не провоцировала бы ее. И я прихожу к выводу, что эта несносная девчонка снова злоупотребила добросердечием своей тетушки. Миссис Эмбер часто жаловалась мне на ее строптивость, но чего еще можно ожидать от девушки, желаниям которой постоянно потакали? Я с самого начала знал, чем все это закончится.
     - Тогда я просто не понимаю, почему вы поручили свою подопечную ее заботам! - горячо воскликнула мисс Уичвуд. - Если бы вас хотя бы в малейшей степени беспокоило ее душевное состояние... - Она замолчала, видя, что, поддавшись негодованию, позволила себе совершенно неподобающее высказывание, и тут же извинилась:
     - Прошу прощения! Я конечно же не имею никакого права осуждать ни ваши действия, ни действия миссис Эмбер!
     - Нет! - ответил он.
     Она удивленно подняла на него непонимающий взгляд, в котором ясно читался вопрос, поскольку его резкое короткое отрицание явно сбило ее с толку.
     На какое-то мгновение ей показалось, что она вот-вот потеряет самообладание, но тут ей на помощь пришло ее всегдашнее чувство юмора, и, вместо того чтобы поддаться желанию ответить ему в том же тоне, она внезапно рассмеялась и сказала:
     - Некрасиво вновь указать мне на оплошность после того, как я уже извинилась перед вами!
     - А как это несправедливо с вашей стороны, учитывая, что я всего лишь согласился с вами! - парировал он.
     - Остается надеяться, - с чувством заявила мисс Уичвуд, - что нам не придется очень часто видеться с вами, мистер Карлтонн! Вы вызываете во мне непреодолимое желание дать вам самую резкую отповедь, какую вы когда-либо слыхали в своей жизни!
     - О нет! Это было бы весьма неразумно с вашей стороны! - сказал он. - Вспомните, ведь я славлюсь своей невежливостью! Я тут же скажу что-нибудь в ответ, и, поскольку я - отвратительно воспитанный мужчина, а вы - хорошо воспитанная женщина благородного происхождения, вы в любой ситуации окажетесь в проигрыше.
     - В это я охотно верю! И тем не менее, сэр, я намерена сделать все, что в моих силах, чтобы заставить вас вспомнить о ваших обязательствах перед этой несчастной девочкой. То, что вы спихнули ее на руки миссис Эмбер, когда она была еще ребенком, можно понять и простить, но сейчас она уже не дитя и...
     - Позвольте мне поправить вас, мэм! - снова прервал он ее. - Безусловно, можно было бы считать, что я спихнул Люсиллу на миссис Эмбер, если бы она находилась только на моем попечении, но случилось так, что у меня просто не было выбора! Мой брат назначил опекунами Люсиллы меня и Эмбер, а жена брата четко заявила, что в случае ее смерти воспитанием Люсиллы должна заниматься ее сестра!
     - Понятно, - ответила мисс Уичвуд, обдумывая услышанное. - Но неужели вы передали ей и ваше право в определении будущего Люсиллы? Неужели вы хотите видеть, как ее принуждают к нежеланному браку?
     - Нет, конечно же! - раздраженно ответил он. - Но поскольку в данном случае речь о браке не идет, я просто не понимаю...
     - Но речь идет именно о браке! - изумленно воскликнула мисс Уичвуд. - Именно из-за этого она сбежала из "Чартли"! Вам конечно же известно о том, что там собирались сделать? Я была уверена, что вы в курсе этих планов!
     - Каких еще планов? - спросил он, удивленно глядя на нее из-под нахмуренных бровей.
     - Боже мой! - произнесла она. - Так она вам ничего не сказала! О, как... как это нечестно с ее стороны! Теперь я еще больше уверена в том, что поступила правильно, оставив Люсиллу у себя!
     - Эта мысль, безусловно, доставляет вам удовлетворение, мэм! Прошу вас, доставьте же удовлетворение и мне - расскажите наконец, о чем это вы говорите!
     - Я именно это и собираюсь сделать, поэтому вам нет никакой необходимости набрасываться на меня! - огрызнулась она. - И сядьте, ради бога! Я просто не понимаю, почему мы ведем этот разговор стоя!
     - Неужели? Может быть, вы ожидали, что я усядусь прежде, чем вы пригласите меня это сделать? Как я погляжу, вы считаете меня старой развалиной?
     - Нет, не считаю! Я о вас вообще ничего не знаю! - сердито бросила она.
     - Если не считать того, что я славлюсь своей невежливостью.
     Она не смогла удержаться от смеха и, садясь, произнесла с подкупающей откровенностью:
     - Боюсь, что в данном случае невежливой оказалась я. Прошу вас, присаживайтесь, мистер Карлтонн.
     - Благодарю вас! - дружелюбно ответил он, усаживаясь на стул напротив нее. - А теперь не будете ли вы так добры объяснить мне всю эту ерунду насчет брака и Люсиллы?
     - Это не ерунда... хотя, признаюсь, нет ничего удивительного в том, что вы так думаете. Я так понимаю, что вы не знаете, зачем миссис Эмбер поехала с Люсиллой в "Чартли-Плейс"?
     - Я не знал, что они там, до тех пор, пока не получил отчаянное, залитое слезами письмо от миссис Эмбер из "Чартли". Что же касается причины их поездки, я в полном неведении. Вообще же она не представляется мне чем-то особенным: собственный дом Люсиллы находится рядом с "Чартли", и, пока ее мать была жива, Люсилла проводила в "Чартли" столько же времени, сколько в своем родном доме. Там она, без сомнения, подружилась с детьми, особенно, насколько я припоминаю, с сыном Айверли, который ближе всех к ней по возрасту.
     - Так вы совершенно уверены в том, что миссис Эмбер ничего не рассказала вам о плане, который она разработала вместе с Айверли? - с недоверием в голосе спросила мисс Уичвуд.
     - Нет, - ответил он. - Возможно, впрочем, я не уверен, что она что-то там и писала, но я был просто не в состоянии прочесть больше, чем первую страницу ее письма, да и то с великим трудом, поскольку она просто залила письмо слезами! Вторая же страница привела меня в полное замешательство, так как она не только обильно рыдала над ней, но и неоднократно вычеркивала слова и строчки - без сомнения желая сократить мои почтовые расходы!
     Ее глаза становились все шире от удивления по мере того, как она выслушивала его пояснения, но, хотя она и была шокирована его безразличием, она невольно почувствовала, что он забавляет ее. Поэтому она произнесла почти весело:
     - Да вы просто редкий человек, мистер Карлтонн! Вы получаете письмо от тетушки вашей подопечной, письмо, написанное в исключительном волнении, и вы, я уверена, не делаете ни малейшего усилия ни для того, чтобы постараться прочесть эту злополучную вторую страницу, ни - если пятна от слез действительно не дают возможности что-то разобрать - чтобы отправиться в "Чартли" и выяснить ситуацию!
     - Да, поначалу мне показалось, что мне действительно предстоит эта ужасная необходимость поехать в "Чартли", - согласился он. - Но к счастью, на следующий день пришло письмо от Айверли, которое оказалось коротким и понятным. В нем сообщалось, что Люсилла находится в Бате, что ее тетушка слегла от потрясения и что, если я хочу спасти свою подопечную из цепких рук коварной интриганки, называющей себя мисс Уичвуд, я должен немедленно отправиться в Бат.
     - Да это просто возмутительно! - в гневе воскликнула Эннис. - "Называющей себя мисс Уичвуд" - это же надо! И какие это я могу замышлять коварные интриги в отношении Люсиллы, хотелось бы мне знать?!
     - Об этом он ничего не написал.
     - Если ему было известно, что Люсилла живет у меня, значит, он написал вам уже после возвращения Найниэна из "Чартли", в противном случае он не знал бы ни куда она отправилась, ни как меня зовут! И это после того, как Найниэн передал миссис Эмбер мое письмо, в котором я сообщила ей об обстоятельствах моей встречи с Люсиллой и просила ее разрешить племяннице погостить у меня в течение нескольких недель! Хотелось бы знать, почему, если уж она сочла меня коварной интриганкой, она все-таки послала сюда сундуки с одеждой Люсиллы. До чего же, должно быть, глупа эта женщина! Но Айверли! Как он осмелился написать обо мне такое! Если он разговаривал с Найниэном в том же духе, то я не удивляюсь, что Найниэн с ним рассорился.
     - Ваши слова, мэм, ничуть не понятнее, чем письмо Клары Эмбер! - язвительно заметил мистер Карлтонн. - Какое отношение имеет Найниэн ко всей этой чехарде?
     - Самое прямое! Миссис Эмбер и семья Айверли решили женить его на Люсилле! И именно поэтому она сбежала!
     - Женить его на Люсилле? - переспросил он. - Какая ерунда! Вы что, хотите сказать мне, что он в нее влюблен? Я этому не верю!
     - Нет, я вовсе не пытаюсь вам это сказать! Ему, так же как и ей, этот брак совершенно не нужен, но он не отваживается сказать об этом своему отцу, потому что боится, как бы у того не случился сердечный приступ, - Айверли, используя этот страх, держит в повиновении всю свою семью! Не думаю, что у вас есть хоть малейшее представление о том, как обстоят дела в "Чартли"!
     - Вполне вероятно, что это так. Я не бывал там с момента смерти моей невестки. Мы с Айверли как-то не нашли общего языка, знаете ли.
     - Тогда я расскажу вам!
     И мисс Уичвуд тут же принялась красочно описывать обстоятельства, вынудившие Люсиллу к бегству.
     Он слушал ее молча, но на его лице явно читалось неодобрение, и, когда ее рассказ подошел к концу, он, не проявив ни малейшего сочувствия или хотя бы понимания, раздраженно воскликнул:
     - О, бога ради, мэм! Избавьте меня от этих описаний челтнемской трагедии! Такая шумиха вокруг дела, которое могло быть улажено в мгновение ока!
     - Мистер Карлтонн, - сказала она, с трудом сдерживаясь, - я понимаю, что, будучи мужчиной, вы вряд ли можете осознать всю сложность ситуации, в которой оказалась Люсилла; но я уверяю вас, что столь юной девушке все это могло показаться ловушкой, единственным выходом из которой было бегство. Если бы у Найниэна хватило решимости объявить отцу, что он не собирается делать Люсилле предложение, это могло бы положить конец всей истории. К сожалению, его привязанность к отцу вкупе с уверенностью - которая, я ни минуты не сомневаюсь, была внушена ему его матерью! - что сопротивляться требованиям Айверли равносильно его убийству, пересилили даже ту решительность, которой он обладает. Насколько мне удалось выяснить, единственной мыслью Найниэна было обручиться с Люсиллой и довериться судьбе, которая не позволит совершиться их браку! Единственным положительным результатом всей этой эскапады стало то, что, вернувшись домой и увидев, что его любящий отец буквально вышел из себя, притом без малейшего вреда для своего здоровья, Найниэн понял, что все разговоры о слабом сердце Айверли были не более чем орудием, для того чтобы держать семью в повиновении.
     - Меня совершенно не интересуют ни Найниэн, ни какой-либо другой юнец! - резко прервал ее мистер Карлтонн. - Я согласен - принимая во внимание вашу убежденность, - что Люсилле было трудно противостоять давлению, которое на нее оказывалось. Я не согласен только с тем, мэм, что единственным выходом для нее было бегство! Какого черта эта девчонка не написала мне?
     Она изумленно ахнула, услыхав его слова, и лишь через минуту овладела собой настолько, что смогла достаточно спокойно ответить:
     - Возможно, сэр, ее предшествующий опыт написания вам писем с просьбой о помощи заставил ее сделать вывод, что от вас она не получит никакого другого ответа, кроме совета делать то, что ей велит ее тетушка.
     Она с удовлетворением отметила, что ей удалось наконец смутить его. Он покраснел и сказал с плохо скрытым раздражением в голосе:
     - Поскольку все просьбы, которые адресовала мне Люсилла, касались вещей, находящихся совершенно вне моей компетенции...
     - Даже просьба о том, чтобы дать ей возможность держать собственную лошадь? - тут же спросила мисс Уичвуд. - Это тоже находилось вне вашей компетенции, мистер Карлтонн?
     Ее собеседник нахмурился:
     - Разве она просила меня об этом? Что-то я не припоминаю...
     На этот раз смутилась Эннис, потому что она никак не могла вспомнить - то ли это дядя отказал Люсилле в ее просьбе завести лошадь, то ли это был один из запретов миссис Эмбер, против которого Люсилла считала бесполезным протестовать в письме к своему дяде, зная, что он ее в этой просьбе не поддержит. К счастью, ей не пришлось ни отказываться от своих слов, ни изворачиваться, поскольку мистер Карлтонн продолжил, не дожидаясь ее ответа:
     - Даже если она и просила позволить ей завести конюшню, то я, без сомнения, ей отказал бы, потому что нет более глупой затеи, чем держать в городе лошадь и грума, которые будут от безделья сходить с ума.
     Убедившись лично в справедливости этого утверждения, Эннис просто не могла ничего возразить, поэтому она просто оставила этот вопрос и вернулась к своему первоначальному обвинению:
     - Но разве я не права, утверждая, что в ответ на все просьбы Люсиллы вы писали ей, что ей лучше поступать так, как скажет миссис Эмбер?
     - Конечно, правы, - нетерпеливо ответил он. - Черт побери, откуда же мне знать, как воспитывать девушек!
     - Какое жалкое оправдание нашли вы для своей совести! - парировала мисс Уичвуд.
     - Моя совесть не нуждается в оправданиях, мэм! - резко ответил он. - Я, конечно, являюсь законным опекуном Люсиллы, но от меня никто не ждал, что я буду вникать в тонкости ее воспитания! Если бы это входило в обязанности опекуна, я, без сомнения, отказался бы от этих почетных обязанностей. Я не имею ни малейшей склонности возиться с детьми!
     - И даже с единственным ребенком своего брата? - спросила она. - Неужели вы не чувствуете к ней никакой привязанности?
     - Нет, ни малейшей, - ответил он. - И почему я должен ее чувствовать? Я ее едва знаю. И бесполезно ожидать от меня каких-то чувств из-за того, что она является ребенком моего брата: о нем я знаю почти так же мало, как и о Люсилле, а то, что мне известно, мне нисколько не нравится. Не хочу сказать, что он был плохим человеком - напротив, в нем было очень много хорошего, но, на мой взгляд, он был слишком сентиментален и ему недоставало здравого смысла. И он всегда казался мне безумно скучным типом.
     - Ну, мой брат тоже кажется мне безумно скучным, - откровенно призналась Эннис, - но какими бы порой напряженными ни становились наши отношения, между нами все же существует родственная привязанность. Я думала, что так всегда бывает между братьями и сестрами.
     - Возможно, вы знаете своего брата лучше, чем я знал своего. Между нами было всего три года разницы, и, хотя для взрослых это ничто, для мальчишек - огромная пропасть. Еще в Хэрроу у него завязалась очень прочная и, на мой взгляд, весьма сентиментальная дружба с Элмором. Они оба были помешаны на армии и, закончив Хэрроу, вступили в один полк. С этого времени я видел его только урывками. Женился он тоже на очаровательной глупышке: она, конечно, не была глупа до такой степени, как ее сестра, но ум ее был гораздо короче волос, и она все время говорила какую-то ерунду, которую я просто не мог вынести. Я знал, конечно, когда он покупал "Чартли-Мэнор", что их дружба с Элмором сильна как никогда, и, наверное, я должен был догадаться, что два таких сентиментальных типа непременно додумаются до того, чтобы укрепить связь между семействами, женив наследника Элмора на дочери Чарльза. Хотя я все равно не понимаю, зачем Элмору - вернее, теперь он уже Айверли - настаивать на этом сейчас, когда Чарльз уже умер! Разве что он считает, будто земли, принадлежащие Люсилле, очень хорошо бы дополнили его собственное поместье?
     - Именно это и я подозреваю, - кивнула мисс Уичвуд. - Но я, справедливости ради, должна сообщить вам, что Найниэн считает, что это не так. Он уверен, что корыстные мысли вообще чужды отцу.
     - Вообще-то, - с горечью заметил мистер Карлтонн, - я бы думал о нем лучше, если бы его мотивы были корыстными! Меня просто тошнит от мысли о том, что он пытается женить своего сына на Люсилле только из-за былой сентиментально-слезливой дружбы. Нет, этот тип мне никогда не нравился.
     Ее глаза сверкали от сдерживаемого смеха.
     - Я почему-то так и думала! А вам вообще кто-нибудь нравится, мистер Карлтонн?
     - Да, вы! - прямо ответил он.
     - Я?! - выдохнула она, потеряв от неожиданности дар речи.
     Он кивнул.
     - Да... но против моего желания! - заявил он.
     Эти слова заставили ее расхохотаться. Все еще давясь от смеха, она сказала:
     - Ну, знаете ли, это просто оскорбление! Да что же я могла такого сказать или сделать, чтобы понравиться вам? Это самая беспардонная лесть, какую я когда-либо слышала!
     - О нет! Я никогда не льщу людям. Вы мне действительно нравитесь, но будь я проклят, если я знаю почему. Причиной этому не ваша красота, хотя она просто блистательна; и конечно же вы не могли ни сказать, ни сделать ничего такого, что бы мне понравилось. Я думаю, что это, должно быть, ваше достоинство - знаете, в вас есть что-то такое, чего нельзя передать словами!
     - Я уверена, - убежденно заявила мисс Уичвуд, - что у вас в голове все смешалось!
     - Напротив! - рассмеялся он. - Но прошу вас не обманываться: то, что вы мне нравитесь, еще не значит, что я вас считаю подходящим опекуном для моей племянницы.
     - Как это обидно для меня, сэр! И как же вы собираетесь поступить, сэр?
     - Вернуть ее тетушке, конечно!
     Она покачала головой:
     - Не думаю, что это у вас получится. По последним сведениям, бедная миссис Эмбер слегла от потрясения, за ней присматривает врач леди Айверли, а поскольку Люсилла рассказала мне, что ее тетушке обычно нужно несколько недель, чтобы оправиться от ее... ее истерических припадков, я очень