сти. И она произнесла как можно спокойнее:
     - Вы хотели мне что-то показать, сир. Интересно, что же это может быть? Можно мне это увидеть сейчас, пока мы не вернулись в салон?
     - О, не надо спешить, - ответил Регецт. - Вы, разумеется, это непременно увидите, потому что эта прелесть предназначена для вас. Смотрите! - И он поднял с одного из столов табакерку работы Петито и сжал ее в пальчиках Джудит. - Это не совсем обычный подарок для леди, не правда ли? Однако мне кажется, что табакерки вам нравятся больше, чем дамские пустячки.
     - Я даже не знаю, что и сказать, сир, - проговорила мисс Тэвернер. - Вы очень, очень добры. Я очень благодарна вам. Уверяю вас, я буду этот подарок очень беречь, и... я все время чувствую, что мне оказана великая честь.
     - Ну-ну, перестаньте, - широко улыбнулся Регент. - Я не люблю, чтобы меня благодарили вот так! Давайте забудем все формальности, хорошо?
     Теперь Регент подошел к Джудит так близко, что она почувствовала тепло его тела. Он готов был вот-вот ее поцеловать; его рука стала гладить ее оголенное плечо; она ощутила на своей щеке его горячее дыхание. Джудит чувствовала физическое отвращение к его вульгарной тучности, запаху его духов, которыми он тоже обильно поливал свою одежду. Первым порывом Мисс Тэвернер было резко его оттолкнуть и скорее убежать в салон, но она вдруг ощутила странную слабость, и от жары, стоявшей в комнате, у нее закружилась голова.
     Рука Регента по-прежнему сжимала ее запястье.
     - Боже! Какая скромность и застенчивость! Но не надо стесняться меня, не надо!
     Мисс Тэвернер испытывала очень странное ощущение - ей было одновременно и холодно, и жарко. Она очень тихо произнесла:
     - Простите меня, сир! Но в комнате так тесно - я боюсь - я должна - на минутку сесть! - Джудит попробовала хоть как-то вырваться из его объятий и вдруг, в первый раз в жизни, не успев произнести больше ни единого слова, потеряла сознание.
     Через минуту или две мисс Тэвернер пришла в себя. Первое, что она почувствовала, было ощущение тошноты, а потом, что ее окружает нечто ей незнакомое, со всех сторон сверкающее. Чей-то злой голос громко произнес:
     - Ерунда! Чепуха! Она не вынесла жары! Ужасно скверно! Чрезвычайно жарко! Ничего подобного не слыхал! Упасть в обморок в павильоне! Воистину, чертовски неловкое положение! Ни за что на свете не хотелось бы мне в такое попасть.
     Мисс Тэвернер узнала, кому принадлежал этот голос. Она почувствовала у себя на лбу прохладную ладонь и вся содрогнулась. Из ее груди вырвался стон. Джудит открыла глаза и увидела прямо перед собой лицо своего опекуна. Какой-то миг она молча смотрела на него, а потом благодарно прошептала:
     - О, это вы!
     - Да, это я, - сказал Ворт совершенно спокойным голосом. - Вам сейчас станет лучше. Не пытайтесь вставать.
     Мисс Тэвернер сжала руку графа.
     - Пожалуйста, останьтесь. Пожалуйста, не уходите, не оставляйте меня здесь.
     Рука Ворта подбадривающе сжала ее руку. На его лице появилось странное выражение, как будто что-то его очень удивило.
     - Вам не о чем тревожиться, - сказал он. - Я никуда не собираюсь уходить. Я только хочу принести вам бокал вина.
     - Не знаю, как это я потеряла сознание, - совсем по-детски сказала Джудит. - Со мной никогда раньше такого не было. Но я просто не знала, что мне делать, и...
     - Вы потеряли сознание из-за жары, - прервал ее граф. В его голосе прозвучала твердая убежденность, казалось, ему не хотелось, чтобы мисс Тэвернер закончила начатую ею фразу. Ворт высвободил свою руку и поднялся. - Пойду принесу вам что-нибудь выпить.
     Мисс Тэвернер проследила глазами, как он выходил из комнаты, и попробовала привести в порядок свои мысли. Ее вдруг потрясло, что она лежит, вытянувшись во весь рост, на диване, в Желтой гостиной Регента, и сам Регент находится тут же. Он выглядел очень мрачным и оскорбленным. Джудит удалось сесть и спустить ноги на пол. Но голова при этом очень неприятно куда-то поплыла. В этот момент мисс Тэвернер довольно ясно вспомнила, что произошло перед ее обмороком. Она не имела ни малейшего представления, что побудило ее прижаться к его руке так, как будто она была просто напуганной школьницей. Изо всех сил пытаясь сохранять хладнокровие, Джудит сказала:
     - Я должна попросить у вас прощения, сир, за то, что доставила вам такое беспокойство. Это воистину для меня просто позор!
     Взор Регента несколько смягчился.
     - Ну что вы! Что вы! Я полагаю, в этой комнате было слишком жарко. Но ведь сейчас вам уже лучше? Вы не возражаете, если я снова закрою окно?
     Мисс Тэвернер оглянулась вокруг и увидела, что одна из полосатых штор была отдернута, а одно из длинных окон - распахнуто.
     - Разумеется, сир. Уверяю вас, мне уже совсем хорошо!
     Регент поспешил к окну и закрыл его.
     - Ночной воздух весьма предательский, - сурово произнес он. - А я особенно подвержен простудам. Ворт поступил ужасно неосторожно. Однако я ничего не говорю. Нам всем надо надеяться, что ничем плохим это не кончится.
     Джудит поднялась; голова очень болела, и она положила на лоб руку. Регент разглядывал ее, не скрывая своего беспокойства, и от всей души желал, чтобы в комнату поскорее вернулся Ворт. Мисс Тэвернер выглядела очень слабой, и было бы чертовски некстати, если бы она снова упала в обморок. Он готов был поклясться, что ничего подобного здесь никогда не было. Ну как он мог догадаться, что эта девчонка окажется такой сверхстыдливой глупышкой? Макмэхан - а уж ему-то он теперь выскажет все, что о нем думает! - ввел своего Регента в заблуждение. И еще одна непростительная ошибка этого чертова идиота Макмэхана - он утверждал, что Ворту на свою воспитанницу просто наплевать! А Ворт ворвался в комнату безо всяких церемоний, нарушив самые обыкновенные приличия. Он не только не высказал доверия ни к единому слову, произнесенному Его Высочеством принцем, но даже нагло продемонстрировал свое недоверие. Действительно, в скверное положение поставила его эта девчонка. Потому что он ведь ничего плохого не сделал, совершенно ничего! Однако то, что его застали в тот момент, когда он сжимал в своих объятиях потерявшую сознание молодую особу, то, что он был вынужден все это поспешно объяснять опекуну этой особы, - все это очень задело чувство собственного достоинства принца, а это чувство у Его Высочества было самым уязвимым. Его, против воли, выставили напоказ в самом неприглядном виде: вряд ли он сумеет это мисс Тэвернер когда-нибудь простить. Однако сейчас, как ему кажется, она действительно вела себя более разумно. Когда принц увидел, что мисс Тэвернер после обморока приходит в себя, он ужасно испугался, что она обрушит на Ворта свою не правдоподобную, неразумную версию всего случившегося.
     Регент с большим волнением вглядывался в лицо Джудит. Она все еще была очень бледна. Если бы принцу не надо было столь тщательно оберегать свое собственное здоровье, он бы даже снова мог открыть окно.
     - Бокал вина сразу же прибавит вам сил, - с надеждой проговорил он.
     - Конечно, сир. Со мной ничего серьезного, сир, уверяю вас. Мне очень стыдно, что я доставила вам столько неудобств. Умоляю вас, вам не стоит ради меня забывать о своих остальных гостях. Ваше отсутствие могут заметить. Если бы можно было послать за миссис Скэттергуд, сир...
     - Конечно, конечно, если вам этого хочется, сейчас же, - сказал принц. - Хотя она сейчас играет в карты, знаете ли, и, я полагаю, это вызвало бы какие-то разговоры, а для вас они были бы нежелательны.
     - Ах, да, конечно, сир! Вы совершенно правы, сир, - покорно ответила мисс Тэвернер. - Лорд Ворт скажет, что лучше всего предпринять.
     В этот самый момент в комнату вошел граф. В руке он нес бокал вина.
     - Я вижу, вам уже лучше, мисс Тэвернер. Не позволите ли вы, сир, высказать мне мнение, что для вас сейчас было бы разумно вернуться в салон? Вы не должны беспокоиться, можете спокойно оставить мисс Тэвернер со мной.
     Регент как будто только и ждал этого, хотя тон, каким Ворт подал свой совет, ему не понравился. Принц настойчиво попросил мисс Тэвернер о том, чтобы она и думать не смела уйти, пока не почувствает себя совсем хорошо, и заверил ее, что неудобства, вызванные ее обмороком, для него ровно ничего не значат. После этих слов принц вышел через дверь, ведущую в Китайскую галерею. У двери стоял Ворт и держал ее нараспашку.
     Граф закрыл дверь и вернулся к дивану, где сидела мисс Тэвернер. Он заставил ее отпить принесенного им вина. То чувство облегчения, которое сразу же охватило ее, когда она увидела его, придя в себя, теперь сменилось чувством стыда из-за того, что ее застали в такой компрометирующей ситуации. Джудит с большим трудом произнесла:
     - Я не знала, что вы были в павильоне. Вы наверняка удивились, обнаружив меня в этой комнате. Я это понимаю, но...
     - Мисс Тэвернер, как это могло с вами случиться? - прервал ее граф. - Я приехал в салон, и меня тут же встретил Брюммель. Он мне сказал, что вы скрылись вместе с Регентом. Я сразу же пошел сюда, чтобы воспрепятствовать этому недостойному "тет-а-тет". И увидел, что вы в объятиях Регента и теряете сознание. Будьте столь любезны, немедленно объясните мне, что все это значит? Что произошло в этой комнате?
     - О, ничего, ничего, клянусь честью! - с отчаянием произнесла Джудит. - Это из-за жары, только из-за жары!
     - Почему вы оказались здесь? - требовал ответа граф. - С какой целью вы хотели уединиться с Регентом? Что вам безразлична ваша репутация - это я знаю, однако я даже и представить себе не мог, что вы способны на такую опрометчивость!
     Гнев заставил ее сказать правду:
     - А как могла я с ним не пойти, если он меня к этому принудил? Что я должна была ему ответить? Миссис Скэттергуд была в карточном зале, а вас вообще не было. Откуда мне было знать, что надо делать или говорить, когда моего общества просит не кто иной, как принц-Регент? Вы бы могли и не высказывать мне свои упреки! Вы не можете знать всех обстоятельств. И не смеете больше ничего говорить! Думайте обо мне все что вам угодно: мне это абсолютно все равно!
     - Нет, не все равно! - с сильным чувством произнес граф. - По крайней мере в этом-то я совершенно уверен! Но пока я являюсь вашим опекуном, я обязан и я буду осуждать такое поведение.
     Мисс Тэвернер удалось подняться, хотя колени у нее все еще дрожали.
     - Это не означает, что вы должны говорить со мной таким тоном. Вы твердо вознамерились презирать меня? Наступило короткое молчание.
     - Я вознамерился вас презирать? - изменившимся голосом спросил граф. - Что должна означать такая чушь?
     - Я не забыла ваших слов, которые вы мне сказали в тот день - в Кокфильде.
     - А вы думаете, что я забыл тот день? - сурово спросил граф. - Ваше мнение обо мне, столь откровенно вами высказанное, вряд ли так легко стереть из памяти, уверяю вас.
     К своему ужасу, Джудит почувствовала, что по щекам у нее потекли слезы. Она отвернулась от Ворта и прошептала, прерываясь на каждом слове:
     - Мой экипаж... миссис Скэттергуд... я должна ехать домой!
     - Когда миссис Скэттергуд выйдет из игрального зала, ей передадут вашу просьбу, - сказал Порт. - Я сам отвезу вас домой, как только вы совсем придете в себя. - Он помолчал и добавил:
     - Не надо плакать, Клоринда. Это куда больший упрек мне, чем я высказал вам.
     - Я не плачу, - ответила мисс Тэвернер, отчаянно ища в ридикюле носовой платок. - Просто у меня разболелась голова.
     - Понятно, - сказал граф.
     Мисс Тэвернер вытерла слезы и хрипло произнесла:
     - Мне очень жаль, что вам выпала такая неприятная миссия - отвезти меня домой. Я уже совсем оправилась. Если бы только можно было позвать миссис Скэттергуд...
     - Если вызвать миссис Скэттергуд из игрального зала прямо от карточного стола, это вызовет у всех особое любопытство, которого я всячески старался избежать, - ответил он. - Послушайте! Ну ведь не можете же вы не доверять мне до такой степени, чтобы не разрешить мне проводить вас до дома всего какие-то сотню ярдов, да еще в вашем собственном экипаже!
     Услышав его последние слова, мисс Тэвернер подняла голову.
     - Если я действительно вам так сказала в тот ненавистный для меня день, пожалуйста, извините меня, - тихо проговорила она. - Вы никогда не давали мне и не подадите, я уверена, никакого повода для такого недоверия. - Джудит увидела в его глазах выражение сомнения и удивилась. - Вы все еще сердитесь. Вы не верите, когда я говорю вам, что я действительно прошу у вас прощения?
     Ворт быстро протянул к ней руку.
     - Дорогое мое дитя! Конечно же, я вам верю. И если вам показалось, что я рассердился, вините в этом обстоятельства, принудившие меня... - Он прервал себя и улыбнулся. - Может быть, мы вычеркнем из памяти тот злосчастный день в Кокфильде?
     - Как вам угодно, - прошептала мисс Тэвернер. - Я понимаю и понимала почти с самого первого момента, что мне не следовало самой править экипажем, когда я уезжала из Лондона.
     - Мисс Тэвернер! - сказал Ворт. - Я очень обеспокоен. Да вы уверены, что сейчас вы - это действительно вы?
     Джудит улыбнулась и покачала головой.
     - Я сейчас еще не совсем обрела свое обычное состояние, не настолько, чтобы ссориться с вами, хотя вы и можете меня на это спровоцировать, как вы это умеете.
     - Бедная Клоринда! Обещаю, больше не буду вас провоцировать! - При последних словах Ворт положил ее руку себе под локоть и сначала вывел ее в Китайскую галерею, а потом посадил в экипаж.

ГЛАВА XXI

     На следующее утро после приема в павильоне мистер Брюммель решил прогуляться пешком OTV своего дома на Стейне до дома Ворта. Теперь оба они сидели в библиотеке графа. Мистер Брюммель очень бережно поставил на стол красную пекинскую бонбоньерку с лаковой инкрустацией и глубоко вздохнул.
     - Да, - сказал он. - Готов рискнуть и согласиться что это отнюдь не подделка. Чен Лунг. Умоляю, уберите ее от меня подальше.
     Граф снова поместил шкатулку в горку.
     - Я ее нашел в Льюисе, в самом неожиданном месте. Чарльз не позволил бы заплатить за нее даже гинею.
     - Мнения Чарльза о старинных лаковых изделиях мне в высшей степени безразличны, - произнес Брюммель. Он сидел, положив ногу на ногу, они были элегантно обтянуты светлыми панталонами цвета печенья. Откинув голову на спинку стула, он задумчиво смотрел на Ворта.
     - Ну, я только что видел Великого Мира Сего, - произнес он. - Знаете ли, вы совсем не в фаворе.
     Граф коротко засмеялся.
     - Конечно, пока ему не понадобится узнать мое мнение о какой-нибудь лошади или о сорте табака. А вы для того и пришли, Чтобы мне об этом сообщить?
     - Совсем не для этого! Я пришел вам сказать, что он простудился и, очевидно, считает, что виноваты в этом вы.
     - Я могу лишь сказать, что надеюсь на фатальный исход этой простуды, - ответил граф.
     - Он считает, что все возможно, - сообщил Брюммель. - Когда я уходил, ему ставили банки, я не совсем лишен рассудка; если ему так нравится, чтобы ему ставили банки и если это становится его хобби, это только его личное дело. Однако он проявил до печального скверный вкус и рассказал мне, сколько крови он потерял за эти тридцать лет. И дело дойдет до того, знаете ли, что я буду вынужден его оставить. Я начинаю думать, что вообще совершил большую ошибку, сделав его таким модным.
     - Да уж, конечно, он портит вашу репутацию, - заметил граф, криво улыбаясь.
     - Как раз наоборот, он очень способствует моей большой популярности, - сказал Брюммель. - Вы наверняка забыли, как он выглядел, пока я за него не взялся... Он обычно повсюду щеголял в зеленом бархате, расшитом стеклярусом. А это мне напомнило о том, что вам будет интересно узнать: после того, как вы вчера вечером уехали, я его за вас наказал. Он спросил мое мнение о камзоле, который был на нем. - Брюммель вдохнул щепотку табака и аккуратно стряхнул пальцы. - Я даже подумал, что он расплачется, - задумчиво сказал он.
     В этот момент быстро распахнулась дверь, и в комнату вошел капитан Аудлей. Он сразу же взглянул на братаи безо всякой преамбулы сказал:
     - Ты не занят, Джулиан? Здесь мисс Тэвернер, хочет тебя видеть - по очень важному делу.
     Граф повернулся к капитану, и на какое-то мгновение их глаза встретились.
     - Мисс Тэвернер хочет меня видеть? - повторил граф слегка удивленно.
     - И срочно! - сказал капитан Аудлей.
     - Тогда прошу привести ее сюда, - спокойно произнес граф и прошел к двери. - Дорогая моя мисс Тэвернер, не хотите ли войти? Я не знаю, почему это Чарльз оставил вас в холле и не пригласил присесть.
     Джудит быстро подошла к графу. На ней был ее дорожный наряд, а в лице ни кровинки.
     - Лорд Ворт! С Перри что-то случилось! - сказала она. - И я сразу же бросилась к вам.
     Ворт ввел ее в гостиную и закрыл за нею дверь.
     - Неужели? Я очень огорчен, если это так. Что же с ним стряслось? Он опрокинул экипаж?
     Глаза Джудит устремились к Брюммелю, поднявшемуся с кресла при ее появлении и сейчас смотревшему на нее с подобающим беспокойством.
     - Прошу прощения! Я думала, вы здесь один. Вы должны извинить меня за мое неожиданное вторжение, но я от волнения совсем потеряла голову. Я только что узнала, что Перри вчера ни в какой Вортинг не поехал!
     Граф приподнял брови.
     - Кто вам сказал об этом? Вы уверены, что это правда?
     - О да, никакой ошибки быть не может! Я говорила с леди Фэйрфорд. Она с мисс Фэйрфорд приехала в Брайтон за покупками. Я их увидела, когда ехала по Ист-стрит. Я остановилась, но не успела я и рта открыть, как леди Фэйрфорд сразу меня спросила о здоровье Перегрина, потому что он вчера к ним не приехал, хотя они обо всем заранее договорились. - Джудит замолчала и поднесла руку к щеке. - Вероятно, вам моя тревога покажется напрасной - ведь может быть сколько угодно самых простых причин, по которым он до них не доехал! Я сама себе говорю то же самое - я и не могу в это поверить! Лорд Ворт, Перри ушел от меня вчера до полудня и до сих пор не вернулся!
     У мистера Брюммеля поползла вверх одна из его таких подвижных бровей. Он перевел взгляд на Ворта на Чарльза Аудлея, но ничего не сказал.
     Граф подвинул вперед стул.
     - Да, я думаю, здесь может быть несколько причин, - сказал он. - Не хотите ли присесть? Чарльз, налейте мисс Тэвернер бокал вина.
     Джудит в знак отказа сделала выразительный жест рукой.
     - Спасибо, спасибо, мне ничего не хочется. Так какие же это могут быть причины? Я могу думать лишь об одном - с ним произошло несчастье. Но даже и это ничего не объясняет, потому что я до сих пор об этом ничего не знала? Перри поехал не один, с ним был его грум. Лорд Ворт, что же случилось с Перри?
     - Боюсь, что я не сумею ответить вам на этот вопрос, - сказал граф. - Но, поскольку с ним был его грум, можно спокойно предположить, что ничего с ним не случилось. Гораздо более вероятно, что он свернул с дороги, чтобы посмотреть какой-нибудь петушиный бой или еще что-нибудь в том же духе. И просто не захотел, чтобы вы об этом знали.
     - О! - радостно согласилась Джудит. - Вы думаете, так оно и было? Вы правы, он не захотел бы, чтобы я знала. Но Фэйрфорды - нет, Перри ни за что не нарушил бы своего слова - он собирался сопровождать Фэйрфордов на какую-то ассамблею. Если бы у него были другие планы, он бы ничего им не обещал!
     - Ну, что же! Давайте предположим, что Перегрин действительно хотел сдержать свое обещание, - сказал Ворт. - Насколько я его знаю, я могу легко себе представить, что если бы в самый последний момент кто-нибудь из знакомых предложил ему пойти на состязание по боксу или на петушиный бой, то он бы вряд ли от такого приглашения отказался.
     - Да, возможно, - неуверенно сказала Джудит. - Но ведь он бы тогда уже вернулся?
     - Видимо, еще не вернулся, - сказал граф.
     Его спокойствие и деловой тон возымели на Джудит свое действие. Она попыталась улыбнуться и, слегка покраснев, произнесла:
     - После ваших слов мои страхи выглядят нелепыми. Конечно же, н