нцов не зря. Но вы вбили себе в голову эту идею, вот в чем дело.
     - Послушайте, - сказал мистер Эмберли, - куда вы клоните?
     - Вы действуете помимо нас, прошу прощения, сэр, - сказал сержант упрямо. - Держите что-то при себе. Вы не дали нам ничего, чтобы сдвинуться с места, и , ясно как Божий день, что вы имеете какие-то подозрения.
     - Ясно? С сожалением слышу это. Не торопите меня, сержант.
     Сержант задумчиво посмотрел на него и вдруг заметил, что внимание мистера Эмберли занято чем-то другим. Он смотрел мимо сержанта на ворота Айви коттеджа, которые были видны с дороги. Сержант хотел было обернуться и посмотреть, чем же он так заинтересован, но мистер Эмберли упредил его.
     - Не оборачивайтесь, сержант, - сказал он спокойно.
     Сержант немедленно почувствовал непреодолимое желание оглянуться, но сдержался.
     - Что вы увидели, сэр?
     Эмберли уже не смотрел на дорогу. Минуту назад калитка открылась, из нее выскользнул мужчина, бросив украдкой взгляд по сторонам. Увидев машину на повороте дороги и ее владельца, занятого разговором с сержантом Габбинсом, он резко повернулся и пошел в противоположную от них сторону.
     - Очень интересно, - медленно произнес мистер Эмберли. - И что, сержант, мы сделаем с этим?
     Сержант едва сдержал гнев.
     - Куда как много шансов у меня сделать что-то, не так ли, сэр? "Не оборачивайтесь" сами сказали, а теперь спрашиваете!
     Мистер Эмберли задумчиво потер подбородок.
     - Кажется, я не так далек от истины, - сказал он.
     - Правда, сэр? - спросил сержант с обидой. - Что ж, разве это плохо? Возможно, если я наберусь терпения, вы сочтете нужным рассказать, что увидели.
     - Мужчину, сержант. Только мужчину.
     - Да, случается, - согласился сержант язвительно. - Я сейчас вижу даже двоих мужчин. Молодого Томаса и мистера Ферлея. Подождите, сэр, сами их увидите.
     - Заурядный, почтенный персонаж, - задумчиво проговорил мистер Эмберли. - Однако он был недоволен, увидев нас здесь. Куда ведет эта дорога, сержант?
     - К ферме Фосеттов, - сказал сержант коротко.
     - И больше никуда?
     - Там обрывается.
     - А! - сказал мистер Эмберли. - Как вы думаете, у нашего друга Коллинза действительно могут быть дела на ферме Фосеттов?
     Сержант заинтересовался:
     - У Коллинза? Это был он, сэр?
     - Да, сержант. Он заходил в Айви коттедж.
     - Забавно, - сказал сержант. - Что ему там понадобилось? Пошел к Фосеттам, так? Затем он срежет путь по полям. Что-то здесь не так. Я вот думаю: мало мы знаем об этих Браунах. Молодой парень бывает почти каждый вечер в "Голубом драконе". Напивается до одури, вот что он там делает. Но что ему надо от лакея?
     - И меня это интересует, - сказал мистер Эмберли.
     - Да, сэр, я в этом не сомневаюсь, и если бы я был уверен, что вы не просто интересуетесь... Что вы имели в виду когда только что сказали, будто не так далеки от истины?
     - Вижу, нет смысла пытаться скрывать что-либо от вас, сержант, - сказал мистер Эмберли, покачав головой.
     - Ну, я надеюсь, доля разума и у меня есть, сэр, - ответил сержант, немного смущаясь. - Не скажу, что я из тех, кто думает, что все знает, и как следствие говорит так заумно, что порой не знаешь, куда он клонит, а порой и сомневаешься в том, что он говорит.
     Мистер Эмберли усмехнулся:
     - Кто же, например?
     - Да так, некоторые, которых я случайно припомнил, - сказал сержант небрежно.
     - О, понимаю, а то я уж было подумал, что вы говорите обо мне.
     Сержант поборол себя, чтобы не ответить на это замечание.
     - Послушайте, сэр, - сказал он, - не могу же я стоять целый день на дороге и болтать с вами, в то время как вы постоянно подшучиваете. У меня полно работы. Я только хотел заметить, что не нравится мне этот Коллинз, никогда не нравился, но что толку? Это вам неинтересно.
     - Не совсем, - сказал мистер Эмберли откровенно, - но вот что меня действительно интересует, так это, зачем он заходил в Айви коттедж.
     - Ну, вот это-то мы можем узнать, - сказал сержант и приободрился. - Не скажу, что понимаю, какое это имеет отношение к преступлению, но если хотите знать, будет больше толку, если я разузнаю, зачем он приходил, чем ворошить опавшие листья в поисках гильзы. А именно это заставил инспектор некоторых из нас делать. Они ее пока не нашли, да и вряд ли найдут, хотя констебль Паркинс обнаружил котелок с дыркой да старый башмак в придорожной канаве.
     - А следов велосипеда или мотоцикла на поле за придорожными кустами они не обнаружили? - поинтересовался Эмберли.
     - Нет, сэр, насколько я знаю.
     - А на поле они смотрели?
     - О, да, сэр, хорошенько смотрели. Негоже мне говорить, но они там чуть не обезумели, поскольку мистер Фосетт выпустил на поле стадо молодых бычков. Они довольно игривые, как я понимаю.
     - Замечательно! С инспектором Фрейзером бычки тоже играли?
     Сержант рукой прикрыл рот.
     - Видите ли, сэр, я слышал, что инспектор там не задержался, чтобы дать возможность бычкам такой шанс, как говорится.
     Мистер Эмберли рассмеялся и включил мотор.
     - Не любит животных, вероятно. А теперь, сержант, не задерживайте меня болтовней. Сами знаете, у меня есть чем заняться.
     - Я? Я задерживаю вас? Да я...
     - И я бы предпочел, чтобы вы не занимались расследованием причины визита Коллинза в Айви коттедж, если это вам безразлично. Я сделаю это сам.
     Машина тронулась с места. Сержант некоторое время шел за ней.
     - Все это очень хорошо, сэр, но когда мы от вас что-нибудь получим, чтобы сдвинуться с места?
     - Все в свое время, - пообещал мистер Эмберли. - Я сам еще мало что знаю. Я вам сообщу, однако не раньше, чем вы поймете, что убийство Даусона - наименее интересная часть всей проблемы. До свидания!
     Сержант отступил и какое-то время смотрел, как машина направляется к Айви коттеджу. Покачав в раздумий головой, он развернул велосипед и продолжил прерванный путь в Аппер Неттлфоулд.
     Эмберли оставил машину у белой калитки и по дорожке прошел к дому. Окно гостиной было открыто, и из него доносился голос Марка Брауна, который раздраженно говорил:
     - Ты все испортила. Тебе надо было доверить мне заниматься этим. Клянусь, я бы никому не позволил обмануть себя. Ты позволила ему опередить себя, захватить эту вещь, а потом посылаешь за ним, чтобы он пришел сюда. Какая, черт, в этом польза? Представь, что кто-то видел его!
     Эмберли громко постучал в дверь, и разговор сразу оборвался. Через минуту дверь открылась, на пороге стоял Марк Браун, у его ног крутился бультерьер, радостно приветствуя появление гостя.
     - Добрый день, - сказал Эмберли приветливо. - Пришел вернуть вашей сестре потерянную собственность.
     Марк узнал его и вспыхнул.
     - О, это вы! Входите. Знаете, я в тот день был немного на взводе. Ужасно благородно с вашей стороны, что вы привезли меня домой.
     Эмберли не обратил внимание на его извинения. Когда он хотел, то мог быть очень любезным, но сейчас он явно не был к этому расположен. Он дал Марку минуты две, чтобы тот почувствовал себя свободнее, и Марк, отбросив все подозрения, пригласил его войти в дом.
     Он вошел, сопровождаемый бультерьером, и, пропустив Марка вперед, оказался в гостиной, где у стола стояла Ширли Браун. Она виду не подала, что рада видеть его, а наблюдала за ним пристально из-под нахмуренных бровей.
     Мистера Эмберли это нисколько не смутило.
     - Как поживаете? - спросил он. - Добрались до дома благополучно в тот вечер?
     - Если бы не добралась, то едва ли стояла бы здесь сейчас, - ответила она.
     - О, Ширли, замолчи! - перебил ее брат и пододвинул стул к Эмберли. - Не присядете ли, мистер... Эмберли, не так ли? Вы сказали, что у вас что-то есть, принадлежащее сестре?
     Удивление мелькнуло в ее глазах, и она торопливо спросила:
     - Принадлежащее мне?
     - То, что вы оставили в доме Фонтейна, - сказал Эмберли.
     На минуту воцарилась напряженная тишина; брат и сестра обменялись быстрыми взглядами.
     - Да? - спросил Марк с деланной небрежностью. - Что же это?
     - Только то, что мисс Браун обронила, - сказал Эмберли и вынул из кармана смятый носовой платок. - Вот это.
     Напряженность улетучилась. Ширли взяла платок.
     - Как вы добры, проявляя столько беспокойства, - сказала она иронично.
     - Отнюдь, - сказал Эмберли любезно.
     Она посмотрела на него взглядом, в котором были одновременно и удивление, и враждебность. Ее брат, более гостеприимный, чем она, вывел их из затруднительного положения, предложив Эмберли остаться на чашку чая.
     Эмберли принял предложение и в ответ на негодующий взгляд Ширли широко улыбнулся. Она, глотнув воздух от возмущения, вышла из комнаты на кухню.
     Марк начал извиняться за беспорядок в комнате. Они наняли коттедж на месяц, говорил он. Они оба работают в городе - здесь он на мгновение отвел взгляд от Эмберли - и сейчас в отпуске. Ширли работает секретаршей у Энн Марч. Он надеется, что Эмберли знакомо это имя. Она писательница, довольно приличная. На вопрос о своем месте работы он неохотно ответил, что работает в банке. Судя по его несколько стыдливому выражению лица и зная, что банковские служащие не имеют возможности наслаждаться отпуском целый месяц, Эмберли догадался, что его служба внезапно оборвалась. Это было не удивительно, и на редкость для себя тактично Эмберли увел разговор от этой малоприятной темы.
     Когда в комнате появилась Ширли, неся поднос с чашками, он с восхищением отозвался о мантии из шкур королевского шакала, висевшей на стене над диваном. Он сказал, что один его друг привез подобную из Дурбана. Марк ответил, что в Дурбане в магазинах таких мантий полно, их в основном покупают туристы.
     Ширли прервала их дружескую беседу, вежливо спросив у гостя, добавить ли ему в чай молоко и сахар. Эмберли переключил свое внимание на нее и, к ее досаде, начал обсуждать бал у Фонтейнов. Ее односложные ответы, казалось, нисколько его не смущают. По его взгляду она поняла, что доставляет ему удовольствие своим явным раздражением, и постаралась скрыть его.
     Когда чаепитие закончилось, она предложила Марку отнести поднос на кухню и, как только он вышел из комнаты, набросилась в открытую на Эмберли.
     - Итак, что это? - спросился она.
     - Что - что? - спросил в свою очередь Эмберли.
     - Почему вы пришли? Вы ведь не думаете, что я поверила, будто вы пришли только для того, чтобы вернуть платок? Если же думаете, то принимаете меня за дуру!
     - Вполне допускаю, - сказал он, улыбнувшись обезоруживающей улыбкой, чем вызвал ее ответную улыбку. Но она ее тотчас подавила.
     - Не могу же я предполагать, что вы пришли для того, чтобы получить удовольствие от моей... малоприятной для вас компании!
     Он рассмеялся.
     - По крайней мере, у вас хорошая память, - сказал он.
     - Я думаю, - сказала она, подчеркивая слова, - что вы самый грубый человек из тех, которых мне, к несчастью, приходилось встречать.
     - В самом деле? А я было подумал, что вы разбираетесь в людях.
     Она невольно засмеялась и поднялась.
     - Вы - невыносимы! - сказала она и протянула ему руку.
     Это было знаком вежливого выпроваживания гостя, и Эмберли поднялся с места, но руку ей не пожал. Ее рука опустилась, смешинки потухли в ее глазах, и она сказала резко:
     - Мистер Эмберли!
     - Да?
     - Мое поведение вам кажется подозрительным, должно казаться, я вполне это осознаю. Но если это так, то почему вы не предоставите полиции иметь дело со мной?
     Он покачал головой:
     - Боюсь, вы переоцениваете интеллект нашего инспектора. Он, чего доброго, подведет вас под виселицу.
     - Вы помогаете полиции расследовать это дело, не так ли? Только не надо это отрицать. Я знаю, что помогаете. И вы по-прежнему считаете, что я причастна к этому убийству. Так...
     Он прервал ее:
     - А разве вы непричастны, мисс Браун?
     Она пристально посмотрела на него, лицо ее побледнело.
     - Что вы имеете в виду?
     - То, что сказал. В тот вечер вы шли встречаться с Даусоном.
     - Нет!
     - Не лгите. У него было что-то, что вы хотели получить. Именно поэтому он был убит. Вы оказались на месте встречи слишком поздно, мисс Браун.
     - Это не правда! - сказала она хриплым голосом. - У вас нет доказательств!
     - Они у меня будут, - пообещал он и взял свою шляпу. - Не надо смотреть на меня таким ничего не понимающим взглядом. Я не собираюсь вас ни о чем расспрашивать. Ту информацию, ради которой приходил, я получил. Остальное я довольно скоро узнаю - без вашей помощи, в которой вы с таким отвращением мне отказали.
     - Какую информацию? Что такое вы могли узнать, как воображаете?
     - Подумайте сами, - сказал мистер Эмберли. - Большое спасибо за чай. До свидания!

ГЛАВА VII

     Надежды мистера Эмберди провести вечер спокойно улетучились, когда в середине обеда ему позвонили. Сэр Хамфри дал строгий наказ слугам не докладывать о звонках тех, кто постоянно звонит во время обеда, потому что "уверены, что застанут того, кому они звонят". Поэтому он с нескрываемым раздражением спросил дворецкого, кто беспокоит их, и почему он не мог просто передать что-то.
     Услышав, что звонит Бэзил Фонтейн, мистер Эмберли, искренне разделявший отношение дяди к подобным звонкам, сказал, что подойдет к телефону. Вернувшись через несколько минут в столовую, на вопрос Филисити, что нужно от него Фонтейну, Эмберли ответил, что Фонтейн просит приехать к нему после обеда.
     - Зачем? - спросила Филисити.
     - Вероятно, вспомнил что-то важное, - ответил Эмберли, накладывая в тарелку салат.
     - Он просил, чтобы и я приехала?
     - Нет.
     - Мужлан! - сказала Филисити равнодушно.
     Эмберли приехал в Нортон около половины десятого. Был прекрасный, ясный вечер. От особняка, залитого лунным светом, на землю ложились резко очерченные тени. Дом казался неприветливым, так как шторы на всех окнах были плотно задернуты и сквозь них не пробивалось ни одного лучика света.
     Эмберли встретил Коллинз и проводил его в библиотеку, помещавшуюся в дальней комнате. Хозяин дома сидел один, поджидая его.
     Фонтейн извинился за то, что выманил его из дома в столь поздний час, и в качестве оправдания сообщил, что только днем узнал от главного констебля, что Эмберли взялся помочь в расследовании убийства. Поэтому он решил, что Эмберли стоит кое-что узнать об умершем дворецком.
     Он сразу замолчал, как только Коллинз вошел в библиотеку, неся поднос с кофейным прибором, и ни слова не сказал, пока лакей наливал Эмберли кофе. Однако казалось, он не возражал против того, чтобы Коллинз был в курсе беседы, поскольку сказал, беря с подноса шарообразную рюмку ликера:
     - Я говорил с Коллинзом о том, что собираюсь вам рассказать, но, к сожалению, он мало чем может помочь нам. Я все же надеюсь, что он знает о нем больше, чем я. Он сказал мне, что Даусон редко упоминал о своих делах в разговорах со слугами.
     Эмберли взглянул на бесстрастное выражение лица лакея.
     - У вас не создавалось впечатление, что он что-то скрывает?
     Ровным, без выражения голосом Коллинз ответил:
     - Нет, сэр. Но боюсь судить об этом, мы не были очень дружны.
     - Говоря о том, что вы не были очень дружны, не имеете ли вы в виду, что оба недолюбливали друг друга?
     - О, Бог мой, нет, сэр, ничего подобного, - ответил Коллинз. - Если бы я почувствовал неприязнь к себе, то не остался бы служить здесь.
     Эмберли устремил взгляд на камин. Минуту спустя Коллинз вежливо добавил:
     - Вам еще что-то понадобится, сэр?
     - Нет, - сказал Фонтейн. Он дождался, когда лакей вышел, и заметил, что ему удалось найти человека на место Даусона.
     - Неужели? Я слышал, что вы ездили в город повидаться с кем-то. Вы удовлетворены?
     - Вполне, - сказал Фонтейн. - У него очень хорошие рекомендации, хотя я предпочел бы переговорить по телефону с его прежним хозяином. Но, к сожалению, он уехал в Америку. Он выдал Бейкеру - так зовут дворецкого - рекомендацию, но этим рекомендациям не всегда можно верить, если слуги представляют их сами. Тем не менее он выразил готовность приехать сюда сразу, поэтому я решил взять его с испытательным сроком. Он месяц или два не работал по причине нездоровья. Надеюсь, он не окажется проходимцем.
     Он протянул Эмберли коробку с сигарами, но, вспомнив, что его гость их не курит, оглянулся в поисках сигарет.
     Эмберли покачал головой, отказываясь, и, вынув трубку, начал набивать ее табаком.
     - Что же вы собираетесь мне рассказать? - спросил он.
     История оказалась довольно странная. Два года назад, когда только Фонтейн получил наследство от дяди, произошел один случай. Дом перешел в его владение вместе со всем штатом слуг, и он знал, что раз в месяц слуги получают полный выходной день в добавление к нескольким неполным рабочим дням. Этот распорядок его вполне устраивал, к тому же он вовсе не желал менять порядки в доме. В выходные только Даусон пользовался привилегией возвращаться в дом поздно, то есть ему было необязательно являться к десяти вечера, как другим слугам. Объяснялось это тем, что он, как полагали, всегда ездил навещать сестру, которая живет в Брикстоне, туда из Аппер Неттлфоулда сложно добираться. Фонтейн никогда не подвергал это сомнению, пока однажды, в один из выходных дней дворецкого, он случайно не остался обедать в городе и за третьим столиком от себя не увидел самого Даусона в компании с каким-то мужчиной.
     Мистер Эмберли удивленно поднял брови, но промолчал.
     Ресторан, где он обедал - "Магнифисент", - продолжал Фонтейн, - заведение, безвкусно отделанное позолотой, но не из дешевых. Возможно, Эмберли знает его?
     Эмберли согласно кивнул и, зажав трубку в зубах, полез в карман за спичками.
     Итак, Фонтейн был удивлен, но поскольку ему дела было мало до того, как Даусон проводит свое свободное время, он сделал вид, что не заметил его. Но на следующее утро Даусон сам завел разговор о происшедшем. Он сказал, что понимает удивление хозяина, увидевшего его в "Магнифисенте", а потому хочет объяснить, как это произошло. Объяснение показалось Фонтейну вполне убедительным, и он почти забыл об этом происшествии и вспомнил только тогда, когда, встревоженный убийством дворецкого, начал припоминать все, что знал о Даусоне.
     Даусон тогда рассказал, что обедах с американцем, которого он знал по Нью-Йорку, где много лет назад был в услужении. Фонтейн было подумал, что Даусон служил лакеем в доме одного миллионера, но не был в этом уверен. Дело слишком давнее. Он знал только, что Джаспер Фонтейн встретился с Даусоном в Америке и привез его в Англию в качестве своего дворецкого. Как бы то ни было, американец, по словам Даусона, сколотил состояние и приехал погостить в Англию. Он нашел адрес своего старого друга и пригласил в город повидаться в один из вечеров. Из рассказа Даусона складывалось впечатление, что американец хотел поразить дворецкого, демонстрируя свое богатство. Как Фонтейн уже говорил, он не вспоминал больше об этом, пока не попытался припомнить все, что знал о Даусоне. Естественно, первое, что пришло ему в голову, касалось загадочных сбережений Даусона. Никто до сих пор не знает источника этих денег. Сам Фонтейн поначалу предположил, что Даусон понемногу играл на скачках, но домоправительница рассеяла эти подозрения, уверив, что дворецкий осуждал все виды азартных игр.
     Затем он припомнил тот вечер в "Магнифисенте". В свое время его устроило объяснение, данное Даусоном, но учитывая недавно вскрывшиеся факты, он начал сомневаться в правдивости его слов. Ведь могло оказаться, что тот американец в действительности не старый его друг, а человек, которого Даусон держал в руках?
     - Шантаж? Полагаю, это вполне возможно. Вам приходило в голову, что Даусон - человек, способный на это?
     - Нет, никогда. Но откуда он получал эти деньги? Негоже обливать грязью мертвого человека, но чем больше я думаю об этом, тем больше склоняюсь к этой мысли. Понимаете, дело было два года назад - это почти с