о напряжение спало.
   - Как ты должен помнить, именно в этом и заключается моя работа.  К  тому
же годы сделали меня недоверчивым, даже если  на  первый  взгляд  события  и
кажутся незначительными. Когда Клайв Пендлтон устроил тебе  второе  свидание
со  своей  возлюбленной,  я  насторожился.  Насколько  я  мог   судить,   их
интересовал не ты лично, а твои связи со мной и Руфусом Кингом. Это наводило
на мысли, что им известны твои функции как курьера Джефферсона. Зная прошлую
деятельность  Пендлтона,  я  предположил,  что  он   непременно   попытается
проникнуть к тебе - ведь другим способом вытянуть у тебя информацию  ему  не
удалось.
   Герцог замолчал, глядя на Джейсона. В желтых  нанковых  брюках,  в  белой
полотняной  рубашке,  распахнутой  на  груди  почти  до  пояса   он   сидел,
прислонившись к массивному кроватному столбу, скрестив длинные ноги и сложив
руки на груди. Сейчас он видел, что зря не заручился поддержкой герцога, как
только Пендлтон появился на горизонте.
   Воспользовавшись паузой, он прервал речь дяди.
   - Можешь поставить здесь точку. Остальное  скажу  я.  Ты  хотел  устроить
Клайву ловушку, чтобы он не сумел выкрутиться.
   Роксбери горько улыбнулся и с отвращением произнес:
   - И все, что мы имеем в итоге, - это два трупа!  Джейсон  ухмыльнулся,  и
герцог не выдержал:
   - Это совсем не смешно! -  сказал  он  с  упреком.  -  Впервые  появилась
надежда, - что Клайв совершит-таки  роковую  ошибку.  Хотя  так  и  не  могу
понять, что ему  было  нужно.  А  ты  уверен,  что  они  не  искали  у  тебя
чего-нибудь другого?
   - У меня нет никаких бумаг, - нахмурился  Джейсон,  -  которые  могли  бы
заинтересовать шпионов. Единственный ценный предмет, которого не было в  тот
момент в комнатах, этот.
   Расстегнув рубашку, он снял ее - загорелая кожа, мощные бицепсы говорили,
что он не из породы городских щеголей. Роксбери увидел то, о чем он говорил.
На руке племянника выше запястья, был широкий золотой браслет с вставленными
в него изумрудами. Герцог взял увеличительное стекло,  висевшее  у  него  на
шелковой черной ленте, и наставил его, чтобы разглядеть полустершиеся знаки.
Этому великолепному украшению было несколько столетий. Удивительно, до  чего
шло оно Джейсону, его черным, падающим на лоб волосам, смуглой коже, могучей
груди и глазам - таким же зеленым, как и камни на браслете.
   - Милая вещица! - остался он верен себе, не выдав своих истинных чувств.
   Оценив сдержанность дяди и надевая рубашку, Джейсон от души расхохотался.
   - Ах ты, старый лис! Тебя же распирает любопытство, откуда у меня браслет
ацтеков!
   - Ацтеки? - переспросил Роксбери. Джейсон беспечно продолжал:
   - Я нашел его на испанской территории и могу только догадываться, как  он
туда попал. Мне он так понравился, что я его сразу надел  и  с  тех  пор  не
снимаю. Можешь считать, что это мой талисман.
   - Думаешь, прошлой ночью грабитель пришел за ним?
   - Сомневаюсь. Дело в том, что его никто на мне не видел.
   - Тогда какого черта ты приволок его сюда? - разозлился герцог.
   - Ты же сам спросил, нет ли у меня чего-либо подобного? - сладким голосом
пропел Джейсон. Но дядя не принял шутливого тона.
   - Это не смешно, Джейсон. Поговорим серьезно, не  откладывая.  Времени  у
нас мало, я же не могу  быть  у  тебя  весь  день  -  к  часу  меня  ждут  у
премьер-министра Аддингтона.
   Джейсон пожал широкими плечами.
   - Хорошо, но показать мне нечего, всю информацию я держу в голове, и  это
меня еще ни разу не подводило. Не думаю,  что  я  где-то  проговорился,  что
вызвало интерес Клайва. Если нападение устроил он, нам остается только  одно
- ждать следующей попытки.
   - Наконец-то ты понял, что он проявляет к тебе повышенный интерес.
   - Дядюшка, дядюшка, - рассмеялся Джейсон, - ты-то когда поймешь, что  еще
кто-то способен предвидеть события?
   - Джейсон, здесь  не  очередное  легкомысленное  приключение.  Не  только
Клайв, никто  не  должен  знать  о  возможном  договоре  между  Британией  и
Америкой. Этот мир непрочен,  недолог,  но  нам  он  очень  нужен.  Если  бы
Наполеон был в курсе предполагаемого договора, он получил бы  все  основания
для вторжения в Новый Орлеан, легко нарушил бы договор союзников.
   Джейсона отрезвили дядины слова, глаза его перестали смеяться.
   - Уверяю, я далек от легкомыслия и буду предельно осторожен  в  отношении
Клайва и прелестной Элизабет.
   - Хочется  надеяться  на  это,  -  вздохнул  граф  и,  давая  знать,  что
официальный разговор окончен, спросил:
   - Ты получил приглашение на бал у Браунли?
   Немного удивленный таким поворотом их разговора, Джейсон приподнял брови,
но охотно ответил:
   - Да, и я обязательно поеду. Останавливаться у них в доме не буду  и  уже
распорядился  насчет  гостиницы  неподалеку.  Там  встречусь  с  Харрисом  и
Бэрримором.
   - Когда ты собираешься присоединиться к их компании?
   Джейсону надоели расспросы. - Наверное, есть причина интереса и к  приему
у Браунли?
   - Да, есть причина, поэтому  оставь  иронию  и  отвечай  по  существу,  -
отрезал герцог.
   Джейсон хотел ответить грубостью  на  резкость,  но  наткнулся  на  такой
суровый взгляд, что это сразу охладило его пыл.
   - Я сопровождаю  сестру  и  бабушку  Харриса.  Кроме  того,  имею  личную
заинтересованность в Мел-тон  Моубрей,  где  должен  взглянуть  на  лошадей,
поэтому мы хотели выехать пораньше, сегодня во второй половине  дня.  Теперь
придется отложить отъезд на несколько дней из-за всей этой передряги.
   - Ты не будешь возражать, если я предложу не менять  планов  сегодняшнего
отъезда?
   - Нет, если вы этого хотите. Но как быть с трупом?
   Герцог тонко улыбнулся.
   - Ты давно решил, что этим займусь я, так что  нет  причин  оставаться  в
Лондоне. К тому же лучше уехать на время. Все остается  по-прежнему  -  тебя
интересует  закупка  лошадей.  Будешь  вести  себя  так,  словно  ничего  не
произошло и наши подозрения не  оправдались.  Пусть  Пьер  укладывает  вещи,
ничего здесь не трогает, я пришлю кого надо и здесь наведут порядок.
   - Вы делаете из меня болвана, - с кривой  улыбкой  заявил  Джейсон.  -  Я
давно вышел из-под опеки, действую самостоятельно, на свой страх и  риск,  и
не люблю, когда меня пытаются завернуть в тепличную вату.
   У Роксбери потеплели глаза.
   - Знаю, что веду себя так, будто  ты  еще  в  Харроу  -  старые  привычки
сильны. Я хотел сказать, что от тебя больше толку будет у Браунли -  там  ты
можешь совсем очаровать красивую вдову.  Не  беспокойся,  если  понадобишься
здесь, я тебя разыщу.
   Джейсону хотелось возразить, но он чувствовал, что герцог прав.
   Когда дядя уехал, а Пьер  начал  укладывать  чемоданы  хозяина,  Джейсон,
давая выход накопившейся энергии, мерил шагами комнату, проклиная все, в том
числе  поручение  Джефферсона.  Однако  чувство   справедливости   требовало
признать, что не так уж трудно было выполнить это  поручение,  -  он  только
встретился с американским посланником, да пережил  некоторые  непредвиденные
волнения. События прошлой ночи нельзя назвать приятными, но они оживили  его
довольно скучное существование. А  перспектива  скрестить  шпаги  с  Клайвом
Пендлтоном только добавляла перца к пряному времяпрепровождению.

Глава 6

   Джейсон последовал указаниям дяди и теперь спокойно ехал в своем экипаже,
следуя за тяжелой старой каретой Августы Дадли в направлении Мелтон Моубрей.
Аманда, только взглянув на резвых гнедых в его упряжке, тут  же  взялась  за
бабушку. Старая графиня посмотрела на внучку долгим взглядом, но  сдалась  и
разрешила ей пересесть в экипаж Джейсона. Теперь Аманда наслаждалась бледным
мартовским солнцем и комфортной ездой в экипаже с упругими рессорами.
   Поскольку выехали они поздно, а  карета  Августы  продвигалась  медленно,
пришлось провести в пути еще одну ночь, и только вечером следующего дня  они
прибыли в Браунли. Шумная пирушка была в разгаре. Но  усталая,  раздраженная
неудобствами  путешествия  Августа  настояла,  чтобы  их  с  Амандой   сразу
проводили в спальню.
   Почувствовав себя свободным, Джейсон навел справки о Харрисе и Бэрриморе.
Оказалось, его друзья вместе с несколькими молодыми джентльменами обедают  в
доме местного эсквайра. Спрятав разочарование, Джейсон  оглядел  собравшихся
гостей и сразу заметил Клайва Пендлтона и Элизабет Маркхэм. Как ни  пыталась
Элизабет встретиться с ним взглядом, все ее старания наталкивались на ничего
не выражающую улыбку - у Джейсона в этот момент  не  было  никакого  желания
флиртовать. Он предпочел вернуться в гостиницу.
   Номер в гостинице под названием "Лисица" приятно удивил, поскольку в  его
распоряжение отвели практически весь второй этаж -  две  большие  спальни  с
туалетными комнатами, отдельная столовая и  гостиная,  комната  для  слуг  в
конце холла. Несомненно, это было лучшее  помещение  в  гостинице,  и,  хотя
вторая спальня была ему не нужна, он остался доволен приемом.
   Отпивая вино  из  кубка,  Джейсон  внимательно,  как  это  делают  звери,
исследовал свое жилище, особенно все входы и выходы. Ослабив галстук,  зашел
во вторую спальню и там, машинально открыв  дверцу  гардероба  из  вишневого
дерева и глядя в  его  зияющую  пустоту,  мысленно  наполнил  его  муслином,
шелком, кружевами, тем, что присуще слабому полу. И был поражен  вспыхнувшим
вдруг  воспоминанием  о  девушке  в  библиотеке.  Дьявол!  Он  даже  не  мог
припомнить, как она выглядела! Как жаль, что  она  не  оказалась  служанкой,
тогда не составило бы никакого труда завязать с ней интрижку.
   Услышав, как в соседней комнате  хозяйничает  Пьер,  он  перешел  в  свою
спальню. Пьер разбирал его вещи. Сбрасывая мятый галстук, Джейсон заметил:
   - Надеюсь, жена хозяина - хорошая прачка.
   С оскорбленным видом, сверкая черными, как блестящие  пуговицы,  глазами,
Пьер сердито сказал:
   - Так я и доверил ваше белье этим провинциалкам!
   Пряча улыбку, Джейсон подумал, что, храбро преодолев Атлантический океан,
чтобы ступить на землю Старого Света, Пьер, который дома не выбирался дальше
Нового Орлеана, почувствовал себя покорителем мира.
   Несколько лет назад, несмотря на сопротивление  Джейсона,  отец  уговорил
его нанять слугу. Не желая портить их отношения, и без того сложные, Джейсон
нанял Пьера, человека с лицом, похожим  на  обезьянье.  Им  удалось  неплохо
ужиться, несмотря на причуды Пьера, который непременно хотел одеть  Джейсона
по последней моде. Единственный раз мир был нарушен, когда Пьер вознамерился
заказать хозяину пару сиреневых панталон. Увидев их, Джейсон расхохотался  и
запустил  злополучную  новинку  в  лицо   слуги,   предупредив   его   самым
недвусмысленным образом, что не позволит обряжать себя людям на  смех.  Пьер
проглотил острую обиду и со временем стал необходимым  приложением  молодого
дикаря, сопровождая его повсюду, за исключением таинственных путешествий  по
дикой Новой Испании.
   Но даже Пьер одобрил Джейсона, когда он покидал  гостиницу  на  следующее
утро. Отличный шерстяной сюртук бутылочно-зеленого цвета облегал его грудь и
плечи, темно-желтые бриджи  подчеркивали  силу  длинных  ног,  а  сверкающие
черные  сапоги  свидетельствовали  об  усердии  слуги,   поддерживающего   в
идеальном порядке обувь хозяина. Маленький стек в его руке вызвал оживление,
дам, а великолепный  черный  скакун  -  завистливые  взгляды  представителей
сильного пола. В ожидании начала охоты-все  собрались  на  широкой  площадке
перед домом Браунли. Элизабет Маркхэм не сводила с него глаз.
   Стояло прекрасное утро, воздух был чист  и  прозрачен,  маленькие  клочья
тумана  уплывали  куда-то  за  холмы.  Лошади  пританцовывали,  их   дыхание
подымалось в морозном воздухе,  громкий,  заливистый  лай  охотничьих  собак
разносился по всей округе.
   Джейсон радовался и морозному утру, и предстоящей скачке,  и  возможности
встретиться с обворожительной вдовушкой.
   Он заметил ее взгляды и решил подъехать сейчас, пока собаки не взяли след
и не начался гон. Но не успел: свора взяла след, и всадники  устремились  за
лающими собаками. Джейсон потерял Элизабет из вида, но внезапно она возникла
совсем рядом и, бросив вызывающий взгляд в его сторону, помчалась бок о  бок
с ним на серой красивой кобыле.
   Сам смелый наездник, он был  восхищен  мастерством,  с  которым  Элизабет
взяла препятствие в виде каменной стены, которую предпочли  избежать  другие
всадники. Джейсон тоже не стал посылать коня через  препятствие,  зная,  что
его  черный  повредил  переднюю  ногу,  перепрыгивая   деревянную   изгородь
несколько миль назад. Ворота впереди были широко  распахнуты,  и  не  стоило
рисковать им без необходимости. И все-таки через некоторое время он  увидел,
что его жеребец начал прихрамывать.
   Свернув в сторону от всей группы,  Джейсон  направил  черного  к  дороге,
ведущей обратно в гостиницу. Он  недалеко  отъехал,  когда  сзади  застучали
лошадиные копыта, - так и есть, обернувшись, он увидел Элизабет.
   Ее зеленое бархатное платье для верховой езды было сшито в военном стиле,
смешная  маленькая  шапочка  чудом  держалась  на   блестящих   локонах.   С
приветливой улыбкой Элизабет догнала его и придержала свою лошадь.
   - Как жаль, что так получилось, - сказала она, -  ты  пропустишь  момент,
когда затравят лис.
   - Надеюсь, это не последняя охота, - улыбнулся он в ответ. - К тому же  я
не англичанин и не получу удовольствия, глядя на то, как собаки будут  рвать
на куски лису.
   - О, не надо. Не верю, что у тебя в жилах вода и ты боишься вида крови.
   Ее  презрительное  замечание  задело  Джейсона,  но  он  только   вежливо
поклонился и кротко произнес:
   - Как скажете, мадам!
   Мадам встревожилась и уже ласково замурлыкала:
   - Прости, это было невежливо с моей стороны. Матушка всегда говорит,  что
я слишком развязна, даже для вдовы. Мне надо сдерживать свой язык.
   - Как скажете, мадам!
   - Мне бы хотелось услышать от вас что-нибудь более  интересное,  чем  это
"как скажете, мадам".
   Джейсон посмотрел на нее  оценивающим  взглядом:  манящая  грудь,  тонкая
талия, округлые бедра... Чувствуя этот раздевающий взгляд,  она  покраснела,
румянец украсил ее прелестное лицо, и Джейсон услышал ее призыв.
   - Что вы хотите от меня услышать? Ведь это вы поехали за  мной  и  начали
этот разговор.
   - Я не знала, что вы предпочитаете одиночество. Простите, если  помешала.
Пожалуй, мне надо вернуться к остальным.
   И она начала поворачивать  свою  лошадь.  Тонкая  крепкая  рука  Джейсона
быстро схватила поводья, затем она почувствовала, что летит по воздуху, и  в
следующий момент оказалась рядом с ним. Он прижал ее  к  груди,  овладел  ее
губами и, не давая ей опомниться, терзал корсаж зеленого бархатного  платья.
Больше всего Элизабет не хотелось отрываться от его сильного  тела,  опытных
рук, но мысль о том, что их могут увидеть на этой лесной  дороге,  заставила
ее неохотно сопротивляться.
   Не обращая внимания на эти усилия, Джейсон пробормотал около ее губ.
   - Тихо, тихо, моя радость. Я знаю, что здесь  не  место,  но  ты  слишком
соблазнительна. - И слегка куснул ее за ушко. - Скажи, когда и где мы сможем
быть вместе?
   Элизабет,  терзаемая  охватившим  ее   желанием   и   злобой   за   такое
бесцеремонное  обращение,  уже  открыла  рот,  приготовившись  к   очередной
резкости, но он ее опередил:
   - Не торопись, не стоит, или я посажу тебя сейчас обратно в седло и уеду.
Ты вернешься к друзьям, но между нами все будет кончено. Раз и навсегда.
   Воспоминание о том, что чувствовала она в библиотеке, напомнило о себе, и
Элизабет буквально выдохнула:
   - Мне говорили, что хозяин в "Лисице" - надежный человек.
   Гостиница? Почему бы и нет! Кивнув, Джейсон посадил ее в седло, и они бок
о бок поехали в гостиницу.
   Гостиная у него на этаже была выдержана в мягких гонах - горчичного цвета
ковры, кремовые шторы на окнах. У горящего  камина  -  два  кожаных  кресла,
столик времен королевы Анны. Около окна стояла голубая кушетка,  куда  томно
опустилась Элизабет, поглощенная своим спутником, и только им.
   Налив в бокалы теплого вина, он молча протянул ей один с  такой  интимной
улыбкой, что она испугалась, как бы он не  услышал  стука  ее  сердца.  Чуть
потрескивал огонь  в  камине.  Джейсон,  развалившись  в  одном  из  кресел,
протянул к нему длинные ноги.  Нервничая,  так  как  молчание  затягивалось,
Элизабет смотрела на него.
   Женщины! Почему им так нравятся эти игры на пути к постели? Как он  устал
от них! Поставив свой бокал на каминную полку, он  поднялся  и  пошел  через
комнату к Элизабет. Вынув бокал из ее  враз  онемевших  пальцев,  с  ленивой
улыбкой, от которой у него на правой щеке появилась ямка, он прошелся по ней
длинным требовательным взглядом.  Потом  закрыл  рот  поцелуем,  и  Элизабет
наконец нетерпеливо прижалась к нему.
   События  на  кушетке  развивались  по  восходящей  линии.   Жар   желаний
стремительно  возрастал.  Жакет  полетел  на  пол,   блузка   расстегнулась,
предоставив его ласкам  упругую  грудь  с  бледными  сосками.  Жадные  руки,
исследуя ее напряженное от желания тело, требовательно подняли  вверх  юбку,
она со стоном выгнулась навстречу и получила то, что хотела. Он вошел в  нее
с такой силой, что  она  вскрикнула,  потом,  поддаваясь  порыву,  встречала
каждое его движение с такой же страстью. Подняв  Элизабет  до  пика  полного
наслаждения, он оставил ее ослабевшей и опустошенной.
   В  комнате  наступило  молчание,  пока  Джейсон  не  прервал  его  мягкой
усмешкой:
   -  Разве  это  возбуждает  меньше,  чем  стая  гончих,  раздирающих  одну
маленькую лисицу?
   Позже он признался, что это были  грубые  слова,  что  она  права  в  тех
обвинениях, которые бросала ему в лицо. Но желанием поддразнить ее,  и  даже
обидеть, он добивался сразу двух целей -  избавлялся  от  вопросов,  которые
могли вытянуть у него информацию, и вынудил ее быстро покинуть его  комнату.
Взбешенная Элизабет вылетела от него, едва приведя в порядок одежду. Джейсон
с трудом удерживал клокотавший в горле смех, глядя на ее ярость.  Когда  она
исчезла, он с  улыбкой  покачал  головой.  Черт  побери,  он  не  собирается
извиняться перед любой женщиной,  если  берет  то,  что  ему  предлагают.  А
Элизабет относится к этому слишком серьезно.
   После обеда, когда  Харрис  и  Бэрримор  отдыхали  в  гостиной  Джейсона,
Бэрримор косвенно высказал его мысли. Он влетел к Джейсону  без  приглашения
спустя несколько часов  после  ухода  Элизабет.  Голубые  глаза  его  весело
смеялись, когда он рассказал, что, встретив Элизабет и пытаясь выяснить,  не
видела ли она утром Джейсона, он вынужден был бежать, опасаясь, как  бы  она
не оторвала ему голову. Бэрримор подкусывал Джейсона, обвиняя его в неловком
обращении с Элизабет, а тот спокойно воспринимал его остроты, отвечая на них
односложно и невразумительно.  Потом  ловко  перевел  разговор  на  лошадей,
которых они собирались посмотреть в таборе.
   Фредди тут же начал живописать свои усилия,  благодаря  которым  они  уже
завтра утром могут ехать в табор. Джейсон  с  веселой  нежностью  глядел  на
друзей. Во всей Англии нельзя было сыскать более преданных и веселых  людей.
Лишь бы Бэрримор оставил в покое его отношения с Элизабет!
   Но не тут-то было! Моргая, как сова, над краем бокала,  Фредди  изобретал
новые и новые предупреждения:
   - Берегись этой вдовушки! Она прикует  тебя  кандалами,  и  ты  вернешься
домой вместе с ней. Я знаю, она просто мечтает тебя заполучить!
   Сам того не подозревая, он был близок к  истине.  Элизабет  действительно
решила, что Джейсон Сэвидж будет для нее превосходной  партией.  Он  красив,
богат  и,  несмотря  на  несносную  привычку   поддразнивать   партнершу   в
неподходящие моменты,  великолепный  любовник.  Есть  ли  у  нее  соперницы?
Обозревая в зеркале свои пышные прелести, она самонадеянно вычеркнула из  их
числа молодых леди, не обладавших ее о