постоянного напоминания о моем первом браке. Надеюсь, ты понимаешь меня?
   Элизабет все очень хорошо понимала. Мелисса никогда не  предпринимала  ни
малейшей попытки скрыть свою неприязнь к падчерице,  а  теперь,  когда  она,
вполне вероятно,  вынашивала  ребенка  лорда  Селби,  ситуация  обострилась.
Женщина стала еще более ревнивой и нетерпимой. Она вовсе  не  желала,  чтобы
тени прошлого омрачали ее собственный брак.  Едва  сдерживая  охватившее  ее
чувство смятения и горечи, девушка задумчиво промолвила:
   - Я все понимаю.
   Лорд Селби удовлетворенно усмехнулся:
   - Я был уверен, что ты поймешь. Юноша, которого мы имеем в  виду,  прибыл
из Америки. Он из хорошей семьи и, говорят, недурен собой.  -  И  неожиданно
доброжелательным тоном добавил:
   - Уверяю тебя, что он не станет обузой твоим чувствам,  да,  пожалуй,  не
представит угрозы и телу!
   Элизабет вспыхнула: ей хотелось  провалиться  сквозь  землю  от  подобных
откровений. Она была благовоспитанной молодой леди, но кое-что из той сферы,
которой коснулся отец, ей было известно. Поэтому как дитя  своей  эпохи  она
считала неэтичным говорить о подобных вещах.
   Пытаясь  не  показать  своей  заинтересованности,  она   низким   голосом
произнесла:
   - Ну, а если мы не будем соответствовать друг другу? Представь себе,  что
он не понравится мне?
   - О нет,  дорогая.  Ты  просто  обязана  правильно  воспринять  его.  Это
единственная приемлемая ситуация - никаких  альтернатив.  Если  ты  откажешь
ему, следующий может быть не таким приятным. Как ты смотришь  на  то,  чтобы
выйти за графа Лэндсдауна?
   Поскольку этот граф был обладателем  чудовищной  внешности  и  сварливого
характера,  не  было  ничего  удивительного  в  том,  что  Элизабет  заметно
вздрогнула и побледнела.
   Лорд Селби автоматически отметил ее внезапную реакцию и мягко  продолжил,
проигнорировав чувства дочери:
   - Я вижу, ты правильно поняла  меня.  Натан  Риджвей  должен  понравиться
тебе. Я намереваюсь сделать жест доброй  воли  и  дать  за  тобой  приличное
приданое, поэтому ты можешь не опасаться, что я выставлю тебя за  дверь  без
гроша в кармане. Но в случае твоего отказа  мистеру  Риджвею  моя  отцовская
доброта может испариться без следа.
   Глядя на оцепеневшую дочь, лорд резко закончил:
   - В конце концов, мы с Мелиссой просто не хотим тебя  видеть.  С  момента
твоего  рождения  я  дал  тебе  все  жизненные  блага,  какие   только   мог
предоставить. Но теперь я хочу, чтобы ты ушла из моей жизни.  У  тебя  будут
достаточные средства, муж, и у тебя должно хватить ума  не  отказываться  от
этого. Альтернативы, признаюсь, малоприятны. Если я даже и позволю тебе жить
на своей территории, то уготованное тебе будущее не видится  мне  радостным.
Ты всегда будешь  лишней  в  той  семье,  которую  мы  с  Мелиссой  намерены
построить. Твое присутствие будет тяготить всех, а если  твое  вмешательство
начнет раздражать Мелиссу или меня,  то  придется  тебя  все  же  вытолкнуть
замуж, и, кто знает, будет  ли  тот,  другой,  таким  взаимоприемлемым,  как
мистер Риджвей. Кстати, если у тебя маниакальные мысли  пробиваться  в  этом
мире самостоятельно, то советую тебе не заблуждаться и осознать, каким может
быть подобное будущее.
   Последняя фраза отца прозвучала совсем уж резко по сути и по тону:
   - Быстрее выходи замуж за этого юношу и убирайся из нашей жизни.
   Элизабет смотрела на него, не в силах скрыть возмущения, которое охватило
все ее существо.  Но  годы  воспитания,  направленного  на  умение  скрывать
подлинные  чувства,  помогли  ей  справиться  с  собой,  и  она   не   стала
противоречить отцу.
   Лорд Селби, хотя и был уверен в ее капитуляции, но оценил ее  выдержку  и
уже более мягко сказал:
   - Конечно, дитя мое, окончательное решение остается за тобой.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Невеста-дитя

Февраль, 1836 год

Глава 1

   Венчание было уже позади. Наверху, в большой  довольно  мрачной  комнате,
которая была ей знакома с первых дней  жизни,  новоиспеченная  миссис  Натан
Риджвей, она же до недавнего времени Элизабет Селби, с некоторым  удивлением
внимательно рассматривала замысловатое золотое кольцо, которое охватывало ее
тонкий пальчик. Итак, она замужем. Замужем за почти незнакомым человеком.  К
тому же этот человек совсем скоро увезет ее из Англии, от всего того, что  с
детства было ей знакомо.
   От ее родного Мэйдстоуна до Америки было ужасно  далеко  -  эта  страшная
мысль внезапно захватила ее. Как далеко ей  предстоит  оказаться  от  мягких
долин и дубрав Кента! Но разве не этого она желала? Да, ей хотелось поскорее
начать новую жизнь, полную тепла и любви. Так хотелось, чтобы рядом  наконец
оказался любящий ее человек, заботящийся о ней. Ей так надоело  быть  вечным
напоминанием жизненной ошибки отца, считавшего, что его  титул  и  богатство
должны были обеспечить ему более достойное положение в обществе.
   Губы Элизабет подрагивали, под прекрасными, цвета фиалки, глазами залегли
глубокие тени. Все это она обнаружила, глядя в зеркало. Как бы ей  хотелось,
чтобы мама была жива, была рядом с ней и  помогла  бы  советом.  Сейчас  это
желание было особенно острым. Зачем она  умерла,  успев  только  дать  жизнь
Элизабет?
   Перед молодой женщиной возникло большое количество вопросов. Она не знала
ответов, как не очень  понимала  пока,  чем  жена  отличается  от  вчерашней
девушки. Ни отец, ни тем более Мелисса не стали объяснять Элизабет ее нового
статуса. Она глубоко вздохнула. Как бы там ни было, она не станет обращаться
за  помощью  к  Мелиссе,  считавшей  первый  брак  лорда  Селби   чудовищным
мезальянсом.
   Ее семейная жизнь будет совсем другой - Элизабет паталась убедить себя  в
этом. Но ее волнение выдавали маленькие ручки, судорожно сжимавшие  запястья
крест-накрест. Ведь Натан любит ее! И.., она  тоже  заставит  себя  полюбить
его. Она его уже уважает. Пройдет время, и - она была уверена в  этом  -  ей
предстоит пережить все те восхитительные эмоции, вытекающие из союза двух, о
которых она читала в романах. Она будет жить в мире любви и нежности! Она  и
Натан будут любить друг друга! И это будет любовь навсегда.
   Мысли о прекрасном будущем несколько  успокоили  ее.  Элизабет  старалась
заглушить страхи и опасения и с серьезным выражением лица сосредоточилась на
простой задаче: ей предстояло расстегнуть маленькие перламутровые пуговки на
облегающих  рукавах  подвенечного  платья.  Платье  было  великолепным,   из
плотного мелочно-белого сатина. Его дополняла  роскошная  вуаль,  обсыпанная
множеством  перламутровых  шариков.  Серебристые  локоны  Элизабет  свободно
ниспадали на плечи. Весь облик ее  напоминал  некое  создание,  сошедшее  на
Землю из другого мира. Именно такой  она  час  назад  выходила  из  семейной
церквушки.
   Элизабет чувствовала себя виноватой перед гостями, собравшимися внизу: ее
ждут, а она погрузилась в ненужные размышления. Она заспешила с  пуговицами.
Можно было бы позвать звонком кого-либо из горничных. Но она знала, как  они
заняты сейчас - свадебный обед был делом очень хлопотным, и никто из слуг не
оставался без дела. Рукава - ладно. А вот  расстегнуть  пуговицы  на  спине,
такие же мелкие и частые, было задачей непростой...  Господи,  сейчас  может
войти мачеха, и если она увидит, что Элизабет еще не переоделась...
   Наконец она смогла освободиться от  свадебного  наряда  и  без  сожаления
отложить это великолепие в сторону. При этом ее юное  лицо  было  совсем  не
сияющим.
   Это шикарное подвенечное платье было для нее не тем,  чем  обычно  бывает
для счастливых невест. Ее  брак  был  дорого  обставленной  сделкой  -  ведь
как-никак, а замуж выходила дочь лорда Селби, его пока единственный ребенок.
   А новобрачная и в самом деле была еще ребенком. Она не знала родительской
ласки. Растили ее не любящие родители, а верные и  по-своему  добрые  слуги.
Отец лишь периодически наезжал в  усадьбу.  Дом  в  эти  дни  наполняли  его
друзья, а девочку представляли гостям, чтобы не было кривотолков и любой мог
убедиться, что она растет в прекрасных условиях.
   Ее мировоззрение формировалось под воздействием происходящих в Мэйдстоуне
событий, а о большом мире она могла судить только по прочитанным романам.
   Книги были ее убежищем. Она ныряла  в  страницы,  как  в  пучину  вод,  и
долгими часами была участницей самых разнообразных событий,  которые  только
могло породить воображение автора.
   Естественно,  Элизабет  посещала  гимназию,  отвечавшую  требованиям   ее
сословного  положения.  Это  учебное  заведение   было   предназначено   для
благородных  девиц.  Девиц  было   много,   но   из-за   своей   болезненной
застенчивости и неуверенности в себе Элизабет не сумела обзавестись  большим
количеством подруг. Но одна у нее была!
   Стелла Вальдес обладала всем тем, чего так не хватало Элизабет. Она очень
любила свою подругу Бет - так Стелла называла Элизабет.
   Стелла была высокой темноволосой девушкой с искрящимися  смехом  глазами.
Она была  старше  Бет  на  два  года,  и  у  нее  уже  сформировался  прямой
откровенный характер, она умела владеть собой в любых  ситуациях,  верила  в
собственные силы. Элизабет могла только мечтать о таком характере.
   Стелла росла в прекрасном моральном климате, ее любили в семье. Она-то  и
взяла под свое крыло маленькую бледнолицую подругу и щедро  делилась  с  ней
душевным теплом.
   В учебном заведении мадам Финч, где обучались только благородные  девицы,
Стелла долгие годы была щитом для  малютки  Элизабет,  удивительно  тихой  и
деликатной. Она оберегала ее от насмешек и колкостей учениц.
   Но Стелла была старше, и настал день, когда она вместе с семьей уехала  в
Мексику. Элизабет с нетерпением  ждала  окончания  двух  оставшихся  ей  лет
пребывания в гимназии. Этот день наконец настал. Девушка окончила  гимназию,
получив все то, чем должна обладать юная леди.
   При  этом  Бет  осталась  застенчивой,  неуверенной  в  себе,   тихой   и
мечтательной девушкой. Ей очень хотелось,  чтобы  окружающие  любили  ее.  А
больше всего она ждала своего суженого.
   Представления о любви она черпала из  романов,  которые  они  со  Стеллой
тайком глотали при мерцающем свете свечи.
   Как это свойственно многим юным особам, она грезила наяву. Ее воображение
рисовало  высокого,  темноволосого  незнакомца,  рокового  мужчину,  который
должен был ворваться в  ее  жизнь  и  унести  с  собой,  как  уносит  листок
штормовой ветер. И они будут жить долго и счастливо...
   Может быть, так и ее несчастная мать, Анна, представляла свою жизнь?
   При этой мысли у Элизабет перехватило дыхание. Верила  ли  ее  мать,  что
любовь  к  молодому  и  прекрасному  лорду  Селби  сумеет   преодолеть   все
предрассудки? Его семья и друзья ждали от него  совсем  не  такого  брачного
союза.
   От этих мыслей Элизабет вновь почувствовала озноб. А что  ее  собственный
муж, который так не соответствовал ее идеалу? Не повторится ли история, если
молодой супруг решит, что ошибся, и попросту забудет о  существовании  своей
верной супруги? Да и как он поведет себя в своей Америке?
   Горькая складка искривила ее красивые губы, и она пожалела, что так легко
сдалась отцу и мачехе, настаивавшим на этом-браке, который, как подсказывало
ей сердце, не сулил счастливого будущего. Но дело  было  уже  сделано,  и  у
Элизабет вдруг  возникли  мысли,  казалось  бы,  не  очень  свойственные  ее
возрасту.  Может,  удастся  укрепить  этот  брачный  союз,  заменив   любовь
уважением? Или все же ей надо  было  решительно  восстать  против  намерений
отца?
   Натан Риджвей был, без сомнения, красивым молодым человеком. У него  было
что-то общее  с  Мелиссой,  может  быть,  холодный  блеск  глаз,  выражавших
высокомерие?..
   Элизабет не была первой в  череде  несчастных  девушек,  капитулировавших
перед напором враждебно настроенной мачехи  и  холодного  безразличия  отца,
желавших поскорее вытолкнуть ненужное чадо из своей  жизни,  и  отданных  на
милость красивого соискателя руки, ведомого  не  всегда  высокими  идеалами.
Элизабет сдалась, стараясь забыть обо всех своих сомнениях  и  опасениях.  А
что еще ей оставалось?
   В английских семьях царил патриархат. Роль женщины была однозначна - жена
и мать. Что-либо выходящее за эти четкие границы было просто  немыслимо  для
девушки из круга Элизабет. Естественно, что она не могла бы сама  обеспечить
свое существование. Багаж знаний, приобретенных в заведении миссис Финч, был
слишком недостаточен для этого.  Образование,  которое  она  получила,  было
излишне  рафинированным.  Она  знала  географию  и  языки.  Но  разве  этого
достаточно, чтобы прокормиться в это  нелегкое  время?  Что  оставалось  ей,
кроме роли гувернантки или компаньонки?
   Первое ей не подходило категорически. Здесь  ее  возраст  играл  решающую
роль - кому пришло бы в голову доверить судьбу своих детей  сущему  ребенку?
Естественно, что со временем она повзрослеет, но  гувернанткой  ей  не  быть
никогда. Что же  было  делать  ей  -  обладательнице  чистых  невинных  глаз
фиолетового  оттенка,   обрамленных   длинными   темно-золотистыми   густыми
ресницами, чудесного прямого носика, полных губ, манящих мужской взор  своим
чувственным изгибом,  чудесной  головки,  увенчанной  копной  фантастических
волос?
   Стоя перед огромным зеркалом, Элизабет изучала себя тем не  менее  весьма
критически. Нет, с такой внешностью в гувернантки ее никто не возьмет:  кому
нужна гувернантка с такой стройной фигуркой и тонкими чертами лица. Она  еще
не была оформившейся женщиной, но законченность форм уже  проступала.  Грудь
обещала быть высокой,  бедра  были  пока  по-мальчишески  стройными,  но  их
прекрасные пропорции уже угадывались.  В  один  прекрасный  день  произойдет
чудо, и она превратится в  прекрасную  женщину,  и  тогда  не  один  мужчина
замрет, увидев ее, и будет смотреть ей вслед с обожанием.
   Но этот день был еще впереди, хотя и не за горами, а сейчас, увидев  себя
в зеркале, Элизабет усомнилась в том, что такой мужчина, как Натан  Риджвей,
просил ее руки в порыве  искренней  влюбленности.  Так  или  иначе,  он  это
сделал, и она дала согласие - массивное золотое кольцо на ее тонком пальчике
служило неопровержимым доказательством реальности происходящего.
   Неожиданно  дверь  распахнулась,  и  в  комнате   появилась   Мелисса   в
сногсшибательном платье из необыкновенного сатина светло-кофейного  оттенка,
украшенного набивными цветами того же цвета. Она порывисто оглядела  фигурку
Элизабет и без того очень стройную, чтобы быть  затянутой  в  корсет  поверх
батистовой нижней сорочки.
   - Господи, Элизабет, что ты так возишься? Почему еще не переоделась? Тебя
ведь ждут внизу многочисленные гости. И, кстати, молодой муж.  А  где  Мэри?
Почему ты не позвала ее?
   Элизабет не проронила ни звука, отдавая себе  отчет  в  том,  что  мачеха
вовсе не интересуется ее мнением.  Та  и  не  стала  бы  слушать  какие-либо
объяснения.
   Пройдя через комнату. Мелисса раздраженно потянула за шнурок звонка.
   - Элизабет, тебе  пора  отбросить  благостную  детскую  лень.  Ты  теперь
замужняя женщина.
   Новобрачной совсем не хотелось распалять Мелиссу еще больше, и она, мягко
улыбнувшись, тихо произнесла:
   - Я пока еще не чувствую разницы. Как было до обручения,  так  и  сейчас.
Разве одно слово может изменить сразу все?
   - Какой дикий вопрос! - Мелисса даже передернулась. - Конечно, дело не  в
абстрактном слове, а в том, что оно обозначает. Ты  теперь  не  только  дочь
лорда Селби, но и миссис Риджвей. Вечером ты отбываешь в Портсмут, а  оттуда
- в Америку.  И  именно  замужество  сделало  это  возможным.  Поэтому  твое
заявление, что слово - это только слово, довольно глупо.
   Прежде чем Мелисса смогла продолжить свою речь, переходящую практически в
сварливую брань, в комнате появилась служанка  с  усталым  выражением  лица.
Как-то боязливо поклонившись  Мелиссе,  женщина,  которую  звали  Мэри  Имс,
произнесла нервным тоном:
   - Вы звонили, мэм?
   Мелисса, чьи тонкие губы змеились гримасой недовольства, ответила резко:
   - Помоги своей хозяйке одеться. Да поспешайте. Она и  так  провела  здесь
слишком много времени.
   Затем, игнорируя их присутствие,  она  самодовольно  взбила  свои  черные
кудри, без необходимости одернула непомерно  пышную  юбку  и  направилась  к
двери.
   -  Я  жду  тебя  внизу  через  двадцать  минут,  Элизабет.  Потрудись  не
опаздывать, а ты, Мэри, ответишь мне, если она задержится!
   Элизабет обменялась взглядом со своей служанкой, но не  было  произнесено
ни звука. Вместо этого Мэри поспешила к резному темно-коричневому гардеробу,
где уже висело сине-голубое платье из тафты, которое должно было украсить ее
хозяйку.
   Мэри ловко надела платье  на  Элизабет,  сумев  не  повредить  ее  пышную
прическу. Застегнуть все застежки было секундным делом, потом был затянут на
талии пояс из белой ленты,  и  Мэри  все  же  обратила  внимание  на  голову
новобрачной.
   Помня угрозы Мелиссы на тот случай, если Элизабет  не  появится  внизу  в
указанное время, Мэри не потратила много  времени  на  то,  чтобы  поправить
толстые льняные, почти серебристые косы,  уложив  их  в  античный  пучок  на
затылке и опустив длинные кудрявые пряди у висков.
   Вручая Элизабет белые  перчатки  и  веер  из  слоновой  кости  индийского
происхождения, служанка поторопила хозяйку,  даже  слегка  подтолкнув  ее  к
двери. Одарив Элизабет ободряющей улыбкой, она произнесла:
   - Позвольте мне высказать одно личное суждение, мисс, о, простите, мадам.
Вы - прекрасная невеста, и все мы - прислуга - желаем вам и мистеру  Риджвею
всего самого хорошего.
   Элизабет почувствовала, как теплая волна поднялась в ее душе, она укорила
себя за то, что природная застенчивость помешала ей установить более  тесные
отношения со слугами отца. До этого момента они  казались  ей  надменными  и
недосягаемыми. Но все это осталось в  прошлом,  и  сейчас  не  было  времени
переосмысливать свое отношение к ним.  Подавив  робость,  с  гордо  поднятой
головой и с улыбкой на розовых пухлых губах  Элизабет  стала  спускаться  по
винтовой лестнице, ведущей в гостиную. Ей не суждено  будет  возвратиться  в
эти комнаты, она идет навстречу своему будущему. На долю секунды она закрыла
глаза и коротко и самозабвенно помолилась. И снова думая, правильно  ли  она
сделала, приняв предложение мистера Риджвея, Элизабет поспешила вниз. Полной
уверенности в правильности решения у нее не было.
   Внизу,  в  бальном  зале,  украшенном  по  торжественному  случаю  белыми
гвоздиками и гладиолусами, стоящими в серебряных вазах, многочисленные гости
тоже обсуждали, сумел ли соблюсти интересы своей  единственной  дочери  лорд
Селби, приняв предложение мистера Риджвея. Графиня Четэм прошептала на  ушко
своей задушевной подруге, наивной леди Алстэр:
   - Послушайте, что мы можем сказать об этом молодом человеке, кроме  того,
что он обладает прекрасными манерами? Лично я никогда бы  не  отдала  своего
ребенка мужчине, которого знаю слишком мало и поверхностно. А бедный ребенок
такой юный. Мне казалось, что  Мелисса  просто  была  обязана  дать  девочке
возможность провести хотя бы один светский  сезон,  прежде  чем  вручить  ее
первому попавшемуся.
   И выразительно закатив глаза, она продолжила:
   - Конечно, непросто иметь такую  юную  падчерицу,  к  тому  же  красотку,
которая невольно оттеняет твой возраст. Пожалуй, не стоит обвинять Мелиссу в
способствовании этому поспешному браку, помня о первопричинах. Что  касается
лорда Селби, то кто не знает, что он очень переживал свой  ошибочный  первый
брак и из-за этого недолюбливал дочь как напоминание о той  женитьбе.  Очень
жаль, что Элизабет не мальчик...
   Наступила пауза, в течение которой каждая из двух матрон  думала  о  том,
как бы сложилась судьба Элизабет, будь она  мальчиком,  которого  так  желал
иметь лорд Селби. Затем графиня продолж