рмудских островов, он стал просто невыносим. Он буквально
загонял ее, требуя то одного, то другого, и все - немедленно! Когда  же  она
оказывалась  свободна  от  мелких  бестолковых  поручений,  он  усаживал  ее
переписывать  судовые  документы.  Николь  подозревала,  что  это  абсолютно
бессмысленное задание, которое давалось ей с единственной целью -  привязать
к столу. Но больше всего ее раздражала вдруг появившаяся у него склонность к
беспорядку.  Создавалось  впечатление,  что  ему   доставляет   удовольствие
разбрасывать свои вещи, создавая в каюте полный хаос. Вместо того чтобы дать
ей возможность все спокойно прибрать, он,  бывало,  становился  в  дверях  и
придирчиво наблюдал за ее движениями. Николь скрепя сердце делала свое дело.
Вот и теперь она закончила уборку и сдержанно спросила:
   - Это все, сэр?
   - Хм-м, пожалуй, да.
   Николь, довольная, что может избавиться  от  его  общества,  сделала  шаг
вперед,  но  капитан  продолжал  стоять  в  дверях,  закрывая  проход.   Она
остановилась перед ним, испытывая некоторую неловкость оттого, что  ей  были
не вполне ясны его намерения. Глаза его как-то странно  блестели,  и  ей  не
понравилось их выражение. Сама стыдясь своего замешательства, она спросила:
   - Могу я пройти, сэр? Или вам требуется что-то еще?
   Сэйбер закрывал собою весь проход, почти касаясь головой притолоки.
   - Сколько тебе лет, Ник? - неожиданно спросил он.
   Николь заморгала и чуть слышно произнесла:
   - Восе... Пятнадцать!
   На его лице появилась нехорошая улыбка.
   - Пятнадцать, говоришь? Пожалуй,  для  мальчика  на  побегушках  это  уже
многовато, не так ли?
   Николь уставилась на капитана с изумлением. Он прошел мимо нее и уселся в
кресло.  Налил  в  стакан  изрядную  порцию  ямайского  рома  и,   бесцельно
притопывая  нотой,  снова  вперил   в   нее   пристальный   взгляд.   Николь
непроизвольно поежилась. В этот момент она, как никогда, остро ощутила,  что
перед   ней   мужчина,   обладающий   неотразимой   привлекательностью   для
противоположного  пола.  В  ее  памяти  всплыли   яркие   образы,   нечаянно
подсмотренные  во  время  его  свиданий  с  дамами  легкого   поведения.   С
неожиданной агрессивностью она спросила:
   - Вы говорите, я вам больше не нужен.., сэр?
   - Разве я так сказал? - На его лице снова появилась недобрая  усмешка.  -
Если бы ты. Ник, слушал меня так же внимательно, как Алена, мы  бы  с  тобой
ладили гораздо лучше. Но это так, к слову. А я говорил о том, что пятнадцать
лет - это уже слишком много для тех  обязанностей,  которые  ты  выполняешь.
Пожалуй, я приставлю тебя к корабельному плотнику. А может быть, лучше  тебе
стать помощником канонира? Как ты считаешь?
   Этого момента она со страхом ожидала  уже  давно.  Немыслимо  было  бы  и
дальше играть свою роль, окажись она в тесном  соприкосновении  с  командой.
При первом же случае, когда она будет неспособна проявить мужскую силу, игре
настанет  конец.  Стараясь  не  выдать  своего  волнения,  она  нерешительно
произнесла:
   - Как вам будет угодно, сэр! Я бы охотно стал учеником канонира.
   Капитан недоверчиво усмехнулся и резко бросил:
   - Так вот, и не думай об этом! Я за пять лет привык к тебе и  нуждаюсь  в
твоих услугах.
   Сердясь на себя за внезапный испуг, в который он ее поверг, Николь забыла
о почтительности и смело сказала:
   - Вы сами начали этот разговор. Я лишь стараюсь вам угодить, как  всегда.
Но вам не угодишь!
   - Не зарывайся, Ник!
   Его  угрожающий  тон  заставил  ее  быстро  взять  себя  в  руки.  Николь
потупилась и тихо произнесла:
   - Прошу меня извинить,  сэр.  Если  позволите,  я  продолжу  переписывать
бумаги.
   Списки трофеев давно поджидали  ее  на  столе.  Она  уселась  на  высокий
дубовый стул и принялась за работу. Трудно  было  сосредоточиться,  чувствуя
присутствие капитана. Она исподтишка покосилась на него и подумала: "Хоть бы
он ушел!" Но он наблюдал за ней, и это заставило ее еще  сильнее  напрячься.
Потянувшись за чистым листом бумаги, Николь заметила, что у нее дрожат руки.
   - Расслабься, Ник. Я ведь тебя не укушу, -  самодовольно  бросил  капитан
Николь на мгновение снова забылась и обнажила  зубы  в  широкой  улыбке.  Он
улыбнулся в ответ.
   - Знаешь, Ник, мы с тобой, несмотря  на  пять  лет,  проведенные  вместе,
оказывается, почти не знаем друг друга. Как ты думаешь, почему?
   Стараясь говорить спокойно, она произнесла:
   - По-моему, капитану не очень  интересен  его  слуга.  -  И  не  в  силах
удержаться, она саркастически добавила:
   - Общего у нас - только грязная посуда,  мятая  постель  да  разбросанные
вещи. О чем тут говорить? Если я со всем этим управляюсь так,  что  вы  мной
довольны, то чего ж еще от меня нужно?
   - Но я не доволен, - мрачно сказал капитан. - Ты мне дерзишь,  явно  меня
недолюбливаешь и даже не пытаешься это скрывать. Ты так умолял взять тебя  в
море, что мне поначалу казалось, будто ты ко мне относишься с  симпатией.  -
Голос его стал суровым. - Но ведь это не так. Верно, Ник?
   - Не думаю, что мои симпатии и антипатии вас трогают, - ответила  она.  -
Никогда прежде вы не заговаривали об этом. - Поколебавшись, она продолжала:
   - Если я так недоброжелателен, как вам кажется, то вам  давно  надо  было
одернуть меня. Но, по-моему, вы преувеличиваете.
   - Ты так считаешь, Ник? И тот взгляд, который ты бросил  на  меня  минуту
назад, мне приснился? Думаешь, я не замечаю, какими глазами ты  глядишь  мне
вслед?
   Господи, где же Ален, в отчаянии думала она. Хоть кто-нибудь нашелся  бы,
чтобы прервать этот разговор! Смиряя себя, она спокойно сказала:
   -  Я  могу  лишь  извиниться,  если  мои  манеры  вы  нашли  недостаточно
почтительными. Я сожалею, что вызвал ваше недовольство, и постараюсь  впредь
не раздражать вас.
   Все это было сказано слишком напыщенно и  неискренне.  Но  Николь  хотела
скорее закончить этот неприятный разговор.
   Сэйбер скривил губы и выругался:
   - Черт возьми, я не нуждаюсь в твоих извинениях. А вот ты  слишком  ловко
уклоняешься от  ответов  на  вопросы,  дружок!  -  Придвинувшись  ближе,  он
прорычал:
   - Скажи-ка, Ник, почему тебе так неприятно служить мне? Я  хочу  получить
ответ, а не увертку!
   Глядя ему в лицо, Николь испытывала  противоречивые  чувства.  Ее  терзал
страх перед этим человеком, источавшим  сильный  аромат  табака  и  соленого
ветра, приправленный к тому же крепким запахом рома. Но чувствуя  на  своем,
лице его тяжелое дыхание, она вдруг подумала, как он отреагировал бы, если б
она прильнула к нему и прижалась губами к его чувственному рту.
   - Я жду ответа, Ник.
   Его голос отогнал безумные мысли  и  вернул  ее  на  землю.  Придав  себе
виноватый вид, преисполненный чистосердечия, Николь сказала:
   - Наверное, любой мальчик в какой-то  момент  начинает  бунтовать  против
тех, кто имеет над ним власть. Если я иной раз выгляжу непочтительным, ч  о,
вероятно, поэтому.
   Сэйбер фыркнул:
   - Неглупо, Ник. Ответ, в котором нет ответа. -  Он  откинулся  на  спинку
кресла и снова взялся за стакан. - Мы еще вернемся к этому разговору. Я ведь
в некотором роде твой опекун. И мне кажется,  что  я  недостаточно  исполняю
свой долг. Наверное, мне следует уделять тебе больше внимания... Больше, чем
раньше.
   Капитан осушил стакан и  встал.  Глядя  на  поникшую  фигуру  Николь,  он
улыбнулся и произнес:
   - Ты будешь доволен! Я в этом уверен! -  С  этими  словами  он  вышел  из
каюты.
   Несколько секунд она глядела ему вслед. Что, черт возьми, он имел в виду?
Она  со  вздохом  повернулась  к  бумагам,   но   поняла,   что   не   может
сосредоточиться. Капитан неприятно удивил ее. Сегодня он был не похож сам на
себя. Раньше он и внимания не обращал на своего  слугу.  В  чем  же  причина
такой перемены?
   Ей также не понравился его взгляд, который будто обшаривал ее с головы до
ног. Неужели он догадался? Ведь ее внешность  не  очень-то  мужская!  Николь
нервно оглядела себя. Грудь, как обычно, была туго перевязана  под  рубахой.
Если что  и  вызывало  подозрение,  так  это  отсутствие  по-мужски  крепкой
мускулатуры. Нет, внешность не могла разоблачить  ее.  Николь  была  в  этом
уверена. Почти уверена...
   А может быть, он был просто не в духе и  забавлялся,  придираясь  к  ней?
Если б он что-то знал наверняка или хотя бы подозревал, он бы не оставил  ее
в покое. Николь с содроганием  вспомнила  о  той  участи,  которая  постигла
несчастную проститутку. Стиснув зубы, она заставила себя взяться за перо.
   Некоторое время ей удалось спокойно поработать. В  каюте  стояла  тишина,
лишь из-за борта доносился плеск морской волны, да легкий  ветерок  гудел  в
парусах.
   "Ла Белле Гарче" была построена четыре года назад по специальному  заказу
Сэйбера. Это была невысокая четырехмачтовая шхуна, вытянутая  и  узкая.  Она
несла на своем  борту  более  трехсот  тонн  смертоносного  металла  в  виде
длинноствольных орудий и ядер.
   Каюта, где расположилась с бумагами Николь, служила  капитану  кабинетом.
Роскошное убранство демонстрировало высокое  положение  хозяина,  а  тяжелый
письменный стол и морские карты на  стенах  свидетельствовали  о  назначении
помещения. Столик Николь размещался у стены, а посреди каюты стоял еще  один
длинный стол и несколько кожаных кресел.
   Скрип двери заставил Николь вздрогнуть.
   - Слава Богу, Ален, это ты, - выдохнула она. Ален присел на краешек стола
и улыбнулся.
   - Как дела. Ник?  Капитан  опять  придирается?  Николь  отложила  перо  и
серьезно спросила:
   - Ален, как ты думаешь, он знает?  Улыбка  мгновенно  улетучилась  с  его
лица. Он озабоченно спросил:
   - Почему ты так решила? Он что-нибудь сказал? Николь пожала плечами.
   - Он ведет себя странно. Сегодня он завел какой-то  дурацкий  разговор  о
том, что мы с ним плохо знаем друг друга.  По-моему,  он  проявляет  ко  мне
излишний интерес.
   Ален присвистнул и наморщил лоб.
   - Мне это не нравится. Сэйбер не дурак, а у любого,  кто  присмотрится  к
тебе повнимательней, могут возникнуть  подозрения.  Ник,  это  решает  дело.
Когда мы прибудем в Новый Орлеан, мне придется о тебе позаботиться.
   - Ах, Ален, опять ты об этом! Не может он ничего знать. Если б знал, я бы
тут не сидела.
   - Не будь так уверена. Капитан,  как  кошка,  любит  поиграть  с  мышкой,
прежде чем ее сожрать. Я говорю серьезно. Ник. В порту мы вместе  сойдем  на
берег, и я займусь устройством твоей судьбы. Я  долго  думал  об  этом.  Так
дальше продолжаться не может. Если ты будешь упрямиться, то не оставишь  мне
иного выбора, кроме как открыть все капитану.
   Николь в отчаянии взглянула на него. Но Ален был непреклонен.
   - Я настаиваю, Ник. В Новом Орлеане игру предстоит закончить.
   Николь молчала. Странно, что он решил использовать последний аргумент.  И
почему именно сейчас? Но она может ему и ответить...
   - А ты не боишься, что я тоже кое-что расскажу Сэйберу?
   Лицо Алена словно окаменело, в глазах появился холодок.
   - Ты мне угрожаешь, Ник? Не советую тебе этого делать.  Можешь  бежать  к
Сэйберу хоть сейчас, но у тебя нет никаких доказательств, а разоблачить твой
маскарад проще простого. К тому же, -  добавил  он  уже  мягче,  -  в  твоих
интересах держать язык за  зубами  и  позволить  мне  помочь  тебе.  Ты  мне
нравишься, Ник, и я хотел бы, чтобы ты благополучно вернулась домой.
   - Ясно, - холодно бросила она. - Кажется, я просто вынуждена принять твое
любезное предложение. - Слово  "любезное"  она  произнесла,  скривившись  от
горькой иронии.
   Ален приблизился к ней и взял ее за руку.
   - Ник, посмотри на вещи здраво.  Если  ты  вдумаешься  в  мои  слова,  то
поймешь, что я прав. Я давно  предостерегал  тебя,  а  теперь  иного  выхода
просто не осталось. Пусть тебя не беспокоит, что мне предстоит оплатить твой
переезд. Я это сделаю охотно. Если ты категорически против, то считай, что я
даю тебе в долг. Когда все твои дела будут улажены, ты расплатишься со мной.
- И извиняющимся тоном он добавил:
   - Давай останемся друзьями, Николь. Мы слишком долго дружили, чтобы  враз
рассориться. Тем более  что  я  забочусь  лишь  о  твоем  благополучии.  Она
непроизвольно улыбнулась.
   - Черт тебя побери, Ален! Поступай, как знаешь. Я устала тебе  возражать.
Может быть, ты и прав. - Более уверенным голосом она заявила:
   - В конце концов, я ничего не теряю. А с тобой я  расплачусь  сполна,  до
последнего пенни.
   За их спинами раздался смешок. Николь вздрогнула,  обернулась  и  увидела
Сэйбера, который стоял в дверях, скрестив руки на груди, и не сводил  с  них
ироничного взгляда.
   - У Ника что-то с рукой? - ехидно спросил он. Ален выронил ее  руку,  как
будто она вдруг превратилась в раскаленный металл.  Он  вскочил  на  ноги  и
забормотал:
   - Э-э... Нику показалось, что у  него  палец  нарывает.  Я  просто  хотел
посмотреть. Сэйбер ухмыльнулся:
   - А ты еще и врач. Надо сказать корабельному доктору, что, если ему нужен
помощник, то на это место есть кандидат. - Потом, отодвинувшись от двери, он
холодно бросил:
   - Тебя ждут на палубе,  Баллард.  Ты,  верно,  не  заметил:  там  кое-что
происходит. Вдали показался корабль. По-моему,  это  важнее,  чем  нарыв  на
пальце у Ника. И кроме того, - резко добавил он, - Ник - это моя  забота,  а
не твоя!
   Лицо Алена не выражало никаких чувств, но при последних  словах  капитана
он прикусил губу. Молча он покинул каюту. Сэйбер резким движением  захлопнул
за ним дверь и повернулся к Николь.
   - И как часто это бывает?
   Стараясь не выдать своих чувств, она невинным голосом спросила:
   - Что вы  имеете  в  виду?  Разве  мистеру  Балларду  не  позволено  сюда
заходить? Сэйбер сверкнул глазами.
   - Не прикидывайся дурачком! Нам с тобой. Ник, есть о  чем  поговорить.  И
очень скоро этот разговор состоится. Искренний и задушевный!
   Сильный стук в дверь прервал его. Сэйбер распахнул дверь и  столкнулся  с
Джейком.
   - Ну, что там?
   - Мы нагоняем его, сэр. Это английский пакетбот. Он хорошо вооружен,  но,
кажется, стремится избежать стычки. Нам преследовать его?
   Сэйбер ухмыльнулся и хлопнул Джейка по плечу.
   - А как, по-твоему?
   Потом обернулся к Николь и приказал:
   - Ты останешься здесь! Чтоб я тебя на палубе не видел. Понял?
   Николь кивнула. Сердце ее сжалось. Она слышала, как  по  палубе  затопали
матросы, занимавшие позицию  перед  боем,  как  канониры  катили  к  орудиям
тяжелые ядра. Пройдет несколько  мгновений,  и  шхуна  ощетинится  зловещими
жерлами. Сэйбер займет место на мостике, готовый отдать  последнюю  команду,
когда суда сблизятся вплотную.
   Она давно не испытывала сильного волнения, когда они атаковали  испанские
суда. Но если корабль был английским, в ней просыпалась буря  противоречивых
чувств. Потом, когда на борт доставляли пленников,  она  с  болью  в  сердце
возносила безмолвную молитву о судьбе своих соотечественников.
   Николь  постаралась  отвлечься  от  происходящего  и  сосредоточиться  на
документах. Но грохот канонады  не  дал  ей  забыться,  и  она  прильнула  к
иллюминатору.
   Схватка была жестокой. Дым разрывов застилал безоблачное  небо.  Надрывно
стонали раненые. Пакетбот пытался вывести из  строя  "Ла  Белле  Гарче",  но
Сэйбер ловким маневром уклонялся от залпов, а дальнобойные  пушки  каперской
шхуны били почти без  промаха.  Англичане  дрались  отчаянно,  но  они  были
обречены. Их главная мачта рухнула, паруса были изодраны  в  клочья.  Палуба
пакетбота  была  завалена  истекающими  кровью  телами.  Николь   с   ужасом
отвернулась, чтобы не видеть сцены финальной расправы. Зачем он нападает  на
английские корабли, в отчаянии подумала она.
   О войне Соединенных Штатов с Англией она  вспоминала  редко.  Но  события
вроде сегодняшнего не позволяли об этом забывать. Театр военных  действий  в
Канаде был так далеко,  что  порой  казалось:  между  собой  воюют  какие-то
далекие  чужие  страны.  Жестокие  сражения  у  Великих  Озер  оставляли  ее
равнодушной.  Ей  казалось  странным  переживать  о  событиях,  произошедших
недели, а то и месяцы назад. Вести о боях  в  северном  Огайо  или  у  форта
Стефенсон доходили до Нового Орлеана не  скоро.  Но  сейчас,  когда  команда
каперской шхуны торжествовала  победу  над  поверженным  пакетботом,  война,
объявленная мистером Медисоном, обретала черты ужасающей реальности.
   Дверь распахнулась, и на  пороге  появился  Сэйбер.  В  руках  он  держал
небольшой обитый медью сундучок. В  его  глазах  светилась  радость  победы,
черные волосы были растрепаны. Николь невольно отметила, что так он выглядел
еще белее привлекательным, чем обычно. Одарив ее торжествующей  улыбкой,  он
поставил сундучок на стол.
   - Мы добыли сокровище, Ник! Всей  казны  Королевского  флота  не  хватит,
чтобы его выкупить.
   Природная любознательность подтолкнула Николь к столу. Капитан, не  желая
возиться с замком, отстрелил его из пистолета. Николь с интересом  заглянула
в сундучок. К ее разочарованию, там  оказались  лишь  какие-то  бумаги.  Она
недоверчиво протянула:
   - Это и есть сокровище?
   Ей ответил Ален, неожиданно появившийся за спиной:
   - Да. Это английские шифры.
   Наступила гнетущая тишина.  Николь  старалась  не  выдать  своих  чувств.
Интересно, а что думает об этом Ален? Ведь в этих бумагах содержится ключ  к
английским военным тайнам. Этот неприметный сундучок,  случайно  попавший  к
американцам, даст им огромное военное преимущество.
   Сэйбер присел к столу и достал из сундучка переплетенную в кожу  тетрадь.
Ален невольно подался вперед, словно хотел выхватить драгоценный документ  у
него из рук. Сэйбер с усмешкой взглянул на него и спросил:
   - Интересуешься, Баллард? Ален хладнокровно ответил:
   - Да нет, не особенно. Но теперь понятно, почему англичане так дрались. Я
только не пойму, почему капитан не уничтожил бумаги, чтобы они не  достались
врагу?
   Сэйбер пожал плечами:
   - Он имел глупость надеяться на благоприятный для себя исход и  тянул  до
последнего момента. Его схватили, когда он  собирался  выбросить  сундук  за
борт. - Он испытующе взглянул в глаза Алену. - Как жаль, что он не  оказался
расторопнее, правда?
   Ален промолчал, и Сэйбер, потеряв к нему интерес, углубился в бумаги.
   - Хм-м... Я тут ничего не могу  разобрать.  Но  думаю,  военные  в  Новом
Орлеане будут довольны такой находке. - Потом, поскольку Ален не двигался  с
места, капитан нетерпеливо спросил:
   - У тебя что, нет никаких дел на палубе?
   Не говоря  ни  слова,  Ален  повернулся  и  вышел.  Сэйбер  проводил  его
взглядом, потом обернулся к  Николь,  как  будто  желая  услышать,  что  она
скажет. Но, видит Бог, ей нечего было сказать. В ее душе боролись  любовь  к
родине и верность капитану. Она знала, что неказистые тетрадки,  которые  он
небрежно держал в руках, могли стоить жизни сотням  англичан.  Единственное,
что она могла бы сделать, это схватить злосчастный сундучок и вышвырнуть его
в ближайший иллюминатор. Лицо, наверное,  выдало  ее  тайные  мысли.  Сэйбер
расхохотался:
   - Не стоит, Ник. И мой тебе совет: научись скрывать свои чувства!
   Она смело взглянула ему в глаза и сказала:
   - Боюсь, я не понимаю вас, сэр. Что вы хотите сказать?
   Он молча швырнул тетрадь в сундучок и встал. Николь невольно отступила на
шаг. Но он, довольно усмехаясь, придвинулся ближе. Их глаза  встретились,  и
Николь вдруг показалось, что он хочет поцеловать ее. Она не могла ошибиться.
Слишком часто она наблюдала в его глазах этот блеск, который возникал каждый
раз, когда он желал женщину Совсем смутившись, она переспросила:
   - Что вы имеете в виду?
   - Думаю, ты сам отлично знаешь, что я имею в виду, Ник - Он  заставил  ее
оцепенеть, проведя пальцем по ее щеке. - Какая  у  тебя  нежная  кожа,  Ник.
Неужели ты и вправду парень?
   Ужас подстегнул Николь, и она отшатнулась. Голосом, севшим от страха, она
проговорила:
   - Конечно, я обычный парен