ом перед глазами молодого и буйного бычка!  Рафаэль  решил  все  же
изменить ситуацию в свою пользу и,  очень  осторожно  подбирая  слова,  тихо
продолжил:
   - Мы встретились четыре  года  назад  в  Новом  Орлеане,  тогда  я  ездил
поговорить с Джейсоном о возможности  присоединения  Республики  к  США.  Ты
помнишь, что это было?
   - Уж не пытаешься ли ты внушить мне, что у вас  с  Бет  такая  длительная
связь и что возникла она, когда ей было всего семнадцать и она была  замужем
всего несколько недель? - Себастиан  задал  вопрос  тоном,  в  котором  явно
сквозило недоверие.
   Себастиан не мог догадаться, как шокировали Рафаэля его слова.  Он  знал,
что Бет была молода, но не думал, что настолько, и он не имел понятия о том,
что она фактически еще проводила медовый месяц.  Подсознательно  он  ощутил,
что ему надо бы кое-что выяснить о событиях, случившихся в Новом Орлеане.
   И все же он отогнал от себя эту мысль. У него  не  было  времени  на  то,
чтобы копаться в событиях четырехлетней давности. Да и что это изменило бы -
неважно, сколько ей было лет и как недолог был ее брак. Важно лишь  то,  что
она была и любовницей Лоренцо, а это он видел своими собственными глазами  и
слышал, как требовательно она поощряла другого мужчину за  момент  до  того,
как он разорвал их  объятия.  Воспоминание  о  том,  что  он  тогда  увидел,
облегчило его задачу. Он должен доказать, что планы Себастиана  в  отношении
Бет Риджвей бесперспективны и что он должен понять, как глупо вообще строить
серьезные планы с замужней женщиной. Поэтому он  резко  сказал,  отвечая  на
замечание Себастиана:
   - Какая разница сколько ей было лет? Когда это  юный  возраст  и  наличие
супруга разделяло любовников?
   Себастиан тяжело перевел дух, ему казалось, что земля разверзлась у  него
под ногами и он стоит на краю огромной черной пропасти. Он  мог  поклясться,
что Бет не принадлежала к  тому  типу  женщин,  которые  вообще  могут  быть
чьими-то любовницами, нарушая супружескую верность. Но  он  же  видел  ее  в
руках у Рафаэля, видел, как тот нес ее в отведенную ей спальню, более  того,
Рафаэль сам признался, что он и Бет были любовниками и уже  довольно  долго.
Огорченный, с обливавшимся кровью сердцем, смотрел Себастиан в лицо Рафаэлю.
Ему хотелось бы обозвать его лжецом, но удерживало то, что в запале  Рафаэль
может сказать всю правду - сопротивление Бет, которое она  поначалу  оказала
Рафаэлю, вовсе не  должно  было  означать,  что  она  не  предрасположена  к
интригам с другими мужчинами. Но он просто не мог и не хотел  поверить,  что
она такая, и упрямо твердил:
   - Нет, все равно мне наплевать на то,  что  ты  сказал.  Она  женщина  не
такого типа. Может быть, я и молод и у меня нет такого опыта в  этих  делах,
как у тебя, но я раскусил бы эту голубку, будь она такой, как ты говоришь, и
понял бы сразу, как она относится к мужчинам. Нет, Бет Риджвей не такая!
   С большим интересом разглядывая  кончик  своей  сигары,  Рафаэль  не  без
подвоха поинтересовался:
   - Ну, а как в таком случае ты объяснишь то,  чти  ты  сам  видел  сегодня
ночью?
   Кулаки Себастиана сжались, и в какой-то момент казалось, что  он  вот-вот
бросится на своего собеседника. Да, другого объяснения тому, что  он  видел,
не было и, пожалуй, быть не могло.  Но  даже  если  Бет  и  была  любовницей
Рафаэля все эти годы, это ничего не меняло в его сердце по отношению к  ней.
Она стала так много значить для него, что он просто не  мог  отбросить  свою
нежность к ней и избавиться от ее очарования.
   Понимая, что  он  нанес  Себастиану  тяжелый  удар,  и  не  желая,  чтобы
отношения между ними были испорчены бесповоротно, Рафаэль медленно подошел к
креслу, в котором сидел юноша, и дружеским жестом положил ему руку на плечо.
Затем мягко сказал:
   - Любовница она мне или нет, это в  конечном  счете  не  имеет  значения,
приятель. Она не предназначена тебе. Тебе хватило  бы,  если  бы  она  стала
твоей любовницей, и только? И  действительно  ли  ты  настолько  хочешь  эту
женщину, чтобы похитить ее у мужа?
   На лице Рафаэля появилось решительное выражение и голосом, полным накала,
он спросил:
   - Подумай, если тебе легко удастся увести ее от мужа, что может  помешать
кому-либо другому проделать то же самое с тобой?  Можно  ли  жить  с  такими
опасениями всю жизнь, никогда не зная, останется ли она возле тебя? Я думаю,
что нет.
   Все, что сказал Рафаэль, выглядело правдой, но Себастиан восставал против
этого, не желая повредить Бет даже в самой малости, не  говоря  уж  о  таких
тяжелых обвинениях. Конечно, он не мог не  признать,  что  ему  не  хотелось
отказываться от  своих  надежд  на  будущее,  связанных  с  Бет,  по  разным
причинам, в том числе и из-за ущемленной гордости, но даже  он  сам  не  мог
оценить, не говоря уж о других, как глубоко увязло на этот раз  его  сердце.
Сейчас оно ныло в предчувствии того, что придется избавляться от  иллюзий  и
опускаться на землю. Он был уверен в своих физических возможностях и считал,
что уж если бы ему удалось поймать Бет в свои силки, то отнять ее у него  не
смог бы никто! Но ведь это было до того, как он увидел ее в руках у  другого
мужчины. Натана он в расчет не брал, но Рафаэль - это другое  дело.  И  если
Бет его любит, а его не любить было трудно, то его, Себастиана,  борьба  уже
проиграна!
   С болью он признал:
   - Возможно, ты и прав, но не требуй, чтобы я перестал  ее  любить  только
из-за того, что она твоя, как ты говоришь, любовница.
   В зеленых глазах Себастиана  застыла  боль,  он  отвел  их  в  сторону  и
продолжил, понизив голос:
   - Она одна из самых замечательных женщин, которых я когда-нибудь видел, и
я все равно не  поверю,  что  она  способна  за  спиной  у  мужа  продолжать
многолетний роман.
   У Рафаэля стало нехорошо на  душе,  когда  он  увидел,  каким  несчастным
ощущал себя Себастиан. И если бы сейчас у него в  руках  оказалась  стройная
шейка Бет, он, не раздумывая, переломил бы ее.
   Ему не нравилась роль, которую он  вынужден  играть,  ему  было  противно
лгать Себастиану, но он оправдывал свое поведение тем, что  пытается  спасти
своего молодого друга от маленькой, неразборчивой в связях  сучки.  Так  что
цель оправдывала средства.
   - Чтобы не злить меня  зря,  приятель,  твоими  излияниями  о  "чистой  и
прекрасной" Бет, пожалуйста, не повторяй этого вслух.  Увы,  она  далеко  не
ангел... Уж я-то знаю это совершенно точно.
   Бросив на него недобрый взгляд, Себастиан с неприязнью ответил:
   -  У  тебя  извращенное  восприятие  окружающего  мира.  Консуэла  сумела
наполнить тебя таким зарядом ненависти к противоположному полу, что ты  даже
не можешь допустить мысли о том, что есть на  свете  и  порядочные  женщины,
одна из которых дала тебе пощечину.
   Странная улыбка появилась на губах Рафаэля:
   - Возможно, ты и прав. Но я думаю, что нам уже пора закончить  обсуждение
достоинств и недостатков этой дамы, пока дело не дошло до драки.
   Как-то  против  своей  воли  Себастиан  согласился  с  ним,  поняв,   что
действительно от подобного разговора ничего хорошего ждать не приходится.
   Он собрал в  кулак  свою  волю,  чтобы  не  вспылить,  услышав  очередную
сентенцию Рафаэля. Поднявшись на ноги и все еще сжимая в руке револьвер,  он
тихо сказал:
   - Да, все, что могли, мы уже друг другу поведали. Посему я  просто  желаю
тебе доброго утра.
   Лицо Себастиана все еще хранило мрачное  выражение,  но  он  полушутливым
голосом поинтересовался:
   - Надеюсь, у тебя нет намерений потребовать  сатисфакции  за  то,  что  я
покусился на твою собственность?
   Теперь уже взорвался Рафаэль, который предостерег своего друга:
   - Оставь подобные штучки, когда говоришь со мной, юноша. Ты  знаешь,  что
подобных намерений у меня нет.
   И опять Себастиан не смог удержать внутри то, что у него накипело:
   - А может быть, было бы лучше потребовать! Глаза Рафаэля сузились, крылья
красивого носа трепетали, и он поинтересовался подозрительно мягким голосом:
   - Что ты имеешь в виду?
   Себастиан пробормотал сквозь сжатые губы:
   - Ты прекрасно понимаешь, о чем я  говорю!  Я  застал  тебя  с  женщиной,
которую люблю, она была у тебя в руках, хотя я тебе сказал, что собираюсь на
ней жениться. А ты в ответ обрадовал меня  тем,  что  она  уже  четыре  года
состоит в твоих любовницах. И после этого ты,  как  лопоухий  щенок,  наивно
ждешь, что между нами все останется по-прежнему. Ты считаешь, что  я  просто
выслушал информацию и принял ее к сведению, что моего ответа не будет!  Нет,
дорогой кузен, так не получится. Признаю за тобой право на любую женщину, но
почему я должен радоваться этому в данном конкретном случае? Мне не нравится
либо это.., либо ты!
   - А теперь, будь ты проклят, Себастиан, выслушай меня, -  начал  Рафаэль,
но был вынужден замолчать, потому что Себастиан вышел, с  треском  захлопнув
дверь.
   Рафаэль был обижен, и его ярость смешалась с  огорчением.  Он  с  горечью
понимал, что разрыв с Себастианом так глубок, что неизвестно, удастся ли  им
когда-нибудь поправить отношения.
   А ведь он хотел сказать Себастиану... И тут Рафаэль поймал себя на мысли,
что сформулировать то, что он собирался сказать, не так-то просто. Или  надо
было повторить, что Бет не ангел, каким ее считает Себастиан?  Или  заявить,
что пробудил в ней женщину именно он, Рафаэль? Нет, вряд ли  Себастиан  стал
бы выслушивать подобные откровения. А может быть, надо было рассказать,  как
он видел Бет в объятиях Лоренцо и как эта  ненасытная  потаскуха  предложила
ему себя, когда он оторвал от нее Лоренцо? Нет, Себастиан не  поверил  бы  в
это!
   Но может ли Рафаэль считать себя настоящим  другом  Себастиана,  если  не
сумеет спасти его от чар Бет?
   Рафаэль понял, что отныне Себастиан возненавидит даже его имя,  не  будет
его слушать,  а  Бет,  воспользовавшись  этим,  заставит  молодого  человека
плясать под свою дудку.
   - Как меня угораздило попасть в такую  скверную  историю?  -  корил  себя
Рафаэль.
   Уверенный в том, что в ближайшие часы  им  никто  не  заинтересуется,  он
направился  в  свою  спальню  и,  сев  на  гигантских  размеров  кровать,  с
удовольствием стянул с ног сапоги и отбросил их на ковер. Потом лег навзничь
и задумался, глядя в потолок. Взгляд его скользил  по  стропилам.  Затем  он
дотянулся до звонка и дернул за шнурок. Он не знал, который  теперь  час,  и
решил, что если слуги  еще  спят,  то  кто-то  все-таки  услышит  и  придет.
Раздраженное настроение не покидало его.
   Буквально через несколько секунд после  того,  как  он  позвонил,  кто-то
мягко постучал в дверь. Не поднимаясь с постели, Рафаэль прорычал:
   -  Войдите!  На  пороге  моментально   появился   мексиканец   совершенно
неопределенного возраста. Его толстое коричневое лицо расплылось  в  улыбке,
когда он по очертаниям темной фигуры  на  кровати  понял,  кто  его  вызвал.
Счастливым тоном он произнес:
   - О, сеньор Рафаэль. Наконец-то вы здесь. Я просто не поверил ушам, когда
услышал звук вашего колокольчика.
   Рафаэлю было приятно слышать это.
   - Здравствуй, Луис. Я понимаю, что сейчас, наверное, не очень  подходящее
время, но постарайся, пожалуйста, и сооруди мне  ванну.  Я  привез  на  себе
половину грязи Республики Техас.
   - Конечно, сеньор. Сейчас я сделаю все, что  можно.  -  В  темных  глазах
Луиса промелькнуло хитрое выражение и он спросил с невинным видом:
   - Не разбудить ли Хуаниту? Она всегда готова помочь  вам  и  больше  всех
интересовалась, когда вы прибудете.
   Открыто улыбнувшись, Рафаэль честно сказал:
   - Луис, мне нужна горячая ванна, а не женщина. Буквально через  несколько
минут Рафаэль сидел в горячей ванне, а Луис брил  его  щетину,  выросшую  за
несколько последних дней.
   И вот уже зарослей на щеках и подбородке Рафаэля больше не было, а сам он
с наслаждением тер тело жесткой щеткой, которую  ему  передал  Луис.  Промыв
свою густую шевелюру, Рафаэль  встал  в  полный  рост  во  всем  великолепии
мужской мощи. Вытирая тело толстым белым полотенцем и наслаждаясь  чистотой,
Рафаэль приказал:
   - Разбуди меня ровно в час дня, Луис. Извести дона Мигуэля, что я  здесь,
но прошу меня не беспокоить до самого пробуждения.
   Он недолго помолчал, а затем медленно продолжил:
   - От моего имени попроси повара приготовить пропитание на двух человек на
сутки. К тому времени, как я проснусь, пусть будут  готовы  под  седлом  две
лошади.
   У Луиса был очень озадаченный вид. Он попытался сформулировать вопрос:
   - Вы только что прибыли и опять уезжаете? Что случилось?
   - Но меня не будет только сутки, Луис. Мне надо успеть кое-что сделать, и
это отложить нельзя. А теперь иди, дай  мне  немного  поспать,  только  одна
просьба: сохрани в секрете от семьи мои планы, ладно?
   Маленький  человек,  на  которого  свалились  такие   сложные   проблемы,
озадаченно пожал плечами:
   - Сэр, я сделаю как вы прикажете! Рафаэль не мог не рассмеяться:
   - Хорошо, я приказываю тебе вот что. Сейчас я напишу две записки. Одну из
них надо будет передать Себастиану, причем сразу. А другую -  дону  Мигуэлю,
но после полудня.
   Эти записки были написаны  уже  через  несколько  минут,  а  Рафаэль  тем
временем нырнул под одеяло. В послании Себастиану, с которым он несмотря  ни
на что хотел сохранить  добрые  отношения,  Рафаэль  предложил  съездить  на
восточную границу ранчо и осмотреть бесхозные земли, примыкавшие к владениям
семьи. Конечно, это был только повод, но очень удобный, чтобы  поговорить  с
глазу на глаз на любые, самые сложные темы. Рафаэль не мог  поручиться,  что
его предложение - панацея от всех бед, но все же это  был  реальный  шанс  к
примирению.  На  гасиенде  поговорить  откровенно   возможности   не   было.
Себастиан, если бы его слышал кто-то посторонний, был бы формально вежлив, и
не более того.
   Для Рафаэля было важно сейчас, чтобы его темпераментный кузен принял жест
доброй воли и не разорвал его записку на мелкие клочки, чтобы потом  бросить
их в лицо автору.
   О Бет Риджвей Рафаэль думал как о чем-то далеком и тревожащем.  Для  него
был важен порядок вещей - сначала Себастиан, а потом Англичанка.
   Себастиан не стал рвать записку Рафаэля, хотя первым порывом было  именно
это. Потом, прочитав мирные строки, написанные твердым размашистым почерком,
он решил принять предложение. Себастиан слишком высоко ценил своего  кузена,
чтобы легко разрушить дружеские связи, давно укрепившиеся в их отношениях.
   У Себастиана заболело сердце и не столько от неприятной ссоры с Рафаэлем,
сколько от осознания бессмысленности его любви к Бет. Ему, как и Рафаэлю, не
хотелось доводить дело до полного разрыва. В данный момент ему  было  не  до
поездки с Рафаэлем, хотя еще несколько часов назад он от такого  предложения
пришел бы в восторг, но все же Себастиан предпочел не отталкивать  оливковую
ветвь, протянутую кузеном.
   Когда первый шок, охвативший его от того, что он увидел,  и  от  рассказа
Рафаэля о его связи с Бет, прошел, наступило какое-то странное  отупение.  В
состоянии душевного оцепенения и разочарования в Бет, хотя против последнего
его внутреннее "я" восставало, Себастиан все  же  понимал,  что  в  рассказе
Рафаэля много противоречивого. Да и ответы на  вопросы  Себастиана  вызывали
подозрение, хотя он не смог бы толком объяснить почему.
   В какой-то момент ему захотелось последовать совету Рафаэля  и  попросить
Бет изложить свою версию событий. Но несмотря на то, что Себастиан отнюдь не
был застенчивым молодым  человеком,  у  нее  потребовать  объяснений  он  не
решился. Он и сам не знал толком почему,  может  быть,  инстинктивно  боялся
услышать правду?
   Он устало попытался изгнать эти мысли из головы.  Поменять  что-нибудь  в
ходе событий он был не в силах и, не зная  возможного  ответа  Бет  на  свои
вопросы, чувствовал себя как-то лучше.
   Если бы Бет знала, что Себастиан стал свидетелем ее  позорной  встречи  с
Рафаэлем или ту полуправду, которую тот выплеснул с  воспитательными  целями
на Себастиана, она наверняка стала бы разрываться между  двумя  желаниями  -
добиться от Рафаэля полной правды или всадить ему пулю  в  лоб.  Но  она  не
знала ни того, ни другого и сейчас, лежа в постели, полная  чувства  вины  и
ярости, растравляла себя воспоминаниями о том, как легко  Рафаэль  преодолел
ее сопротивление. Она с ужасом думала, что при  дневном  свете  ей  придется
смотреть в глаза... Натану и что еще хуже - Рафаэлю Сантане.
   Гордость не позволила бы ей прятаться в своей комнате, что бы ни было там
за ее стенами, да и здравый смысл подсказывал, что не стоит ломать привычное
расписание жизни. Она жалела себя ровно до девяти  утра,  то  есть  до  того
момента,  как  появилась  Черити,  сверкающая  веселыми  глазами,  с  чашкой
крепкого дымящегося кофе. Скоро с кофе было покончено, Бет уже была одета, а
Черити заканчивала заботы о ее  прическе.  Настроение  Бет  становилось  все
более боевым, и она строила планы, как  нанести  поражение  Рафаэлю  на  его
территории.
   Приложив  задумчиво  палец  к  губам,  с  головой,  занятой   мыслями   о
предстоящей войне, она тихо сидела в  одном  из  кресел  в  своей  гостиной.
Никакие ночные распоряжения Рафаэля для нее больше не  существовали.  Сейчас
она обдумывала, как дать ему понять, что повторения прошлой ночи  не  будет.
Она догадывалась, что  полную  гарантию  ее  безопасности  может  обеспечить
только присутствие в ее спальне кого-то еще.
   А может, ей перейти ночевать к Натану? О нет. Для этого  понадобилось  бы
слишком много объяснений,  которые  ей  не  хотелось  давать  ни  при  каких
условиях. Это неминуемо привело бы к дуэли, а она хотела видеть своего  мужа
живым.
   Бет задумчиво смотрела, как Мануэла помогает Черити развешивать ее одежду
в большие шкафы. Ей это было видно сквозь  раскрытые  двери  спальни.  Когда
Мануэла хотела уже уйти, Бет позвала ее.
   Лицо Мануэлы отразило удивление, которое еще больше возросло,  когда  Бет
отослала Черити на кухню за новой чашкой кофе. Как только девушка ушла,  Бет
посмотрела прямо в глаза Мануэлы и сказала:
   - Прошлой ночью возвратился Рафаэль. И с этого момента до самого  отъезда
отсюда я хочу, чтобы моя служанка ночевала в  моей  комнате.  Распорядитесь,
пожалуйста, о второй кровати.
   Сразу же поняв, о чем идет речь, Мануэла кивнула головой:
   - Я все сделаю. Довольно часто гости предпочитают, чтобы  слуги  ночевали
вместе с ними. Никто этому не удивится, да, собственно,  никому  об  этом  и
говорить не надо.
   Бет шумно вздохнула.
   - Нет, как раз у меня просьба об обратном. Пусть все  знают,  что  Черити
спит в моей комнате...
   - Понятно, - произнесла Мануэла медленно. - Очень хорошо, я посплетничаю,
что сеньора боится спать в одиночестве в этом странном доме и поэтому в  той
же комнате спит ее служанка. И кому уж я точно расскажу  об  этом,  так  это
Луису, слуге сеньора Рафаэля.
   Бет одарила ее теплой благодарной улыбкой.
   - О, Мануэла! Спасибо вам!

Глава 13

   Присутствие Черити в спальне Бет, с одной стороны, было  мощным  барьером
на пути темных чар Рафаэля, а с другой, давало ей ощущение безопасности.
   Конечно, ей надо было бы  поговорить  с  мужем,  но  по  вполне  понятным
причинам она оттягивала такой разговор.
   Встречу с Натаном, которая произошла перед ланчем, Бет  пережила  гораздо
проще,  чем  себе  представляла.  Невинно   улыбаясь   ему,   она   все   же
почувствовала, как болезненно сжалось ее сердце. В эту минуту она ненавидела
себя за ту игру, которую была вынуждена вести.  Она  самокритично  подумала,
что, может быть, такова ее подлинная натура - ветреной кокетки и лгуньи. Как
раз этих черт она была лишена полностью, но, продолжая самокопание,  она  не
могла трезво мыслить, терзаемая гневом, стыдом и чувством вины.
   Вину она чувствовала перед Натаном, а гневалась па Рафаэля за то, что  он
так легко сломал ее оборону. Гнев наполнял ее вс