ми и собственным любопытством и, отбросив  все  сомнения,
подставила губы.
   - Пожалуйста...
   Айвес застонал и  прижал  ее  к  себе.  Приготовившись  почувствовать
отвращение, как при поцелуях своего мужа,  Софи  была  поражена  шквалом
чувств, которые охватили ее. Его губы оказались горячими и уверенными, и
Софи вздрогнула от сладостного ощущения, вызванного его объятиями.
   Руки Айвеса превратились в железные обручи, и  она  прижалась  к  его
большому сильному телу, впервые в жизни почувствовав себя  защищенной  и
необыкновенно живой. Это приятное ощущение было таким необычным и новым,
что Софи наслаждалась им, не ведая того, как сводит Айвеса с ума.
   Он говорил себе, что не следует  торопить  Софи,  что  надо  дать  ей
время, но ощущение нежного  тела,  так  страстно  прижавшегося  к  нему,
прикосновение к мягким и податливым губам оказались выше его сил.  Он  и
не надеялся на такой ответ, даже не мечтал об  этом  все  эти  бессонные
ночи с того дня, как встретил эту женщину.
   Софи  показалось,  что  ее  тело  больше  не  принадлежит  ей,  самые
примитивные желания пробудились в  ней.  Неожиданно  ее  охватила  такая
страсть, которой она не могла и представить. Софи со  страхом  заметила,
что широкая смуглая ладонь сжимает ее грудь.
   Испугавшись своих собственных действий, она попыталась  вырваться  из
его объятий, но Айвес не отпускал и прежний  ужас  пронзил  ее,  рассеяв
наслаждение и вызвав в памяти грубые домогательства мужа. Софи боролась,
как дикий зверек, но, затерявшись в  ее  волшебной  нежности,  Айвес  не
сразу понял, что женщина больше не желает оставаться в его объятиях.  Он
мгновенно поднял голову, и его руки безвольно повисли.
   Софи вскочила и забилась в дальний угол экипажа.
   - Не.., не прикасайтесь  ко  мне,  -  заикаясь,  произнесла  она;  ее
дыхание сделалось прерывистым, лицо побледнело.
   Айвес был удивлен. Что-то здесь  не  так,  решил  он.  Это  никак  не
напоминало реакцию опытной, искушенной женщины на страстное  объятие,  а
скорее было похоже на поведение испуганной девушки.
   Айвес стал успокаивать ее:
   - Милая, я же говорил, что твой малейший каприз является приказом для
меня. Если ты не хочешь, чтобы я целовал тебя, я не  буду.  -  Он  нежно
улыбнулся. - Не стану отрицать, что я  страстно  надеюсь  изменить  твое
мнение, но у тебя нет причины бояться меня.
   Его слова немного приободрили Софи, и она, чувствуя себя  совершенной
глупышкой, попыталась вернуть самообладание: расправила  платье,  убрала
локон, который выбился из искусно уложенной прически.
   - Я вас предупреждала, милорд, что мне не нужен ни муж, ни  любовник.
Если вам необходима более.., сговорчивая женщина, то обратите свои взоры
на кого-нибудь еще.
   Айвес в отчаянии вздохнул.
   - Нет, милая. Боюсь, мне нужна только ты.
   Софи выпрямилась в своем уголке, едва сдерживая негодование.
   - Я уже сказала, что меня не интересуют  никакие  отношения  с  вами,
кроме простого знакомства! Разве вы не понимаете? Я  не  собираюсь  быть
вашей любовницей!
   Кривая усмешка,  которая  так  странно  действовала  на  Софи,  снова
появилась на его лице.
   - Ты выразилась вполне ясно. Но может, мне все-таки удастся  изменить
твое мнение?
   Стараясь скрыть удивление и раздражение, Софи фыркнула:
   - И не думайте! Мое решение твердо, и вы просто самонадеянный болван,
если надеетесь изменить его.
   - Мне всегда нравилось, когда мне  бросают  вызов,  -  удовлетворенно
заметил Айвес. - Да, вызов - это именно то,  что  вдохновляет  меня.  Он
делает жизнь более интересной, ты не находишь?
   Софи в отчаянии покачала головой.  Он  совершенно  непробиваемый!  Но
хуже всего,  что  ее  охватывало  абсурдное  желание  смеяться  над  его
упрямством, даже когда она была очень сердита на Айвеса.
   Решив, что не следует поощрять его, показывая  свою  нерешительность,
Софи холодно произнесла:
   - Вы предупреждены, милорд. И я не хочу больше говорить об этом.
   К счастью, они уже добрались до места  и  времени  для  разговора  не
осталось.
   Отель "Стивенс" был любимым местом отдыха военных, и Софи  ничуть  не
удивилась, что лорд был знаком со многими из присутствовавших там.  Пока
ждали приезда Оффингтонов, он познакомил ее с  армейскими  офицерами,  а
также с теми, кто недавно вышел в отставку.
   Айвес проявил себя образцовым кавалером, его  поведение  было  просто
безупречным. Не было ни малейшего намека  на  того  страстного  мужчину,
который совсем недавно целовал Софи. Их ужин был восхитительным,  беседа
веселой, и Софи наконец смогла расслабиться  и  прекрасно  отдохнуть.  К
концу ужина она с удивлением обнаружила,  что  ее  больше  не  беспокоят
мысли о дяде, а общество Айвеса кажется очень приятным.
   И только когда уже собирались уезжать, тональность вечера изменилась.
Смеясь над очередной шуткой Айвеса, Софи случайно взглянула  на  мужчин,
которые только что прибыли на поздний ужин.  Узнав  среди  них  Эдварда,
Софи нахмурилась. Интересно, что он здесь  делает?  Отель  "Стивенс"  не
принадлежал к тому месту развлечений, которое доставляло бы удовольствие
ее дяде. Это заведение считалось респектабельным и элитным.
   Айвес окинул быстрым взглядом  Эдварда,  Беллингема  и  Дьюхерста,  а
также отметил появление Гримшоу и других подозреваемых из своего списка.
Айвеса не удивила эта встреча. Если один из них  действительно  Лис,  то
ему нужны многочисленные знакомства и  друзья  среди  офицеров.  Как  же
иначе он мог бы поставлять сведения Наполеону?
   Заметив, что все подозреваемые стоят в кругу  офицеров,  Айвес  снова
подумал о сложности своей задачи. В последние несколько дней его люди не
обнаружили ничего подозрительного в поведении этих трех  человек,  кроме
свидетельств их распутной жизни, так что Лисом мог  оказаться  любой  из
них.
   Увидев Софи в компании Айвеса и Оффингтонов, Генри Дьюхерст сразу  же
направился к их столику. Его восхищение маркизой Марлоу  было  настолько
откровенным,  что  показалось  Айвесу  даже   вызывающим.   Естественно,
остальные джентльмены тоже подошли их поприветствовать.
   Айвес сразу заметил напряженность между Софи и ее дядей, но  разговор
начал изрядно подвыпивший сэр Артур Беллингем:
   - Слушай, Софи, неужели  ты  правда  сегодня  утром  грозилась  убить
своего дядю? Я думаю, что это он спьяну говорил. Ты же его племянница!
   Софи застыла.  Она  никак  не  ожидала,  что  Эдвард  будет  во  всех
подробностях пересказывать их личный разговор.
   Похоже, чувство  такта  совсем  изменило  ему.  Оказавшись  в  центре
устремленных на нее  взглядов,  Софи  смутилась  и  попыталась  смягчить
ситуацию:
   - Вы же знаете  моего  дядю,  сэр  Артур.  Он  склонен  к  некоторому
преувеличению.
   - Преувеличение! - взвился Эдвард, который,  как  и  сэр  Артур,  уже
немало выпил. - Черт! Так ты отрицаешь, что утром  заявила,  что  скорее
убьешь меня, чем позволишь мне взять под свою опеку Фиби?
   - Возможно, я несколько погорячилась, - призналась Софи,  застигнутая
врасплох.
   Эдвард хмыкнул, радуясь тому, что сумел поставить упрямую  племянницу
в неудобное положение.
   - Так ты меня не убьешь, если я  стану  заботиться  о  Фиби,  да?  Ты
изменила свое мнение о моем характере, не так ли?
   Софи не смогла устоять перед такой явной провокацией.
   - Я никогда не изменю своего мнения ни о твоем характере, ни о  твоем
моральном облике, - заявила она. - Ты развратный  мерзавец,  который  не
имеет права воспитывать юную особу!
   - Ха! - надменно воскликнул Эдвард. - Думай что хочешь, крошка, но  я
являюсь законным опекуном Фиби и могу делать  все,  что  мне  захочется.
Думаю, завтра утром я пришлю к тебе своего адвоката, чтобы  восстановить
свои права над этим отродьем. Лучше приготовься отдать ее мне.
   - Да я скорее убью тебя! - выпалила Софи, ответив на его вызов именно
так, как и хотел Эдвард.
   Он взглянул на Беллингема и воскликнул:
   - Ну я же говорил!
   Это было неприятное завершение вечера, и Софи злилась на себя за  то,
что позволила дяде  вывести  ее  из  себя,  да  еще  на  людях.  Она  не
испытывала унижения от сцены со своим дядей: их взаимная неприязнь  была
общеизвестной.
   - Мне очень жаль, что мой несносный язык испортил  вам  вечер.  Я  не
должна была позволять ему разозлить меня. - Она улыбнулась  Оффингтонам.
- Я прошу прощения у вас обоих, хотя вы, конечно, были готовы  к  такому
повороту.
   Сара кивнула, и в ее глазах сверкнул озорной огонек.
   - Будь я азартной дамой, обязательно  заключила  бы  пари  на  деньги
относительно подобного исхода любой твоей встречи с бароном Сковиллем. -
Она пожала руку Софи. -  Не  расстраивайся,  дорогая.  Мы  знаем,  каков
Эдвард, и я уверена, что виконт  Харрингтон  видел  и  более  неприятные
сцены, чем эта небольшая перебранка.
   - Миссис Оффингтон права. Я только сожалею, что не вмешался раньше  и
не  отправил  его  восвояси.  -  Айвес  улыбнулся.  -  Это  мне  следует
извиниться перед тобой, Софи. Я не должен был позволять ему приставать к
тебе.
   - Вы совсем разные с моим дядей, но у вас есть одна  общая  черта,  -
проворковала Софи. - Если вы на что-то решились, то никто не  может  вас
остановить.
   - Точное попадание! - заметил Рэндал Оффингтон, который уже привык  к
словесным перепалкам Софи и Айвеса.
   - Согласен. И леди Марлоу вполне готова к тому, чтобы  оказаться  под
моим покровительством.
   Что-то в голосе Айвеса заставило Софи отвести  взгляд  и  покраснеть.
Черт бы его побрал! Он  становится  слишком  опасным  для  ее  душевного
спокойствия. Скорее уж наоборот: лорд окажется под ее покровительством.
   Айвес развез всех по домам и снова вспомнил  ссору,  спровоцированную
бароном Сковиллем. "Придется что-то делать с этим Эдвардом Сковиллем", -
подумал он.
   В то время как Айвес размышлял над сложившейся  ситуацией,  Лис  тоже
искал решение своей проблемы и думал при этом  то  же  самое:  "Придется
что-то делать с наглым и болтливым Эдвардом Сковиллем".

Глава 7

   Глядя  на  Эдварда,  Лис  чувствовал  страшную  досаду.  Кто  бы  мог
подумать, что  после  стольких  лет  всплывет  эта  проклятая  рубиновая
булавка! И из всех  мерзавцев  именно  барон  Сковилль  принес  ему  это
неприятное известие.
   Они сидели в дальнем углу игорного зала, где собрались самые  заядлые
игроки. Лис уже  был  раздражен  тем  спектаклем,  который  чуть  раньше
устроил Эдвард для Софи в отеле, а тут выяснилось, что он довольно много
знает и о булавке.
   Сама булавка, даже место, где ее нашли, ничего не  доказывали.  Плохо
то, что об этом стало известно именно Эдварду. Очень плохо.
   Несмотря  на  изрядное  количество  выпитого  в  тот   вечер,   барон
контролировал себя и, глядя в лицо своему приятелю, пробормотал:
   - Бьюсь об заклад, ты думал, что выпутался из этого дела, да?  Думал,
никто не догадается о значении твоей булавки, не так ли?
   Лис удивленно приподнял бровь.
   - Боюсь, я не совсем понимаю тебя, приятель. Я терялся в  догадках  о
том, куда она подевалась, и очень рад, что булавка наконец нашлась.  Она
ведь стоит целое состояние!
   - Так почему же ты не спросил меня о ней, когда  покидал  дом  Марлоу
после смерти Саймона?
   - Мой дорогой, тогда все думали о более важных делах,  чем  о  потере
какой-то булавки.
   Эдвард прищурился.
   - Я  имею  в  виду  не  просто  потерю  булавки...  -  Он  беспокойно
забарабанил пальцами по столу и отвел глаза в сторону. - Саймон  говорил
мне, что выяснил личность  того,  кто  покупает  наши  сведения.  Должен
признать, ты был очень хитер. Если бы не эта булавка и догадки Марлоу, я
бы никогда не сообразил, что ты и есть тот шпион.
   Лис хранил молчание. Эдвард выпил еще портвейна и продолжил:
   - Саймон просто ошарашил меня, когда сказал, сколько месяцев охотился
за тобой. Он был очень доволен собой, а я даже не догадывался,  что  его
так интересовал наш благодетель. Меня волновало только твое  золото.  Но
Саймон никогда не открывал свои карты, ему нравилось  иметь  власть  над
людьми. В ту ночь, перед смертью, он говорил, что  хочет  встретиться  с
тобой и показать, что ты не так умен. Впрочем, для меня  это  не  важно.
Главное, ты был очень щедр, так что лучше не будить спящую собаку.
   Лис не вымолвил ни слова. А Эдвард Сковилль уже не мог  остановиться.
Он доверительно наклонился вперед.
   - Дело в том, что мое положение в данный  момент  не  очень  надежно.
Маркус и Софи ропщут  на  то,  что  я  разоряю  их  наследство,  которое
находится под моей опекой. Мне пора подумать о себе. Наследница Ричмонда
- это было бы великолепно, но чертова племянница выбила меня  из  седла,
поэтому, я думаю, ты с удовольствием выплатишь мне  некоторую  сумму  за
возвращение улики и за то, что я забуду обо всем.
   - А почему ты так уверен в этом?
   - Я же узнал твою булавку! - изумился Эдвард. - И я могу назвать  еще
с десяток тех, кто подтвердит ее принадлежность тебе.
   - Не знаю, почему ты считаешь, будто твои домыслы интересуют меня,  -
холодно парировал Лис. - Я ведь признал, что это вещица моя. А то, что я
не кричал о ее потере, ничего не значит. - И Лис надменно  улыбнулся.  -
Ничего у тебя, мой друг, не выйдет.
   - Черт бы меня побрал!  -  взвился  Эдвард.  -  Я  знаю,  что  Саймон
собирался встретиться с тобой той ночью и  заставить  тебя  плясать  под
свою дудку. Только не успел.
   Упал с лестницы, по которой спускался и поднимался в течение стольких
лет без всяких происшествий, даже когда  был  совершенно  пьяным,  а  не
таким, как в ту ночь. И твоя роскошная булавка была найдена в этом самом
месте.
   И ты никогда не спрашивал про нее. Сдается  мне,  надо  иметь  вескую
причину, чтобы просто забыть  о  таком  ценном  рубине.  Возможно,  тебе
известно о смерти Саймона больше, чем остальным, а?
   Лис,  изображая  полное  равнодушие,  зевнул.  Затем   снисходительно
ответил:
   - Дорогой приятель, ты же сам говорил, что наш друг Саймон не называл
тебе имени человека, которого вычислил как  вашего..,  благодетеля.  Так
что у тебя нет ничего, кроме пустых догадок, на которых  ты  основываешь
свои требования. То, что моя булавка была найдена в доме умершего,  где,
кстати, я был гостем, ничего не доказывает.
   Иди домой, Эдвард, и проспись.  А  то  у  тебя  от  портвейна  сильно
разыгралось воображение.
   - Нет! - воскликнул барон Сковили рассердившись. -  Дело  не  в  моем
воображении. Не знаю, почему ты связался с французами, да меня это и  не
интересует, но тебе не удастся убедить меня в том, что ты  не  тот  тип,
кто покупал сведения у .меня и Марлоу. Я уверен, что это именно ты.
   - Эдвард, Эдвард, ты совершенно потерял рассудок.
   Неужели ты и вправду хочешь, чтобы твои  неблагоразумные  поступки  в
прошлом стали известны всем? Неужели хочешь, чтобы все  узнали,  что  ты
продавал свою  страну  за  пригоршню  золота?  -  Лис  печально  покачал
головой. - Я поражен!
   Но мы хорошие друзья, и давай считать твою бессвязную болтовню просто
пьяным бредом. Давай больше не будем говорить об этом.
   - Неужели? - зло выкрикнул Эдвард. - Подумай получше!
   Лис пожал плечами.
   -  Говори  что  хочешь,  приятель.  Посмотри-ка,  Беллингем  пытается
привлечь твое внимание. Оставляю тебя на его попечение. Спокойной ночи.
   Он поднялся из-за стола  и  вышел.  Никто  бы  не  подумал,  что  под
спокойным  выражением  его  лица  скрываются  едва  сдерживаемый   гнев,
холодный расчет и зловещие планы.
   Разговор с бароном не столько расстроил  Лиса,  сколько  разозлил.  У
Сковилля не было ничего, кроме двух фактов: булавка принадлежала Лису  и
была найдена на верхней ступени лестницы, с  которой  упал  Саймон.  Все
остальное было чистым домыслом, но Лис  не  имел  ни  малейшего  желания
делать это всеобщим достоянием - ведь любое, даже  малейшее,  подозрение
навредит ему. Может, его и не раскроют,  но  сплетни  и  намеки  погубят
репутацию и он впадет в немилость.
   Эдвард превратился в очень скверную проблему,  и  существовал  только
один способ ее решения...

***

   Ворочаясь без сна в постели, Айвес размышлял о прошедшем  вечере.  Он
предпочел бы мечтать о прелестях Софи, но, увидев тех  троих,  что  были
занесены в список, среди офицеров, Айвес сразу вспомнил о трудностях,  с
которыми столкнулся, пытаясь выяснить, кто скрывается под кличкой Лис  и
кто убил его отца и кузенов.
   Люди лорда весьма усердно вели расследование, но смогли добавить лишь
совсем немного к тому, что было уже известно. Айвес с  горечью  подумал,
что убийца может так и остаться безнаказанным.
   Нужно как-то выманить этого человека, решил  Харрингтон.  Лис  хорошо
заметает свои следы и вряд ли будет настолько глуп,  чтобы  привести  их
прямо к своей норе. Так что надо заставить хищника покинуть свое логово.
   Айвес долго строил планы, пока его не сморил сон, но  утром  он,  как
это не раз бывало, уже знал, как заманить коварного Лиса в западню.  Еще
лежа  в  постели,   лорд   Харрингтон   приказал   принести   письменные
принадлежности и быстро написал записку, которую сразу  отослал  герцогу
Роксбери.

***

   В полдень они встретились  в  одной  из  удаленных  таверн  и  заняли
отдельную комнату.  Не  успел  Айвес  войти,  как  Роксбери  нетерпеливо
потребовал:
   - Рассказывай, что ты придумал.
   Айвес улыбнулся.
   - Что? А как же правила хорошего тона?
   - Ну конечно, мой мальчик. Похоже, любопытство взяло верх  над  моими
манерами. - Сделав широкий жест рукой, герцог сказал:
   - Там на столе портвейн и грог, если ты захочешь выпить.
   Выпив портвейна, Айвес сел в кресло напротив своего крестного и  стал
объяснять:
   - Попытки установить личность Лиса будут  обречены  на  провал,  если
продолжать поиск по-прежнему. Я не знаю, каким образом мой отец и  кузен
вышли на него Что бы они ни узнали, с тех пор прошло уже больше года,  и
я уверен, что Лис давно замел следы. Поэтому, вместо того чтобы пытаться
выследить его, нужно заставить его покинуть свое логово.
   - И как ты предполагаешь  это  сделать?  -  скептически  спросил  его
крестный. - Поместить объявление в "Тайме"?
   - Не совсем. Он добывает и  продает  информацию.  Так  почему  бы  не
сделать так, чтобы важные сведения попали в руки того, кого  подозревают
в связях с Лисом? Я уверен, что у вас есть на примете несколько  парней,
которых вы подозреваете в  передаче  военных  секретов.  Так  почему  бы
одному из них не получить доступ к  чрезвычайно  важному  меморандуму  -
такому меморандуму, против которого шпион не устоит?
   Роксбери выпрямился и поставил бокал на стол.
   - Выманить его...
   - Именно, сэр!  Бросить  для  затравки  огромную  кость,  но  сначала
аккуратно расставить капканы.
   Роксбери снова откинулся на спинку кресла и нахмурился, обдумывая эту
идею. Айвес напряженно ждал. Наконец морщины на  лице  Роксбери  немного
разгладились и лукавая улыбка скривила его губы.
   - Мой дорогой мальчик, это великолепный план! И  я  знаю  подходящего
типа в штабе, которого можно использовать для передачи сведений.
   - Меморандум должен появиться законным образом, - предупредил  Айвес.
- Лис слишком хитер и вряд ли клюнет, если почувствует западню.
   - Согласен с тобой, - кивнул Роксбери. - Кстати,  такой  документ,  о
котором ты говоришь,  уже  существует.  Нужно  только  внести  некоторые
изменения в меморандум, добавить ложные сведения  на  тот  случай,  если
Лису удастся каким-то образом ускользнуть от нас. Безусловно, это должна
быть стоящая информация. И конечно, надо устроить так, чтобы наша  пешка
имела доступ к меморандуму и  не  смогла  бы  устоять  перед  искушением
продать эти сведения.  Наш  дурачок,  за  которым  мы  будем  пристально
следить, побежит с наживкой прямо к Лису, и это будет концом Ле Ренара.
   - Надеюсь, что все пройдет так,  как  мы  рассчитываем,  -  осторожно
заметил Айвес.
   Роксбери пожал плечами и встал.
   - В любом случае это гораздо лучше, чем просто