ина не давала нам покоя. И мы решили,  что  когда  я  снова
приеду в Испанию, то обязательно поговорю о тебе с кузеном. - Он усмехнулся.
- Я действительно разговаривал с ним и, к своему стыду, должен признать: ему
удалось убедить меня в том, что ты счастлива. Да и ты хороша, моя голубка, -
кто уверял меня во время нашей встречи два месяца  тому  назад,  что  все  в
порядке и ты всем довольна?
   - Конечно, мне надо было рассказать тебе правду, -  неохотно  проговорила
Мария, - но я  никогда  не  думала,  Рамон,  что  Диего  окажется  настолько
бесчувственным и бессердечным. Мне  не  хотелось,  чтобы  окружающие  знали,
насколько я несчастна, потому что это могло  повредить  репутации  брата.  К
тому же, - еле слышно продолжала она, - я не думала, что ты  воспримешь  это
всерьез, а уж тем более попытаешься помочь.
   - Смотри, чтобы ложное чувство преданности опять не подвело  тебя.  Ну  а
теперь я должен пойти и разыскать Диего. Хорошо, если  он  сумеет  правильно
оценить ситуацию. Он, конечно, твой опекун, но все же  мой  отец  приходится
ему дядей и, надеюсь, имеет на него некоторое влияние. Мы  не  позволим  ему
сделать тебя несчастной. - И Рамон ушел искать Диего.
   Время шло, никто не появлялся, и Мария начала беспокоиться.  Что  он  там
наговорил  Диего?  И  самое  главное,  как  брат  воспринял  новость  о   ее
присутствии на борту?
   Все стало ясно,  когда  через  несколько  минут  тяжелая  дверь  с  шумом
распахнулась и в каюту вошел Диего. Лицо его было  перекошено  от  гнева,  и
даже шрам над бровью побелел от напряжения. Вслед за ним появился Рамон,  но
в каюту не вошел, а остался стоять в дверях с  нарочито  беззаботным  видом,
хотя взгляд его напряженно следил за происходящим.  Мария  была  благодарна,
что он не оставил ее в такой трудный момент, Диего даже  не  пытался  скрыть
своей ярости.
   - Как ты посмела это сделать? - заорал он, исподлобья глядя на сестру, и,
не в состоянии больше сдерживаться, поднял хлыст, чтобы ударить ее.  Вовремя
уловив его движение, Рамон перехватил  поднятую  руку  и,  крепко  сжав  ее,
спокойно сказал:
   - Не смей, брат, потому что, если ты ударишь ее, я буду вынужден  ударить
тебя.
   Оба брата были непривычно  высокими  для  испанцев,  и,  хотя  Рамон  был
немного выше Диего, по силе они не уступали друг другу.  В  какой-то  момент
Марии показалось, что эта стычка добром не  кончится,  но  Диего  с  большим
усилием взял себя в руки и прорычал:
   -  Хорошо,  я  не  буду  ее  бить,  хотя  она  этого  заслуживает.  -  И,
повернувшись к Марии, добавил:
   - Ты очень разозлила меня  своим  поступком.  Имей  в  виду,  что  только
благодаря заступничеству Рамона я не выкинул тебя за борт. С этого  момента,
- сказал он со злой усмешкой, - обязанности твоего опекуна берет на себя мой
кузен. Пусть теперь он попробует прибрать тебя к  рукам.  Я  не  желаю  тебя
знать до тех пор, пока мы не придем на Эспаньолу. Моли  Бога,  Мария,  чтобы
мой гнев остыл к тому времени, и помни, - он  бросил  на  Рамона  вызывающий
взгляд, - что мой кузен не всегда будет рядом с тобой.
   Резко развернувшись на каблуках, Диего вышел вон.  В  комнате  воцарилась
тишина, но ни Рамону, ни Марии  она  не  казалась  гнетущей.  Мягко  прикрыв
дверь, Рамон повернулся к Марии и улыбнулся ей.
   - Мне кажется, что я, по крайней мере временно, стал твоим опекуном.
   Мария весело рассмеялась и, подбежав к Рамону, обняла его.
   - О Рамон! Я так испугалась! Я решила, что ты действительно будешь с  ним
драться.
   Ласковым жестом он взъерошил ей волосы.
   - Девочка моя, твой брат никогда не затеет  со  мной  драку,  потому  что
заранее знает, что потерпит поражение. Принести тебе что-нибудь поесть?
   Она радостно закивала, и  Рамон  отправился  на  камбуз  в  поисках  еды.
Оставшись одна, Мария от счастья закружилась по каюте. Наконец-то она  может
чувствовать себя в безопасности! Диего остался с носом, и какое  бы  ужасное
наказание он ей в итоге ни определил, все это было где-то далеко и  об  этом
не хотелось даже думать.
   Тем временем "Санто Кристо" уходил все дальше  и  дальше  от  Испании,  и
Мария с каждым днем все увереннее и спокойнее чувствовала себя  на  корабле.
Ее не оставляли одну - Рамон или кто-нибудь из  младших  офицеров  постоянно
сопровождал ее, каждое ее желание моментально выполнялось. Рамон нашел  себе
другое пристанище, и Мария жила  теперь  в  его  каюте.  Он  очень  серьезно
относился к своим обязанностям опекуна, и если был занят, то просил кого-то,
кому он безусловно доверял, побыть около нее.  Он  познакомил  ее  со  всеми
офицерами и теми членами экипажа, кого, как он считал, ей надо было знать. В
томительные часы, казалось, бесконечного плавания он, как мог, развлекал ее,
показывая дельфинов, резвящихся поблизости, или рассказывая об идущих тем же
курсом других кораблях испанского каравана, чьи опознавательные  знаки  были
легко различимы.
   Поначалу Диего делал вид, что ее как бы не существует, но, поскольку  он,
Мария и офицеры команды ели за одним столом, его упорное нежелание  замечать
сестру выглядело, по меньшей мере, странным. Через неделю, когда раздражение
Диего немного улеглось, он даже снизошел до разговора с ней.  Постепенно  ее
пребывание на  корабле  стало  все  больше  и  больше  занимать  его.  Рамон
дипломатично отошел в сторону, уступив настоящему опекуну все его  права.  В
отношениях брата и сестры пропала напряженность, они  стали  даже  ровнее  и
мягче, чем когда-либо.
   Марию вполне устраивало существующее положение вещей. Она плыла  домой  и
была бесконечно благодарна Рамону за покровительство. Но нельзя же заботу  о
ней навсегда переложить на него. Было совершенно очевидно, что  со  временем
Диего так или иначе приступит к своим обязанностям, и Мария была  счастлива,
что отношения с братом так быстро наладились.  Все-таки  она  любила  его  и
очень хотела, чтобы он хоть немного изменился к лучшему, перестал быть таким
черствым и непреклонным.
   Вероятно, Мария не чувствовала бы себя такой счастливой, если  бы  знала,
какие планы зреют в голове у Диего. Его злость утихла только тогда, когда он
сообразил, что в возвращении сестры на Эспаньолу есть свои преимущества.
   Тогда, в монастыре, он и сам верил своим словам, но  сегодня  у  него  не
было никакой уверенности в том, что дон Клементе так легко забудет и простит
нанесенное  ему  оскорбление.  Придется  приложить  немало   усилий,   чтобы
самовлюбленный кастильский дворянин простил Марии ее безобразную выходку.  И
Диего намеревался довести это дело до конца. Золото - вот что должно сыграть
решающую роль! Золото, напоминал он себе, всегда было тем  доводом,  который
заставлял людей забывать даже самые  сильные  оскорбления,  а  дон  Клементе
любил золото не меньше  других.  Диего  был  абсолютно  уверен,  что  сумеет
добиться своего. Дон Клементе будет вновь очарован Марией, когда  увидит  ее
при других обстоятельствах.
   Даже Диего не мог не признать, что пребывание в Испании не  пошло  сестре
на пользу. Она выглядела несчастной и подавленной, а  ее  природное  обаяние
потеряло свою яркость и неповторимость.  Сейчас  она  стояла  с  Рамоном  на
палубе, и морской ветер играл ее длинными черными волосами, на  щеках  горел
румянец, а сапфировой синевы  глаза  весело  блестели.  Наблюдая  за  ней  и
слушая, как беззаботно  она  смеется,  Диего  зловеще  ухмыльнулся.  Он  был
убежден, что мало найдется  мужчин,  которые  смогли  бы  устоять  перед  ее
природным обаянием, особенно если учесть, что, помимо обаяния  и  ангельской
красоты, Мария обладала еще и большим состоянием.
   Чем больше Диего думал об этом,  тем  больше  ему  нравилась  сложившаяся
ситуация, но еще большее удовлетворение он испытывал при мысли  о  том,  как
без ведома Марии или Рамона пригласит дона Клементе приехать на Эспаньолу  с
весенним караваном судов. И если этот заносчивый дворянин  хоть  раз  увидит
Марию такой, какой  ее  сейчас  видит  Диего,  он  непременно  изменит  свое
решение. Ну а как только они с Марией повенчаются... Диего даже потер  руки,
предвкушая это событие. Если они  поженятся,  тогда,  имея  поддержку  столь
влиятельного родственника, Диего непременно добьется своего.
   Богатый, но не очень знатный Диего был совершенно не  удовлетворен  своей
жизнью. Он жаждал большего - большей власти,  большего  богатства.  Особенно
власти. Каждый дублон, полученный с плантаций  на  Эспаньоле,  он  тратил  в
Испании на укрепление  своего  положения  в  обществе.  Он  заискивал  перед
каждым, кто обладал хоть каким-то влиянием, а дон Клементе, наследник титула
и член могущественного клана при  мадридском  дворе,  сумел  бы  помочь  ему
подняться к столь вожделенным вершинам. Мария должна  выйти  замуж  за  дона
Клементе! Если правильно руководить этим испанцем, то с  его  помощью  очень
скоро можно получить титул и добиться значительного положения при дворе.  Он
с упоением думал о  своей  будущей  карьере:  маркиз  Дельгато,  вице-король
Панамы - богатейшей  испанской  провинции  Нового  Света.  Как  чудесно  это
звучало! Он готов был пожертвовать всем, даже счастьем сестры, только  чтобы
добиться цели, и ни Рамон, ни кто-либо другой не сможет помешать его планам.
   Прищурив глаза, Диего с тревогой наблюдал за мирно беседующими на  палубе
Рамоном и Марией. Их отношения с некоторых  пор  стали  беспокоить  его,  и,
решив, что больше так продолжаться не может, он собрался серьезно поговорить
с Рамоном. В тот же вечер братья встретились в капитанской каюте.
   - Я заметил, что ты стал слишком много времени  уделять  Марии,  -  резко
сказал Диего. - Надеюсь, ты не строишь на ее счет никаких планов? Она не для
тебя, запомни это! Ни при каких условиях я не дам согласия на ваш брак.
   Рамон ошеломленно посмотрел на него.
   - Ты говоришь брак? С  Марией?  -  Он  криво  усмехнулся.  -  Я  перестал
понимать тебя в последние дни, брат. Ты ведешь себя до смешного  странно.  Я
люблю Марию, это правда, но только как сестру. Она так же дорога мне, как  и
мои собственные сестры, и поверь, я уделяю ей не больше внимания, чем уделял
бы им. Мне кажется, ты заблуждаешься на этот счет.
   Диего пристально посмотрел на Рамона. Слова его звучали  правдиво,  и  на
лице было написано неподдельное удивление.
   - Извини, - уже спокойнее сказал Диего. - Просто я  не  хотел,  чтобы  ты
питал пустые надежды. Я все равно был бы вынужден тебе отказать.
   Рамон неопределенно пожал плечами и отвернулся.
   - Это все? - холодно спросил он.
   - Да, - сдержанно прозвучало в ответ.  Рамон  вышел,  а  Диего  несколько
минут стоял неподвижно, глядя на закрывшуюся за ним дверь Он был уверен  что
кузен сказал правду. А что Мария? Какие чувства она испытывает к Рамону?  Не
попала ли она под чары его слишком уж обаятельного родственника?
   На следующее утро, приветливо улыбаясь, Диего подошел к сестре,  которая,
стоя на полубаке, смотрела на пенящиеся за бортом волны.
   - Доброе утро! Как дела? - весело спросил он.
   - Очень хорошо, спасибо, - улыбнулась в ответ Мария. - А как ты?
   Они поговорили несколько  минут  о  пустяках.  Увидев  на  нижней  палубе
Рамона, Диего, как бы невзначай, спросил:
   - Тебе, кажется, очень нравится ею общество... Уж не влюблена ли ты?
   На лице  Марии  появилось  растерянное  выражение,  а  взгляд  был  полон
удивления.
   - Влюблена в Рамона Чавеса?  -  повторила  она  механически,  но,  увидев
серьезное лицо брата, разразилась веселым смехом. -  О  Диего!  Не  будь  же
таким глупым! Конечно же, я не люблю его! По крайней  мере,  в  том  смысле,
какой ты в это вкладываешь. Но он всегда был так добр ко мне...
   Она беспомощно пожала плечами, видя его недоверчивый взгляд.
   - И ты всегда видела в нем только брата, - закончил за нее Диего.
   Мария с готовностью закивала головой:
   - Да, именно так! Я люблю его  так  же,  как  тебя.  Ответ  Марии  вполне
удовлетворил Диего и, решив больше не заострять на этом внимания, он перевел
разговор на другую тему.
   Может быть, Диего и усыпил свои подозрения, но его пристрастные расспросы
и недоверчивое отношение к ее словам породили  беспокойство  в  душе  Марии.
Неужели она вела себя настолько легкомысленно, что дала повод так думать?
   Те же опасения терзали Рамона. Вечером, прогуливаясь вместе с  Марией  по
верхней палубе, он сказал:
   - Мария, вчера Диего говорил со мной о нашей дружбе... Он обеспокоен тем,
что, по его мнению, я уделяю тебе больше времени и внимания,  чем  следовало
бы. - Он смотрел ей в глаза, пытаясь понять,  какое  впечатление  произведут
его слова. - Я ответил ему, что очень люблю  тебя..,  как  сестру.  -  Рамон
замолчал в надежде, что правильно оценил ситуацию.
   На щеках Марии  появились  соблазнительные  ямочки,  в  глазах  запрыгали
веселые огоньки.
   - И теперь тебя терзает мысль, не разбил ли ты мои надежды, - дразня его,
нарочито серьезным голосом произнесла Мария. - Не будь ослом,  Рамон!  Никто
из нас об этом и не думает. И если бы Диего не был так  слеп,  то  сразу  бы
понял это.
   Тихо засмеявшись, Рамон покачал головой и неожиданно спросил:
   - А что ты знаешь об этом? Мария покраснела.
   - Боюсь, пока очень немного. Но я знаю,  что  чувствовала  Хосефа,  когда
влюбилась в надсмотрщика, который работал на плантации  вашего  отца.  Я  не
испытываю таких чувств к тебе.
   Рамон нежно провел пальцем по ее щеке, и они пошли дальше.
   - Ты был когда-нибудь влюблен, Рамон? - первой нарушила молчание Мария. -
Так сильно влюблен, что хотел жениться?
   Рамон неожиданно побледнел и остановился,  взгляд  его  стал  холодным  и
неподвижным.
   - Да, однажды я был влюблен. Ее звали Марсела Доминго, и мы очень  любили
друг друга. Мы собирались пожениться, и я был самым счастливым  человеком  в
мире. - Голос его звучал хрипло. - Она была очень красива,  Мария.  Красива,
добра и молода. В ней было все, о чем только может  мечтать  мужчина.  -  Он
замолчал, его неподвижный взгляд был прикован к горизонту.
   - А что случилось? - робко спросила Мария. -  Почему  ты  не  женился  на
ней?
   - Потому, - резко ответил Рамон, и щека его нервно задергалась, - потому,
что ее изнасиловали, а потом убили. И сделала это банда  грязных  английских
пиратов. Мы должны были пожениться этой весной, а прошлой осенью она  вместе
с родителями отправилась к нам в гости, чтобы немного пожить в нашей семье и
лучше узнать друг друга. Их атаковали пираты, корабль был  потоплен.  Спасся
только ее отец и несколько членов экипажа. Он-то и рассказал мне обо всем.
   - О Рамон! Как это ужасно! - слезы навернулись на глаза Марии.
   - Да, это ужасно, - прошептал Рамон, глядя вперед безжизненным  взглядом,
его красивый рот скривился в зловещей усмешке, - но не настолько ужасно, как
то возмездие, которое ждет англичан. Они и их женщины будут жестоко наказаны
за то, что они сделали с Марселой и ее семьей. Я клянусь в этом.
   - Ты все еще любишь ее, - печально произнесла Мария.
   Рамон медленно покачал головой.
   - Я не знаю. Со дня ее смерти прошел уже почти год, и хотя я очень тоскую
по ней, но с трудом вспоминаю ее лицо. - Он улыбнулся вымученной  улыбкой  и
добавил:
   - Раны заживают, девочка, и время лечит их лучше любого  врача.  Конечно,
память о Марселе будет всегда со мной, как и мысли о том, какую бы  жизнь  я
прожил, если бы эти варвары не напали на их корабль.
   Лежа в ту ночь  в  кровати  и  глядя  на  толстые  балки  потолка,  Мария
вспоминала, какое страдание было написано на лице  Рамона,  сколько  боли  и
муки звучало в его голосе, когда он говорил о своей невесте. Он очень  любил
эту девушку. И Мария подумала о том, сможет ли она когда-нибудь испытывать к
кому-то такие сильные чувства. Она любила своих родителей, любила брата,  но
все это было совсем непохоже на то глубокое чувство, которое испытал Рамон.
   Как можно знать, влюбился ты или  нет?  И  как  приходит  это  загадочное
чувство? На Эспаньоле она знала многих  молодых  людей,  но  не  ощущала  по
отношению к ним ничего, кроме  привязанности.  Она  пыталась  полюбить  дона
Клементе,  и,  хотя  он  считался  утонченным   красавцем,   ничего,   кроме
отвращения, она к нему не испытывала.  За  все  время  своего  пребывания  в
Испании она не встретила ни одного молодого человека, кто бы заставил биться
сильнее ее сердце. Может быть, с ней что-нибудь не так?
   Мария встала и подошла к окну. Лунный свет серебрил гребни волн, и, глядя
на бесконечное движение моря, она мечтала о том, что, возможно, когда-нибудь
полюбит так же сильно, как любил Рамон. Где-то там,  далеко,  есть  человек,
который сможет пробудить в ней любовь и которого она будет любить  до  конца
своих дней.
   Ее  сердечко  забилось  сильнее,  когда  она   представила   себе   этого
загадочного человека, который однажды ураганом ворвется в ее жизнь. Он будет
высоким, сильным, загорелым, со счастливой улыбкой на губах, думала Мария, и
они будут любить друг друга до безумия. Она  забралась  обратно  в  постель,
свернулась калачиком и моментально  уснула.  И  во  сне  она  видела  своего
избранника, который нес ее на руках, нежно целуя.

Глава 4

   "Санто Кристо" вышел из  Севильи  вместе  с  другими  кораблями  осеннего
каравана. Они были в  пути  уже  около  полутора  месяцев,  когда  произошло
несчастье. Караван попал в полосу  урагана,  который,  как  голодный  зверь,
налетел на корабли, часть потопил, а тех, что устояли под  бешеным  натиском
огромных волн и яростного ветра, разбросал по океану.
   Выйдя на палубу впервые после урагана, Мария  с  облегчением  обнаружила,
что  галеон  с  честью  выдержал  испытание,   отделавшись   незначительными
повреждениями и  разорванными  парусами.  Но  холодок  дурного  предчувствия
закрался ей в сердце, когда на много миль вокруг она не увидела  ни  единого
корабля. Одни! Они легко могли стать жертвами жестоких и кровожадных морских
разбойников, промышлявших в  этих  широтах.  И,  вспомнив  о  судьбе  бедной
Марселы, Мария почувствовала, как сердце ее сжалось. Что  будет  с  ней?  Не
суждена ли и ей подобная участь? И она начала горячо молиться, чтобы Господь
отвел от них эту беду.
   Паруса быстро починили, и вскоре "Санто Кристо" уже шел своим курсом.  До
Эспаньолы было не так  далеко,  но  без  охраны  и  защиты  других  кораблей
огромный галеон был уязвим. Обстановка на  корабле  была  тревожной,  каждый
настороженно вглядывался в даль - не покажутся ли на горизонте паруса.
   На рассвете непонятный шум разбудил Марию, и, прислушавшись, она  поняла,
что  на  орудийную  палубу,  которая  находилась  как  раз  под  ее  каютой,
выкатывают тяжелые пушки. Она  быстро  оделась,  ополоснула  лицо  водой  из
фарфорового кувшина и, наспех расчесав волосы, выскочила на верхнюю палубу.
   То, что она увидела, поначалу успокоило ее. Всюду стояли  вооруженные  до
зубов люди, на вантах и реях сидели стрелки с мушкетами, а по звукам команд,
доносившимся с орудийной палубы, Мария поняла, что  к  галеону  приближается
какое-то судно, судя по всему неприятельский корабль...
   Тревожно всмотревшись  вдаль,  туда,  где  виднелись  паруса  незнакомого
корабля, она  вдруг  с  удивлением  различила  развевавшийся  на  грот-мачте
английский флаг. Подошел Рамон. Лицо его было непривычно хмурым.
   - Впередсмотрящий обнаружил его на рассвете.
   Сначала мы думали, что это один из наших кораблей,  но,  как  видишь,  он
идет под английским флагом.
   - Мы будем драться? Это пираты? - спросила Мария с испугом.
   - Думаю, что нет. - И он, прищурившись, посмотрел в сторону корабля. - На
расстоянии он выглядит,  как  торговое  судно,  но  мы  уже  не  первый  раз
сталкиваемся с тем, как эти дьяволы мастерски  маскируют  свои  корабли  под
торговые, чтобы усыпить нашу бдительность. - И,  бросив  на  нее  ободряющий
взгляд, Рамон добавил:
   - Не волнуйся, мы хорошо вооружены. Все будет в порядке. Но, думаю,  тебе
лучше вернуться