ерпеть подобного унижения,
тем более от этой юной леди.
   Я последовал за ними и снял перед ней свою новую шляпу, стараясь про-
делать это как можно изящнее.
   - Сударыня, - сказал я, - справедливости ради я должен вам объяснить,
что не понимаю по-гэльски. Не отрицаю, я прислушивался, но  это  потому,
что у меня есть друзья в горной Шотландии и слышать этот язык пне прият-
но, но что касается ваших личных дел, то, говори вы по-гречески, я понял
бы столько же.
   Она с надменным видом слегка присела.
   - Что же тут дурного? - произнесла она с милым акцентом,  похожим  на
английский (но гораздо приятнее). - Даже кошка может смотреть на короля.
   - У меня и в мыслях не было вас обидеть, - сказал я. - Я не приучен к
городскому обхождению; до нынешнего дня я еще никогда не входил в ворота
Эдинбурга. Считайте меня деревенщиной, - так оно и есть, и  лучше  уж  я
предупрежу вас сразу, не дожидаясь, пока вы сами в этом убедитесь.
   - Да, правда, здесь не принято заговаривать с незнакомыми на улице, -
ответила она. - Но если вы из деревни, тогда это  простительно.  Я  ведь
тоже выросла в деревне, я, как видите, из горного края и очень тоскую по
родным местам.
   - Еще и недели нет, как я перешел границу, - сказал я. - Меньше неде-
ли назад я был на склонах Бэлкиддера.
   - Бэлкиддера? - воскликнула она. - Неужели вы были в  Бэлкиддере?  От
одного этого звука у меня радуется сердце. Быть может,  вы  пробыли  там
долго и встречались с кем-нибудь из наших друзей или родичей?
   - Я жил у честнейшего, доброго человека по имени Дункан Ду  Макларен,
- ответил я.
   - О, я знаю Дункана, и вы совершенно правы! - воскликнула она.  -  Он
честный человек, и жена его - тоже честная женщина.
   - Да, - подтвердил я, - они очень славные люди, а местность там прек-
расная.
   - Лучше не найти на всем свете! - воскликнула она. - Я  люблю  каждый
запах тех мест и каждую травинку на той земле.
   Я был бесконечно тронут воодушевлением девушки.
   - Жаль, что я не привез вам оттуда веточки вереска, - сказал я.  -  И
хотя я поступил нехорошо, заговорив с вами на улице, но  раз  уж  у  нас
нашлись общие знакомые, окажите мне милость и не забывайте  меня.  Зовут
меня Дэвидом Бэлфуром. Сегодня у меня счастливый  день  -  я  стал  вла-
дельцем поместья, а совсем еще недавно находился в смертельной  опаснос-
ти. Прошу вас, запомните мое имя в память о Бэлкиддере, а я запомню ваше
в память о моем счастливом дне.
   - Мое имя нельзя назвать вслух, - очень надменно ответила она. -  Уже
больше ста лет никто его не произносит, разве только  нечаянно.  У  меня
нет имени, как у Мирного народца - эльфов. Я ношу имя Катрионы Драммонд.
   Теперь-то я понял, кто передо мной. Во всей обширной Шотландии не бы-
ло другого запрещенного имени, кроме имени Макгрегоров. Однако мне  и  в
голову не пришло спасаться от этого опасного знакомства, и  я  нырнул  в
пучину еще глубже.
   - Мне случилось встретиться с человеком, который находится в таком же
положении, - сказал я, - и думается мне, он один из ваших друзей.  Зовут
его Робин Ойг.
   - Не может быть! - воскликнула девушка. - Вы видели Роба?
   - Я провел с ним под одной кровлей целую ночь.
   - Он ночная птица, - сказала девушка.
   - Там были волынки, - добавил я, - и вы можете легко догадаться,  что
время пролетело незаметно.
   - Мне кажется, что вы нам, во всяком случае, не враг, - сказала  она.
- Тот, кого только что провели здесь красные мундиры, - его брат  и  мой
отец.
   - Неужели? - воскликнул я. - Стало быть, вы дочь Джемса Мора?
   - Да, и притом единственная дочь, - ответила девушка, - дочь  узника;
а я почти забыла об этом и целый час болтаю с незнакомцем!
   Тут к ней обратился один из слуг и на языке, который ему казался анг-
лийским, спросил, как же все-таки "ей" (он имел в виду  себя)  раздобыть
"хоть шепотку нюхального табаку". Я пригляделся к нему: это  был  рыжий,
кривоногий малый небольшого роста, с огромной головой, которого  мне,  к
несчастью, пришлось потом узнать поближе.
   - Не будет сегодня табаку, Нийл, - возразила девушка. - Как ты доста-
нешь "щепотку" без денег? Пусть это послужит тебе уроком, в  другой  раз
не будешь разиней; я уверена, что Джемс Мор будет не очень доволен  Ний-
лом.
   - Мисс Драммонд, - вмешался я, - сегодня, как я сказал, у меня счаст-
ливый день. Вон там рассыльный из банка, у него мои деньги. Вспомните, я
ведь пользовался гостеприимством Бэлкиддера, вашей родины.
   - Но ведь не мои родственники оказывали вам гостеприимство, -  возра-
зила она.
   - Ну и что же, - ответил я, - зато я в долгу у вашего дядюшки за  пе-
ние его волынки. А кроме того, я предложил себя вам в друзья, а вы  были
столь рассеянны, что не отказались вовремя.
   - Будь это большая сумма, - сказала девушка, - это, вероятно, сделало
бы вам честь. Но я объясню вам, что произошло. Джемс Мор сидит в тюрьме,
закованный в кандалы, но в последнее время его каждый день водят сюда, к
Генеральному прокурору...
   - К - прокурору? - воскликнул я. - Значит, это...
   - Это дом Генерального прокурора Гранта из Престонгрэнджа, -  сказала
она. - Сюда то и дело приводят моего отца, а с какой целью, я совсем  не
знаю, но мне кажется, что для него забрезжила надежда. Они не  разрешают
мне видеть его, а ему - писать мне; вот мы и ждем здесь, на Кингз-стрит,
когда его проведут мимо, и стараемся сунуть ему то немножко нюхательного
табаку, то еще что-нибудь. И вот этот злосчастный Нийл, сын Дункана, по-
терял - мой четырехпенсовик, отложенный  на  покупку  табака,  и  теперь
Джемс Мор уйдет ни с чем, будет думать, что дочь о нем позабыла.
   Я вынул из кармана шестипенсовик, дал его Нийлу и  велел  сбегать  за
табаком.
   - Эта монетка пришла со мной из Бэлкиддера, - сказал я девушке.
   - А! - отозвалась она. - Вы друг Грегоров.
   - Не стану вас обманывать, - сказал я. - О Грегорах я знаю очень  ма-
ло, и еще меньше - о Джемсе Море и о его деяниях, но за то время, что  я
стою на этой улице, я узнал кое-что о вас; и если вы скажете "друг  мисс
Катрионы", я постараюсь, чтобы вы об этом не пожалели.
   - Я и остальные - неразделимы, - сказала Катриона.
   - Я постараюсь стать другом и для них.
   - Но брать деньги от незнакомого человека! - воскликнула она.  -  Что
вы обо мне подумаете?
   - Ничего не подумаю, кроме того, что вы хорошая дочь, - сказал я.
   - Я, разумеется, верну вам долг. Где вы остановились?
   - По правде говоря, еще нигде, я всего три часа в этом городе, -  от-
ветил я. - Но скажите, где живете вы, и я осмелюсь сам явиться за  свои-
ми, - шестью пенсами.
   - Я могу положиться на ваше слово?
   - Вам нечего опасаться, что я не сдержу его.
   - Иначе Джемс Мор не позволил бы мне взять деньги, - сказала она. - Я
живу за деревней Дин, на северном берегу реки, у миссис  Драммонд-Огилви
из Аллардайса, она мой ближайший друг и будет рада поблагодарить вас.
   - Тогда я буду у вас, как только позволят мне дела, -  сказал  я;  и,
спохватившись, что совсем забыл об Алане, поспешил проститься с нею.
   Но, продолжая свой путь, я невольно подумал, что для  столь  краткого
знакомства мы вели себя слишком непринужденно и что истинно  благовоспи-
танная девушка должна была бы держаться несколько застенчивее.  Кажется,
от этих далеко не рыцарских мыслей меня отвлек рассыльный.
   - Я-то думал, у вас есть голова на плечах, - начал  он,  презрительно
скривив губы. - Эдак вы далеко не уйдете. Коли нет ума,  денежки  быстро
на ветер летят. А вы, как я погляжу, большой любезник! - воскликнул  он.
- Из молодых да ранний! Ловите потаскушек.
   - Как ты смеешь так говорить о молодой леди!.. - начал было я.
   - Леди! - фыркнул, тот. - Господи помилуй, какая такая леди?  Вон  ту
вы зовете леди? Таких леди в городе хоть пруд пруди. Леди! Сразу  видно,
что город вам в новинку!
   Я вспыхнул от гнева.
   - Эй ты, - крикнул я, - веди меня, куда ведено, и держи свой скверный
язык за зубами!
   Он повиновался лишь отчасти, он больше не обращался ко мне,  зато  на
редкость неприятным голосом и немилосердно фальшивя затянул песню,  зву-
чавшую, как наглый намек:
   Красотка наша Мэлли Ли по улице гуляет,
   Чепец слетел, ей хоть бы что, лишь глазками стреляет.
   А мы налево, мы направо, мы за ней пошли,
   Все полюбезничать хотят с красоткой Мэлли Ли!


   ГЛАВА II
   СТРЯПЧИЙ ИЗ ГОРНОГО КРАЯ

   К жилищу мистера Чарлза Стюарта, стряпчего,  вела  лестница,  длиннее
которой, наверно, не выкладывал ни один каменщик в мире -  в  ней  было,
маршей пятнадцать, не меньше. Наконец, я добрался  до  двери,  и,  когда
открывший мне - клерк сказал, что хозяин у себя, я,  еле  переводя  дух,
отослал рассыльного прочь.
   - Убирайся на все четыре стороны, - сказал я, отогал у него  мешок  с
деньгами и вслед за клерком вошел в дверь.
   В первой комнате была контора; здесь у  стола,  заваленного  деловыми
бумагами, стоял стул клерка. Во второй, смежной, комнате, небольшой  че-
ловечек с подвижным лицом сосредоточенно  читал  какой-то  документ;  он
сразу поднял на меня глаза и держал палец на недочитанной строчке, слов-
но намереваясь выставить меня вон и снова продолжить чтение. Мне это  не
- слишком исправилось, и еще меньше понравилось то, что клерку, по-види-
мому, было очень удобно подслушивать наш разговор.
   - Вы мистер Чарлз Стюарт, стряпчий? - спросил я.
   - Он самый, - ответил стряпчий, - а вы, позвольте узнать, кто такой?
   - Имя мое вам ничего не скажет, - ответил я, - но я покажу вам памят-
ку от друга, которого вы хорошо знаете. Вы его хорошо знаете, - повторил
я, понизив голос, - но, быть может, при нынешних обстоятельствах не  так
уж стремитесь получать от него, вести. И дела, о которых я должен с вами
поговорить, секретного свойства. Одним словом, я хотел бы знать, что нас
с вами никто не слышит.
   Ничего не ответив, он поднялся, с досадой бросил на стол недочитанную
бумагу, отослал клерка с каким-то поручением  и  запер  за  ним  входную
дверь.
   - Ну, сэр, - сказал он, возвратясь, - выкладывайте, с чем  пришли,  и
ничего не бойтесь. Но прежде я вам скажу, что уже предчувствую нырнет  -
нести! - воскликнул он. - Заранее знаю, либо вы сами один  из  Стюартов,
либо кто-то из Стюартов вас послал. Это - славное имя, и грешно было  бы
сыну моего отца относиться к нему неуважительно. Но когда я  его  слышу,
меня кидает в дрожь.
   - Мое имя - Бэлфур, - сказал я. - Дэвид Бэлфур из Шоса.  А  кто  меня
прислал, об этом вам скажет вот что. - И я показал ему серебряную  пуго-
вицу.
   - Спрячьте ее в карман, сэр! - закричал он. - Не нужно называть ника-
ких имен. Чертов шалопай, узнаю я эту его пуговицу! Пусть ею дьявол  лю-
буется! Где он сейчас, этот головорез?
   Я сказал, что мне неизвестно, где Алан, но у него есть надежное  (так
он, по крайней мере, считал) убежище, где так в ветреной стороне; там он
будет скрываться, пока ему не добудут корабль. Я рассказал также, где  и
как с ним можно встречаться.
   - Я так и знал, что рано или поздно меня вздернут на  виселицу  из-за
моих родственничков, - воскликнул стряпчий, - и, как  видно,  этот  день
настал! Добыть ему корабль - слыхали? А кто будет платить? Он  рехнулся,
этот малый?
   - Об этом позабочусь я, мистер Стюарт, - сказал я. - В этом мешке не-
малые деньги, а если не хватит, найдется и еще.
   - Мне незачем спрашивать, каковы ваши политические убеждения.
   - Спрашивать незачем, - улыбнулся я. - Я виг до мозга костей.
   - Погодите, погодите, - сказал мистер Стюарт. - Как это так? Вы  виг?
Тогда почему же вы явились ко мне с пуговицей Алана? И что это за стран-
ная затея, мистер виг? Он осужденный мятежник, убийца,  голова  которого
оценена в двести фунтов, и вы просите меня вмешаться в его дела, а потом
объявляете, что вы виг! Что-то не попадались мне такие виги, хотя знавал
я их немало!
   - Да, он осужденный мятежник, - сказал я, - и  это  тем  прискорбнее,
что он мой друг. Могу только пожалеть, что у него  не  было  наставников
получше. Алана, на беду его, обвиняют в убийстве, это верно, но обвиняют
несправедливо.
   - От вас первого это слышу, - сказал Стюарт.
   - Скоро услышите не только от меня. Алан Брек невиновен, и Джемс  то-
же.
   - Ну! - отмахнулся он. - Эти двое всегда заодно. Если один чист, зна-
чит, и другой не может быть замаран.
   Я вкратце рассказал ему о том, как я познакомился с Аланом, как  слу-
чайно оказался свидетелем эпинского убийства, о том, что приключилось  с
нами в вересковых пустошах во время бегства, и о том, как  я  стал  вла-
дельцем поместья.
   - Итак, сэр, - продолжал я, - зная все эти события, вы поймете, каким
образом я стал причастен к делим ваших родичей  и  друзей.  Хотелось  бы
только, ради нашего общего блага, чтобы эти дела были не столь  запутан-
ными и кровавыми. И теперь, как вы понимаете, у меня есть некоторые  по-
ручения, с которыми неудобно обращаться к первому попавшемуся  адвокату.
Мне ничего не остается, как спросить вас, согласны ли вы вести эти дела.
   - Не скажу, чтобы я горел таким желанием, но раз вы пришли с  пугови-
цей Алана, мне, пожалуй, выбирать не приходится. Каковы же ваши  поруче-
ния?
   - Прежде всего тайком вывезти Алана из этой страны, - сказал я. -  Но
этого, наверное, я мог бы и не повторять.
   - Да уж вряд ли я могу это забыть.
   - Затем, я должен немного денег Клуни. Мне едва ли удастся найти ока-
зию, но для вас это, вероятно, не составит труда. Всего долгу два  фунта
пять шиллингов и три четверти пенса в английской валюте.
   Он записал это.
   - В Ардгуре есть некий мистер Хендерленд,  проповедник  и  миссионер,
которому мне хотелось бы послать нюхательного табаку; и так  как  вы,  я
полагаю, сообщаетесь со своими друзьями в Эпине (это ведь  рядом!),  то,
без сомнения, это дело вам будет так же нетрудно исполнить, как  и  пер-
вое.
   - Сколько нужно табаку? - спросил он.
   - Пожалуй, два фунта.
   - Два, - повторил он.
   - Затем, там, в Лаймкилнсе, есть девушка, Элисон Хэсти, - сказал я. -
Та самая, что помогла нам с Аланом переправиться через Форт. Мне думает-
ся, если бы я мог подарить ей хорошее воскресное платье,  сообразное  ее
положению, то это облегчило бы мою совесть, так как, честно говоря,  оба
мы обязаны ей жизнью.
   - Я рад убедиться, что вы экономны, мистер Бэлфур, - сказал стряпчий,
записывая.
   - Не годится проматывать деньги, едва успев разбогатеть, - сказал  я.
- А теперь будьте добры  подсчитать  расходы  и  прибавить  то,  что  вы
возьмете за труды. Мне хотелось бы знать, останутся ли у меня  карманные
деньги. Не потому, что мне жаль отдать все, чтобы спасти Алана, и не по-
тому, что больше у меня ничего нет, но, взяв такую сумму в первый  день,
мне кажется, было бы неловко назавтра просить еще.  Только,  пожалуйста,
проверьте, хватит ли на все этих денег, - добавил я, - потому что у меня
нет никакого желания встречаться с вами снова.
   - Отлично, мне приятно убедиться, что вы еще и осмотрительны, -  ска-
зал стряпчий. - Но не рискованно ли с вашей стороны доверять  мне  такую
значительную сумму?
   Он произнес это с нескрываемой насмешкой.
   - Что ж, придется рискнуть, - ответил я. - Ах, да, я  должен  просить
вас еще об одной услуге: посоветуйте, где мне поселиться,  у  меня  ведь
нет здесь крыши над головой. Только нужно устроить так,  будто  я  нашел
это жилище случайно; не дай бог, если Генеральный  прокурор  заподозрит,
что мы знакомы.
   - Пусть успокоится ваш неугомонный дух, - сказал стряпчий. - Я никог-
да не произнесу вашего имени, сэр, а прокурору надо глубоко посочувство-
вать: он, бедняга, даже не знает о вашем существовании.
   Я понял, что с этим человеком надо говорить по-другому.
   - Значит, для него скоро настанет счастливый день, - сказал я, -  ибо
хочет он того или нет, но завтра, когда я явлюсь к нему, он узнает о мо-
ем существовании.
   - Когда вы к нему явитесь? - поразился мистер Стюарт. -  Кто  из  нас
сошел с ума, я или вы? Зачем вы пойдете к прокурору?
   - Да просто затем, чтобы сдаться ему, - ответил я.
   - Мистер Бэлфур! - воскликнул стряпчий. - Вы смеетесь надо мной?
   - Нисколько, сэр, - сказал я, - хотя мне кажется,  что  вы  позволили
себе такую вольность по отношению ко мне. Но вы  должны  усвоить  раз  и
навсегда, что мне не до шуток.
   - Мне также, - сказал Стюарт. - И вы тоже должны усвоить, как вы  из-
волили выразиться, что мне все меньше и меньше нравится ваше  поведение.
Вы пришли ко мне с целым ворохом прожектов, тем самым  вовлекая  меня  в
разного рода сомнительные дела и заставляя вступать в общение с  разными
весьма подозрительными личностями. А затем заявляете, что прямо из  моей
конторы идете с повинной к Генеральному прокурору! Ни пуговица Алана, ни
две его пуговицы, ни сам Алан целиком не вынудят меня впутываться в ваши
дела.
   - Я бы на вашем месте не стал так горячиться, - сказал я. - Наверное,
можно избежать того, что вам так не по душе. Но я не вижу иного способа,
кроме как явиться к Генеральному прокурору; если вы придумаете  что-либо
другое, то, скажу откровенно, у меня гора свалится с плеч, ибо я  побаи-
ваюсь, что переговоры с его светлостью повредят моему здоровью. Для меня
ясно одно: я как свидетель должен рассказать то,  что  знаю;  Я  надеюсь
спасти честь Алана, если от нее еще что-то осталось, и голову Джемса - а
тут медлить нельзя.
   Стряпчий секунду помолчал.
   - Послушайте, милейший, - сказал он затем, - вам ни за что не  позво-
лят дать такие показания.
   - Это мы еще посмотрим, - ответил я. - Я могу быть упрямым, если  за-
хочу.
   - Неслыханный болван! - закричал Стюарт. - Да ведь  им  нужен  Джемс!
Они хотят повесить Джемса, - Алана тоже, если он попадется им в руки, но
Джемса уж непременно! Попробуйте-ка подступиться к прокурору с таким де-
лом и увидите, он сумеет быстро заткнуть вам рот.
   - Я лучшего мнения о Генеральном прокуроре, - возразил я.
   - Да что там прокурор! - воскликнул он. - Кемпбеллы - вот  кто  сила,
милейший! Они накинутся на вас всем кланом, и на прокурора, беднягу, то-
же. Просто поразительно, как вы сами этого не  понимаете.  Если  они  не
заставят вас замолчать добром, то пойдут на любую подлость. Они  засадят
вас на скамью подсудимых, неужели вы не понимаете?  -  кричал  он,  тыча
пальцем в мое колено.
   - Да, - сказал я. - Не далее, как сегодня утром, мне то же самое ска-
зал другой стряпчий.
   - Кто же это? - спросил Стюарт. - Как видно, он человек дельный.
   Я ответил, что мне неудобно называть его имя:  это  почтенный  старый
виг, который не желает вмешиваться в подобные дела.
   - По-моему, весь мир уже замешан в это дело! - воскликнул  Стюарт.  -
Но что же он вам сказал?
   Я пересказал ему свой разговор с Ранкилером перед домом в Шосе.
   - Ну да, и вас повесят, - сказал стряпчий. - Будете болтаться на  ви-
селице рядом с Джемсом Стюартом. Это вам на роду написано.
   - Надеюсь, меня ждет лучший удел, - сказал я, - но спорить не  стану:
здесь есть известный риск.
   - Риск! - Стряпчий хмыкнул и опять помолчал. - Следовало бы  поблаго-
дарить вас за преданность моим друзьям, которых вы так ретиво защищаете,
- произнес он, - если только у вас хватит сил устоять. Но  предупреждаю,
вы ходите по краю пропасти. И я хоть и сам из рода Стюартов, но я не же-
лал бы очутиться на вашем месте даже ради всех Стюартов, живших на земле
со времен праотца Ноя. Риск? Да, рисковать я готов  сколько  угодно,  но
сидеть на скамье подсудимых перед кемпбелловскими присяжными и  кемпбел-
ловским судьей, на кемпбелловской земле, из-за кемпбелловской  распри...
думайте обо мне что хотите, Бэлфур, но это свыше моих сил!
   - Должно быть, мы просто по-разному смотрим на вещи, -  сказал  я.  -
Мои убеждения внушил мне отец.
   - Да будет ему земля пухом! Сын  не  посрамит  его  имени,  -  сказал
стряпчий. - И все же, не судите меня слишком  строго.  Я  в  чрезвычайно
трудном положении. Видите ли, сэр, вы заявляете, что вы виг; а я