уху  к прусскому  Земельному
уложению 1794  года, а  не  к кодификации  Наполеона.  Николай  I  предписал
привести в порядок и изложить систематически русские законы, ничего не меняя
в  их содержании.  Эти  указания,  конечно,  не  были  в  буквальном  смысле
соблюдены графом Сперанским, который  осуществлял  составление свода. Тем не
менее можно, в общем, сказать, что от Русской Правды до Уложения 1649 года и
от  этого уложения до  Свода Законов  1832 года  --  все  это  консолидация,
изложение, а не реформа в целом и не модернизация права.
     Либеральное  движение за реформы развернулось только во второй половине
XIX века в царствование  Александра  II.  Это  движение, отмеченное  отменой
крепостного права (1861  год) и  судебной  реформой (1864 год),  дало России
Уголовное уложение (1855 год, пересмотрено в 1903 году), но так и не привело
к созданию Гражданского кодекса (был составлен только его проект).
     Таково  было  положение  до  1917  года,  некоторые  характерные  черты
которого полезно подчеркнуть.
     124.  Россия  входила  в романо-германскую  правовую семью.  Во-первых,
русская  юридическая  наука заимствовала  многое из византийского права,  то
есть из римского права, и из  стран континентальной Европы, придерживающихся
романской системы.  Правда, существовали оригинальные русские обычаи и акты,
как  существовали  в XVIII веке французские и немецкие оригинальные обычаи и
ордонансы, но, так же как во Франции  и в Германии в XVIII веке, в России не
было другой правовой науки, кроме романской. Категории русского права -- это
категории романской  системы. Концепцией права, принятой  в университетах  и
юристами, была романская концепция. _Русское право отошло от казуистического
типа права;
     русский юрист не считал право продуктом судебной практик";  норму права
он,  так  же  как  немецкий  и французский  Юристы,  рассматривал  как норму
поведения,   предписываемого   индивидам,  формулировать  которую   надлежит
доктрине  или  законодателю,  а не  судье.  Россия  не  имела  столь  полных
кодексов, как другие страны Западной Европы, но она была готова их иметь.
     125.  Слабость  юридических традиций  в  России.  Второе,  что  следует
подчеркнуть,-- это  слабость юридических традиций и чувства права  в России.
Важна не  юридико-техническая отсталость русского  права и  не тот факт, что
русское право не было полностью кодифицировано. Важно порожденное  различием
исторического  развития  разное  отношение  к  праву в  России  и  в  других
европейских странах.
     Во  всей  континентальной  Европе,  так  же  как   и  в  Англии,  право
рассматривается  как  естественное  дополнение  морали  и  как одна из основ
общества. Этого нельзя сказать  о  России. До  недавнего времени в России не
было юристов: первый русский университет  -- Московский -- был создан только
в  1755 году, Петербургский университет -- в 1802 году. Русская  юридическая
литература  появилась только во второй половине XIX века. Лишь реформой 1864
года была создана профессиональная адвокатура, а функции судьи были отделены
от административных функций. До  этой  реформы не было четких различий между
полицией, судом и администрацией. Писаное русское право было чуждо народному
созданию. Оно представляло собой главным образом право административное,  не
имеющее  корней  в частном  праве.  Та  часть  частного  права,  которую оно
содержало, не  интересовала огромное большинство населения. Это было  "право
городов", созданное для торговцев и буржуазии. Крестьянская масса продолжала
жить  согласно  своим  обычаям;  существенной  для  нее   представлялась  не
индивидуальная собственность, а семейная (двор) или община (мир); правосудие
для  нее представлялось справедливостью в том виде,  в каком она воплощалась
волостным судом,  состоявшим из судей-неюристов.  Волостной  суд  подчинялся
Министерству   внутренних   дел,   а   не  Министерству  юстиции.  Созданное
законодательным  путем,  право  представляло собой  не выражение сознания  и
традиции  народа,  как  в  других странах  Европы,  а произвольное  творение
самодержавного  властителя,  привилегию  буржуазии.   Этот   властитель  был
поставлен  над  законом. Юристы являлись скорее слугами царя и  государства,
чем слугами народа, им не хватало общего профессионального духа.
     Единство  русского народа основывалось  не  на праве.  Авторы  западных
стран могут сколько угодно насмехаться над юстицией и судьями, высмеивать их
слабости; но ни один из этих авторов  не представляет себе общества, которое
может  жить  без судов и без права: ubi societas, ibi  jus (нет общества без
права). Такое представление  мало кого шокировало  в России. Подобно святому
Августину,  Лев  Толстой  желал  исчезновения  права  и  создания  общества,
основанного  на  христианском  милосердии  и  •  любви.  В  этом  плане
марксистский идеал будущего общества и нашел благодатную почву в моральных и
религиозных чувствах русского народа.
О т д е л II. Д р у г и е социалистические страны
     126. Общая характеристика. Прошлое отдельных  стран весьма различно. Мы
ограничимся  лишь общими  замечаниями,  акцентировав  внимание  на  том, что
значимо  для  понимания современного права или  же  объясняет различие между
правом данной страны и развитием права в СССР.
     Все  европейские  государства,  ставшие  народными демократиями,  ранее
принадлежали  к  романо-германской  семье.   В  рамках   этой  общей  важной
характеристики они в зависимости от исторического  развития права могут быть
разбиты на две группы. Одна -- это  страны,  связанные  религией  с Римом, с
развитием  идей  и институтов  в Западной Европе, с которой они  никогда  не
теряли  прямых  контактов. Другие  --  страны  ортодоксального христианства,
отрезанные на протяжении веков турецким завоеванием от остальной Европы.
     127.  Страны  западной  традиции.  Развитие  права  в Венгрии,  Польше,
Чехословакии,  Хорватии,  Словении всегда  шло параллельно развитию  права в
Германии, Австрии, во Франции. Условия,  которые  воздействовали на право  в
этой группе стран,  были  сходны  с  теми,  что  наблюдали  в  германских  и
латинских  странах   Европы  и,  наоборот,  отличались   от  России.   Здесь
существовала прочная юридическая традиция: право рассматривалось как одна из
фундаментальных опор  общества. В управлении  этим обществом, в его развитии
существенную роль играл корпус юристов, многочисленный и уважаемый.
     128.  Балканские государства. Другой была история балканских государств
(Албании,  Болгарии, Румынии,  Сербии),  образующих  вторую  группу.  Как  и
Россия, они первоначально находились под влиянием  не европейского Запада, а
Византии. Подобно  тому  как  в  России  развитие  права  было  парализовано
татарским  нашествием,  здесь  такую же роль  сыграло  турецкое  завоевание,
которое имело еще  более  тяжкие последствия, ибо длилось гораздо дольше  --
вплоть до XIX и даже XX века.
     Можно было ожидать  большого сходства  между этими странами и Россией в
их  отношении к праву, его стагнации в течение веков, незначительного места,
которое оно занимало в национальном сознании.
     Однако  имелся фактор,  который  сблизил  эту вторую  группу с  первой.
Россия сама освободила себя от татарского ига и сразу же образовала обширное
и  независимое  государство,  претендовавшее  на  роль  преемника  Византии.
Балканские же государства получили независимость лишь с  посторонней помощью
и  представляли  собой  в  этот момент  небольшие,  нуждавшиеся  во  внешней
поддержке нации. Чтобы преодолеть  отсталость,  образовавшуюся  в результате
турецкого ига, стремясь восстановить необходимые для этого связи, они охотно
воспринимали культуру государств Западной и Центральной Европы.
     129.  Заключение.  В   конечном  итоге  в  обеих  группах  стран  право
пользовалось большим престижем, а связи с Западом были  теснее, чем в случае
с  Россией.  И этот факт не  исчез сразу  после  того, как  к  власти в этих
странах  пришли  коммунистические правительства. Юристы этих  стран неохотно
шли  на  ослабление  контактов  с  Францией,  ФРГ,  Италией,  Австрией.  Они
стремились по возможности полностью сохранить юридическую традицию, поставив
ее на службу новой форме правления.
Глава II. МАРКСИЗМ-ЛЕНИНИЗМ
     130.  Марксизм  --  теоретическая   основа  общества.  Социалистическая
революция   сопровождалась  широкомасштабным  критическим  пересмотром  всех
институтов, которые по  большей части были отвергнуты или трансформированы в
свете  учения марксизма-ленинизма, рассматриваемого как  непреложная истина.
Чтобы понять политику, новые институты и новое право социалистических стран,
необходимо иметь представление хотя бы об основных положениях этого учения.
     Марксизм-ленинизм в социалистических странах --  это  совсем не то, что
любая философская  доктрина в  западных  странах. Это официально  признанное
учение,  а  всякое   иное,  противоречащее,   считается  ложным  и  опасным.
Марксизм-ленинизм  раскрыл законы,  определяющие развитие  общества и способ
создания  в  будущем общества,  основанного на  гармонии и  согласии.  Таким
образом,  марксизм-ленинизм  --  это  одновременно  и  объяснение   мира,  и
руководство к действию.
     131.  Исторический   материализм.  Марксистское   учение,  основателями
которого являются Карл Маркс (1818--1883 годы) и Фридрих Энгельс (1820--1895
годы)   исходит,  с  одной  стороны,  из  материалистической  философии,   с
другой--из идеи  развития.  Согласно  материалистическому подходу,  объекты,
существующие  в природе,  первичны; мысль,  дух, сознание  -- это  отражение
материального мира.  Идея развития означает,  что в природе нет ничего раз и
навсегда данного, все изменяется в процессе постоянной эволюции.
     Дарвин  в  1859  году  в  своей  книге "Происхождение  видов"  объяснил
принцип, управляющий эволюцией в  сфере  биологии. Маркс и Энгельс полагали,
что  и  в области общественных  наук -- а не только  естественных -- имеются
законы,  управляющие  развитием  человечества.  Они  стремились  открыть эти
законы  и таким  путем  поставить на  место старого утопического  социализма
научный социализм.
     Их отправная точка  -- гегелевский тезис о  диалектическом развитии; за
тезисом  следует антитезис,  а противоречие между  ними решается  в синтезе,
который  и  есть  двигатель прогресса. Однако Маркс и Энгельс по-иному,  чем
Гегель, понимали причинные зависимости в ходе  эволюции. Гегель -- идеалист,
и развитие общества  он  объяснял  прогрессом человеческого  разума.  Учение
Маркса и  Энгельса  --  исторический материализм:  объективное обусловливает
сознание, реальность рождает идеи, человек -- прежде всего Ното faber и лишь
затем  Ното  sapiens.  "Анатомию  гражданского  общества  следует  искать  в
политической экономии,--  писал  Маркс.--  Способ  производства материальной
жизни  обусловливает  социальный,  политический  и  духовный  процессы жизни
вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их  общественное
бытие определяет их сознание"'.
     132.  Базис  и надстройка. Марксистское  учение отнюдь  не носит печати
фатализма. Оно отводит человеку важную роль в реализации законов истории. Но
тем не менее его возможности ограниченны, ибо, как писал  Ф.  Энгельс, "люди
сами делают  свою историю,  однако в данной,  их  обусловливающей среде,  на
основе уже существующих действительных отношений"2.
     Решающую роль в обществе играют экономическая  инфраструктура, условия,
в которых используются  средства производства. Вслед за Сен-Симоном марксизм
говорит о том,  что принципы политической  экономии первичны по  отношению к
принципам гражданского права. Все  находится в зависимости  от экономической
структуры -- идеи людей, нравы, мораль, религия.
     Точно  так же  и право --  это  не  более чем надстройка,  его реальное
назначение  -- служить интересам тех, в чьих руках находятся рычаги власти в
данном  обществе.  Оно --  инструмент,  используемый теми, кому  принадлежит
власть и кто распоряжается средствами производства.  Право  -- это  средство
подавления  эксплуатируемого класса.  Оно справедливо  только с субъективной
точки зрения господствующего класса. Говорить о справедливом праве вообще --
это значит обратиться  к  идеологии, то  есть ложному  отражению реальности.
Справедливость  --  это историческое  понятие,  зависящее  от  условий жизни
определенного  класса.   Право   буржуазного   государства,   пренебрегающее
интересами  пролетариата,  является,   с   его   точки   зрения,  отрицанием
справедливости.
     Таким  образом, марксистская трактовка права прямо противоположна нашим
традиционным представлениям о нем. Чтобы несколько глубже разобраться в этом
вопросе,   а   также  понять,  как  представляется  в  этой   связи  будущее
коммунистическое  общество,  следует обратиться к взглядам  Ф.  Энгельса  на
государство  и  право,  изложенным  в  книге "Происхождение  семьи,  частной
собственности и государства" (1884 год).
     133. Марксистская концепция государства и права. По  Энгельсу, в начале
истории мы видим общество без классов, где все его члены находились в равном
положении  по отношению к орудиям производства.  Все  были равны, независимы
друг  от друга, ибо эти  орудия находились  в  свободном распоряжении  всех.
Правила  поведения  соблюдались, но,  походя на  нравы и не  будучи снабжены
принудительными санкциями, эти правила не были нормами права.
     Позднее в  результате  общественного  разделения  труда  в  примитивном
обществе  произошло расслоение и выделилось два  класса. Один из них овладел
средствами производства и начал эксплуатировать  другой класс, лишенный этих
средств.  В  этот момент  появляются право  и государство. Между этими двумя
явлениями марксист видит прямую связь. Право -- это такое правило поведения,
которое в отличие от всех других содержит принудительный момент, возможность
вмешательства  государства.  Властвующее  в  обществе  государство,  угрожая
принуждением или  применяя  его, обеспечивает соблюдение  этого правила. Нет
права  без  государства  и государства  без  права.  Это два  слова, которые
обозначают одно и то же явление.
     Не  всякое  человеческое  общество  знает  государство и право.  Они --
продукты  определенной экономической  структуры  и не возникают  до тех пор,
пока не произойдет раскола общества на классы, из которых один эксплуатирует
другой   или  другие.  Господствующий  класс   использует  в  этих  условиях
государство и право, чтобы укрепить и продлить свое господство.
     Право  --  это  орудие  классовой  борьбы,  служащее  защите  интересов
господствующего   класса  и   сохранению  выгодного  для  него   социального
неравенства. Оно  может быть  определено как  совокупность социальных  норм,
которые  регламентируют отношения  господства между правящим и  подчиненными
классами в той  части,  в какой эти отношения не могут сохраняться без опоры
на  принудительную  силу  хорошо  организованного государства. Что  касается
государства,  то  это организация  господствующего класса, с помощью которой
этот класс  обеспечивает подавление  эксплуатируемого  класса и охрану своих
интересов.
     Право  и  государство  существовали не  всегда.  Их  появление  --  это
"диалектический скачок".  Переход от общества  без  государства  и  права  к
обществу  с  правом  и  государством --  это  невиданная  дотоле  социальная
революция. Все последующее развитие носило скорее  "количественный" характер
в том смысле, что лишь видоизменяло уже существующее государство и право, но
в  рамках  классового  общества, основанного  на  частной  собственности  на
средства  производства.  История  общества -- это  по  преимуществу  история
борьбы   классов.   Повороты   истории   связаны   с  победой   части  ранее
эксплуатируемого класса, который отныне становился эксплуататорским классом.
Появление нового социального класса прогрессивно,  ибо  соответствует  более
развитому  состоянию  способа  производства,  техническому прогрессу,  общим
устремлениям  общества. Однако средства производства  по-прежнему в  частной
собственности небольшого числа  лиц и, следовательно, сохраняется деление на
эксплуататоров и эксплуатируемых.
     134. Предвидение общества без права. Марксизм как политическая доктрина
исходит  из  того,  что  причиной всех зол  в  обществе  является антагонизм
социальных классов, который исчезнет лишь тогда, когда  будет положен  конец
частному присвоению средств производства и они будут переданы в распоряжение
всех и использоваться в интересах всех. Так появится новое, коммунистическое
общество,  не знающее  эксплуатации человека человеком  и  руководствующееся
принципом  "от каждого по способностям, каждому по потребности". Принуждение
станет  ненужным,  а его носители  --  государство и  право --  отомрут. Эта
доктрина   полностью    противоположна   фашистской,    превозносящей   роль
государства, всемогуществу которого приносятся в жертву интересы индивидов.
     Переход к  новому обществу  без  государства и  права -- это  еще  один
диалектический  скачок в  истории,  но обратный  тому, о котором  говорилось
выше. Человек становится свободным, он  принадлежит самому себе и  не должен
продавать  свою рабочую силу  в интересах эксплуататоров  из господствующего
класса.  Нормы  поведения,  которые   сложатся  в  этом  будущем   обществе,
приобретут такой  же характер, как и в ранних  обществах,  то есть это будут
правила  морали,  обычаи, технические  предписания.  Они  будут  соблюдаться
спонтанно в силу убежденности в их соответствии общему  интересу и подлинной
справедливости.  Все  граждане в  меру своих способностей примут  участие  в
управлении  делами  общества.  Уровень  производства позволит  удовлетворить
разумные потребности каждого.
     135.   Марксизм    как   теория    действия.   Марксистская   доктрина,
сформулированная в основных чертах в 1848 году в "Манифесте Коммунистической
партии", развивалась затем  Марксом и Энгельсом на протяжении всей их жизни.
Они защищали ее от противников, уточняли для последователей. Маркс и Энгельс
были  не  только  мыслителями,  но  и  партийными деятелями. Они внимательно
следили за событиями своего времени, анализировали ситуации,  возникавшие  в
разных  странах,  и  формулировали выводы о  том,  какова должна  быть линия
поведения,  призванная привести  к  конечному успеху  сторонников  доктрины.
Марксизм, таким образом,-- это не только объяснение истории, но и основанное
на  диалектическом  методе   руководство  по  политической  деятельности   и
революционной практике.
     136. Марксизм-ленинизм. В отличие  от исторической и философской частей
марксистского  учения  его  политическая часть требовала  постоянного  учета
изменяющихся условий, и особенно после того, как партия большевиков пришла к
власти в России в 1917 году. Роль Ленина в этой связи была настолько велика,
что и в Советском Союзе, и в других странах марксизм  в наше  время называют
марксизмом-ленинизмом.
     Ленинизм  был  особенно  необходим для определения  линии  поведения  в
переходный от капитализма  к коммунизму  период.  Маркс и  Энгельс не  могли
предвидеть, в какой стране впервые произойдет революция,  приведшая к власти
марксистскую партию,  и  какова  будет обстановка в мире в этот  момент  и в
последующем.  В  трудах  Маркса  имелось  лишь  указание  на  то, что  между
капитализмом  и   коммунизмом   должен  быть   переходный   период.   "Между
капиталистическим  и  коммунистическим обществом лежит период революционного
превращения первого во второе.  Этому периоду соответствует  и  политический
переходный период, и  государство  этого периода  не может быть ничем  иным,
кроме  как революционной диктатурой пролетариата"'. После завоевания  власти
надо   было   определить,   каковы   должны   быть   структура    и