рон  по
каким-то причинам чрезвычайно важен для пришельцев. ПОЧЕМУ?
   Эола Мэтьюз, с ее непомерным  властолюбием  и  мечтами  о  богоподобии...
Пришельцы способны удовлетворить все ее безумные  желания,  а  она,  в  свою
очередь, сделает все, что они прикажут. Да, что-то в этом  есть.  Интересно,
понимает  ли  это  Корил?  Особенно  теперь?  Что  значит  один   непокорный
властитель против цивилизации, готовой уничтожить тысячи планет?
   - О чем задумался? Я очнулся:
   - Да так, ерунда, просто сопоставляю факты. Я тебе потом расскажу. Отныне
мы постоянно будем вместе, а это очень длинная и запутанная история.
   - Вместе, - вздохнула она. - Как это прекрасно.
   - И еще, самое главное. Почему мне, например, не мешает хвост?  Я  ощущаю
себя совершенно естественно.
   - Просто заклинание было очень хорошим. Я удовлетворенно кивнул:
   - Отлично. И куда же мы теперь отправимся?
   - Далеко-далеко, - ответила Дарва, - и побыстрее. Скоро весь  этот  район
наводнят правительственные войска, а возможно, его уже прочесывают. Впрочем,
у нас есть множество способов маскировки - например, застыть  неподвижно  на
месте. Ты не поверишь, но любой пройдет мимо и ничего не заметит.
   - Здорово, - согласился я, - но они  наверняка  используют  все  новейшие
поисковые средства - например, тепловые датчики. И тогда нам не отвертеться.
   - Ну и что? - засмеялась Дарва. - Не забывай,  что  мы  холоднокровные  и
температура нашего тела точно такая же, как и у  окружающей  среды.  Приборы
совершенно бесполезны.
   А я и не догадался взглянуть на проблему под этим углом.
   - Да я и сам рад  поскорее  унести  ноги.  Но  скажи,  ты  хорошо  знаешь
окрестности Бурже?
   - Отлично, - ответила Дарва. - Правда, в радиусе лишь  сотни  километров.
Дальше я никогда не бывала. Но я знаю  все  дороги,  хотя  мы  и  не  сможем
воспользоваться ими, а также административное деление -  я  вызубрила  карту
наизусть. Нам пришлось многое заучивать.
   - Умница, - похвалил я.
   -  А  ты  тоже  хочешь  присоединиться  к  остальным?   -   с   некоторым
разочарованием спросила она. Я кивнул:
   - Я тебе потом объясню. Это долгий рассказ.
   - У нас впереди 800 километров и три  недели,  -  сказала  она.  -  Этого
времени с лихвой хватит для любых объяснений. Мы все рассеялись - до поры до
времени.
   - Этого времени, - с беспокойством заметил  я,  -  хватит,  чтобы  агенты
Службы безопасности поймали некоторых и выведали, где прячутся остальные.
   - О, оговоренных явок сотни, но о каждой  знает  только  очень  небольшая
группа. Даже если переловят  половину  наших,  в  чем  я  очень  сомневаюсь,
остальные уцелеют.
   - Конечно, хотелось бы иметь гарантии, но так и быть, поверю на слово.  -
Я осмотрелся вокруг. Туман сгущался. - Ну что ж, пора заметать следы -  и  в
путь.
   Дарва засмеялась:
   - Даже  наши  следы  не  отличаются  от  следов  бурхана.  Вот  еще  одно
преимущество моего нового тела. Я еще раз огляделся.
   - Кажется, мне надо уединиться, - с некоторым  стеснением  сообщил  я.  -
Дыни оказались очень сочными.
   Дарва весело засмеялась и ткнула наугад пальцем. Вняв совету, я присел и,
глядя себе под ноги, облегчился.
   - Так вот где у меня ЭТО, - громко поделился я своим открытием.

Глава 10

РАНДЕВУ НА ВЕРШИНАХ

   Эти три недели оказались воистину идиллическими, и, честно говоря, я даже
заскучал. В обществе Дарвы я испытал целую гамму чувств,  дотоле  неведомых,
и, надо сказать, слегка огорчился -  сильный,  бесстрастный,  но  бдительный
агент Конфедерации должен быть абсолютным индивидуалистом и не нуждаться  ни
в ком и ни в чем. Да и кто станет тратить время, развивая в нас такие  вещи,
как преданность, дружба, любовь? Разве не я всего несколько месяцев назад не
мог даже подобрать подходящих слов, чтобы описать состояние Залы? До сих пор
я считал, что одиночество может испытывать только  безнадежно  неполноценный
человек. Стану ли я столь же чуждым собственной  культуре,  как  выросшая  в
лесах Харона Дарва? Такие мысли по-настоящему пугали. Моя  вера  в  ценности
Конфедерации сильно поколебалась.
   Неужели мы, в нашем упорном и  опрометчивом  стремлении  к  совершенству,
оставили в человеческой психике серьезные пустоты? Или эти пугающие эмоции -
просто результат моей новой биохимии? Впрочем, с практической  точки  зрения
имеет значение только сам факт, и раз уж я ощутил свою ущербность, то с  чем
она связана, в конечном счете не важно.
   Не однажды, продираясь  сквозь  густые  джунгли,  я  порывался  открыться
Дарве, кто я такой и какова моя миссия, но в последний  момент  удерживался.
Спешить было некуда, и я откладывал это на потом. Постепенно я все  лучше  и
лучше узнавал свою спутницу и понимал, что  не  ошибся  в  ней.  Она  быстро
усваивала новое, особенно мои рассказы о жизни на цивилизованных планетах  и
на Границе. Дарва  довольно  легко  ухватила  суть  заговора  инопланетян  и
Четырех  Властителей,  а  я  боялся,  что  она  воспримет   пришельцев   как
своеобразных оборотней. Когда вы ярко-зеленого цвета, двух с  лишним  метров
высотой да к тому же счастливый обладатель  великолепного  рога  и  длинного
мясистого хвоста, тогда разница между людьми и  нелюдьми  кажется  вам  куда
менее очевидной, чем раньше. Однако Дарва  сразу  поняла,  что  пришельцы  -
представители иной расы и совершенно чуждого нам  интеллекта.  Если,  как  я
подозревал, Морах ив самом деле инопланетянин, значит, она готова к борьбе с
чужаками во имя человечества, которого никогда по-настоящему не видела  и  к
которому, очевидно, уже не принадлежала.
   Некоторые перемены особенно сильно волновали меня; я  заметил,  что  стал
эмоциональнее и, хотя не  утратил  знания  и  навыки,  стал  переживать  все
необыкновенно бурно - и хорошее, и плохое.
   Наш  новый  вид,  название  которого  я  сократил  до  Darvas,   оказался
великолепно приспособлен к местным условиям. Мы были чрезвычайно  сильны  и,
несмотря на свои размеры, могли  без  труда  затеряться  в  любой  невысокой
траве, а бегали намного  быстрее  человека.  Когти  служили  нам  прекрасным
оружием, хотя мы и не использовали их в этом качестве. Выяснилось,  что  ими
чрезвычайно удобно разрывать любую  плоть  -  только  не  нашу  собственную,
исключительно крепкую и абсолютно водонепроницаемую.
   Без сомнения, нас разыскивали. Часто  очень  низко  над  лесом  пролетали
парители, и с них наугад стреляли  из  огнеметов,  чтобы  посеять  панику  и
обнаружить беглецов. Все без исключения дороги постоянно патрулировались - в
основном солдатами с уже знакомыми мне злобно-отсутствующими физиономиями. А
поскольку  мы  не  могли  пройти  незамеченными  мимо  любого   мало-мальски
грамотного волшебника, наш путь пролегал в лесной глуши.
   Единственное серьезное препятствие встретилось  нам  уже  в  конце  наших
странствий. Мы прекрасно чувствовали себя в лесу: толстая шкура защищала  от
укусов насекомых, хищники были нам не  страшны,  а  сил,  чтобы  продираться
сквозь спутанные лианами заросли и грязные болотца, у  нас  вполне  хватало.
Природа  Харона  поражала  красотой,  однако  мы,  что  называется,   слегка
"одичали" и не уделяли особого внимания пейзажам.
   Джунгли стали для нас родным домом, как  и  для  настоящих  бурханов.  Мы
столкнулись с множеством неизвестных  обитателей  лесов  и  болот,  но,  как
правило, мы избегали друг друга; и лишь однажды встреченный нами зверь повел
себя по-другому.
   Не знаю, в чем причина: скорее всего самец учуял запах Дарвы, но, как  бы
там ни было, он даже не пытался скрыться - наоборот, мы то  и  дело  слышали
его грозный рык, которым он вызывал нас на бой.
   Несмотря  на  внушительные  передние  резцы,  у  нас   был   человеческий
челюстно-лицевой  аппарат  -  как  и   у   всех   всеядных   животных.   Наш
преследователь, очевидно, был не менее силен, и наши попытки  уклониться  от
схватки только  раззадорили  его.  В  конце  концов  стало  ясно:  битвы  не
избежать. Внезапно я почувствовал бешеный прилив адреналина  -  или  чего-то
похожего; такой дикой ярости я никогда еще не испытывал.  Зверюга  вынырнула
из-за кустов, злобно  рыча,  и  присела  перед  броском,  а  я  ощутил,  что
буквально растворяюсь в невероятном гневе  -  и  в  то  же  мгновение  рядом
зарычала Дарва. Не сговариваясь, мы  одновременно  ринулись  на  противника,
опустив головы и выставив свое главное оружие - длинные рога.
   У обычного бурхана очень острые зубы, но рогов нет; наш противник явно не
рассчитывал на встречу с представителями нового вида. Он отпрянул,  оберегая
голову, и в тот же миг наши рога, словно копья, вонзились  ему  в  грудь,  а
когти распороли брюхо. Снова и снова мы наносили удары, хотя он  уже  выл  в
смертельной агонии и дымящаяся кровь заливала и  всех  нас.  Внезапно  Дарва
стремительно развернулась и, опершись на хвост, со всей мочи лягнула  ящера.
Зверь грузно рухнул навзничь.
   Мы тотчас запрыгнули на  поверженного  врага,  протыкая  уязвимую  шею  и
разрывая плоть. Бедняга с самого начала не имел никаких шансов - и не только
из-за наших рогов, но и благодаря человеческой  тактике,  о  которой  мы  не
забывали даже в звериной ярости. Ящер погиб сразу, а мы  отделались  легкими
царапинами, но гнев и  чувство  неуправляемой  силы  и  мощи  еще  долго  не
покидали нас. Мы взахлеб пили густую кровь  и  пожирали  куски  еще  теплого
мяса, пока не пресытились. Лишь тогда прекратилась  кровавая  тризна  и  нас
охватила  благодушная  сонливость;  ярость  утихла,  и   к   нам   вернулась
способность трезво рассуждать.
   Какое-то время мы потрясение молчали. Затем Дарва, забрызганная кровью  с
ног до головы, взглянула на меня и перевела  взгляд  на  почти  обнажившийся
скелет, который уже облепили насекомые.
   - О Господи, что же мы наделали? - пробормотала она.
   Я тоже взглянул на нее, потом на останки, и - опять на нее:
   - Похоже, мы одичали гораздо больше, чем ты предполагала.
   Дарва казалась ошеломленной и слегка напуганной.
   - Но... но ведь это же не бурхан. Я даже не знаю, что это за зверь...  Он
был - подожди-ка...
   Дарва обмакнула когтистые пальцы в лужицу крови и поднесла руку к носу.
   - О Господи, Парк. - Дарва содрогнулась. - Она ведь ПРИЯТНО пахнет! И  на
вкус...
   - Да, я знаю. - Силы покинули меня, и теперь я ощущал только ноющую  боль
во всем теле и невероятную усталость. И знал,  что  Дарва  чувствует  то  же
самое.
   Она по-прежнему изумленно смотрела на свои пальцы:
   - Я... я уже два года этим занимаюсь, но впервые...
   Я слабо кивнул:
   - Твой  Изил  оказался  гораздо  хитроумнее,  чем  я  думал.  Похоже,  он
специально внес подобное "оскотинивание" в свое заклинание - на случай, если
ты не покоришься Гнизеру. Идея  интересная,  хотя  и  не  новая.  Если  даже
превращение в оборотня не сломит твою волю,  животные  инстинкты  постепенно
начнут побеждать, и ты либо окончательно озвереешь и закончишь  свои  дни  в
стаде бурханов, либо приползешь к нему, умоляя о пощаде. Это, кстати, не так
уж плохо, - заключил я.
   - Черт возьми, что же в этом хорошего? - недоуменно  посмотрела  на  меня
Дарва.
   - Сама посуди. Мы с тобой угрохали эту гору мускулов и клыков без особого
труда. Мы ИНСТИНКТИВНО использовали все средства борьбы, какими располагаем.
А ведь он тяжелее любого из нас как минимум на несколько центнеров и к  тому
же был хищником от рождения. Однако мы оказались коварнее. Повалив  его,  мы
застраховали себя от любых мало-мальски серьезных ранений. Ты опрокинула его
не задумываясь, автоматически, а ему это даже в голову не пришло. Теперь  мы
с тобой - Властелины джунглей. Король и  Королева.  Мы  свои  в  этой  новой
стихии. Отныне нам здесь ничто не угрожает.
   - Но... но кровь.  О  Господи!  Похоже  на  шок...  оргазм...  Это  прямо
наркотик какой-то! Даже теперь, понимая весь ужас  этого,  я  хочу  пить  ее
вновь и вновь!
   Тут она, конечно, была права. Я ощущал то же самое.
   - Ну что же, надеюсь, нам .удастся управлять своими  чувствами.  Мы  ведь
теперь с тобой хищники, Дарва, убийцы. Такова плата за новые преимущества.
   Дарва подозрительно взглянула на меня:
   - Я... я даже не знаю. Парк... а вдруг нам  попадется  человек?  Один  из
солдат Мораха?
   Мои профессиональные  навыки  тотчас  проснулись,  мозг  рассортировал  и
проанализировал факты  и  разработал  план  действий.  Дарве  будет  намного
труднее - но ведь однажды она уже примирилась с очевидным и выжила.
   - Мы с тобой больше не  люди,  Дарва,  -  прямо  сказал  я.  -  Мы  нечто
совершенно иное.  И  поскольку  человек  для  нас  враг,  мне  все  равно  -
застрелить его или проткнуть рогом.
   - Но... но это же каннибализм!
   - Вот если бы я съел тебя, это был бы каннибализм, - резонно заметил я. -
А человек для нас - просто одно из животных.
   - Я даже не знаю, - честно призналась Дарва.
   - Тебе придется свыкнуться с этой мыслью, чтобы не свихнуться,  -  сказал
я. - Но думаю, ты справишься. Здесь, в  джунглях,  свои  законы,  и  ты  это
понимаешь не хуже меня.
   Дарва ничего не ответила. Мы задремали, а  ближе  к  вечеру  нам  удалось
найти ручеек и смыть друг с друга засохшую кровь и следы побоища. Теперь  мы
вновь почувствовали себя прежде всего нормальными людьми, а потом уже дикими
хищниками.
   - Парк, помнишь, ты рассказывал  мне  о  пришельцах?  -  спросила  как-то
Дарва. - А разве мы сами не что-то похожее? По крайней мере сейчас?
   На этот вопрос у меня не нашлось готового ответа.

***

   Несмотря на угрызения совести, на следующий день  мы  повторили  кровавую
резню - уже абсолютно осознанно. Мы наткнулись  на  маленькую  самку  угара,
которая  повредила  ногу  и  была  изгнана  из  стада,  поскольку  не  могла
охотиться. Она была совершенно беззащитна и к тому  же  обречена  на  скорую
голодную смерть. Однако легкость и быстрота, с которой мы приняли решение, и
неповторимые  эмоции,  испытанные  мной  при  этом  -   я   бы   назвал   их
"предвкушением убийства", - обеспокоили меня гораздо больше, чем  Дарву.  До
сих пор Я непоколебимо верил в свою  способность  сохранять  хладнокровие  и
самодисциплину в любой ситуации, а теперь получалось, что  я  запросто  могу
поддаться животным инстинктам.
   Что касается охоты как таковой, то человек занимался  ею  с  незапамятных
времен, и хотя на цивилизованных планетах в  пищу  давно  уже  употреблялись
только синтетические белки, обитатели приграничных поселений охотились точно
так же, как их предки на древней Земле. На Хароне люди тоже с  удовольствием
промышляли и ловили  рыбу,  а  обитатели  Монтлэ  и  Бурже  покупали  мясные
полуфабрикаты и терзались нравственными переживаниями ничуть не больше,  чем
обитатели джунглей. Мы с Дарвой  отнюдь  не  были  исключением  и  отвергали
всякое лицемерие. Поразмыслив, мы решили не осложнять себе жизнь и полностью
войти в нашу новую роль - роль диких хищников.
   Наши микроорганизмы Вардена быстро приспособились  к  такому  практичному
взгляду на вещи. После третьей жертвы я ощутил  странное  онемение  во  рту.
Дарва, как выяснилось, почувствовала то же самое, и, осмотрев друг друга, мы
тут же выяснили, в чем дело. Наши зубы стали намного острее, а клыки заметно
удлинились. Без всяких заклинаний и мистики мы стремительно  превращались  в
настоящих хищников.
   Такой перемены Изил наверняка не предусматривал.  Микроорганизмы  Вардена
сами включились в игру и соответственно изменили нас. Но действительно ли мы
полностью переродились? Поразмыслив, я решил, что маловероятно:  Дарва  вела
подобный образ жизни  давно,  а  я  -  всего  лишь  несколько  дней,  однако
метаморфозы последовали только сейчас. В конце концов я пришел к выводу, что
всему "виной" мышление, которое и привело в действие микроорганизмы Вардена.
Корман  говорил,   что   каждый   в   принципе   обладает   силой.   Похоже,
действительность оказалось куда сложнее, чем представлялось даже ему.
   Но в связи с этим возникал еще один, гораздо более  таинственный  вопрос:
как микроорганизмы  Вардена  УЗНАЛИ  об  этом?  И  ученики  вроде  Изила,  и
могущественные  волшебники  вроде  Кормана  с  трудом  верили,   что   можно
перепрограммировать каждую клетку организма, ускорить их рост и скомпоновать
совершенно новое существо - или хотя бы орган.
   Компьютеры Конфедерации без труда  справились  бы  с  такой  задачей,  но
подобные эксперименты были  строго  запрещены,  а  если  и  проводились,  то
нелегально.  Обитатели  Харона  поступали  гораздо  проще:  взмах  волшебной
палочки, пара бессмысленных фраз - и перед вами  абсолютно  другое,  хотя  и
вполне жизнеспособное создание.
   Я располагал множеством кусочков мозаики, но  целую  картину  сложить  не
мог. Впервые за долгие месяцы я вспомнил о своем двойнике, моем прежнем "я",
который остался где-то далеко за пределами Ромба. Интересно,  продолжает  ли
он получать информацию после того, как я перестал быть человеком? А если да,
удалось ли ему сложить головоломку - при помощи мощнейших компьютеров и всех
интеллектуальных ресурсов Конфедерации?
   Ненавидеть его я уже перестал. И даже не был  уверен,  продолжаю  ли  еще
завидовать ему.

***

   Медленно, окольными тропами мы приближались  к  конечному  пункту  нашего
путешествия. Он находился примерно  в  километре  от  дороги,  в  каменистой
расщелине у огромного водопада.
   Я видел, что Дарва колеблется, и чем дальше, тем больше.
   - Нам с тобой и так хорошо, - объясняла она. -  Ты  же  сам  говорил:  мы
созданы для джунглей, для дикой жизни. Если мы вернемся, у нас будут  только
лишние проблемы.
   - Все правильно, - соглашался я, - но я думаю не только о  нас  с  тобой.
Во-первых, Я ХОЧУ САМ РАЗОБРАТЬСЯ ВО ВСЕМ. Хочу понять, что здесь  творится,
и на мне висит огромная ответственность, ибо я понимаю:
   Харон будет уничтожен вместе со всеми джунглями и оборотнями. Однако  еще
не все потеряно. Если Корил - человек слова, мы сможем первыми нанести  удар
и покончить с этой ужасной дискриминацией. Оборотням  нужна  своя  земля,  а
чтобы ее получить, они нуждаются в Мощи и Силе. В  противном  случае  всегда
найдется новый угнетатель. Только в борьбе мы отстоим свои права  и  положим
начало новой расе, а может, и нескольким расам.
   Боюсь, Дарва  не  вполне  разделяла  мою  точку  зрения,  зато  прекрасно
понимала, что я не отступлюсь от своих планов, а она никогда не откажется от
меня.
   Мы осторожно приблизились к горам. Дарва  шла  первой,  поскольку  хорошо
знала местность и была исключительно внимательна. Когда до поляны оставалось
метров пятьдесят, она замерла и вдруг стала совершенно невидимой. До сих пор
не верится, что такое возможно. Я сделал то же самое.
   Грохот водопада поглощал все звуки, и я принялся осторожно осматриваться,
отчетливо улавливая чувства своей спутницы: еще один инстинкт, приобретенный
заодно с новым телом. На поляне явно кто-то был. Я  ощущал  это  всем  своим
существом.
   Моя сосредоточенность была совершенно не похожа на  обычную  концентрацию
внимания. Я осознавал ее новизну, но не мог подобрать аналогии. Впервые мы с
Дар-вой явственно почувствовали собственные микроорганизмы  Вардена  -  свою
ВА, как называла их старуха, - и эти микроорганизмы не были одиноки.  Словно
по тончайшим энергетическим каналам, расходящимся во всех направлениях,  они
посылали и получали сигналы; впрочем, такое описание весьма  приблизительно.
Скорее это были  открытые  информационные  цепи,  какие-то  микроскопические
фундаментальные волны. Я чувствовал, что связан этими каналами с  деревьями,
травой, камнями, висящей в воздухе водяной пылью, то есть абсолютно со  всем
окружающим миром. Видимо, подобное испытывают настоящие  волшебники;  Корман
так и не смог объяснить мне это, но теперь я его понимал.
   Джунгли  наполняла  не   только   биологическая   жизнь,   но   и   почти
метафизическое  существование  мириадов  микроорганизмов  Вардена.  Мы  были
частью огромног