анялся
Дилан.
   - Дилан,  сейчас  ты  слышишь  только  меня.  Выполняй  мои  приказы!  Ты
понимаешь?
   - Да, - донесся издалека сонный голос.
   - Отвечай правдиво, Дилан.
   - Хорошо.
   - Сможешь ли ты когда-нибудь предать меня или мое дело?
   - Не думаю.
   - Дилан, почему ты идешь на это?
   - Так хочешь ты.
   - Зачем рисковать ради меня?
   - Я...
   - Да?
   - Мне кажется, я тебя люблю.
   Любовь. Потрясающее слово. Сколько раз я произносил его,  но  никогда  не
понимал до конца. А здесь, на Цербере, где любовь просто абстракция?
   - Ты действительно любишь меня?
   - Да.
   - Сильнее, чем саму себя?
   - Да.
   - Ты доверяешь мне свое тело и свою жизнь?
   - Да.
   - И я могу доверить тебе мое тело и мою жизнь?
   - Да.
   Я повернулся к Санде и повторил процедуру.
   - Ты сможешь предать нас или нашу миссию?
   - Нет, - заверила она меня. - Никогда.
   - Ты говорила кому-нибудь в Доме о нашем деле?
   - Нет.
   - Кто-нибудь замечал твою озабоченность? Спрашивал о чем-нибудь?
   - Один-два раза.
   - И что ты сказала?
   - Я сказала, что, мы любим друг друга.
   - Они поверили тебе и отстали?
   - Они завидовали, - ответила она, - и спрашивали о тебе.
   - И что ты сказала?
   - Я сказала, что ты попал сюда Извне и работаешь у Тукера.
   - А еще?
   Следующая фраза меня смутила. Фантазии  этой  молодой  скучающей  женщины
звучали красочно и не слишком правдоподобно: мне отводилась в них роль Бога,
ни больше ни меньше. Что ж, так даже лучше - они  заведомо  сочтут  все  это
вымыслом, а ее возбуждение объяснят нашими свиданиями.
   Санда  -  одновременно  и  проще,  и  сложнее,  чем  Дилан   или   другой
обыкновенный человек. Она искренне любила Дилан, но поклонялась мне.
   Когда я был зеленым агентом-выпускником, меня поражало, как  легко  можно
манипулировать людьми, как податливы их эмоции и  воля,  если  нужные  слова
произносятся в нужное время, если нажимаются нужные кнопки. Вот и сейчас две
женщины любят меня и согласны рисковать головой, и кто знает, чем еще,  ради
меня. И, глядя на них,  я  испытывал  нечто  неведомое  раньше  -  волнение,
заботы, настоящее  влечение  и  уважение...  Может  быть,  я  тоже  способен
любить?
   Но сначала дело. Затаив дыхание,  я  приступил  к  следующему  этапу,  от
которого зависела наша судьба.
   Они открыли глаза и встали, глядя на меня. Я велел им  повернуться  лицом
друг к другу.
   - Прислушайтесь к себе, - приказал я.  -  Почувствуйте  микробы  Вардена,
которые связывают вас, общаются через ваш  мозг.  Думайте  только  об  этом,
сосредоточьтесь, слушайте, как они циркулируют. Ощущаете?
   - Да, - ответили они одновременно.
   - Дилан, ты хочешь оказаться в теле Санды. Ты хочешь этого  больше  всего
на свете. Это прекрасное, идеальное  тело,  о  котором  ты  всегда  мечтала.
Вплыви в него, Дилан. Стань Сандой. А ты, Санда, не сопротивляйся. Ты хочешь
поменяться телом с Дилан. И тогда вы сядете на места...
   Очевидно, когда оба участника  обмена  проинструктированы  под  гипнозом,
процедура идет быстрее, чем в "естественных" условиях. По крайней  мере  так
сообщили компьютеры, но предупредили, что потребуется еще десять  минут  для
завершения обмена. На самом деле нужно трое суток для полной "установки". Но
мне пока достаточно только обмена сознанием...
   Не прошло и десяти минут, как женщины  зашевелились  и  сели  по  местам.
Дилан стала Сандой, а Санда - Дилан.
   Я подошел к новой Дилан:
   - Дилан, ты меня слышишь?
   - Да.
   - Скоро я тебя разбужу, но ты по-прежнему будешь в гипнотическом сне.  Ты
в точности выполнишь следующее...
   Хоть я  и  специалист  по  самогипнозу,  но  было  бы  весьма  рискованно
полагаться только на себя. Поэтому, когда Дилан проснулась,  я  позволил  ей
погрузить меня в гипнотическое состояние, и процесс повторился: я перешел  в
прежнее тело Дилан, а Санда - в мое. Потом все мы "проснулись",  по-прежнему
под гипнозом, и сравнили свои ощущения, реакции и прочее.  Похоже,  даже  за
короткое время можно добиться хорошего контроля над сознанием.
   Мы вернулись в свои тела, Дилан разгипнотизировала меня,  а  я  вывел  из
гипноза их обеих с кое-какими установками на день-два для подкрепления.
   Весь день мы работали, пока каждый не выучил свою роль.  Санде  разрешили
переночевать на корабле; нам доставили из города  роскошный  обед,  и  мы  с
удовольствием предались еде.
   - Удивительно, - заметила Дилан. - Такое впечатление, что у тебя уже  все
составляющие нашего плана. Что же появилось раньше - детали или план?
   Я рассмеялся:
   - Конечно, детали. Самое главное - закрутить все в подходящий момент.  До
сих пор все идет гладко, но если я где-то ошибся и что-то не сработает - что
ж, воспользуюсь другим планом. Намного труднее исполнение,  ведь  ничего  не
знаешь наверняка, пока не попробуешь. Как сегодня.

***

   На эту ночь было назначено еще одно испытание, и его успех зависел больше
всего от меня. Эти двое должны были просто спать, заэкранировавшись друг  от
друга. Моя задача была потруднее. Компьютеры заверили, что она  логична,  но
гарантий, увы, не существовало.
   Я расположился, пребывая в глубоком гипнотическом трансе, в одной комнате
с Дилан. Я не был экранирован, но сидел  в  пяти  метрах  от  ее  постели  и
прислушивался к моим собственным микроорганизмам. Жуткое ощущение: я слышал,
как  они  "переговариваются",  как  над  нами   словно   повисла   невидимая
энергетическая сеть, связывающая воедино все окружающее.
   В этом состоянии я отрешился от всего, кроме  спящей  Дилан,  от  которой
исходили крошечные всплески энергии. Я чувствовал почти физический  контакт:
мозг соединялся с мозгом, руки с руками, сердце с сердцем. В этот  момент  я
необыкновенно ясно представил,  как  ощущали  себя  на  Лилит  те,  кто  мог
командовать и связываться по этой сети. Оставалось только гадать, как возник
микроорганизм Вардена и почему он был в мирах, не  слишком  отличавшихся  от
тех, которые завоевал человек. Для чего ты создан? Что ты и кто ты?
   Сон Дилан перешел  из  легкой,  заполненной  видениями,  фазы  к  другой,
которая повторяется несколько раз за ночь, - устойчивой, глубокой,  лишенной
сновидений. Микробы Вардена словно сияли, общаясь, передавая невидимые  поля
энергии, - ее моим и мои ей. И в первый раз я сознательно поменялся  с  ней.
Странно, конечно, но нисколько не страшно. С каким-то мрачным  удовольствием
мое естество напряглось - и поплыло в се тело. А ее естество - в мое.
   Я возродился в теле Дилан Коль в решительном настроении.  Взял  со  стола
небольшой баллончик и подкрался к своему прежнему телу, беспокойно спящему в
кресле. И прямо перед носом  осторожно  нажал  на  кнопку,  выпуская  слабую
струйку газа.
   Тело слегка обмякло, дыхание стало глубоким, хотя немного затрудненным.
   Я встряхнул его:
   - Дилан, просыпайся! - Я затряс сильнее. - Проснись,  Дилан!  -  Я  почти
кричал, но безрезультатно. Я  включил  секундомер  и  попытался  передвинуть
спящее тело. Не получилось. Я толкал его  снова.  Только  на  четвертый  или
пятый раз "он" тихо застонал и пошевелился. Я остановил секундомер. Двадцать
четыре минуты. Вполне достаточно.
   Еще примерно минуту спустя мне удалось разбудить  Дилан.  "Он"  некоторое
время тряс головой и тер глаза, пытаясь прийти  в  себя,  потом  вздохнул  и
посмотрел на меня:
   - Значит, получилось.
   Я кивнул:
   - Ничего не болит?
   - Я чувствую себя разбитой, - ответила Дилан.
   - Теперь твоя очередь, - приказал я.

***

   ...Я не стал подвергать Санду действию нураформа - не было  необходимости
да и не хотелось, чтобы она рисковала в своем положении.  Возрождение  в  ее
теле повергло меня в некий шок, поскольку я отчетливо  ощутил  беременность.
По сравнению с этим мои впечатления после пробуждения  на  борту  корабля  в
теле  Квин  Занг  померкли.  Тело   Санды   вызывало   во   мне   совершенно
непередаваемые эмоции!
   Но зато моя "теория заговора" подтвердилась полностью. Интересно,  почему
никто раньше  не  додумался  до  этого?  Хотя,  как  знать...  Мне  пришлось
повозиться, чтобы  отправить  теперь  Санду  в  мое  тело,  разбудить  ее  и
окончательно поверить в своих сообщниц.
   Она впервые очутилась в мужском теле  и,  как  ни  странно,  не  спала  и
владела собой. Она наслаждалась возможностью исследовать себя. Я чувствовал,
что обладание моим телом, тренированным, в отличной физической форме, только
усиливает ее удовольствие.
   - Можно немного побыть в нем? - попросила она. - Мне так легко!
   Я с досадой покачал головой:
   - Нет. За неделю ты должна научиться обмену сама, а  сейчас  уж  близится
рассвет.
   - Ну, пожалуйста! Только один день. Ты не представляешь,  как  это  важно
для меня!
   - Отчего же, - посочувствовал  я.  -  Крепись,  Санда.  Мы  повторим  это
завтра, если тебе позволят остаться здесь еще  на  одну  ночь.  У  нас  мало
времени и много дел.
   Она надулась. Забавно было наблюдать проявление характера  Санды  в  моем
теле, впрочем, мне всегда нравилось следить за поменявшимися  парочками.  Мы
рано осознаем свой пол и  личность,  и  даже  в  мире,  где  возможен  обмен
сознаниями,  это  сохраняется  -  у  людей  с  ярко  выраженной  сексуальной
ориентацией, какими были мы все трое. Это  меня  обеспокоило.  Санда  упорно
гнула свое.
   Я резко спросил:
   - А если от тебя будут зависеть наши жизни?
   Она сразу пришла в себя и ответила немного извиняющимся тоном:
   - Прости. Я буду слушаться.
   - Знаю, - мягко сказал я и произнес магическое слово:
   - Гиппограф.
   Слава Богу, что существует постгипнотическое внушение. Я скрестил пальцы,
лег и попытался уснуть. Я боялся застрять в этом теле и  никак  не  засыпал.
Наконец самовнушение помогло мне.
   Поздним солнечным утром удрученная Санда,  снова  став  собой,  разбудила
меня.
   Еще один день проверки всех деталей и еще одна  ночь  опытов.  Если  Отах
сдержал свое слово, мы будем готовы уже к следующей пятнице.

Глава 7

ПОСЛЕДНИЕ ПРИГОТОВЛЕНИЯ

   Днем во вторник мне на работу  позвонила  Санда  и  сообщила,  что  заказ
только что доставлен в Дом Акеба. Вечером я отправился туда.
   Мы встретились у ворот и пошли по аллее к морю.  Корабли  Хроясэйла  были
уже пришвартованы, но я не стал беспокоить Дилан. У каждого свои дела.
   - У меня в голове не укладывается вся эта подпольщина! - заявила Санда. -
Ничего у тебя не выйдет со всеми этими схемами  и  компьютерами!  И  вообще,
Отах мог сунуть нам какие-нибудь стандартные детали!
   - За такие штуки он бы недолго продержался на своем месте, - возразил я.
   - А зачем этих деталей так много?
   Я улыбнулся:
   - Авария должна  выглядеть  естественно.  Это  стандартные  схемы  старой
системы, но с небольшими изменениями. Они реагируют на  различные  нагрузки.
Нас не устроит, если что-то  один  раз  откажет  -  они  придут  и  устранят
неисправность. Нужна цепная реакция поломок.
   - Разве это не вызовет подозрений?
   - Ты не разбираешься в технике. Часто за одной поломкой  следует  другая.
Наоборот, чем больше неисправностей они обнаружат, тем больше  будут  винить
устаревшую систему. Поверь мне - это моя специальность.
   Она обняла меня:
   - Я верю тебе, Квин. Просто все так невероятно! Я бы никогда не  выдумала
такого.
   - Да, - ответил я. - Именно поэтому люди вроде меня - ловкачи и мошенники
- достигают многого. Обыкновенный  человек  не  обладает  тем  складом  ума,
который толкает на подобные авантюры.
   - Они могут научиться.
   -  Конечно,  -  согласился  я.  -  В  Конфедерации  уже  созданы   отряды
специалистов, чтобы ловить таких...
   - Звучит интригующе. Но кто-нибудь уже наверняка разработал защиту.
   Я рассмеялся:
   - Ее изобретают каждый год или два с незапамятных времен. И она действует
- пока не появится очередной гениальный возмутитель спокойствия.
   Даже ты, Вагант Лару, уязвим, - думал  я,  глядя  на  океан.  -  Ни  одна
крепость не может быть неприступной, в любой системе  безопасности  найдется
слабое место. Я иду за тобой, Вагант Лару. День за днем,  шаг  за  шагом.  И
даже твои друзья-Чужаки не спасут тебя от нас.
   Что бы я ни ворковал Санде, сам  я  ни  на  грош  не  доверял  ни  одному
подпольному торговцу. В среду я проверил схемы в лаборатории.  Схемы  прошли
проверку отлично. Люди Отаха хорошо потрудились,  теперь  пришел  мой  черед
блеснуть.
   В  тот  же  вечер  я  проверил  флаер  компании,  это  тоже  не  вызывало
подозрений, поскольку на следующий день я должен был  лететь  на  Комору  на
совещание - обычная рутина. Необычным было лишь  то,  что  в  этот  вечер  я
переоделся в форму ремонтника Тукера и, употребив  некоторую  ловкость  рук,
завладел стандартным наборов инструментов.
   Первую остановку я сделал у  жилого  комплекса  в  восьми  километрах  от
главного завода. Служебное удостоверение позволило мне легко  проникнуть  на
территорию - они даже не обратили внимания на имя, только  сличили  лицо  со
снимком, - и вскоре я был в кабинете коменданта.
   - Проверка главной системы оповещения  города,  -  сообщил  я.  -  У  нас
постоянные аварии на линии. Мы  не  можем  заранее  предсказать,  когда  эта
штуковина выйдет из строя, но мне велели посмотреть.
   - Действуйте, - беззаботно произнесла она. -  Это  на  четвертом  уровне,
чуть выше поверхности воды.
   Я кивнул, поблагодарил ее и добавил:
   - Может, когда-нибудь заменят эту рухлядь.
   - Ха! - воскликнула она.  -  Раньше  сгорит  муниципалитет  или  особняки
затопит!
   Я спустился на служебном лифте и быстро отыскал главную линию, от которой
отходили провода пожарной сигнализации к каждому этажу и к  каждой  комнате.
Неустранимой бедой системы, как я уже  знал,  было  то,  что  все  постройки
находились в деревьях. Основная часть растения была под  водой,  а  вершины,
как правило, пустотелые, соки их почти не питали, а солнечные лучи сушили.
   И независимо от того, насколько инертными были материалы, применявшиеся в
строительстве, кора легко воспламенялась.
   Поэтому  компьютеризованная  система  пожарной  сигнализации  следила  за
малейшим повышением  температуры  на  открытой  поверхности  дерева.  Другим
реальным средством спасения были желоба,  по  которым  отовсюду  можно  было
съехать в воду.
   Я не собирался ничего поджигать. Я проверил линию в нужных мне  точках  и
заменил миниатюрные схемы своими, не забывая для пущей достоверности  слегка
испачкать их. Любой, кто к ним сунулся, увидел бы жуткую грязь в этом  месте
и не удивился бы неисправности.
   Мне не раз доводилось обрабатывать подобным образом гораздо более сложные
и технически совершенные системы безопасности. И меня ни разу не  обнаружили
- даже когда подозревали диверсию.
   На установку всех схем ушло меньше получаса,  но  я  проследовал  обычным
маршрутом  обслуживания,  изображенным  на   стене   в   мастерских.   Любой
проверяющий убедился бы, что вызов был  заказан  и  зарегистрирован.  Я  сам
подложил бланк заказа и убедился, что он остался на месте - не ушел в  отдел
назначений.
   Я убежден, что современный человек беззащитен  перед  любым  компетентным
инженером. Мы зависим от компьютеров при любой покупке, мы полагаемся на них
в вопросах учета, безопасности, даже жизнеобеспечения. Мы настолько доверяем
и принимаем их как должное, что большинство людей охотно пойдет на поводу  у
вычислительной машины.
   Я сделал около  тридцати  остановок  в  различных  точках  этой  системы,
добрался  до  пожарной  части,  избавился  от  остатков  своего  незаконного
снаряжения и вернулся на завод. Переодевшись в обычную  одежду,  положил  на
место инструменты и бросил спецовку в люк прачечной компании.
   Потом я отправился домой.
   На следующий день я слетал на совещание, вернулся в полдень и рано ушел с
работы в отдел ремонта, где просмотрел заявки на обслуживание.
   Две схемы уже вышли из строя в жилом  "дереве"  в  восьми  километрах  от
завода. Одна приблизительно в полдень,  другая  совсем  недавно.  Ремонтники
были на вызове.
   Я улыбнулся и поехал обедать.
   К пятнице произошло уже семь поломок и еще один сигнал из другого  места.
Это делало мое вредительство не столь очевидным. Хотя  вряд  ли  следователь
или  специалист  Тукера  поверит,  что  кому-то  пришло   в   голову   такое
развлечение.
   В четверг я работал  допоздна,  отчасти  наверстывая  упущенное,  отчасти
из-за того, что в то время у всех был один удлиненный день в  неделю  -  нам
действительно не хватало людей. Возможно, что-то  готовилось.  И  я  был  не
прочь об этом узнать.
   Поздно вечером, разминая ноги, я столкнулся с  группой  ночных  дежурных.
Уборка в основном была автоматизирована, но  правила  требовали  присутствия
людей. Я смотрел на проходивших мимо мужчин и женщин, опытных  специалистов,
и видел, как они устали.
   В  пятницу   компьютер   системы   пожарной   безопасности   окончательно
разладился. Ложные сигналы поступали отовсюду. Половину  ремонтников  Тукера
бросили на обнаружение и устранение неисправностей. Они справились только  к
вечеру...
   Измерения показали, что система действительно в ужасном состоянии.  Почти
все, что случилось в пятницу, не имело ко мне отношения. Видимо,  мои  схемы
спровоцировали отказ элементов с настоящими дефектами. Я надеялся  на  такое
везение, но планы на этом не строил.  Так  или  иначе  система  нуждалась  в
срочной замене.
   В этот день мне удалось рано закруглиться благодаря  сверхурочной  работе
накануне. Не было и четырех часов, когда я оказался у главного входа,  чтобы
отправиться на экскурсию для важных персон. Как правило, таковых и в  помине
не было; многие приглашали друзей, и компания это поощряла -  для  улучшения
отношений с персоналом.
   Дилан взяла выходной по болезни, хорошо выспалась и прекрасно  выглядела.
С ней стояла невысокая, стройная красотка с  оливковой  кожей,  черными  как
смоль волосами и такими жгучими глазами, каких я никогда не встречал. Я даже
остановился и удивленно покачал головой. Наверное, я никогда не привыкну  ко
всем этим метаморфозам.
   - Санда? - нерешительно вымолвил я. Она улыбнулась и кивнула:
   - Ты даже не представляешь, на что себя  обрек.  Тебе  придется  напоить,
накормить и перелюбить половину Дома Акеба.
   Я кивнул:
   - Это меня не пугает! - Взглянул на обеих и ощутил их внутреннюю тревогу,
которую они пытались скрыть. Я прижал их к себе и прошептал:
   - Не волнуйтесь. Все хорошо!
   Нас ждала проверка: только уполномоченным сотрудникам разрешался доступ в
некоторые зоны. Поскольку я заказал экскурсию заранее, и она носила обзорный
характер, войти  не  составило  труда.  Обычно  вы  вставали  перед  дверью,
надевали шлем с датчиками и вставляли удостоверение в щелку панели. Если все
в порядке, дверь открывалась, пропуская вас - точно так, как в шлюзе.
   Если бы  четыре  с  лишним  тысячи  сотрудников  Тукера  проделывали  это
ежедневно, они бы целый день "шли  на  работу".  Поэтому  сложная  процедура
выполнялась только в запретных зонах - второе слабое место системы.
   Мы стояли снаружи одной такой зоны, и я играл роль гида.
   - Эта  зона  управляет  местной  банковской  системой,  -  сообщил  я.  -
Одиннадцать мелких городских банков хранят здесь свою информацию и переводят
деньги и активы. Просто  банковская  связь  с  главным  компьютером.  Машины
запоминают, откуда приходят и куда уходят деньги  и  перебрасывают  суммы  с
одних счетов на другие с помощью несложных  кодированных  команд.  Эти  коды
довольно просты - любой, кто добрался бы до одной из  регистрирующих  машин,
стал бы миллионером.
   - Почему же их не усовершенствуют? - поинтересовалась Санда.
   - Поскольку все учитывается в главном  компьютере,  любое  подозрительное
увеличение счета  или  несколько  крупных  вложений  насторожит  руководство
центрального банка и вызовет расследование.
   На самом деле мы уже обсуждали все это раньше, но  вокру