родился в 2072 году в Самаре. Все в жизни
шло, как по маслу.  Призер  математической  Олимпиады  Федерации.  Командный
факультет Академии Космофлота Федерации - один из лучших показателей  курса.
Год работы на лунном челноке - работа нудная, но начинают с нее  практически
все космопроходцы. Дальше -  пять  лет  работы  в  исследовательском  центре
Космофлота. В рамках международных программ участвовал в исследовании  колец
Сатурна, лун Урана. Последняя дальняя вылазка - третьим  пилотом  "Васко  де
Гама" к Нептуну.  Она  едва  не  закончилась  плохо.  Гиатулин  чудом  вывел
поврежденный разведывательный бот, спас четырех человек, в числе которых был
будущий лауреат Нобелевской премии, нынешний директор института
   Перспективных Линий Развития академик Леонид Гамов. Но двоих человек  так
и не спасли.
   - Отчет следственной комиссии по  тому  делу,  -  сказала  Лика,  нажимая
клавишу.
   Ознакомление с отчетом заняло у нас  несколько  часов.  Мы  просматривали
видеозаписи,  сделанные  с   борта   "Васко   де   Гама"   -   искореженный,
разваливающийся разведбот, искаженные болью и отчаяньем лица находящихся  на
нем людей, заход  для  последнего,  самого  важного  маневра.  Мы  тщательно
изучили пространственно-временную реконструкцию.
   - Спаслись они чудом, - заключил я.
   - Всякое бывает, - изрек расплывчатую и всегда верную истину Шестернев.
   - Всякое, но только не со всеми, - возразил  я.  -  Комп,  блок  Е-24,  с
третьей минуты.
   Пошел повтор показаний. Тим Гиатулин был  растерян  и  подавлен,  что  не
вязалось со спокойным выражением лица в тот  момент,  когда  он  выводил  из
атмосферы разваливающийся бот. Похоже, Тим был из  породы  людей,  созданных
для того, чтобы выбираться из ада и вытаскивать оттуда  других,  но  не  для
дачи показаний следственным комиссиям.
   - На двадцатой минуте нырка начали отказывать электронные  системы,  комп
начал сдыхать, а  потом  забарахлила  ТЭФ-установка...  Я  не  знаю,  почему
забарахлила. Потом мы будто попали в смерч... Откуда я знаю, что  это  было.
Бот превращался в консервную банку.  Я  должен  был  что-то  делать?  Почему
нарушил пункт девять и двенадцать? Это был  единственный  выход,  понимаете,
единственный. Да, я не должен был успеть, но я успел.  Ощущение,  будто  все
замедлилось. Время стало какое-то вязкое. Я как муха в киселе  двигался.  Но
успел...
   - Отбой, - велел я, и фантом Тима Гиатулина растворился. -  Сто  двадцать
пятая минута.
   Заседание  комиссии  шло  на  английском  языке.   Из   окон   Управления
Космических Сообщений ОССН  под  Каиром,  в  котором  мне  недавно  довелось
побывать, виднелась пустыня.
   - Мне кажется, у пилота Гиатулина под  воздействием  стрессовой  ситуации
пробудились  скрытые  резервы  организма,  -  произнесла  сухая,  одетая   в
темно-коричневое  закрытое  платье  женщина  -  сопредседатель  следственной
комиссии с труднопроизносимым  финским  именем.  -  О  них  известно  давно.
Женщина переворачивает грузовик, под  который  попал  ее  ребенок.  Почтовый
клерк перепрыгивает в минуту опасности  через  трехметровый  забор.  Пожилая
дама выносит из квартиры при пожаре сундук весом в  сто  килограмм  -  Пилот
Гиатулин нарушил все инструкции, чем подверг корабль и пассажиров опасности,
- занудил похожий на бухгалтера тип в форме капитана первого ранга. -  Я  не
верю в какие-то переворачиваемые  женщинами  танки  и  прыгающих  на  десять
метров  старушек.  Оставьте  эти  истории  для;  прессы.  Пилот   действовал
импульсивно. В ряде случаев неадекватно ситуации. И то, что он вывел бот, не
его заслуга Слепой случай. Один на миллион. Им просто повезло.
   - Отбой, - приказал я. -  По-моему,  все  ясно.  Ощущение  линий  угрозы.
Замедление времени. Гиатулин сработал,  как  супер.  Правда,  непроявленный.
Неудивительно, что его действия были восприняты, как неадекватные. Никто  из
комиссии не смог понять их логику. Все списали на случай. И успокоились.
   - Да, согласна, - кивнула Лика.
   - С ним обошлись не по-дженльменски, - сказал Шестернев.
   - Там завязаны могущественные интересы, - пояснил я. -  Никому  не  охота
было раздувать эту историю.  В  экспедиции  прокатывались  новые  технологии
объединения концернов "Глобус". Признание, что они оказались не  на  высоте,
грозило большими неприятностями. Кстати, техника была ни при чем.  Во  время
последующих исследований  Нептуна  погибло  два  разведбота,  а  беспилотных
зондов - не счесть. В атмосфере планеты  происходят  какие-то  непонятные  и
опасные явления.
   - Над их описанием до сих пор бьются ученые, - вставила слово Лика.
   - В общем следственная комиссия угодила и тем, и этим.
   Дело замяли. Судили-рядили, чего же все-таки достоин пилот - награды  или
взыскания. С одной стороны - нарушение всех установленных правил. С другой -
кто отважится судить  победителя?  В  итоге  было  достигнуто  компромиссное
решение. С  исследовательским  центром  Тиму  пришлось  распрощаться.  Но  в
компенсацию он получил под командование "Селигер" -  суперлайнер  Космофлота
Евразийской Федерации, один из лучших кораблей Земли, роскошная "подарочная"
штучка, предназначенная для комфортабельной перевозки тел  денежных  мешков,
чиновников высокого ранга. Шахтеры и мелкие клерки пользовались чем попроще.
Тим Гиатулин стал самым молодым капитаном дальнего пассажирского лайнера.
   - Идеально подошел для этой роли, -  сказала  Лика.  -  Свои  обязанности
выполнял образцово. Экипаж подобрал примерный.
   - Но не помогло ничего, - продолжил я, -  когда  "Селигер"  встретился  с
"Изумрудным странником".
   - А что могло помочь? - пожала плечами Лика. - Суперлайнер был обречен  с
того  момента,  когда  попал  в  сети  сканирующих  устройств   "Изумрудного
Странника".
   - Итак, "Селигер" уничтожен. Вместе с экипажем и пассажирами, - я  встал,
потянулся, разминая кости, и  прошелся  по  комнате.  Мои  друзья  терпеливо
ждали, пока я закончу мысль. - Вдруг капитан объявляется на Земле. Притом  в
несколько странном  виде.  Он  приносит  массу  неприятностей  и  преследует
враждебные человечеству цели. Как такое могло случиться?
   - Предположим, "Селигер" не превратился  в  облачко  плазмы  под  ударами
бортовых орудий "Странника". Может, они взяли его на абордаж. И поняли,  что
капитан - именно тот, кто им нужен? - предположила Лика.
   - Отсюда следует, что они знают о "транспортере Динозавров",  -  произнес
Шестернев.
   - Почему бы и нет? -  пожал  я  плечами.  -  Рагниты  -  загадка.  Никому
неизвестна степень их могущества, знаний. Никто не знает их  истиных  целей.
Они катятся мутной волной по Галактике, подстраивая под себя десятки  миров.
И рассаживая там Синие Шары.
   - Интересно, как же вы на Акаре не заметили Тима? - спросила Лика.  -  Вы
уничтожили на базе рагнитов все живое и технику.
   - Правильно. Нельзя  было  оставлять  ничего,  где  могла  бы  притаиться
информация о частотной характеристике гитпортала, установленного "Изумрудным
странником" у Земли. Мы несколько раз  прочесали  все  помещения,  улавливая
самые крохотные признаки  жизни  и  компьютерной  деятельности.  И  оставили
стерильно чистую базу без намека на информационную активность.
   - Значит...
   - Значит,  Тим  находился  в  таком  состоянии,  что  ни  аппаратура,  ни
сверхчуственные способности суперов не помогли его  нащупать,  -  сделал  я,
по-моему, весьма разумный  вывод.  -  Такое  возможно.  Глубокая  медитация.
Транс. В конце концов он мог быть в  состоянии  анабиоза.  Лежать  мороженым
куском мяса и не дышать.
   - Вы уходите с Акары, - развила идею Лика. - Через  некоторое  время  там
появляется  спасательная  экспедиция  рагнитов,  находит  гору   трупов.   И
пленного. Рагниты  каким-то  образом  умудряются  понять,  что  он  из  себя
представляет. Проводят соответствующую  обработку  сознания.  Выкачивают  из
него  информацию  о  Земле.  Инициируют   сверхвозможности.   Программируют.
Посылают с диверсионной миссией на Родину.
   -  В  чем  смысл  миссии?  -  осведомился  Шестернев.  Просто   поставить
человечество на уши?
   - Можно гадать долго, - отмахнулся я.
   - Они допустили просчет, - произнесла  Лика.  -  Если  бы  послали  через
несколько лет, то он бы выявил код открывшихся гиперворот и принес  хозяевам
его в клювике. И им не нужно было бы ждать, пока дойдет свет  и  они  смогут
выявить по нему  частотную  характеристику.  Они  же  заставляют  разведчика
активно действовать, понимая, что долго он не продержится. Почему?
   - Мы не знаем, какую он программу выполнял, - сказал я. - И  вообще  мало
что знаем. Может, рагниты не могут держать долгое время контроль над  Тимом.
А может, он и не протянет долго, и хозяева хотят его использовать на полную.
   Наше незнание расширяет поле для предположений и болтовни.
   - Может, у  рагнитов  произошел  сбой  при  программировании?  -  спросил
Шестернев. - Этим молено объяснить некоторые его причуды.
   - Да, Найденыш повел себя не совсем  по  программе,  -  согласился  я.  -
Возможно, человеческая часть его существа просыпается. -  Значит,  проснутся
воспоминания, привязанности? - спросил Шестернев.
   - Он хочет узнать, кто он, откуда. И  вернуть  часть  себя,  -  задумчиво
произнес я. - Я почувствовал его неуверенность, растерянность. И боль.
   - Комп, - сказала Лика. -  Поиск  данных  о  капитане  "Селигера"  Тимуре
Гиатулине.
   Через несколько минут комп вывел ворованную из  миграционного  компьютера
информацию.
   - Гиатулина Инга Николаевна, 28  апреля  2044  года  рождения,  проживает
город Самара, поселок Нижний, линия восемь, дом 56, личный номер 2234458РЧ4.
Пенсионер. Член ассоциации архитекторов Евразийской Федерации. Образование -
в 2071 году...
   - Достаточно. Дальше, - приказала Лика.
   - Баринова Валерия Михайловна, 2075 года  рождения,  бывшая  жена  Тимура
Гиатулина,  с  2105  года  замужем  за  Бариновым   Михаилом   Евгеньевичем.
Врач-экзотерапевт госпиталя на базе "Море дождей" - Внешние поселения, Луна.
Адрес проживания на Земле - Прага, пятый жилой микрорайон, дом  256,  сектор
3, квартира 80. Личный номер 9876549НЧ8. Образование...
   - Достаточно. Где сейчас находится Баринова?
   - Баринова Валерия Михайловна находится  на  базе  "Море  дождей",  место
работы указано. Нуждаетесь в уточнении места проживания на базе?
   - Не надо. Дальше, - приказала Лика.
   - Гиатулина Лариса Тимуровна, 2100 года рождения. Дочь Тимура  Гиатулина.
Эксперт исследовательского центра  Космофлота.  Проживает  -  Москва,  улица
Тверская, дом 18, квартира 28. Личный номер 10776888У\7. Образование...
   - Где находится?
   -  Экспедиция  исследовательского  центра   по   программе   "Атмосфера".
Постоянная станция "Гермес" на орбите Юпитера. Отбыла с Земли 23 января 2140
года на корабле дальней разведки "Викинг-7". Расчетное время  возвращения  -
январь 2143 года. Нуждаетесь в уточнении?
   - Нет. Кто еще?
   - Гиатулина Галия Тапировна, 2070 года рождения, дочь  двоюродной  сестры
Гиатулиной Натальи...
   - Достаточно, - сказала Лика. - Комп. Меняла мать Тимура Гиатулина  место
жительство с 2100 года?
   - Место жительства не менялось.
   - Отбой, - сказала Лика и обернулась к нам. - Попробуем?
   - А куда денемся, - сказал я. - Шестернев, запрягай нашу  "Камбалу".  Нас
ждет Самара.
   - Как скажешь, атаман.
   ***
   Чудовищно   изогнутые   линии,   эллипсы,   шары,   нагромождения   самых
удивительных  фигур  -  трудно  было  представить,  что  все  это   возможно
использовать при возведении небольшого - от двух  до  трех  этажей  -  дома.
Сперва, при взгляде на это воплощенное архитектурное излишество глаз терялся
и отказывался улавливать какую-то систему. Первые секунды казалось, что хаос
этот никчемен и бесполезен. А потом  приходило  понимание,  что  это  жуткое
строение  притягивает  взор   и   является   плодом   великолепного   полета
архитектурной  мысли.  Бетон,  медь,  пластоматериалы,  дерево,   старинное,
хрупкое стекло - все  пошло  в  работу.  Но  вместе  с  тем,  приглядевшись,
понимаешь, что дом уже стар, и хозяева давно не поддерживают его  в  должном
состоянии. Точнее, хозяев здесь не было.  Была  хозяйка  -  Инга  Гиатулина,
которая уверенно приближалась к своему столетию.
   - Инга Николаевна? - спросил я поднявшуюся с садовой  скамейки  худощавую
женщину с благородной осанкой.
   - Да, - кивнула она.
   Она  могла  служить  иллюстрацией  успехов  геронтологии  и  косметологии
двадцать второго века. Лет двести или даже сто назад  столетний  барьер  был
практически недостижим, а если кто и доходил до него, то не на своих  ногах.
Столетняя  старуха  представляла  из  себя  беззубое   шамкающее   существо,
непонятно зачем и почему цепляющееся за жизнь.  Наука  отодвинула  печальный
срок до ста сорока лет и при этом позволила не тянуть  лямку,  а  полноценно
жить до означенного тебе часа.  Поэтому  на  свои  годы  Инга  Гиатулина  не
выглядела.  А  выглядела  раза  в  два  моложе.  Только  седые  волосы   она
принципиально не подвергала обработке,  и  они  были  перетянуты  у  нее  на
затылке, ничуть не портя ее.
   - Мы можем переговорить с вами? - спросил Шестернев.
   - Присаживайтесь, - она указала еще на одну  скамейку,  стоящую  рядом  с
дощатым столом под яблоней. - Я ждала вас попозже. Чай? Компот?
   - Не стоит беспокоиться, - произнес я, пытаясь прикинуть, с чего это  она
нас ждала. Я и Шестернев нагрянули незваными гостями.
   - У меня прекрасный компот. Свой. Не синтетика.
   - Если можно, немножко, - согласился Шестернев.
   Она прошла в дом, вышла из него с подносом, на котором были запотевший от
холода графин, три хрустальных стакана, вазочка с вареньем  и  три  розетки.
Она разлила по стаканам красную жидкость.
   - Моя  мама  до  последнего  дня  не  употребляла  синтетики,  -  грустно
улыбнулась Игна Николаевна. - Считала, что  это  яд  и  отрава,  что  польза
только в натуральных продуктах.
   - Не одна она, - решил я с умным  видом  поддержать  тему.  -  Психология
периода переходных технологий, - Да... - она пригубила  красный  напиток.  Я
последовал ее примеру и еще раз убедился, что натуральные продукты ничем  не
лучше синтетиков. - Калинин рекомендовал  мне  вас  как  людей  с  необычным
виденьем городского силуэта. Мы давно говорили о Красноярском проекте...
   - Простите, произошло некоторое недоразумение, - прервал я ее.  -  Мы  не
имеем отношения к Красноярскому проекту.
   - Так вы не Денисов и Парамонов из архитектурного союза?
   - Не думаю, - сказал я.
   - Ох, извините, - она рассмеялась. - Бывает. Так чем обязана?
   - Мы из архивного отдела Космофлота, - я представил себя и Шестернева.
   На лице Инги Николаевны ничего не отразилось. Она  умела  владеть  собой.
Лишь пальцы сжали крепче ложку, которой она накладывала варенье.
   - Какое отношение я имею к Космофлоту?
   - Время от времени  руководство  загорается  желанием  написать  наиболее
полную историю организации. Тогда и вспоминают о  нас,  -  улыбнулся  я  как
можно беззаботнее. - И мы латаем прорехи и замалевываем  пробелы  в  истории
Космофлота.
   - Вы насчет Тима?
   - Да. Неудобно беспокоить вас, но мы были бы благодарны...
   - Чего уж... Сколько лет прошло.
   - Сорок.
   - Да, сорок, - вздохнула Инга Николаевна. - А вы думаете, боль ушла?  Она
лишь притупилась. Как вчера все было.
   Она положила ложку на розетку.
   - Сорок лет, - повторила она. - Сорок лет одиночества.
   - Выживете одна? - по интересовали Шестернев.
   - Навещают. Валерия - жена Тима. Лариса - внучка. Но редко.  Над  Ларисой
всегда стояла тень отца. Атмосферные исследования Юпитера. Она же с  детства
раскрыв рот слушала историю, как Тим спас разведбот на Нептуне.
   - Полет "Васкоде Гамы", - кивнул я.
   - Да. С Тимом тогда обошлись несправедливо. Академик Гамов навещал меня и
говорил, что они обязаны жизнью Тиму. Он совершил невозможное.
   - Тимур был пилотом с большой буквы, - сказал Шестернев.
   - Да, - вздохнула Инга Николаевна - И человеком тоже. С большой буквы.
   Она добавила в компот варенья и заболтала ложкой в стакане. Я смотрел  на
нее. И не мог избавиться от ощущения, что ее что-то давит. Притом не  только
воспоминания прошлых лет и скорбь о погибшем сыне. Я прикрыл глаза,  пытаясь
войти  в  резонанс  с  ней,  прощупать  ее  состояние.  И  ощутил  ее  дикое
напряжение. Недоумение. Страх. Причина? Попытаемся узнать.
   - Да, Тимур Гиатулин - большая потеря не только для вас, но и  для  всего
Космофлота, - произнес я. - Но, конечно, с чувствами  матери  не  сравниться
ничто.
   Она понуро кивнула.
   - Представляю, как бы вам хотелось свидеться с ним вновь.
   Ее плечи будто окаменели.
   - Услышать его голос, - продолжил  я.  Она  перестала  болтать  ложкой  в
стакане.
   - Обнять.
   - Почему... Почему вы говорите такое?
   - А что я говорю? - приподнял я бровь.  -  Инга  Николаевна,  вас  что-то
тревожит. Она молчала.
   - Вы чем-то очень сильно обеспокоены. И я могу попытаться угадать, чем...
   Ее руки начали трястить, и она начала теребить рукав платья.
   - За последнее время в вашей жизни было немало странного.
   Нервы у нее не выдержали.
   - Нет! - крикнула она.
   - Вы считаете, что это нечто принадлежит только вам, - произнес  я.  -  И
свой страх, свои надежды, свое возможное  разочарование  и  отчаянье  вы  не
хотите отдавать никому.
   - О чем вы? - обреченно прошептала она.
   - Вы прекрасно знаете. И знаем мы, - тут я  позволил  себя  соврать,  ибо
путь от предположения до знания достаточно велик. -  Расскажите.  Это  очень
важно.
   - Кто вы такие? Вы не из архива.
   - Мы ваши друзья. Мы те, кто призваны защищать. И те, кто верит в чудеса.
Расскажите о Тиме, - попросил я.
   - Сорок лет прошло.
   - Нет. Нас интересует то, что было недавно.
   Он вытерла ладонью щеку, смахнув ненароком  стакан  с  компотом.  Струйки
жидкости потекли со стола, капая на платье,  впитываясь  в  землю,  но  Инга
Николаевна не обращала на это внимания.
   - Он... Он жив? - полушепотом произнесла она.
   - Возможно, - кивнул я. - Точнее, жив, но сильно изменился. Вы можете его
даже не узнать.
   - Узнала я его! Узнала!
   - Он был здесь?
   - Не был. Ночной звонок по СТ-фону. Три  дня  назад.  Какой-то  силуэт  -
темный и неясный. Какие-то ничего не значащие слова.
   - Какие? - спросил Шестернев.
   - Что-то вроде "я вспоминаю"... Меня будто ударило  молнией.  Хотя  я  не
могла различить лица говорившего - оно было  в  каком-то  тумане,  не  могла
различить оттенки голоса, но я поняла - это Тим. Я думала, что сошла с  ума.
Что мне привиделось. Или что я  просто  растолковала  ошибочный  звонок  как
подсказку болезненного сознания.
   Она поморщилась и глубоко вздохнула.
   - Боюсь ночных звонков. Тогда тоже позвонили ночью. И сообщили, что связь
с "Селигером" потеряна. Потом мне сказали,  что,  видимо,  причиной  явилось
столкновение с метеоритом и неполадки в противометеоритной  защите  корабля.
Так?
   - Не совсем.
   - Это был Тим... Но не мой Тим. Какой-то чужой. Не от мира сего.
   - Больше он не пытался выйти на связь с вами?
   - Нет. Сорок лет. И теперь надежда. Скажите, я увижу его еще?
   - Не знаю, - я напрягся.
   - Пусть. Лишь бы знать, что он жив.
   - Жив, - хрипло произнес я. Еще как жив!
   Я почувствовал, как по спине и шее  ползет  змейка  и  волосы  становятся
дыбом...
   ***
   Он стоял в нескольких метрах за моей спиной. Он  стоял,  застыв  холодной
льдиной, и вместе с ним  застыло  все  вокруг.  Даже  легкий  ветерок  стих.
Замолчали птицы. Нас накрыло глухое, ватное безмолвие.
   Я смог обернуться. Виски давило. Тим стоял сосредоточением злой  энергии.
Лица его я не мог уловить, как и в прошлый раз, но знал точно - он. Весь мир
вокруг нас наливался голубым светом.
   Инга Гиатулина  приподнялась.  Полетел  на  землю  кувшин  с  натуральным
компотом, но не разбился. Лицо хозяйки стало быстро бледн