же  чувства.  По  другую  сторону  стола  сидел  генерал
первого  ранга  космофлота  Герт  Линд  -  белобрысый  высокий  норвежец  из
Тронхэйма. Когда-то очень давно он был врачом-экзотерапевтом класса экстра -
кстати, специалистов такого уровня на Земле всего несколько  человек.  Потом
инициация, Асгард. Там у него проснулись недюжинные военные способности,  он
обладал даром из тысячи возможных решений принять единственно верное. Он был
моим инструктором в первые месяцы  пребывания  в  Асгарде.  Потом  руководил
нашим десантом на Акару.
   - Как Асгард? - с тоской в голосе спросил он.
   - Как обычно. Чаев и  разведчики  мотаются  в  дальнем  космосе,  чего-то
вынюхивают, приносят в сумочке гостинцы.
   - А я застрял в этой дыре,  -  раздраженно  воскликнул  Герт.  -  Изредка
развлечение - слетать на орбитальные и лунные верфи, да в  центр  подготовки
командного состава, чтобы раздать всем на орехи.
   - Таковы условия договора, - развел я руками.
   - Договор. Представители  ОССН  и  государств  "десятки"  вели  себя  как
капризные барышни. Подавай им  двоевластие.  Да  еще  чтобы  координатор  от
Асгарда  забыл  путь  в  родной  город.  Залог,  видите  ли,  службы   всему
человечеству и независимости от групповых интересов. Бред!
   - Как к тебе относятся здесь?
   - Большинство нормально. У некоторых  по  отношению  к  суперам  фобия  и
подозрительность.
   По   договору    Оборонительными    Силами    должны    руководить    два
генерал-координатора - от ОССН и от Асгарда.  Вторым  координатором  являлся
генерал Жескар Ренан - худощавый, как кол проглотивший,  высокомерный  вояка
незнамо в каком поколении.
   К  главному  командному  центру  тянулись  лазерные  радионити  со   всей
Солнечной системы, от каждого гражданского и военного корабля. В случае чего
именно отсюда полетят закодированные импульсы, двигающие флотами, кидающие в
бой флагманские фрегаты и  линкоры  класса  "Вихрь"  и  выстраивающие  линии
обороны, латая прорехи в них. Дай Бог, чтобы не пришло это время никогда.
   - Вас-то что привело сюда? - спросил Герт.
   - Просьба, - отозвался я.
   - - Я рассказал все.
   -  Неизвестная  враждебная  величина,  -  невесело   произнес   Герт.   -
Материализация кошмара, о котором предпочитали не разговаривать  в  Асгарде,
но которого боялись все. Так?
   - Похоже, так, - согласился я.
   - Угроза безопасности Земли. Этот Найденыш способен  преодолеть  охранные
периметры и проникнуть на наши объекты? Например, сюда? - спросил Герт.
   - Не знаю. Возможно.
   - Новая забота мне - усиление безопасности. Только этого не хватало.
   - Пока тебе рано бояться. Программа "Бастион" в самом начале.  Щита  пока
нет. И делать Найденышу тут нечего.
   - Не скажи, - Герт поправил серый полевой  комбинезон  с  голографической
эмблемой Объединенных  Сил  -  парусный  фрегат  на  фоне  земного  шара.  -
Подумаем, чем можно помочь. Для начала - небольшая экскурсия. Годится?
   - А допуск? - осведомился я.
   - Я позаботился. Вы включены  в  число  наблюдателей  от  Асгарда,  -  он
вытащил из кармана две идентификационные карточки в форме значков, цепляемых
на грудь. - Готовы?
   - Готовы, - кивнул я.
   - Держитесь. Третий уровень, - приказал Герт. Над  частью  площадки,  где
стоял наш стол и кресло, захлопнулся прозрачный колпак.  Лифтовая  платформа
мягко устремилась вниз.
   Главный командный  пункт  врос  глубоко  в  землю.  Падение  завершилось.
Платформа замерла в центре большого зала, пол которого был выложен  красными
и зелеными квадратами. Все было занято различными механизмами. В углублениях
опутанные проводами, с прилепившимися  как  пиявки  обслуживающими  роботами
стояли, обшитые зеркальными бронеплитами, похожие на утюги боевые машины.
   - Ничего не напоминает? - спросил Герт.
   - Похожи на СТ-графии рагнитских глайдеров, - сказал Шестернев.
   - Не совсем, - пояснил я. - Их совершенства мы не достигли, но игрушки не
намного уступают им. Передовые технологии Звездного Содружества.
   - Эскадрилья на случай, если война перекинется на  поверхность  Земли,  -
добавил Герт. - Планируется  развернуть  несколько  баз  с  этими  машинами.
Плохо, что стоит такая штука поболее, чем пассажирский лунник.
   Шестернев присвистнул.
   - Пошли дальше, - жестом пригласил Герт.
   Осмотр занял у нас довольно много времени. Мы возносились или  падали  на
лифтовых платформах, скользили в капсулах пневмоигольников, парили  в  зонах
отрицательной гравитации. Идентификационная пластина служила нам пропуском -
чуткие датчики считывали с нее информацию, проверяли по данным, загнанным  в
компьютер службы безопасности, потом сверяли наши биополевые характеристики,
сетчатку глаз, отпечатки пальцев и  еще  многое  другое.  Но  вместе  с  тем
переходы из сектора в сектор  охраняли  и  солдаты  в  отутюженной  парадной
форме, выдрессированные в лучших традициях армейской муштры. Я слышал, что в
Герте проснулся кондовый солдафон, и служить под его началом вовсе не сахар.
У каждого свои слабости.
   Коридоры, тесные, заполненные аппаратурой  комнаты,  просторные  залы.  В
глубине гор затаился целый город. Точнее,  крепость,  заполненная  системами
экстренного восстановления. Прикрыв  глаза,  молено  было  представить,  как
трясется пол, воет сигнал тревоги, ползут по стенам трещины, перемигиваются,
а потом гаснут кажется  навсегда,  лампы,  осыпается  пластик  и  обнажаются
провода. Но вот выползают  из  ниш  ремонтные  роботы,  пенится  и  твердеет
сочащийся кажется из глубин земли пластик, сращиваются разорванные кабели, и
вновь сектор оживает, наполняется энергией. Хоть и с  потерями,  но  он  еще
работоспособен. Крепость готова к дальнейшим битвам.
   - Вот наша ТЭФ-установка типа "Зенит-ультра", - сказал Герт,  указывая  в
расширившийся проем, открывший уходящий в глубину зал, внизу  которого  была
необычной формы ТЭФ-улитка - такая же, которая дает энергию Асгарду и сильно
отличается  в  лучшую  сторону  от  стандартных  энергетических   установок,
использующихся на Большой Земле. - Пошли дальше.
   Мы вынырнули из гравитоннеля, поднявшись на два уровня.
   -  Здесь  главный  транслятор  виброзащиты.  На   расстоянии   пятнадцати
километров находятся скрытые в толще породы башни.  При  активизации  защиты
они  как  сказочные   великаны   вырастут   из   земли,   и   базу   накроет
низковибрационный ТЭФ-барьер.
   - Что-то слышал об этом, - сказал Шестернев.
   - Новосибирская ТЭФ-зона накрыта барьером, что исключает проникновение  в
нее посторонних, - пояснил я.
   - Вы передали эту технологию Большой Земле? - удивился Шестернев.
   - Ни в коем случае, - мотнул головой Герт. - Мы  смонтировали  установки.
Как монтируем многие из систем боевых космолетов и  глайдеров.  В  некоторых
областях не стоит терять приоритета... А теперь - святая святых.  Сам  центр
управления.
   Лифтовая платформа, на которую мы встали,  ринулась  вниз.  Она  набирала
скорость, по бокам  сверкали  и  змеились  световые  иероглифы.  На  секунду
нахлынула тьма,  а  потом  платформа  мягко  опустилась  в  центре  площадки
диаметром метров пятнадцать. Лифтовая платформа с шипением ушла вверх, а  мы
остались стоять... в космосе.
   Место - копия рубки космического корабля.  Полнейшая  иллюзия  падения  в
космическом пространстве. Невесомое покрывало Млечного пути, яркие  точки  -
планеты Солнечной системы, серебряный диск Луны впереди, а  сзади  -  блюдце
Солнца, На площадке стояло восемь  кресел,  два  прозрачных  пульта.  Четыре
офицера были  заняты  своими  делами,  один  из  них  попытался  вскочить  и
отрапортовать, но Герт жестом велел ему не отвлекаться.
   - Это, - Герт сделал широкий жест рукой, -  окрестности  Земли.  Как  они
видны с точки в горах Памира - то есть с той, где мы находимся.
   Герт уселся в кресло и погладил пульт.
   - Пока здесь делать нечего. Маловероятно, что рагниты смогут добраться до
нас ранее рассчитанного срока.
   - Будем надеяться, - сказал я.
   -  Пока  спутники  контроля   перекрывают   только   двадцать   процентов
околоземного пространства. Раньше  никому  в  голову  не  приходило  строить
подобную систему контроля -  она  просто  была  не  нужна.  Слишком  большие
расходы непонятно на что. Когда она  будет  завершена,  ни  одна  шлюпка  не
подлетит к Земле.
   - Двадцать процентов, - я прищелкнул пальцами. - Значит,  сегодня  восемь
из десяти, что чужой корабль останется незамеченным системой контроля.
   - Меньше, - возразил Герт. - Все зависит от траектории. Большой шанс, что
он выйдет из темного сектора в прозрачный. Если хотя бы приблизительно знать
траекторию.
   - У него достаточно мощные двигатели. Ему не нужно слишком заботиться  об
экономии энергии А как в атмосфере? Мы не сможем его засечь?
   - Если он появиться над Федерацией -  засечем.  Но  системами  воздушного
оповещения прикрыто лишь десять процентов поверхности Земли. Если он  рухнет
в Черных Штатах, в Африке или в океан - ищи ветра в поле.
   - Мы должны его встретить, Герт, - решительно произнес  я.  -  Мне  нужен
груз этого космолета.
   - Попробуем. Как повезет.
   - Я должен встретить Индейца честь по чести С украденной им "голубикой".
   ***
   Лаборатория занимала треть купола в центре Асгарда Сводчатый  зал  метров
сто в диаметре был заполнен аппаратурой весьма странного  вида  и  не  менее
странного назначения. "Головастики"  с  Большой  Земли  сломали  бы  голову,
пытаясь разобрать,  что  тут  к  чему,  но  им,  не  приобщенным  к  научным
достижениям Галактики, это было бы непросто.
   В пятиметровом цилиндре переливалась какая-то  искрящаяся  переливающаяся
субстанция. Здоровенная конструкция, в переплетениях которой  терялся  глаз,
время от времени озарялась медленно,  с,  казалось,  разумной  осторожностью
проползающими по серебристому металлу от основания до верхушки  молниями.  В
центре  располагался  прикрытый  силовым  полем  и  наполненный   бездонной,
космической чернотой бассейн. Что там хранилось - одному Богу да еще Стивену
Диксону, хозяину этих палат, известно. Потолок и  стены  отливали  мерцающим
малиновым светом - это означало, что лаборатория заключена  в  непроницаемый
шар  силового  поля,  способного  погасить   небольшой   ядерный   взрыв   -
предосторожность нелишняя, учитывая, каких демонов порой вызывает здесь  наш
главный "алхимик".
   Лика провела нас к противоперегрузочному креслу (зачем  оно  здесь?!),  в
котором, вытянув тощие ноги, развалился Диксон.  На  его  голове  красовался
контактный комп-шлем, обеспечивающий прямую связь с лабораторным  компом,  а
также с главным компом Асгарда.
   - Так, так, родимый, - ворковал Диксон.  -  Дожмем  здесь  чуток,  введем
переменную, растянем цепочку на двенадцать процентов... Ох,  как  ладненько.
Ох, как хорошо... Тьфу, черт побери!
   Он стянул шлем и покачал головой: - Сорвалась рыбка.
   - Привет, Стив, - я протянул руку, и ученый крепко пожал ее.
   - Привет, костолом.
   - Успехи?
   - Успехи? Куда же без них, родненьких? А, Лика? - он потянулся к  Лике  и
ущипнул ее за мягкое место, за что  получил  по  руке  и  гнусно  захихикал.
Невозможный тип. Худой и черный, как кочерга, шумливый  негр  без  малейшего
намека на комплексы и на желание следовать установленным правилам поведения.
Большинство великих ученых с вывихом - Вот руку и сердце Лике предлагаю.  Не
хочет - Ах ты болтун! - возмутилась Лика.
   - Ну и болтун. Зато умный.
   Тут  он  прав.  Умный.  Даже  чересчур.  Ума  у  него  даже  больше,  чем
нахальства. Главный эксперт нашего научно-исследовательского центра, он  без
труда  ориентировался  в  самых  дремучих  дебрях  нескольких  наук,  эдакий
Ломоносов широкого профиля.  Он  обладал  потрясающей  логикой,  стройностью
мыслей и способностью выдвигать самые  невероятные  теории.  В  сочетании  с
интуитивными способностями Лики они образовывали  дуэт,  которому  под  силу
если не все, то очень многое.
   - Выкладывай, что надумал по нашему заказу, - велел я.
   - Надумал, что эксперты МОБСа и Европола ни на что не годные халтурщики.
   Диксон взял со столика стрелку и, прицелившись, кинул ее  прямо  в  центр
мишени, прилепленной в нескольких метрах к кожуху  квантового  джеструктора,
напоминающего поставленную на горлышко двухметровую бутыль.
   - И это все? - спросил я, когда пауза затянулась непозволительно долго.
   Диксон со свистом кинул еще одну стрелку -  на  этот  раз  в  девятку,  и
досадливо прищелкнул языком.
   - Сам-то читал их заключения? - спросил он насмешливо.
   - Говорят, новое поколение сверхсложных  соединений,  типа  полученных  в
конце прошлого века  в  лаборатории  академика  Ткачева.  Оказывают  сильное
наркотическое,  галлюцигенное  воздействие  на  психику.  Ей-Богу,  студенты
второго курса сделали бы заключение не хуже.
   - Они не правы?
   - Правы, - вставила слово Лика.
   - Правы, - кивнул Диксон. - Как студенты второго  курса.  Нам  лень  было
провести немного больше времени в лаборатории. Иначе они бы поняли главное -
состав вещества неустойчив.
   - Неустойчивые молекулярные связи? - спросил я.
   -  Связи  как  раз  очень  устойчивые.  Соотношение  элементов  меняется.
Представь себе шахматную доску. Фигуры расставлены в  определенной  позиции.
Они и остаются на своих местах, только  пешка  вдруг  превращается  в  коня,
ферзь в ладью. Там меняются атомы. Одни элементы заменяются на другие.
   - Такое возможно?
   - Невозможно, Необъяснимо ни с точки зрения стандартных  и  нестандартных
мутаций, ни с точки зрения ряда базовых законов. Но так оно и есть.
   - Что это все значит?
   - Это значит... - он взял стрелку и послал  ее  в  центр  мишени.  -  Это
значит, что в этом твоем зелье присутствует какая-то иная физика.
   - Что за чушь? Как может быть иная физика?
   - В этих наркотиках есть нечто, что вывалилось к  нам  из  каких-то  иных
реальностей.  Неужели  непонятно?  Вспомни  Страну  Заколдованных  Дорог,  в
которой ты побывал.
   - Помню.
   - В нашу материю, - он кинул  еще  одну  стрелку,  она  ударилась  в  уже
торчащую в мишени и упала на пол, - вонзаются стрелы  иного  мира.  Но  хуже
другое, - он замолчал.
   - Продолжай.
   - Хуже, что они вонзаются в сознание людей.  Человек,  употребляя  зелье,
подвергается  не  только  воздействию  наркотических  веществ,  но  и   иной
физической реальности.
   - И что происходит с психикой?
   - Можно только гадать. Вопрос трудный. Молено сказать, философский, -  он
опять потянулся к Лике, чтобы ущипнуть ее,  на  этот  раз  получил  по  руке
сильнее. - Мы, суперы, имеющие доступ к  вселенскому  информационному  полю,
можем ответить на вопрос, откуда берутся в наших головах мысли?
   - Не можем.
   - Соображаешь, костолом. Одна из идей - мысли  есть  вселенские  вибрации
духовной  энергии  и  заполняют  все.  Мозг  и  душа,   будучи   приемником,
настроенным на определенную волну, улавливают определенные передачи.
   - Это только  теория.  Одна  из  многих,  притом  с  большими  дырами,  -
возразила Лика.
   - Не спорь, родная... Ну вот, под воздействием этого кусочка иной  физики
душа и мозг перенастраиваются. Идет сбой  частот.  В  принимаемые  программы
вклиниваются иные, с совершенно другими частотами. Человек входит в разлад с
окружающим, Это как ложка перца в торте. Но и это не самое худшее.
   - Что самое худшее?
   -  Эти  люди  не  просто  принимают  иные  программы,  но  и  служат   их
проводниками Они как лазерными лучами плавят мозги сограждан, вбивают в  них
иные передачи, Иные вибрации. Они становятся центром зарождающегося  циклона
И они частично уже не принадлежат человечеству.
   - А кому принадлежат?
   - Не знаю. Мне тебя надо спросить. Когда ты шел  по  следу  таинственного
незнакомца, что ощущал?
   - Ну... На меня повеяло чем-то... Похожее ощущение, как  при  контакте  с
Синим Шаром, - вот я и произнес то,  что  боялся  произнести,  будто  бы  из
опасения выкликнуть джинна из бутылки.
   - Рагниты, - Диксон хлопнул в ладоши, будто услышал радостную новость.  -
Что и требовалось доказать.
   - Но если рагниты проникли в  "транспортер  Динозавров",  то  это...  Это
катастрофа.
   - Не так страшен черт, как его малютки, - повторил Диксон русскую  шутку,
которой лет триста, и потянулся за шлемом.
   ***
   Гиперзвуковая "Камбала" зашла на посадку  и  резко  рванулась  вниз.  Она
зависла на секунду над  посадочной  площадкой,  качнулась  падающим  осенним
листом, опустилась на резинобетон, неторопливо заскользила вправо и  замерла
под пятнадцатиметровой "ромашкой" обслуживающего комплекса.
   - Пошли, - кивнул я Шестерневу. Дверь отъехала в сторону,  и  мне  упруго
ударила в лицо африканская жара.
   - Не холодно, - поморщился Шестернев.
   - А что ты хочешь? Сорок километров до Каира.
   На аэродроме стояли  большой  "Боинг"  и  штук  восемь  самолетов  малого
класса. Горизонт вздымался тремя золотистыми  паутинами  антенн  космической
связи. В километре от аэродрома будто бы из песка вырастал и впивался в небо
похожий на изъеденную ветрами скалу, беспорядочный, довольно уродливый  и  в
своей уродливости противоестественно привлекательный шпиль здания Управления
Космический Сообщений ОССН -  оно  было  построено  девяносто  лет  назад  и
воплотило в себе металлом, сталью, бронзой самые безумные идеи  в  очередной
раз вспыхнувшего тогда конструктивистского бума.
   Нас поджидал высокий мужчина лет сорока на вид с пышными  усами,  похожий
на киплинговского колониального офицера. На нем была форма капитана  третьей
ступени УКС.
   - Капитан Коллинз, - представился он.
   Мы прошли мимо двух охранников. В отделанном натуральным  мрамором  холле
было прохладно и пустынно. Равно как и в коридорах Управления.
   - Людей не видать, - сказал я, проходя в пустой лифт.
   - Людей здесь полно. Здание - целый город. Просто у каждого своя ниша.  А
вот и мои владения.
   Он пригласил нас жестом пройти вперед. Мы очутились на площадке, нависшей
над лабиринтом. Внизу на десятки метров шли ряды  мощных  голографических  и
биокомпьютеров. Сюда сходилась информация  от  сотен  космических  кораблей,
орбитальных самолетов. Впереди висела звездная карта, усеянная разноцветными
точками  орбитальных  станций,  пунктирами  траекторий,  слабо   светящимися
плоскостями эклиптики планет Солнечной системы.
   - Мое рабочее место, - Коллинз сел на жесткий, неудобный стул. -  Хорошо,
что вы прилетели сами, а не послали запрос. Вместе легче разобраться в  этой
мешанине. Ну, начали?
   - Начали, - кивнул я, усаживаясь на такой же стул.
   - Любимый собеседник - Большой компьютер Управления...
   Блок по пассажироперевозкам  Марс  -  Земля,  -  приказал  Коллинз,  и  в
СТ-проеме возникли столбцы цифр и значков.
   Минут через сорок мы наткнулись на то, что искали.
   - Такого я не ожидал, - удивленно произнес Коллинз. - Рейс "Марс - Земля"
номер восемнадцать  дробь  два.  Лайнер  "Фудзи".  На  пересадочную  станцию
"Кольцо"  прибыло  семьдесят  пять  пассажиров.  Поданным   регистрационного
компьютера Американского сектора.
   - А на самом деле?
   -  Есть  еще  информационные  отвалы.  Драгоценные  крупинки  информации,
растворившиеся в  тоннах  породы.  Тут  картина  другая  -  пассажиров  было
семьдесят шесть.
   - Некто не хотел, чтобы  о  нем  осталась  информация  в  регистрационном
компьютере, - сказал я. - Сможем восстановить его регистрационные данные?
   - Попытаемся, - кивнул Коллинз. Он начал колдовать с компьютером.  -  Как
этот лишний пассажир умудрился стереть данные из регистрационного компа?
   - Умеет.
   - Я думал, это почти невозможно.
   - Зазор между "невозможно"  и  "почти  невозможно"  достаточно  велик,  -
отделался я ни к чему не обязывающей репликой.
   Незачем распространяться, что некоторые люди могут творить  и  "полностью
невозможные" вещи. Вспомнить, как на моем,  тогда  еще  оперативника  класса
"А", горизонте возникла Лика - она умудрилась в