йдут сначала, - рыкнул негр.  Космопрт  скрылся  за  каменистой
грядой.
   - Вычислят со спутника, - сказал я.
   - Молчи, пес, - сказал негр.
   И я обиделся, поскольку не давал ни малейшего повода для столь  неучтивых
слов. Но, похоже, черный брат имел натуру грубую и невежественную.
   Преследователей не было видно ни визуально, ни на экранах радаров.  Связь
молчала - когда "Форд-крокодил" рвался из шлюза, то  срезало  будто  бритвой
все антенны на крыше, теперь мы были без связи. Запас  времени  у  нас  был,
похоже, невелик. На что рассчитывают  безумцы?  Максимум  через  полчаса  по
информации со спутников нас прижмут мобильные полицейские силы и безжалостно
расстреляют. Нигде во Вселенной копы не любят, когда убивают их коллег.
   Быстро сгущалась тьма. Над красной пустыней светлело пятнышко  Фобоса,  с
алым отливом чернело звездное  небо,  к  которому  я  так  привык  за  время
перелета.
   - Перехватчики с базы "Веселый Джим", наверное,  уже  в  пути,  -  сказал
китаец, а потом еще немножко расширил мои познания о сленге Марса.
   - Успеем, - отмахнулся негр.
   Вездеход сбавлял скорость по мере того,  как  местность  становилась  все
более каменистой и дикой. Под конец  он  просто  полз,  переваливаясь  между
булыжниками. Бортовой компьютер,  наверное,  перегреется,  лавируя  в  такой
базальтовой мешанине.
   - Успели, -  наконец  сказал  негр,  когда  "Форд-крокодил"  замер  перед
развалинами каких-то убогих строений.
   Марсоход чуть  не  протаранил  носом  полуразрушенный  каменный  куб.  Мы
выбрались из кабины. Скаф был немножко велик, и чувствовал я себя в  нем  не
слишком удобно.
   - Пусть побегают за  ним,  -  сказал  негр,  нажимая  кнопку  на  пульте,
выбираясь из кабины и захлопывая дверцу.
   Марсоход  неторопливо,  вразвалочку  пополз  прочь,  выбрался  на  ровную
площадку и начал набирать скорость. Когда полицейские  машины  разнесут  его
залпами ракетных установок, то не обнаружат там  жареного  консервированного
мяса беглецов.  Конечно,  меня  это  не  могло  не  радовать.  Но  это  была
единственная радость. Я влип. И мне не нравились мои спутники.
   Я семенил за ними, таща свой чемодан, и ни один не то что  не  помог,  но
далее не протянул руку, когда  я  упал,  споткнувшись  в  темноте  купола  о
какую-то  изъеденную  коррозией  железяку,  похожую  на  колесо   старинного
марсохода.
   Вы говорите, что это заброшенный поселок металлургов?
   Значит, так оно и есть. Люди ушли оттуда не меньше  двадцати  лет  назад.
Но, к моему удивлению, в туннелях  сохранились  рельсы,  на  них  устроилась
дрезина. ЭМ-движок работал как часы, из чего я сделал вывод, что место вовсе
не такое необитаемое. Если здесь есть рельсы,  и  если  работает  ЭМ-движок,
значит, кому-то это нужно. Например, моим сопровождавшим.
   Не буду описывать катакомбы - вы и так все знаете.
   Через несколько минут  мы  очутились  в  просторном  помещении  -  что-то
среднее  между  крысиным  подвалом  и  сырой  пещерой.  Впрочем,  там   было
нормальное давление и можно было разговаривать, откинув шлем  скафандра  Там
было немного мебели и СТ-система. В  общем  мы  очутились  в  эдакой  пещере
Али-бабы... Что? Нет, что вы, Али-баба это не заправила из Кланов,  а  герой
из арабских сказок "Тысячи и одной ночи". Не читали? Что же, я не удивлен...
   - Давай посылку, - грубо произнес негр.
   - Как по-вашему, - осведомился я, - Фобос не может упасть на планету?
   - Только если очень захочет.
   Пароль-отзыв. Придумал я его сам. Для смеха. А почему пароль должен  быть
угрюмо-серьезным2 Вы не поняли до сих пор,  что  я  жизнерадостный  человек?
Поняли. Прекрасно.
   Пароль убедил меня, что передо мной получатели, и  я  выудил  из  тайника
посылку.
   Негр взвесил ее в руке и издал утробный рык, который  при  желании  можно
было расценить как свидетельство удовлетворения.
   - Отлично. А что с этим? - он кивнул на меня - К теням предков,  -  подал
дурной совет один из желтых братьев. - Он уже на крючке у полиции.
   Да падут проклятия и на вас, и на ваших родных до десятого колена. Кто же
так поступает? Мне стало нехорошо.
   - Человеческий мусор, - рыкнул негр. - В отвал.
   Мне  хотелось  сказать  многое.  Например,  напомнить   слова   Конфуция,
рекомендовавшего не делать ничего такого, за что потом будет стыдно.
   Напомнить о том, что черные и желтые на моей Родине -  лучшие  друзья,  и
негоже дырявить друга из ЭМ-оружия. Напомнить о кодексе Кланов, запрещающего
лить без особой нужды человеческую кровь, притом кровь таких полезных членов
общества, как я. Напомнить о крепчайших в мире узах заключенного  на  словах
договора.   О   неприкосновенности   личности   свободного   контрабандиста,
взявшегося за выполнение заказа. Если бы  с  каждым  курьером  расправлялись
после задания, дабы спрятать концы в воду,  ни  один  серьезный  человек  не
занимался бы подобным промыслом,  и  тогда  огромные  ценности  пришлось  бы
доверять "крысам", которые тут же бы попадались, не успев  еще  и  выйти  из
дома... Но я видел, что эти люди безумны и ничто не способно отвратить их от
принятого решения.
   - Надо еще посмотреть, то ли он нам отдал, - встрял китаец. -  Может,  он
привез не "голубику", а кусок дерьма моего дедушки.
   Я не знал его дедушку, поэтому вряд ли мог привести его дерьмо. Но,  судя
по всему, самым дерьмовым  дерьмом  в  жизни  его  дедушки  был  внучек.  Но
опять-таки я промолчал, хотя и очень хотелось сказать эти слова.
   Негру пришлось попотеть с виброножом. Я  глядел,  как  он  корячится  над
сверхпрочным материалом. У меня не было никакого  желания  помогать  ему.  Я
продумывал план действий и незаметно выбирал наилучшую позицию.  Меня  учили
достаточно хорошие мастера у-шу, и я мог рассчитывать вывести из строя  моих
сопровождающих. Вот только нужно просчитать бросок. У меня была  всего  одна
попытка. Малейшая ошибка, и я буду продырявлен  очередями  ЭМ-пистолетов,  и
моя жизнь бесславно завершится. А я хотел бы  подождать  с  визитом  к  моим
предкам, хотя я их люблю и уважаю.
   - Готово, - сказал негр...
   О, тени моих  предков,  что  же  это  было!  Во  вскрытом  пакете  лежали
матово-голубые шарики. Сперва показалось, что они из камня. Потом -  что  из
металла. Но это было нечто другое. Легко, тополиным  пухом,  они  вспорхнули
вверх и закружились, стремясь к каждому из нас. Они  собирались  в  ожерелья
вокруг  шеи,  сдавливая  ее,  перекрывая  дыхание.  Потом  я  провалился   в
"инобытие".
   Что за слово? Именно мне  оно  пришло  в  голову  Мятущаяся  душа  должна
отведать плодов и с древа порока,  поэтому  за  свою  жизнь  я  перепробовал
множество одурманивающих средств, начиная от вульгарных опиума и  героина  и
кончая самыми  тяжелыми  компьютнарками,  впрочем,  никогда  не  перешагивая
грань, за которой нет возврата. Никогда  я  не  испытывал  ничего  похожего.
Полное ощущение иной реальности. И в этой реальности я сам становился  иным.
Не хуже и не лучше - просто иным. Я стал пленником покрытого голубым  настом
ледяного мира. Что было в этом мире? А разве есть слова для описания  этого?
Это был экстаз. Это была нирвана. Да, да - именно нирвана, но  не  как  край
вечного спокойствия, а как край мятущегося, агрессивного духа. Этот мир звал
не к покорности, но к переиначиванию всего на свой  лад.  Я  становился  его
рабом...
   Наш мир тускл и дрябл. Мне хочется снова испытать это  чувство.  Я  готов
служить ему...
   Нет, нет, мы слишком отдалились от темы. Я говорю что-то не то.
   Очнулся я через пять часов в полицейском управлении.  Мои  сопровождающие
пришли  в  себя  примерно  в  то  же  время.  Возможно,  я   потерял   массу
удовольствий,  не  видя,  как  в  пещеру  Али-бабы  прибыли  сообщники  моих
сопровождающих. Как минутой позже туда  же  ворвались  бойцы  из  спецотряда
полиции. Не видел, как лились со свистом очереди из  ЭМ-оружия.  Полицейские
потеряли одного человека. Их противники - пятерых.
   Ох, все получилось не так,  как  должно  было  получиться.  Меня  продали
таможенникам  Потом  меня  хотели  убить,  презрев  и  контракт,  и  правила
достоинства и чести. Теперь я арестован, и мне вовсе не хочется, чтобы  меня
обвинили в смерти троих человек. Я тут ни при чем. Мне хватит  и  пятнадцати
лет центра социальной реабилитации в Гренландии за  контрабанду...  Впрочем,
ведь вы должны еще доказать, что  я  переправлял  нечто  запрещенное.  А  вы
знаете, что я переправлял? Не думаю, что это вещество  находится  в  списках
запрещенных веществ Всемирной организации охраны психического здоровья.  Это
разговор долгий.  Кстати,  что  же  все-таки  это  за  вещество?  Что-то  вы
недоговариваете...  Слушайте,  а  ведь  вы  не  взяли  его.  Сообщники  моих
похитителей  взяли  его  с  собой,  отступая...   Тогда   какие   пятнадцать
Гренландских лет? Три года за тайник и  провоз  не  указанных  в  декларации
опасных предметов - и все... Господа, вы тоже  способны  сообщать  радостные
известия. Почему я  рано  радуюсь?  Я  просто  радуюсь.  Я  веселый  китаец,
господа..." - Что скажешь, Володя? - осведомился я, когда СТ-проем закрылся.
   - Что-то есть.
   - Что именно?
   - Как он держится. Его  воспоминания  о  том,  что  он  чувствовал  после
"голубики", чем-то неуловимо похожи на то, что  говорят  активные  участники
кризов.
   - Действительно.
   - Значит, все же мы имеем  дело  с  нарковоздействием  нового  вида  и  в
невиданных масштабах? - Шестернев подобрался, глаза его заблестели, как и  у
любого порядочного опера, почувствовавшего, что в деле появилась зацепка.
   - Не так все просто. Двести тысяч участников Нью-Йоркского  криза  второй
степени не могли быть накачаны неизвестным наркотиком, притом  тем,  который
не может быть определен меддиагностами. Тут нечто более глобальное. Каким-то
образом открываются шлюзы в душах людей и из них вырывается дьявол.
   - Звучит романтично, - скривился Шестернев. - А наш ли это,  человеческий
дьявол, Володя, а?
   - Что ты имеешь в виду?
   - Неважно. Есть идея, но не буду пока забивать тебе голову...  Надо  идти
по этой тропинке Пускай оперативники отрабатывают иные  линии.  Мы  займемся
этой. А значит...
   - На Марс?
   - На Марс...

   ЧАСТЬ ВТОРАЯ

   МАРС. ПОГОНЯ ЗА ПРИЗРАКОМ

   Марс - четвертая планета Солнечной системы, среднее расстояние от  солнца
228 миллионов километров, год равен двум земным, сутки на час больше,  масса
- в девять раз меньше массы Земли.  Два  естественных  спутника  -  Фобос  и
Деймос. Собственная биосфера погибла много миллионов лет назад. В  подземных
пустотах  хранятся  огромные   запасы   замерзшей   воды.   Существует   три
археологических комплекса - открытый в двадцатом веке Марсианский сфинкс"  и
два лабиринта, датируемых от миллиона до двух  миллионов  лет.  Создатели  -
неизвестны. Скорее всего не марсианская цивилизация, а пришельцы,  названные
условно  "реликтами".  Территория  планеты  -  вне   государственная   зона,
находящаяся под контролем Всемирного Совета Внешних Поселений.  Население  -
восемь миллионов человек. Промышленность  в  основном  добывающая  -  редкие
металлы, только здесь  встречающиеся  природные  соединения.  Вместе  с  тем
имеется несколько крупных  биоинженерных  комплексов,  подчиняющихся  самому
мощному  исследовательско-производственному  объединению  Совета   Земли   -
институту "Биореконструкции". Все эти сведения, если они не  вбиты  намертво
со школьной скамьи, нетрудно почерпнуть в любой книге по  астрономии  или  в
самом завалящем банке данных.
   Как быстро необычное становится обыденным Пару тысяч  лет  назад  налитая
кровью звезда на небосклоне наводила поэтов и астрологов на  мрачные  мысли.
Древние римляне дали ей имя бога войны. До последних веков мало  кто  верил,
что когда-нибудь на те земли ступит нога  человека.  Девятнадцатый-двадцатый
века - сенсации о марсианских каналах, попытки и проекты связи  с  тамошними
аборигенами, бесчисленные  фантазии  по  этому  поводу,  книги  с  описанием
путешествий по марсианским лесам и борьбы  с  кровожадными  туземцами.  Чего
только не по  навыдумывали  про  Марс,  пока  не  пришли  первые  фотографии
безжизненной каменистой поверхности. 1975 год  -  две  американские  станции
опустились на поверхность Марса и выдали вердикт  -  планета  безжизненна  и
пуста. И сразу что-то ушло, завяло в сердцах многих  людей.  Неоправдавшиеся
надежды на новые сказочные миры, на  расширение  горизонтов.  На  стремление
встретить чудо.
   Хотя поверхность Марса меряли  марсоходы-автоматы,  а  в  воздухе  парили
аэростаты, передававшие данные о составе атмосферы и о процессах в  ней,  но
ничто не шло ни  в  какое  сравнение  с  моментом,  когда  рифленая  подошва
человека впервые коснулась почвы  в  бескрайней  красной  пустыне.  Это  был
разгар черных десятилетий, когда все трещало по швам и  всем  казалось,  что
цивилизация доживает последние годы. Русско-американо-европейскую экспедицию
воспринимали как некий последний бросок, лебединую песню, но в ней виделся и
отблеск надежды человечества на лучшее. "Чуть не навернулся", -  был  первый
возглас  первого  ступившего  на  поверхность   Марса   космонавта   Дмитрия
Селезнева, едва не подвернувшего ногу.
   В этот мистический миг власть человечества, его  пределы  простерлись  на
расстояние марсианской орбиты.
   Вслед за  первопроходцами,  учеными  и  романтиками  идут  промышленники.
ТЭФ-двигатели в течение десятка лет сделали Марс таким  же  доступным,  как,
например, в двадцатом  веке  была  доступна  Антарктида.  Началось  активное
освоение планеты. Заработали строительные  комплексы,  застучали  тележки  в
рудниках, засияли дуги  плазменных  плавок  маталлургических  заводов.  Марс
начал обживаться. С промышленниками пришли торговцы.  Человечество  несет  в
дальние края не только доблесть и страсть к расширению горизонтов, но  грязь
и порок. Из предела  безнадежных  мечтаний  Марс  постепенно  превращался  в
промышленное  захолустье.  Помимо  научных  сотрудников,  промышленников   и
высококвалифицированных специалистов, сюда двинули те, кому  было  тесно  на
Земле - бежавшие от врагов  и  конкурентов  авантюристы,  бежавшие  от  себя
неудачники,  прилетевшие  за  легкими  деньгами  шуты,  воры,   проститутки,
бандиты.
   Конечно, типичным захолустьем Марс  стать  не  мог.  Он  явился  объектом
самого  гигантского  и  амбициозного  проекта  из   тех,   которых   рождало
человечество. Людям захотелось сравняться с творцами. Оживить  безнадежно  и
давно мертвый мир. Естественно, при атмосфере с давлением  в  сто  семьдесят
раз меньше, чем на Земле, ни один  живой  организм  существовать  не  может.
Равно как и при перепадах температуры в сотню-другую  градусов  Марсу  нужна
была кислородная оболочка. Щит.
   Никакая техника с подобной задачей справиться  не  в  состоянии.  Любимые
фантастами прошлых веков гигантские воздухе добывающие  установки  -  просто
ерунда. Единственный реальный путь - бактерии, перерабатывающие имеющиеся на
Марсе вещества, углекислоту полярных шапок в кислород.  С  развитием  генной
инженерии эта невероятная задача оказалась вполне разрешимой. Почти сто  лет
назад  заработал  на  Марсе  институт  "Биореконструкция",  С  того  времени
плотность атмосферы выросла в десяток раз.  Начала  формироваться  биосфера.
Марс оживал.
   Но произошло и то, чего не ожидал никто. Не только  люди  приспосабливали
планету под себя. Марс начал приспосабливать людей. Полсотни лет назад  было
впервые произнесено пугающее слово - М-мутанты...
   Магнитные ботинки липли к металлопластов ому прозрачному  полу.  Возникло
ощущение, что идешь по пустоте. Можно было бы потерять ориентацию,  если  бы
не синие линии, очерчивающие дорожку. Стопятидесятиметровый переход соединял
рейсовый лайнер "Янцзы" с  орбитальной  пересадочной  станцией  "Манхэттен".
Остановившись в центре перехода, можно было рассмотреть  и  огромный  желтый
блин станции, и матово-зеленый суперлайнер, похожий на  гигантский  фужер  с
закрученной улиткой ножкой - ТЭФ-установкой.
   Я преодолел последние метры и оказался в  зоне  искусственной  гравитации
станции. Рядом со мной шагал Шестернев Наша цель - Марс, и  мы  остаемся,  А
суперлайнер "Янцзы", к которому мы привыкли за почти  двухмесячный  перелет,
после дозаправки и профилактической проверки через восемнадцать часов унесет
к Земле новый экипаж и новых пассажиров.
   Мы устроились в просторном зале ожидания. Кто-то из пассажиров развалился
в кресле, смотря на звездное небо и красную  глыбу  Марса  наверху.  Кто-то,
зевая и не обращая внимания ни на планету, ни на окружающих, цедил коктейль.
Кто-то настукивал на  клавиатуре  заказ  -  встречаются  люди,  умудряющиеся
неустанно есть в любой обстановке. Кто-то, уставший от общества,  отдыхал  в
звуко - и светонепроницаемых коконах.
   Шестернев  относился  к   пялящимся   в   окно.   Зрелище   действительно
завораживало.
   - Первый раз на Марсе, - сказал Шестернев. - Даже Луна -  это  совершенно
другое. Тут - другая планета.
   - Да, ты прав. Иная точка отсчета. Иная энергетика.
   - Вы правда можете странствовать между звездами? - неожиданно спросил он.
Для него вопросы о суперах были  табу.  Он  привык  не  проявлять  излишнего
любопытства. Но сейчас не выдержал
   - Да.
   - Рассказы о боях на Акаре сильно отдают "клюквой".
   - Все так и было.
   - Ты знаешь кого-нибудь из тех, кто был там?
   - Я был.
   Шестернев бросил на меня быстрый взгляд.
   - Но на Марсе я тоже в первый раз, - добавил я. - Акара. Такая даль.  Уму
непостижимо.
   Больше он этой темы не касался.
   "Янцзы" начал отдаляться  от  станции.  Его  тараканами  облепили  роботы
службы технического обеспечения. Через полчаса одна из  звезд  разрослась  в
сияюще-белый орбитальный челнок - почти плоский, с большим - специально  для
разряженной  марсианской  атмосферы  -  размахом  крыльев,  придававших  ему
сходство с камбалой.
   - Пассажиров, прибывших рейсом двести  пять  с  Земли,  просим  пройти  в
пересадочную зону, - полился из динамиков мелодичный женский голос.
   - Как будто здесь есть другие пассажиры, - заворчал Шестернев.
   - Отвечай быстро, - я решил проверить одну идею. - Модель челнока?
   - ТУ-765-ОМ.
   - Назначение?
   - Челночные перелеты "планета - орбита".
   - Что означает ОМ?
   - Орбита, Марс.
   - Сколько человек на борту?
   - Пять.
   - Верно, - кивнул я.
   Шестернев удивленно посмотрел на меня.
   - Случайно сорвалось, - сказал он. - Экипаж самолета - четыре человека.
   - Значит, один лишний. Ты назвал правильное число. Интуиция, Саша.  Часто
бывает так?
   - Бывает.
   - Ладно, обсудим еще. А сейчас - в дорогу...
   По пологой траектории челнок входил в атмосферу планеты, сбавляя скорость
и снова выпрыгивая вверх, как резко  брошенный  плоский  камешек  скачет  по
воде. Постепенно он  опускался  все  ниже,  сбрасывая  скорость  до  обычной
самолетной.     Наконец     внизу     замаячили     посадочные     указатели
"Космопорта-Марса-один",  вырванного  из  бесконечной   каменистой   пустыни
ровного, покрытого резинобетоном  участка,  по  краям  которого  раскинулись
купола и приземистые строения. Стук  -  шасси  коснулись  посадочной  полосы
Зашуршали тормоза, самолет начал замедлять скорость,  пока  не  встал  около
похожего лайнера, около которого суетились киберсистемы  и  пара  человек  в
зеленых скафах техперсонала.
   Привычная суета. По выдвижному коридору мы проникли из самолета в  здание
космопорта.   А    там    -    получение    вещей,    таможенные    хлопоты.
Китаец-контрабандист был абсолютно прав - местные таможенники не походили на
хорошо обученных псов с отличным нюхом,  да  и  аппаратура  была  далека  от
совершенства, сильно  уступая  оборудованию  таможенных  пунктов  в  ведущих
аэропортах Земли. Значит, китайца действительно взяли по наводке.
   За суетой ушло на второй план чувство, что  я  на  друго