щупать информканалы  этой
планеты  (планеты  ли?).  Ничего  не  получалось.   Я   ощущал   присутствие
гигантского информационного котла,  но  все  выходы  на  него  были  наглухо
заблокированы, проникнуть  в  них  не  удавалось.  Вскоре  эти  попытки  мне
надоели. Время от времени я возобновлял  их  и  опять  натыкался  на  глухой
забор...
   Я настырно шел и шел вперед. Вроде бы бесцельно, но  в  глубине  души  на
что-то надеялся, понимая, что в движении мой последний шанс. В чем этот шанс
заключается конкретно, я не знал.
   За моей спиной остались уже многие тысячи километров. Пейзаж не  менялся,
только вдали, в глубине материка, замаячили голубые горы, пошли замысловатых
форм высокие скалы, напоминающие средневековые канделябры. Несколько  раз  я
пробовал устремить свои стопы к горам - хоть  что-то  новое,  однако  прямые
пути, прокладываемые мной, почему-то оказывались кривыми и вновь выводили  к
опостылевшему пляжу.
   ***
   ... На мегалит я наткнулся почти через восемь месяцев после начала  моего
похода. Он стоял в нескольких километрах от берега и представлял  собой  три
глыбы высотой метров тридцать с толстой плитой наверху, Вдали виднелось  еще
несколько подобных сооружений, но до них мне точно не  добраться.  Да  и  не
нужны они мне были. Мне нужен был только этот самый мегалит. Мой мегалит!
   Как я и думал, дорога к нему оказалась  донельзя  запутана.  При  попытке
приблизиться к этому сооружению по прямой линии я лишь оказался от него  еще
дальше, чем вначале. Еще одна  попытка  с  тем  же  результатом.  Ничего  не
получалось. Но чем я обладал  в  избытке,  так  это  временем,  и  мне  было
совершенно его не жаль. Начались мои бесплодные попытки проникнуть  в  глубь
материка на несколько несчастных километров.
   Я угробил на это занятие две недели и не достиг  ничего.  Самое  большее,
что я смог сделать, - вернуться на исходную позицию. Одно время я был близок
к тому, чтобы вообще потерять мегалит из виду. Случись это  -  и  тогда  его
можно будет искать в этой стране заколдованных дорог еще тысячи лет.
   Мне ничего не помогало - ни отлично развитые способности  ориентироваться
в пространстве, ни интуиция, ни возможность решать в уме сложнейшие  задачи.
Я не мог уловить никакой закономерности в извивах  местных  путей.  В  конце
концов мной  начало  овладевать  отчаяние.  Что  делать  дальше?  Продолжать
тыкаться носом в стену? Или послать все к чертям?
   Я избрал лучший вариант - лег на песок и  уставился  в  высокое  небо.  Я
надеялся на помощь, хотя не имел никакого права рассчитывать  на  нее.  И  я
получил эту помощь.
   Я не мог определить, откуда она пришла и что представляет собой. Кажется,
она была той же природы, что и  штуковина,  поддержавшая  нас  с  Антоном  в
поединке с компьютером  на  борту  "Изумрудного  странника".  Я  не  получил
подсказки, мне никто ничего не сказал.  Я  просто  испытал  толчок  и  сумел
проникнуть в информканал. Теперь я не только осознал, как надо идти по  этой
дороге. Теперь я умел пройти по ней.
   Трехкилометровое расстояние до мегалита я преодолел  всего  лишь  за  три
дня. Мне не верилось, что у меня получится, до  того  самого  момента,  пока
ладони не коснулись неровной поверхности.
   Между  глыбами  находился  грубый  постамент   из   камня,   напоминавший
мельничный жернов. На нем виднелись следы обработки  каким-то  несовершенным
орудием. В углублении в центре мирно покоился Синий Шар.
   В отличие от своего двойника в форте Скоулстонт он не  представлял  собой
сгустка энергии - выглядел вполне материальным и походил  на  кусок  горного
хрусталя идеально круглой  формы.  Его  можно  было  даже  пощупать.  Можно,
наверное, при желании покатать, поиграть в футбол. Вместе с тем я знал,  что
этот и тот Синие Шары - одно и то же. И еще я знал наверняка - мой  долг  во
что бы то ни стало уничтожить его.
   Уничтожить, а что потом? Можно ли тогда надеяться  на  что-то  лично  для
меня? Или наоборот, умрут все  надежды?  Или  я  окажусь  в  гораздо  худшей
преисподней  и  нынешнее  времяпрепровождение  буду  вспоминать  с   горьким
сожалением, мечтая вновь очутиться в этой спокойной стране?
   На  ощупь  Синий  Шар  был  холоден,  гладок,  без  единой  трещины   или
неровности. Я попытался  приподнять  его,  сдвинуть  с  места  -  ничего  не
получалось. Он не был прикреплен к постаменту. Неизвестно, сколько он весит,
да и весит ли что-нибудь. Но его практически невозможно сдвинуть с  места  -
для меня это было ясно как Божий день.
   Я поднял с земли увесистый камень и с размаху опустил его на  Синий  Шар.
Конечно же, булыжник не оставил на гладкой поверхности ни  единой  царапины.
Наверное, Джамбодиру ничего не будет, даже  если  на  него  обрушатся  глыбы
мегалита. Или если он попадет в эпицентр ядерного взрыва.
   Я попытался внутренним зрением проникнуть в шар - глухая стена. Еще  пару
раз ударил булыжником и отбросил его в сторону. Это все равно  что  пытаться
проковырять пальцем титанитовую плиту метровой толщины. Что теперь?  Уйти  и
расстаться с мыслями изменить что-то,  продолжать  бесконечное  путешествие?
Нет, нельзя. Сидеть сиднем и ждать, пока что-нибудь не придет в голову?  Эта
идея получше. Особенно когда у тебя впереди вечность  и  тебя  не  беспокоят
заботы о хлебе насущном.
   Я стоял перед мегалитом, размышляя  о  перспективах,  и  тут  меня  будто
кипятком ошпарило. По мне врезало необычно сильное ощущение, что  здесь  еще
кто-то есть. Как во время борьбы с компьютером на "Изумрудном страннике".
   За восемь месяцев я забыл, что такое близость другого разумного существа.
На меня одновременно нахлынули и страх, и радость. Я был рад пришельцу,  кем
бы он ни был - другом или врагом.
   Я обернулся и обалдел...
   Это был не человек Это было не чудовище. И не представитель какой-то иной
цивилизации. Это была тень.  Силуэт,  будто  вырезанный  из  черной  бумаги.
Притом силуэт явно человеческий. Я не мог определить, имеет ли он объем, или
это двухмерная плоскость. Хотя нет, присмотревшись, я решил, что  это  имеет
объем Вот только чем он наполнен? Тьмой  кромешной?  Или  это  живая  черная
дыра?
   Гость был явно не от мира сего. Он не мог существовать ни в моем мире, ни
даже в этом невероятном месте. Он вышел из каких-то невообразимых  бездн,  и
сознание этого наполняло меня атавистическим ужасом.
   Первым моим побуждением было бежать, зарыться  в  песок,  как  варан  Как
всегда, я сумел овладеть своими эмоциями,  хотя  никогда  это  не  было  так
трудно, как сейчас. Интересно, что я  могу  сделать?  Да,  пожалуй,  ничего.
Только стоять и ждать, полностью  отдав  инициативу  в  руки  этому  черному
привидению.
   Он стоял неподвижно напротив меня. Это длилось несколько минут.
   - Кто ты  такой?  -  наконец  спросил  я,  не  слишком  надеясь  услышать
вразумительный ответ.
   Ответа и не последовало. Призрак предпочел не трепаться,  а  действовать.
Он скользнул мне навстречу. Единственное, что я успел сделать,  -  выставить
перед собой руки. Мы  соприкоснулись.  На  миг  на  меня  обрушились  четкие
видения таких миров и реальностей, которые невозможно ни описать, ни понять,
ни представить Разум мой тут же отверг свалившуюся на него информацию, но за
миг, пока я и черная тень были  единым  целым,  во  мне  произошли  какие-то
изменения, суть которых я не мог понять.
   Я повернулся и кинул взор на  Синий  Шар.  И  я  не  удивился  тому,  что
Джамбодир вспыхнул, а затем начал  расползаться.  Мегалит  задрожал  и  стал
рассыпаться в песок, точно такой же, как тот, на котором он стоял...
   Ослепительная вспышка. Я в зале  нейроцентра.  На  месте  малого  купола,
скрывавшего великую ценность рагнитов -  Джамбодир,  теперь  чистая  круглая
площадка. Я не только одолел притяжение Синего Шара, но и разрушил  его.  Но
внутри меня жило ощущение, что это опять не победа, а очередная  отсрочка  в
моих играх с уготованной мне судьбой. Я и сейчас  был  опутан  синей  сетью,
когда-нибудь она сдавит меня, и тогда  придется  сполна  заплатить  по  всем
счетам.
   Кроме исчезновения черного купола, в остальном у помещения остался тот же
вид, как тогда, когда я его покинул  и  устремился  в  страну  заколдованных
дорог. Странно, за восемь месяцев, что меня здесь не было, корабли  рагнитов
наверняка должны были прибыть сюда. Может быть, они перенесли базу в  другое
место? Вряд ли. Может, устроили нейроцентр в другом  помещении,  а  к  этому
даже не притрагивались? Возможно. Как бы там ни было, а я угодил из огня  да
в полымя и теперь нахожусь в самом центре волчьего логова.
   На полу лежали оставленные мной часы. Я поднял их. По ним получалось, что
с момента, как я пересек границу купола, прошло всего семь минут...

   АСГАРД. 17 АПРЕЛЯ 2138 ГОДА

   Повадки у всех "головастиков" одинаковы, и не дай  Боже  попасться  в  их
хищные лапы. В Москве после моего победного  возвращения  из  ТЭФ-зоны  надо
мной издевались специалисты исследовательского центра МОБС. После  Акары  за
меня взялись ученые Асгарда с не меньшим энтузиазмом. А  в  Асгарде  техники
было побольше, чем в ИЦ моего родного министерства, и на десять  дней  жизнь
моя превратилась в настоящий тягучий кошмар.
   Надо  мной  измывались  гораздо  больше,  чем  над  другими.  Мои  друзья
волновали "головастиков" больше с точки зрения восстановления здоровья после
изнурительного похода, тяжелейшей боевой операции, потребовавшей  гигантских
энергозатрат, особенно  после  применения  резонанс-стимулятора.  Я  же  для
ученых мужей оказался настоящей лакомой находкой,  призванной  хоть  немного
утолить их любопытство и неуемную жажду знаний Как же - супер, вступивший  в
контакт с непонятной энергией, проведший то ли восемь минут,  то  ли  восемь
месяцев  в  каком-то  совершенно  фантастическом   мире.   Такой   экземпляр
необходимо пропустить через все "пыточные" приспособления. Хуже всего в этой
ситуации было то, что теперь они не отстанут от меня несколько лет, а может,
и всю жизнь и время от времени будут браться за меня вновь и вновь
   Я и не знал, что у наших  ученых  столько  аппаратуры  в  их  подвалах  и
лабораториях  Начальник  исследовательского  центра  МОБС  генерал   Ефимов,
славившийся пристрастием к накопительству технических новинок,  загнулся  бы
от зависти, доведись ему кинуть хоть мимолетный взгляд на богатства Асгарда.
Я испытал чувство злорадного удовольствия, когда узнал, что все  эти  чудеса
техники оказались совершенно бесполезными - "головастикам" ничего не удалось
выяснить. Я знал, что чем-то отличаюсь от остальных суперов и после контакта
с Джамбодиром во мне что-то изменилось, но  не  было  аппаратуры,  способной
уловить данные перемены.
   Состояние  у  меня  было  просто  превосходным.   Пребывание   в   стране
заколдованных дорог пошло мне  на  пользу.  Никаких  последствий  для  моего
здоровья от выпавших на мою долю испытаний и применения резонанс-стимулятора
не наблюдалось.
   Чем  больше  меня  исследовали  "головастики",  тем  больше  бесились  от
собственного бессилия. Но сделать ничего  не  могли.  По-моему,  они  начали
поглядывать на меня,  как  на  чудовище,  где-то  даже  побаиваться.  Оно  и
неудивительно. Я был "темной лошадкой", никто не знал, что со мной  станется
в будущем и что можно от меня ждать. Меня самого это пугало гораздо  больше,
чем других. Нередко, когда я закрывал глаза, передо  мной  представал  Синий
Шар, рассыпающийся в прах от моего взора.  Я  понимал,  что  с  уничтожением
этого Джамбодира для меня ничего не кончилось Какое будет продолжение, и  не
сломает ли меня эта сила - вот в чем вопрос.
   С ребятами я виделся лишь изредка. К нам никого не пускали. "Головастики"
дошли до того, что не давали мне  увидеться  с  Ликой,  которая  занимала  в
Асгарде  особое  положение  и  непосредственно  участвовала   в   подготовке
операции. Я дозвонился до Чаева и устроил ему скандал - по какому праву меня
держат на положении заключенного?
   Подействовало. Мне дали встретиться  с  Ликой  в  помещении,  напичканном
всеми видами контрольной  исследовательской  аппаратуры,  -  меня  не  могли
оставить в покое даже на несколько минут. Им нужна была  полная  картина  за
все время наблюдения, и перерыв хоть на короткое время был невозможен.
   - О том, что я тебе  напророчила,  мне  рассказали  только  после  вашего
ухода, - сказала Лика, и я увидел слезы в ее глазах. -  Я  бы  не  отпустила
тебя.
   - Ты сама знаешь, - произнес я, ласково гладя ее по плечам, - что  у  нас
не было другого выхода Я должен был идти. И я вернулся.
   - Надолго ли? Ты как-то исказил линию судьбы.  Ты  единственный  человек,
кто  оказался  способным  на  подобное.   Однако,   чем   закончится   такое
вмешательство в предначертанный порядок вещей, никто не знает.
   - Все будет хорошо.
   ***
   Наконец мучения закончились и пришел  последний  день  карантина.  Ребята
выглядели еще плоховато - под глазами у них лежали  синие  тени,  аура  была
слабоватая. Оно понятно - после резонанс-стимулятора  нужен  год  на  полное
восстановление организма. Мне даже неудобно было за собственный  румянец  на
щеках и хорошее самочувствие...
   Чаев  пообещал  закатить  вечером  грандиозный  пир  на  весь  Асгард   с
чествованием героев. Еще он  заявил,  что  день  нашего  возвращения  станет
"национальным праздником" в городе. Наша победа над  рагнитами  -  первая  в
истории звездная битва.
   Интересно, сколько их еще будет звездных битв, поражений, побед?
   Перед знатной гулянкой Чаев пригласил нас  в  "каморку  у  вулкана".  Там
появился новый предмет  интерьера  -  хрустальные  часы  семнадцатого  века,
настоящие.
   Мы сидели на тех же местах, что и в прошлый раз, 24 марта, перед отбытием
на Акару. Кресла, в которых тогда располагались Уолтер, Одзуки и Антон, были
пусты, если не считать лежавших на них цветов.
   - Рад видеть вас здесь снова, - негромко и грустно  произнес  Чаев.  -  И
тебя, Герт. И тебя, Рекс.  И  тебя,  Саша.  И  тебя,  Мечислав.  Вы  отлично
поработали. Я знал, что вы способны на это. Добрая память погибшим, да будут
их новые пути легкими и благодатными!
   - Добрая память, - повторил каждый.
   -  Ну  что,  -  продолжил  Чаев,  -  выглядите  вы  неплохо,  благодетели
человечества...  Чем  больше  будет  отдаляться  от  вас  этот  поход,   тем
сентиментальнее вы будете относиться к пережитому. Глядишь, лет через десять
дойдете до патетических выступлений перед молодежью и скупых мужских слез за
рюмкой водки. Будете полноправными ветеранами. А неуверенность  и  боль  тех
дней, когда от вашего  мужества  зависела  судьба  Земли,  неопределенность,
отчаяние - все это останется в прошлом. И лишь иногда, в  кошмарах,  прошлое
во всей красе будет являться вам, и вы будете просыпаться в холодном поту.
   -  У  вас  уже  сегодня  получается  весьма  патетичное  выступление,   -
усмехнулся Герт. - Неизвестно еще, у кого из нас ветеранский комплекс.
   - Так у меня и возраст соответствующий, - весело прищурился Чаев. - У вас
все впереди. Молодежь, никому не перевалило еще даже за сотню.
   - Невинный возраст.
   Треп, прибаутки, теплая атмосфера - я снова был на  посиделках  у  Чаева,
где обычно решаются  важнейшие  проблемы.  Мне  нравился  хозяин,  нравилось
сидеть здесь, когда все позади, и наслаждаться победой и возвращением.
   Естественно, через некоторое время разговор зашел о событиях на Акаре.
   - По большому счету, мы так до конца и не  поняли,  что  же  делается  на
Акаре, - произнес я. - Что это за проклятый Синий Шар? Чего хотят  рагни-ты,
рассовывая их по всем планетам?
   - Можно построить тысячу гипотез, - сказал Чаев. - Ты мне говорил о вашей
с Маклином беседе. Вы сравнили  Галактику  с  океаном  сверхтонких  энергий,
формирующих живую и косную материю.
   - Да. Одно течение формирует схожие типы  биообъектов,  психологии,  даже
этических координат. Другое течение формирует их иными.
   - Правильно, Если течение стремится куда-то или даже меняет направление в
силу естественных причин - это укладывается  в  высшую  целесообразность  и,
естественно, к лучшему. Теперь представьте, кто-то начинает строить плотины,
менять течения. Это может ввергнуть мир в хаос, привести к самым  неприятным
последствиям. Не так ли?
   - Синие Шары - это плотины? - спросил я.
   - Точно. Рагниты перестраивают токи галактических энергий, ставят  все  с
ног на голову. Они открывают путь для цунами.
   - Синий Поток, - выдохнул я.
   - Наверное - Зачем вся эта карусель?
   - Одному Богу известно. Они черпают силу в Синем Потоке,  но  они  и  его
рабы. Завоевывая новые системы, они устанавливают  на  планетах  Джамбодиры,
тем самым прорубая русло для Синего Потока.
   - Этот Синий Поток может быть разумен?
   - Ты же сам мне говорил, что это не разум. И  не  его  отсутствие,  и  не
лавина мертвой  энергии.  Это  что-то  третье.  Это  великая  сила.  Большое
течение, чуждое течениям нашей Галактики.
   - А  где  рагниты  берут  эти  Синие  Шары,  интересно  бы  разузнать?  -
осведомился Маклин.
   - Кто знает! - развел руками и виновато улыбнулся Чаев. - Вообще, что  мы
знаем о рагнитах, об их жизни? Драка на Акаре да несколько  моих  визитов  в
Темные Миры, которые на меня произвели отвратительное впечатление  чуждостью
и жестокостью, не свойственной никаким народам Галактики. У  рагнитов  очень
странная разветвленная  организация  цивилизации.  Множество  каст,  союзов,
пластов. Разные биологические виды. Теперь оказывается, что  у  них  есть  и
своеобразная  прослойка  "суперов",  к   которым,   определенно,   относился
поверженный тобой, Аргунов, капитан. Возможно, у них есть что-то  и  похуже.
Единственное, что могу сказать, - если у них есть Синие  Шары,  значит,  они
знают, где их брать. И зачем их брать.
   - Почему Джамбодир дал мне силу? - спросил я.
   - Не понимаешь?
   - Где-то в душе понимаю. Хотя и не скажу, что мне хочется понимать это.
   - Ты каким-то образом связан с Синим Потоком, с Шаром. Ты не только  наш,
но ты и их.
   - Прошлые жизни?
   - Может  быть  Или  высшее  предначертание,  распутье,  на  котором  тебе
предстоит выбрать дорогу.
   Мне не хотелось задавать этот вопрос, но я знал, что он волнует всех.
   - Не боитесь, что я окажусь бомбой замедленного действия и  однажды  меня
понесет не в ту  сторону?  Не  боитесь,  что  однажды  я  смогу  представить
серьезную угрозу?
   - Боюсь, - мягко произнес Чаев. - Но надеюсь на лучшее.
   - Не легкомысленно ли это с вашей стороны? - продолжал настаивать я, хотя
внутри у меня было пусто, -  я  боялся,  что  напрошусь  на  изгнание  и  на
пожизненный контроль со стороны Асгарда. Не дай Бог,  но  я  не  имел  права
ничего скрывать или делать вид, что ничего не произошло. Сейчас  я  не  могу
представить, что смогу предать  всех  и  все,  что  мне  дорого.  Но  это  я
сегодняшний. Кем я буду в будущем? Не  превращусь  ли  в  рагнита,  горящего
стремлением раствориться в Синем Потоке?
   Думать об этом было страшно.
   - Нет, не легкомысленно, - сказала Лика.  -  Какие  бы  у  тебя  ни  были
отношения с Синим Потоком, все равно ты наш - душой и телом. Я чувствую это.
И еще чувствую, что тебе  встретится  еще  немало  соблазнов  и  потребуется
максимум  сил,  чтобы  противостоять  им  и  не  продать  душу  черту.  Риск
немалый... Но мы верим в тебя.
   - Ты нам очень нужен, - произнес Чаев. - Ты единственный, кто имеет связь
с Синим Потоком и что-то понимает в этом. Ты единственный, кто был в  стране
волшебных...
   - Заколдованных.
   - Правильно, заколдованных дорог. В определенный момент, а  он,  как  мне
кажется, обязательно придет, твой опыт может стать нашим главным оружием.
   - Все же непонятно, где я был эти восемь месяцев?
   - Этого никто не понимает.
   - Меня не оставляет чувство, что я был на перекрестке  миров,  где  берут
начало многие события. А может, это был чей-то дом, чьи  хозяева  просто  не
укладываются