амонта.
Стояли в средневековье, чтобы подать сигнал, когда на  горизонте  затрепещут
штандарты и полчища неприятеля пойдут на штурм крепости.  Стояли  во  вторую
мировую,  ожидая   нападения   диверсантов   или   налета   бомбардировщиков
противника. Будут стоять и через тысячу лет. Так что мои два  часа,  которые
я, конечно, с большим удовольствием проспал бы, смотря  сны,  -  всего  лишь
крошечное звено  в  бесконечной  цепи  часов,  проведенных  людьми  за  этим
занятием.
   Мы  сидели  на  земле,   Маклин   сосредоточенно   нюхал   сорванный   им
бледно-розовый цветок.
   - Гвоздикой пахнет, - сообщил негр.
   - Понятно, - кивнул я, и опять повисло долгое молчание.
   - Сегодня там, на стене, я думал, что ты уже покойник, - первым нарушил я
тишину.
   - Ну, это ты зря.
   - Я видел, как тебя накрыла глыба. Я не мог ошибиться.
   - Ты не ошибся. Она на самом деле накрыла меня.
   -  А  дальше?  Неужели   ты   сумел   поставить   "кольчугу",   способную
противостоять удару такой силы?
   - Даже не знаю, что тебе сказать... Хочешь немного  воспоминаний?  Может,
тогда все станет понятнее.
   - Давай. Потренируйся на мне, прежде чем примешься за написание мемуаров.
   - В Асгарде я уже десять лет. Сам я из Черных Штатов.
   - Мне это известно.
   - Ну да. Тебе также  известно,  что  я  был  довольно  неплохим  сыщиком.
Окраины  Лос-Анджелеса  -  место  историческое.  Там  некогда  располагалась
империя Голливуда - "фабрики грез", оплота  мирового  кинематографа.  Теперь
там  нет  ничего,  кроме  никому  не  нужных  развалин,  в  которых  водятся
привидения и гремучие змеи. Голливуд  умер  вскоре  после  отделения  Черных
Штатов от США. В мое время в Лос-Анджелесе  на  виду  были  в  основном  две
категории граждан: полицейские, с одной  стороны,  и  бандиты  -  с  другой.
Притом грань между  ними  порой  очень  условна.  Я  был  честолюбив,  хотел
сделаться  фигурой,  заметной  для  окружающих,  и  однажды  решил  нацепить
полицейский значок. И представляешь, я стал честным  полицейским.  За  время
службы к моим чернокожим рукам не прилипло ни цента.  Случай  в  своем  роде
уникальный.  Коллеги  считали  меня  сумасшедшим,  а  преступники  -  просто
аморальным  типом  или  своеобразным  извращенцем,  только  так  они   могли
объяснить мое неприятие взяток в любом виде. Я был честен до безобразия.  Ты
меня, наверное, понимаешь...
   - Конечно Сам грешил этим. Тоже был честен до безобразия.
   - Представь себе Лос-Анджелес двадцатых годов. Девятый вал  преступности,
бандитизм, кровавые уличные бойни, запуганные люди, боящиеся выйти на улицу,
на которой правят бал кровососы с ЭМ-оружием. И в гуще всего этого  нахожусь
я - инспектор  городского  управления  полиции  по  делам  первой  и  второй
категории. У меня не было семьи, осталось мало друзей, лучшим своим другом я
считал пистолет, с которым не расставался даже в ванной. Изо дня  в  день  я
кого-то искал, волок в кутузку, бил, отстреливался. Чуть ли не ежедневно мне
угрожали убийством, притом в самых  жестоких  формах,  но  те,  кто  пытался
реализовать свои планы, довольно быстро находили теплый прием на кладбище.
   - А у тебя такие добрые глаза, - усмехнулся я.
   - Ну, конечно же,  я  делал  все  это  с  чувством  глубокой  скорби,  не
переставая  вытирать  наворачивающиеся  на  глаза  слезы...  Самой   большой
сволочью в городе был Джекки Штырь. Получил он свою кличку в  связи  с  тем,
что обычно протыкал своим жертвам  уши  железным  штырем.  Трупов  с  такими
повреждениями мы находили немало. Джекки был наркоман, психопат  и  плюс  ко
всему этому страшно суеверен. Он любил обвешиваться амулетами,  талисманами,
постоянно ходил,  на  исповедь,  подробно  излагая  святым  отцам  все  свои
похождения. Я был единственным идиотом  в  полицейском  управлении,  который
открыто не переставал твердить, что Джекки - подонок и  мой  личный  враг  и
рано или поздно я отправлю его к палачу. Почти  всех  его  подручных  я  уже
отправил на виселицу или кладбище. И у Штыря  замкнуло.  Вместо  того  чтобы
податься в бега (в то время его портретами с надписями "разыскивается"  были
обклеены все столбы), он пред святым алтарем  поклялся,  что  прибьет  меня,
чего бы это ему ни стоило. В тот вечер мне изменило мое  обычное  чутье.  Мы
столкнулись нос к носу.  Я  вылез  из  кара  за  сигаретами,  сдуру  оставив
пистолет в ящике для перчаток. И вот я застыл как вкопанный с голыми руками.
А Штырь стоял против меня, и на его противной  черной  морде  сияла  гнусная
ухмылка. И ему было  чему  радоваться.  Ведь  в  руке  он  сжимал  новенький
ЭМ-пистолет, направленный мне прямо в лоб.  Нас  разделяло  метров  пять,  я
многое умел, но преодолеть это расстояние  нечего  было  и  мечтать.  Джекки
отличался феноменальной реакцией и отлично  владел  пистолетом.  Да  уж,  не
повезло мне по-крупному. Штырь разинул  свою  вонючую  пасть,  чтобы  изречь
какую-то идиотскую банальность.  Мысль,  что  он  будет  о  чем-то  важно  и
самодовольно  разглагольствовать,  прежде  чем  выстрелит,  привела  меня  в
бешенство, и я безрассудно рванулся  вперед.  На  хлещущий  поток  разрывных
пуль. Вся очередь должна была угодить мне в живот и грудь. Джекки прямо-таки
осатанел и все жал и жал на спусковой крючок, пока я не  срубил  его  прямым
ударом кулака в лоб. За моей спиной кирпич  стены  был  искрошен  разрывными
пулями. На мне же не ока
   залось ни царапинки, даже костюм не был испорчен. Когда Джекки  пришел  в
себя, он изумленно уставился на меня, потом на разбитый кирпич и заявил, что
я не кто иной, как сам сатана,  после  чего  окончательно  спятил.  Он  ведь
прекрасно знал, что не промахнулся и всю очередь послал туда, куда хотел...
   - С тобой случалось еще такое?
   - После того случая ни разу.
   - А у кого-нибудь другого из суперов? Я о таком даже не слышал.
   - Я читал о чем-то подобном. Ты наверняка знаешь, что такое  полтергейст.
По непонятным причинам предметы в доме начинают  беспорядочно  перемещаться.
При явлениях полтергейста бывают случаи, когда один твердый предмет проходит
сквозь другой. Чтобы суперы делали то, что получилось у меня тогда с Джекки,
я не слышал и сегодня. Но иные из нас  могут  делать  то,  что  другие  даже
представить себе не в состоянии.
   - Я знаю. Наши эксперты пришли к выводу, что с годами способности суперов
развиваются все больше. Может, лет через сто  сегодняшние  наши  возможности
покажутся детскими забавами, а мы научимся  делать  такие  вещи,  о  которых
сейчас не можем даже  помыслить.  Интересно,  есть  ли  предел  человеческим
возможностям?
   - Скорее всего, со временем все человечество станет цивилизацией суперов.
Однажды  мы  перейдем  какой-то  рубеж  и  вынуждены  будем  уйти  в  другие
пространства. У большинства цивилизаций такой качественный скачок происходит
неожиданно, подобно взрыву. У нас же постепенно.  Процесс  может  занять  не
одно  тысячелетие.  В  этом  мы  уникальны,  выбиваемся  из  какой-то  общей
закономерности, свойственной  всем  цивилизациям.  Это  значит...  -  Маклин
замолчал.
   - Что значит?
   - Возможно, кто-то, может быть,  гипотетический  Конструктор,  о  котором
твердит Чаев, или кто пониже  рангом,  но  тоже  достаточно  могущественный,
определил нам  какое-то  назначение  в  Галактике,  Задачу,  для  исполнения
которой мы должны обладать сверхспособностями.
   - Все определено волей Господа или слуг его - так, что ль?
   - Может, и так.
   За разговором время шло быстро. Светало. Скоро подъем, и в путь.
   Мы были увлечены беседой, но какая-то часть  сознания  чутко  фиксировала
все, что происходит вокруг. Сначала я  почувствовал  чье-то  присутствие.  А
потом различил почти слившуюся с грудой камней фигуру.
   - Поднимай всех, я за ним! - крикнул я, вскакивая.
   Я кинулся вверх по склону. Кто бы ты ни был - я тебя достану!

   ЛАБИРИНТ. 27 МАРТА 2138 ГОДА

   Пригодились-таки тренировки в Асгарде. Пол уходил  из-под  ног,  как  при
свирепом шторме, а ты должен удержаться в вертикальном положении... Идешь  с
закрытыми глазами по канату, который начинает вибрировать,  -  и  не  имеешь
права упасть... Должен удержаться как можно дольше,  перепрыгивая  с  одного
катящегося шара на другой. Приобретенные  навыки  сейчас  очень  помогли.  Я
мчался по камням, по  осыпающемуся  песку,  пробирался  через  нагромождения
острых каменных обломков. Кто-то другой на моем месте наверняка  свернул  бы
себе шею, но супер может многое.
   Преследуемого я не видел, но точно чувствовал, где он. Я как  бы  накинул
на него  невидимую  петлю  и  теперь  цепко  держался  за  кончик  нити.  Он
несравненно лучше меня ориентировался  на  местности,  но  я  был  ловчее  и
быстрее. И вот впереди замаячил явно человеческий силуэт.
   Мои товарищи безнадежно отстали, и я  фактически  остался  с  незнакомцем
один на один. Мы выбежали на кромку ледника, рассеченного в некоторых местах
острыми черными зубьями. Еще немного - и я настигну его. Достать беглеца  из
разрядника я мог уже сейчас, но  нет  ничего  глупее,  чем  сразу  открывать
пальбу, даже не узнав, кто перед тобой.
   Он нырнул куда-то вниз и на миг скрылся из виду. Я  устремился  туда  же.
Успел пригнуться, и бледно-зеленый разряд пронесся над моей головой. В  меня
стреляли. Я знал, что сейчас последует второй выстрел, отпрыгнул в сторону и
угодил в ловушку. Лед подо мной треснул, и я  вместе  с  ледяными  обломками
рухнул с десятиметровой высоты. Я успел извернуться и поэтому не  угодил  на
груду камней, но все равно больно ударился  боком,  плечом  и  ногой.  Вроде
ничего не сломал и не потерял сознания. Хуже, что мой  разрядник  отлетел  в
сторону и заскользил вниз по склону. Я остался безоружным.
   Разлеживаться и считать синяки не было  времени.  Трое  моих  противников
выглядели почти как люди. Росту  в  них  было  где-то  под  метр  семьдесят,
широченные плечи, тонкие талии, короткие кривые ноги.  Они  были  совершенно
лысые, с жиденькими бородками, без усов. За оттопыренные уши  я  прозвал  их
про себя "лопоухими".
   Я выкинул вперед руку и послал "энергомолот" в живот  находящегося  ближе
других ко мне "лопоухого". Тот, скрючившись, повалился на землю.  Я  его  не
убил, но несколько минут его можно было не опасаться.
   Зеленая молния ударила в то место, где я находился, но в тот момент  меня
там уже не было. Я перекатился через голову, вскочил на ноги, готовый к бою.
   Высший класс для бойца вовсе не в том, чтобы увернуться от удара, а чтобы
предугадать, куда он будет нанесен. Основа боевого искусства суперов в  том,
чтобы предугадывать течение боя, видеть его ткань, ощущать "клинки  Тюхэ"  -
так в Древней Греции называлась случайность. Я видел  линии,  вдоль  которых
концентрировалась для меня  опасность.  Если  суметь  уклониться  от  них  -
останешься жив и выиграешь поединок. Пусть даже в тебя с близкого расстояния
лупят из автомата - если ты умеешь работать с "клинками Тюхэ",  то  пройдешь
незатронутый через сплошной град пуль.
   "Лопоухие" лупили в меня с двух сторон, и  мне  все  труднее  становилось
уходить от бледно-зеленых молний. Один раз мне пришлось даже  переместиться.
Я  потратил  уйму  времени,  но  зато  очутился  поблизости  от  одного   из
"лопоухих", сумел войти с ним  в  боевой  контакт  и  отключить  его  точным
ударом, который нанес в биоактивную точку, умудрившись разглядеть ее в  пылу
боя.
   Теперь я  остался  один  на  один  с  последним  противником.  "Лопоухий"
оказался очень ловок и понимал, что должен держать дистанцию и лупить в меня
из разрядника - в  этом  его  единственный  шанс.  Не  растрать  я  силы  на
перемещение и "энергомолот", я бы расправился с ним за несколько  секунд.  Я
послал еще "молот", но промахнулся. Теперь я уже с трудом  различал  "клинки
Тюхэ".
   Опасность сзади я почувствовал почти вовремя. Я мог бы уйти, но очень  уж
ослаб и наткнулся на "клинок"; через мгновение после этого  молния  настигла
меня. Резкая боль, потом меня поглотила тьма...
   ***
   Я был жив, если только это состояние можно  так  назвать.  Я  походил  на
выжатый до последней капли лимон, на  перепелку,  которую  переехал  тяжелый
грузовик,  на  футбольный  мяч,  из  которого  высосали  последнюю  молекулу
воздуха, - ну какую еще найти ассоциацию, чтобы точнее описать  мое  дрянное
самочувствие?.. Спина, в которую угодила молния, горела  огнем.  Врезали  по
мне явно не из разрядника, а из чего-то  похожего  на  наш  парализатор.  Во
всяком случае, реакция организма схожая. Некоторое время я не мог  разлепить
глаза. Наконец с огромным трудом мне это удалось,  и  я  осмотрелся.  Уютный
свет костра разгонял кромешную темень, плясал и ломался в  желтых  сосульках
сталактитов и сталагмитов. Пещера была просторной, находилась она  метрах  в
тридцати от поверхности, о чем можно было судить  по  изменениям  в  потоках
тонкой энергии, истекающей из космоса и  притягивающейся  к  силовым  линиям
планеты. На полу грудой валялся хворост, шкуры животных -  по-моему,  горных
козлов. Пещера выглядела бы  обителью  людей  каменного  века,  если  бы  не
пластиковые ящики и приборы, расставленные вдоль стен. Да и  сами  обитатели
мало походили на неандертальцев.
   Хозяев пещеры было пятеро. Одетые в синие комбинезоны, "лопоухие"  сидели
вокруг костра. Один тонким голосом пел заунывную песню,  чем-то  похожую  на
песни ныне практически вымерших народов Севера. Впрочем, может, он и не  пел
вовсе, а рассказывал что-то. Никто же  не  знает,  какая  речь  у  бородатых
инопланетян.
   Я  был  крепко  связан,  точнее,  спеленут  прочными   лентами,   подобно
египетской мумии. Мысль о том, что мои  похитители  меня  боятся,  вовсе  не
льстила моему самолюбию. В  схватке  я  истратил  много  сил,  да  еще  удар
парализатора - в результате  я  был  почти  безобиден,  даже  на  пустяковое
перемещение не способен,  не  говоря  уж  о  схватке  с  пятью  вооруженными
противниками. Положение, конечно, незавидное, ноя испытывал не столько страх
и отчаяние, сколько жгучее любопытство и интерес к происходящему. Впервые  в
жизни лицом к лицу я столкнулся  с  представителями  иной  цивилизации.  Это
гораздо интереснее, чем рассматривать в бинокль пирамиду рагнитов.
   Я попытался собраться и прощупать эту пятерку, чтобы  попасть  в  такт  с
сознанием хотя бы одного из "лопоухих",  проникнуть  в  зыбкую  материю  его
побуждений,  ощущений,  мыслей.  Боль  пронзила  виски.  Этот  номер  и  при
нормальном самочувствии выходил у меня  далеко  не  всегда,  а  уж  в  таком
разобранном состоянии,  да  еще  и  с  представителями  иной  цивилизации...
Бесполезно.
   "Лопоухие" заметили, что я ожил. Двое - "певец" и еще один, однорукий,  -
поднялись и осторожно приблизились ко мне. Блеснули стволы оружия. Они  явно
опасались, как бы я не выкинул какой-нибудь фортель, и настроены были весьма
решительно. "Певец" нагнулся надо мной, и я  смог  вблизи  рассмотреть  лицо
инопланетянина. В тусклом свете костра кожа его выглядела красно-коричневой,
при нормальном освещении, похоже, у нее  слегка  зеленоватый  оттенок.  Узко
посаженные  глаза  были  большими,  круглыми,  слегка  навыкате.  Линия  губ
изогнута так, что, казалось, на лице навсегда застыла легкая усмешка.
   "Певец" сделал несколько пассов руками. Он, наверное,  являлся  сенсом  и
пробовал определить, осталось ли у меня  достаточно  сил,  чтобы  попытаться
освободиться и затеять потасовку. Недавно они имели  возможность  наблюдать,
что у меня это получается неплохо. Или это было  давно?  Интересно,  сколько
времени я находился без сознания? И где сейчас наша группа?
   "Лопоухие"  начали  переговариваться,  притом  делали  это  с  пулеметной
скоростью. Стоило умолкнуть одному, как  без  перерыва  вступал  в  разговор
другой. Голоса у них были тонкие, а речь походила на куриное  кудахтанье,  и
их дискуссия напоминала шум в растревоженном курятнике.
   Интересно, кто они такие? На рагнитов не похожи. Наверное, я неточно  все
себе представляю, и это мы инопланетяне на  Акаре,  а  не  аборигены.  И  их
предкам принадлежат наскальные рисунки, которые  мы  видели.  Или  это  тоже
десантная группа, вроде нашей? Или исследовательская  экспедиция?  В  общем,
налицо неясность и путаница.
   Я попытался припомнить описания известных  в  Асгарде  звездных  рас,  но
идентифицировать "лопоухих" ни с одной из них не смог. Но я не специалист  в
этом вопросе.
   "Лопоухие" взяли меня за руки и за ноги и потащили в центр  пещеры.  Надо
отдать должное, относились они ко мне довольно бережно. Не стали бросать  на
землю, как куль, а положили аккуратно, стараясь не причинить боли, хотя  это
было невозможно. Каждое движение, даже самое легкое, приводило к тому, что в
мое тело будто впивались раскаленные иглы. Ощущение такое, будто меня  перед
этим терзала стая волков, которым почему-то не  дали  возможности  завершить
трапезу.
   "Лопоухие" поднесли ко мне серебряный ящик, "певец" открыл его крышку,  и
моему взору предстал усеянный бегающими красными огоньками  пульт.  Один  из
инопланетян  запустил  руку  куда-то  внутрь   ящика,   вытащил   штуковину,
напоминающую щетку-массажер, поднес ее к моему лицу. Свет огоньков  сменился
на сиреневый. "Лопоухие" опять что-то возбужденно забормотали.
   "Певец" захлопнул  крышку.  Меня  вновь  подняли  и  потащили  к  костру.
Интересно, не хотят ли они швырнуть меня в огонь и зажарить на обед?  Может,
аппарат - нечто вроде анализатора пищепродуктов? Кто знает, что  ожидать  от
цивилизации, которую разделяют с Землей гигантские космические пространства?
   В костер меня кидать не стали, а осторожно уложили рядом с  ним.  "Певец"
вытащил из-за пояса нож  и  склонился  надо  мной.  Ну  все,  приплыли...  Я
зажмурил глаза.
   Однако  "лопоухий"  не  стал  вырезать  мне   сердце   или   печень   для
гастрономической  пробы.   Он   просто   начал   сосредоточенно   перерезать
опутывающие меня ленты. Руки и ноги мне оставили связанными, но зато  теперь
я смог согнуться, сесть, прислониться спиной к  стене.  Похоже,  смерть  мою
приближать пока никто не собирался. Мне оставалось смиренно сидеть и  ждать,
что будет дальше.
   Но дальше не  происходило  ровным  счетом  ничего.  "Лопоухие"  сидели  и
пялились на огонь. И все это в полном молчании, которое длилось минут сорок.
   Время я пытался провести с  толком,  стараясь  сбалансировать  внутреннюю
энергию и привести себя  в  более-менее  рабочее  состояние.  Это  оказалось
нелегко.  Сильно  мешали  искаженные  горными  толщами   неустойчивые   токи
космической энергии, они сбивали и не давали сосредоточиться. Наконец что-то
начало получаться. Я сумел приоткрыть свое сознание для внешних  воздействий
и вернуть сверхзрение Голова заболела сильнее, но я продолжал работу.
   Теперь надо  попробовать  прощупать  пространство  вокруг,  оценить,  как
далеко меня унесли от места схватки  Сознание  расширялось,  захватывая  все
новые пространства. Я видел горы, туннели, пещеры. Попытки проникнуть дальше
ни к чему не привели. Восприятие  под  землей  затруднено,  так  что  ничего
удивительного в моей неудаче не было Отдохнув  немного,  я  вновь  попытался
пробиться сквозь базальтовые породы, и тут нащупал нить. Это как раз то, что
мне было нужно. Она была слабая, едва ощутимая. Я  попробовал  потянуть  ее,
чтобы пройти по ней. Получалось. Нить натягивалась, крепчала.
   "Лопоухие" продолжали молчать. Интересно, что у них в головах? Темные или
светлые мысли ими владеют, и что они думают со мной делать? "Лопоухие" могли
оказаться кем угодно  -  гуманистами  высшей  пробы  или  мерзопакостнейшими
садистами, голодными каннибалами или унылыми вегетарианцами.  А  главное,  я
был в их полной власти и они могли сделать со мной все, что  сообразуется  с
их логикой, рожденной в совершенно чужом нам мире.
   Молчание  закончилось  неожиданно  резко  Без  всякой  раскачки   "певец"
заголосил во всю глотку, к не