ой-то миг капитан оказался у меня за спиной, и  я  потерял  его  из
вида. Краем глаза я увидел, что  он  резко  взмахнул  рукой.  Меня  пронзила
обжигающая боль. В  рукаве  у  капитана  было  несколько  тонких  кинжальных
лезвий, одно из них с легкостью, с которой пронизывает  масло  горячий  нож,
пробило "Хамелеон", выдерживающий пистолетную пулю, и  вошло  в  предплечье,
Второе воткнулось в металлическую стену рядом. Лезвия обладали такой  мощью,
потому что синяя энергия, которой они были окутаны в момент удара, придавала
им силу и скорость.
   На какое-то мгновение я потерял ориентацию - тут бы меня и добили.  Но  я
сумел переместиться на пару метров.  Противник  явно  был  удивлен.  Значит,
рагнитские    суперы    не    владеют     искусством     внепространственных
гиперперемещений. Ну что ж, это дает мне  некоторое  преимущество,  особенно
важное, учитывая то, что, похоже, энергетический потенциал их капитана  выше
моего.
   Правое  предплечье  не  работало.  После  перемещения  мне   понадобилось
какое-то мгновение, чтобы прийти в себя. Тут я и получил энергоудар в  грудь
и отлетел к стене. Хорошо еще, что капитан немного утомился, и удар оказался
не особенно мощным. Противник рванулся ко мне, чтобы добить, не мешкая, а  я
кинулся ему навстречу. Мы едва не столкнулись, но  я  очень  сложным  финтом
ушел в сторону и достал его мощнейшим ударом кулака в область  горла.  Таким
ударом  я  могу  разбить  толстую  каменную  плиту  или  расколоть  чугунную
болванку. И горло, и позвонки обычного человека были бы перемолоты не  хуже,
чем от автоматического кузнечного молота. Но  я  будто  бил  по  титанитовой
стене. Капитан успел  поставить  защиту.  У  древних  китайцев  эта  система
называлась "железной рубашкой" - человек выставлял энергобарьер, который  не
брал даже нож. Капитан владел этой системой получше китайцев. Но  все  равно
он отлетел на несколько шагов и растянулся на полу.  Однако  не  успел  я  и
глазом моргнуть, как он опять оказался на ногах.
   Некоторое время мы снова стояли друг против друга. Мне крепко  досталось,
я тяжело дышал, прикусив губу. По  правой  руке  под  пробитым  "Хамелеоном"
струилась кровь.  Но  и  капитану  пришлось  несладко.  В  отличие  от  моей
физиономии, на его лице не отражалось ничего - ни злости, ни боли.  С  таким
видом обычно смотрят опостылевший скучный фильм.
   - Смерть на пороге, - прошипел капитан и  провел  ладонями  по  лицу.  Он
сжался в пружину, а потом начал движение.
   Он плел кружева какого-то странного быстрого танца: извивался, как  змея,
перетекал, как вода, не верилось, что это существо  из  плоти  и  крови.  Он
больше походил на  мечущееся  пламя  костра,  его  аура  потемнела  и  пошла
всполохами.
   В меня впивались сотни игл,  тело  опутывали  невидимые  сети,  по  нитям
которых из меня высасывались последние силы. Капитан не приближался ко  мне.
Мои попытки навязать ему ближний бой ни к  чему  не  приводили  -  он  умело
уходил от  контакта,  благо  простор  рубки  давал  такую  возможность.  Мой
противник владел каким-то дьявольским, неизвестным в Асгарде искусством.
   Мне все же как-то удалось достать капитана энергетическим ударом-молотом,
а потом ногой в грудь, отправив его на пол. Это лишь ненадолго сбило  его  с
ритма, и он продолжал опутывать меня сетью, вгонять в  транс.  Бороться  мне
становилось все труднее,  реакция  замедлялась,  в  движениях  чувствовалась
вялость. Капитан метнул в меня третий клинок. Он  без  труда  вспорол  рукав
"Хамелеона" на плече, но, к счастью, лишь слегка  оцарапал  кожу.  Вслед  за
этим я получил удар пяткой в  грудь  и  вдогон  энергоимпульс.  Странно,  но
резкая боль на миг вернула мне былую изворотливость и реакцию. Я  изогнулся,
вскочил на ноги, избежав последующей атаки.
   Танец продолжался. И я все терял и терял силы. Пропустил еще один тычок и
понял - если мне не удастся что-то сделать в ближайшие секунды,  то  песенка
моя спета.
   Своим фантастическим танцем капитан пытался подавить мою волю,  подчинить
себе, а потом добить. Мне стоило огромных усилий противостоять его напору. Я
решил пойти по пути, явно неожиданному для противника. На миг я  отдал  свое
сознание, все существо в его власть, слился с ним, подчинился. И мне удалось
постичь мозаику его движений, проникнуть в суть танца. Пока не  захлопнулась
ловушка, я сумел вырваться из цепких пут.
   Теперь я знал, как действовать, как поймать капитана.  Вот  только  сумею
ли?
   На миг я превратился в скользящий  меж  камнями  ручей,  в  порыв  ветра,
пробивающийся  во  все  углы  и  закоулки,  я  попал  в  ритм  танца,  потом
переместился  на  полтора  метра  и  очутился   на   расстоянии   нескольких
сантиметров от капитана. Сразу двумя ладонями  я,  собрав  все  силы,  нанес
страшнейший энергоудар,  капитан  полетел  на  пол  и  перекувырнулся  через
голову. Я думал, что наконец-то вырубил его, но он был  необычайно  живучим.
Он стал приподниматься, и я понял, что сейчас он  опять  будет  на  ногах  и
раздавит меня.  Слишком  много  сил  растерял  я  на  последний  рывок.  Мой
потенциал почти исчерпан
   Пальцы инстинктивно рванулись к поясу и нащупали рукоять ножа, о  котором
я совершенно забыл. Собственно, в горячке боя мне и не представлялось случая
воспользоваться им. Я выбросил руку с ножом вперед и вложил в  это  движение
все оставшиеся силы.  Теперь,  окутанный  биоэнергией,  это  был  не  просто
клинок. Это была ракета или плазменный резак, готовый пронзить  что  угодно.
Капитан вздрогнул. Он попытался поставить барьер... У него ничего не вышло.
   Нож достиг своей  цели.  Он  пронзил  грудную  клетку  капитана,  оставив
выжженную рану, и до половины лезвия вошел в металлический пол. После этого,
окончательно обессиленный, я рухнул на колени...
   Сколько я простоял в позе  паломника,  добравшегося  до  Гроба  Господня,
точно не знаю. Минут пять-десять. Потом встал, ощупал себя  -  вроде  живой.
Тело болит, в груди бьет молот, рука висит беспомощной плетью, но  ничего  -
не это главное. А главное, что я вышел победителем.
   Осторожно я ощупал правое предплечье - кость цела. Рана  болезненная,  но
для врачей Асгарда починить мне руку и сделать ее  как  новенькой  труда  не
представит. Усилием воли я попытался остановить кровь. Получилось.
   Покачиваясь, будто шел по палубе попавшего в шторм корабля, я  подошел  к
капитану. Непробиваемое спокойствие и равнодушие  на  его  лице  остались  и
после смерти. Я сорвал с его головы оранжевый обруч. Как  я  и  предполагал,
это была биоконтактная система выхода на компьютер корабля, фактически,  это
блок пульта управления, настроенный на биополевые характеристики пилотов. На
Земле эксперименты по непосредственному соединению человека и компьютера, по
управлению машинами путем мысленных сигналов велись с конца двадцатого века,
но так до сих пор ничего путного и не получилось. Причина неудач крылась  не
только в разбросанности человеческого мышления, но и во  множестве  побочных
эффектов, исключающих устойчивый контакт. Операторы, которых все же  удалось
подключить к машине,  испытывали  жесточайший  стресс,  а  некоторые  просто
сходили  с  ума.  Рагнитам  удалось  преодолеть  все  трудности  и   создать
жизнеспособную систему.
   На экранах голубело небо, внизу плыли  пики  Шань-Тяня.  Форт  Скоулстонт
давно скрылся за хребтами. "Изумрудный странник" неторопливо, степенно,  как
дирижабль, плыл над планетой, медленно набирая высоту. Гравитационные  оковы
Акары не действовали на него.
   Я отдышался, сделал несколько  восстановительных  упражнений  -  немножко
полегчало Обруч пришелся как раз по моей голове. Я был почти уверен, что мне
удастся обмануть бортовой компьютер  и  проникнуть  в  него,  овладев  кодом
входа. Получится ли  затем  подчинить  себе  корабль  и  разобраться  в  его
управлении? Возможно,  что  и  получится.  Времени  у  меня  впереди  масса,
ограничивает лишь возможное прибытие рейсового звездолета рагнитов,  но  это
может произойти и через месяц, и через два.
   Кресло оказалось жестким. Я прикрыл глаза и отвлекся от всего - от  боли,
от мыслей о только что  выигранном  бое,  от  переполнявших  меня  чувств  и
переживаний. В голове мутилось, мысли путались, но  все  равно  я  вышел  из
схватки, и в лучшем состоянии, чем можно было  ожидать.  Я  мог  работать  с
компьютером - и сейчас это важнее всего на свете.
   Передо  мной  клубилось  облако  сизого  тумана  с   блестками,   которые
беспорядочно метались, время от времени образовывая различные  фигуры.  Так,
ясно - мне  необходимо  привести  в  порядок  этих  беспокойных  светлячков,
составить из них прямую линию. Занятие это чем-то напоминало игру в объемную
головоломку. Постепенно я нащупал  систему  в  мелькании  светлячков,  затем
научился подчинять себе  их  движение  и  наконец  выстроил  их  в  цепочку,
переливающуюся, как бриллиантовое ожерелье.
   - Отлично, - вслух произнес я. Мне удалось обмануть  компьютер  и  выдать
себя за своего. Доступ к управлению "Изумрудным странником"  открыт.  Теперь
надо учиться управлению. Если оно было доступно пилотам, им смогу овладеть и
я. Я снова принялся за дело. Передо мной  предстал  хитрый  узор  из  линий,
пятен, геометрических фигур - это был разноцветный калейдоскоп из  постоянно
сменяющихся фрагментов. Знание приходило  постепенно  и  как  бы  без  моего
участия. Это напоминало решение интегральных уравнений во время  обучения  в
Асгарде - вопрос уходит куда-то в черную дыру, и ответ  возвращается  оттуда
же.
   - Готово, - выдохнул я и вытер выступивший на лбу пот.
   Первый уровень управления освоен. Для начала я сделал кресло  помягче,  и
оно ласково обволокло мое разбитое тело. Затем потушил шестиконечные  звезды
плафонов, свет которых меня раздражал, и включил еще два экрана по бокам  от
кресел пилотов. Работает! Все оказалось не так  уж  и  сложно.  Теперь  надо
перебираться на следующие уровни. Осталось совсем немного.
   ... Какая-то влажная сплошная чернота, лишь  изредка  разрежаемая  слабым
сиреневым мерцанием.
   Ничего, кроме мрака и нарастающей неуверенности в своих силах. Постепенно
я начинал  осознавать,  что  тычусь  лбом  в  стену.  Иногда  мне  удавалось
пробиться на какие-то микроны в глубь этой  стены,  но  меня  тут  же  резко
отбрасывало назад.
   - Сволочь! - процедил я,  прибавив  еще  несколько  ругательств,  которые
обычно припасаю для подобных случаев и которые просто неудобно  говорить  на
людях.
   Покойный капитан заслужил и гораздо худшие характеристики. Ведь он  перед
смертью успел намертво заблокировать управление всеми  важнейшими  системами
корабля. Не уверен, что и ему было бы под силу их разблокировать - для этого
нужно заново перелопачивать бортовой компьютер с помощью  армии  техников  и
сложнейшей аппаратуры. Единственное,  что  я  смог,  так  это  проникнуть  в
базовую  программу,  оставленную  покойником,  и  узнать,  что   "Изумрудный
странник" должен выйти на круговую орбиту у Акары и ждать рейсового  корабля
рагнитов,  перед  экипажем  которого  после  выдачи  опознавательного   кода
гостеприимно  распахнутся  все  двери.  Пытаться   изнутри   голыми   руками
уничтожить "Изумрудный странник" или хотя  бы  компьютер  с  банком  данных,
скрывающий частотные характеристики туннеля в Солнечной системе,  -  занятие
бесполезное и бессмысленное. Это все равно что молотком пытаться размолотить
в пыль Баальбекскую террасу.
   - Не дури! - вслух прикрикнул я. - Работай, нытик!
   Раз за разом я предпринимал попытки проникнуть на заблокированные уровни,
и раз за разом меня отбрасывало  обратно.  То,  что  с  управлением  мне  не
справиться, я понял после первой попытки, но,  чтобы  окончательно  осознать
это, проникнуться всей безысходностью моего положения, мне потребовалось еще
четверть часа.
   Я человек не очень нервный и  не  слишком  впечатлительный,  но  на  моих
глазах  выступили  слезы.  Оставалось  покориться  судьбе,   то   есть   или
действительно лезть в петлю, или ждать рагнитов, чтобы  вступить  с  ними  в
рукопашную схватку и погибнуть в честном бою, подобно древнему викингу.
   Все кончено. Я один в пустом огромном  корабле.  Беспомощный  и  злой  от
ощущения  этой  самой  беспомощности.  Я  в  сердцах   двинул   кулаком   по
подлокотнику кресла и бездумно уставился в экран.
   Так я просидел минут пять, пока неожиданно меня горячей волной не обожгло
ощущение, что я в рубке не один.
   Недавно еще я стоял в дверях, а в этом кресле сидел капитан  "Изумрудного
странника", зная, что откуда-то  появился  незнакомец  и  находится  за  его
спиной. Теперь в кресле капитана сидел я, а кто-то стоял уже за моей спиной.
Возможно, в его руке удобно устроилась рукоятка разрядника, готового в любой
миг выплюнуть молнию, которая разнесет меня в клочья.
   Я медленно повернулся вместе с креслом,  пытаясь  прикинуть,  кого  же  я
сейчас увижу и что  мне  делать.  Как  же  я  умудрился  просчитаться  и  не
почувствовать, что, кроме капитана, на корабле спрятался еще кто-то?!
   Я обвел глазами рубку и...
   ***
   Я обвел глазами рубку... и не увидел никого. В коридоре пусто. Ни  звука,
ни шороха, ни легчайшего движения воздуха. Напрашивалась мысль, что все  это
мне   померещилось   от   перенапряжения.   Но   она   не    соответствовала
действительности. Я знал, что здесь кто-то есть. Прямо в рубке. И то, что  я
не могу увидеть или услышать его, еще ни о чем не говорило.
   - Кто здесь? - нервно крикнул я. Еще  немного  -  и  я  дойду  до  ручки.
Невозможно до бесконечности держать себя в руках. Но я опять собрал  волю  в
кулак. Ответом на мой вопрос была звенящая тишина.
   - Кто ты? Покажись, черт тебя подери!
   Со стороны я, наверное, выглядел полным идиотом. Изможденный, растерявший
весь кураж и азарт, а с ними силы  и  надежду,  человек,  сидящий  в  кресле
пилота и разговаривающий с пустотой. Любой сторонний наблюдатель  сделал  бы
однозначный вывод: у парня отказала голова, и его нужно срочно  отправить  в
психушку, пока он не искусал себя или окружающих, которых, кстати, нет... А,
плевать, как я выгляжу со стороны!  Все  равно  это  некому  оценить,  кроме
загадочного невидимки.
   Будто сквозняк прошелся по рубке,  и  я  ощутил  легкое  прикосновение  к
вискам. Голова закружилась, и на миг я заглянул в бездонную  черноту.  Потом
отпустило. Затем я снова почувствовал прикосновение. Кто-то стучался  в  мое
сознание, просил выйти с ним на контакт.  В  этом  напоре  не  чувствовалось
агрессии и злобы, а мне терять  было  нечего.  Поэтому  я  шагнул  навстречу
неизвестности  и  слегка  приоткрыл  ворота  своего  разума.  Откуда-то   из
морозного  далека  донесся   глухой   голос,   пробравший   меня   насквозь,
отозвавшийся в каждой частице моего тела: - Теряю силы...  Надолго  меня  не
хватит. Не будь дураком, у нас осталось мало времени.
   - Хорошо, хорошо. Не буду...
   - Расслабься, Саша. Вместе мы одолеем эту дурынду. Это я тебе гарантирую.
   - Я тебе верю, Антон.
   Сомнений нет - я вошел в контакт с погибшим Антоном. Точнее, с его душой.
Обычно такое почти никому не удается. Вернуться в мир, из  которого  недавно
ушел, вступить в контакт да еще  пытаться  оказать  помощь  живым  -  задача
невероятно трудная. Особенно когда еще  не  завершился  сорокадневный  цикл.
Ходит много легенд о таких случаях, но большинство из них -  просто  досужие
вымыслы.
   - Как ты смог вернуться, Антон?
   - Нам кто-то  помогает.  Со  стороны  идет  подпитка...  Но  нет  времени
объяснять. Начинаем.
   - Понял.
   - Ты воск! Ты вода! Ты растекаешься по поверхности и способен  проникнуть
в любую щель...
   Если кто-то и мог справиться с компьютером "Изумрудного  странника",  так
это Антон. Это невероятно, но даже после смерти  он  делает  все,  чтобы  до
конца исполнить свой долг.
   Я растекался по черной поверхности стены, преградившей мне дорогу.  Стена
была все такая же упругая и непреодолимая, но теперь  я  видел,  что  в  ней
много неровностей и трещин Я  проникал  в  щели,  заполнял  их  и  вспыхивал
зеленым огнем, подпитываясь энергией Антона. Жар растоплял черный лед стены,
она стекала  и  расползалась,  но,  когда  уже  казалось,  что  нам  удалось
проникнуть сквозь нее, нас  выталкивало  на  поверхность  и  преграда  вновь
стояла пред нами.
   - Не выходит - слишком сложно, - подал я голос.
   - Пробуем дальше. Мы пробьем ее.
   Снова я расплавленный воск, струящаяся вода, опять я проникаю в трещины и
зазоры - и снова безуспешная попытка попасть на  второй  уровень.  Еще  одна
попытка. Расплавленная лава - то, во  что  превращается  материал  стены  от
нашего упрямого воздействия, - восстанавливается,  но  уже  не  так  быстро.
Главное теперь - не терять напора. Еще одно  усилие,  и  стена  остается  за
спиной, а мы оказываемся в потоке разноцветных струй.
   - Прошли? - спросил я.
   - Почти  прошли.  Но  надо  глубже,  иначе  мы  не  овладеем  управлением
двигательной установки.
   Снова вперед. Теперь  мы  уже  не  воск  и  не  вода,  а  холодная  игла,
пронизывающая поток световых струй. Неожиданно нас кинуло вперед, к какой-то
огромной воронке, притягивающей к себе.
   - Назад! - послышался голос Антона. Мы рванулись назад и снова застряли в
потоке световых струй.
   - Я не могу больше. Я ухожу.
   - Подожди!
   - Мы не смогли полностью овладеть кораблем. И не сможем.
   - Что же делать, Антон?
   - Я могу раскочегарить двигательные системы, и тогда корабль рванет,  как
тот глайдер. Помнишь?
   - Помню.
   - И тогда вскоре от "Изумрудного странника" останется одна дырка.
   - Ну так за чем же дело стало?
   - От тебя тоже останется дырка. Ведь  тебя,  Саша,  нельзя  высадить.  Ты
останешься в этой жестянке. И умрешь.
   - Чего же мы ждем? Конечно, я согласен.
   - Хорошо, приступаем... Помогай мне.
   Мы снова  начали  пробиваться  через  застывший  светопоток.  Теперь  эти
разноцветные струи подчинялись нашей воле, и мы могли плести из них  сложные
узоры. Через некоторое время  получилась  картинка,  вполне  удовлетворившая
Антона.
   - Все готово. Я ухожу.
   - Спасибо, Антон.
   - До встречи в раю.
   - Очень остроумно, - буркнул я.
   Корабль начал наращивать скорость. Теперь все сделано, и  мне  оставалось
только одно - любоваться пейзажем, местами, по которым я недавно  пробирался
с таким трудом к форту Скоулстонт, и ждать взрыва. Можно, конечно,  кричать,
плакать, хохотать, но ничего нельзя изменить - и  мне,  и  кораблю  осталось
жить минут десять. Романтики утверждают, что выход есть из  любой  ситуации,
были бы воля и желание жить. Реалисты знают, что это далеко не так. Сейчас я
находился как раз в классической безвыходной ситуации.
   Впрочем, чего уж так убиваться? В  смерти  страшны  только  неизвестность
перед переходом, перед тем, что принесет новый круг, и жалость  расставания.
Когда магнитопоезд отчаливает от вокзала и  разгоняется  на  всех  парах,  а
сзади остается родной город, с каждой минутой увеличивается разрыв с  домом,
ты знаешь, что если и вернешься сюда  через  много  лет,  то  совсем  другим
человеком, и здесь все будет иным, непривычным. Новые  здания,  новые  люди,
новые слова и мысли. Нельзя дважды войти в одну реку -  эта  простая  истина
наполняла грустью.
   ... На то, чтобы понять, что происходит, и успеть среагировать, мне  даны
были какие-то жалкие доли секунды.  Ровно  столько  времени,  сколько  нужно
"Изумрудному страннику", чтобы преодолеть  расстояние  в  пятьдесят  метров.
Успеть  было  почти  невозможно.  Но  между  "почти  невозможно"  и   просто
"невозможно" все-таки есть какой-то зазор, какой-то крохотный  шанс.  Я  его
использовал!
   ***
   Только что я сидел в кресле капитана обреченного корабля - и  вот  я  уже
лежу на холодной рыхлой земле.  Черная  площадка,  бессменный  караул  сосен
вокруг - знакомое место. Ну конечно же, это была пустошь Леших забав. Земля!
И рукой подать до Асг