ачные.
   Уолтер снова осмотрелся, уселся на камень, закрыв ладонями глаза, застыл,
как изваяние, на минуту,  потом  тряхнул  головой  и  резюмировал:  -  Снова
попробовал - ничего не чую.  Все  здесь  чисто,  братец  Лис.  Надо  быстрее
закругляться Оставь пустые домыслы - они бесплодны.
   - Оставь надежду всяк сюда входящий, - буркнул я наобум.
   - В МОБС теперь изучают Данте?
   -  В  МОБС  много  чего  изучают.  Правда,  твои  видеоформы  там  особой
популярностью не пользуются, - усмехнулся я.
   - Это скорее идет в ущерб не моей популярности, а репутации МОБС.  Но  не
время для слов. Нас ждут подвиги, мой необразованный коллега.
   Подъем, как я и думал с самого начала,  оказался  несложным,  но  нудным.
Года два назад, если бы кто-то предложил мне забраться по такой стенке, я бы
только  рассмеялся,  поскольку  воспринял  бы  эту  идею  как  идиотскую   и
невыполнимую. Никогда до Асгарда я не увлекался  скалолазанием,  мои  навыки
ограничивались  лишь  минимумом,  необходимым  для  работы  с  альпинистским
снаряжением при проведении тактических операций. Но с  той  поры  я  многому
научился и теперь бодро карабкался вверх У Уолта получалось гораздо лучше Он
любил показуху и пользовался всяким случаем, чтобы  продемонстрировать  свое
превосходство Он обогнал меня на треть стены и проорал сверху: - Я, пожалуй,
вздремну немного, пока ты лезешь... Может, бросить веревку?
   - Не стоит, - зло ответил я.
   Уолт скрылся из вида. Я прибавил  ходу.  До  верха  оставались  считанные
метры, и тут  в  глазах  опять  потемнело,  шею  сдавило  еще  сильнее,  чем
несколько минут назад внизу Я изо  всех  сил  вцепился  в  камни,  чтобы  не
сорваться. Но не это было худшим. Мерзкая масса "осьминога" придвинулась еще
ближе, теперь она была где-то очень близко - рукой подать. Я слышал тяжелую,
шаркающую поступь смерти.
   - Уолт!
   Вместо громкого крика из моего горла вырвался лишь жалкий сип. Уолтер  не
услышал меня. У нас оставались какие-то секунды Я знал, что мой напарник  не
чувствует ничего, сидит сейчас  на  камне  и  любуется  пейзажем,  стихоплет
несчастный! Ему нужно было прислушаться к моим словам.  А  мне  настоять  на
своем.
   Стальные пальцы отпустили мою шею, и я во  весь  голос  заорал:  -  Уолт,
двигай оттуда1
   Легкий хлопок, надо мной будто пронесся легкий порыв ветра,  не  ощутимый
кожей, но проникающий куда-то внутрь и отдающийся там. Поздно!
   - Уолтер, где ты, черти тебя возьми!
   Ответа не было. Наверху творилось что-то отвратительное и  бесповоротное.
Я рванулся и на одном дыхании преодолел оставшиеся метры. Все,  добрался.  Я
стоял на коленях, ободранные пальцы кровоточили.  Передо  мной  простиралась
ровная площадка метров триста  в  поперечнике,  усеянная  большими  круглыми
валунами. Уолтера не было нигде.
   Шатаясь, я встал,  сдавил  пальцами  затылок,  в  который  будто  загнали
раскаленную иглу. Со звоном в воздухе лопнула струна. Сначала  я  не  понял,
что это означает. Но потом пришло знание. Я ужаснулся Оборвалась  серебряная
нить, связывающая душу Уолтера с этим миром. Душа его устремилась в какие-то
иные реальности.
   - Уолтер, где ты? - в отчаянии крикнул я, понимая, что это бесполезно.
   Я еще раз огляделся. Уолтер мертв - это ясно, но трупа  нигде  не  видно.
Упасть вниз так, чтобы я этого не заметил, он  не  мог.  Распылен  на  атомы
боевым взрывом? Провалился в какую-нибудь  пустоту?  Унесен  птицей  Рух?  Я
повернул ладони вверх, сконцентрировал  внимание  В  голове  поплыло  зыбкое
марево, которое постепенно прояснялось, открывая знание.  Никаких  пустот  в
земле нет Последнее живое существо, которое здесь было, - это горный  козел,
забредший случайно два дня назад Техногенных объектов в обозримом прошлом не
было Следов каких-либо энергетических воздействий тоже не ощущалось.  Ни  на
камнях, ни на земле, вообще нигде нет информационного следа, который  должен
был оставить Уолтер. Будто и не было его на этой площадке. Один к одному  та
же  ситуация,  которую  описывали  Чаев  и  Лика.  От   шести   разведчиков,
исчезнувших на Акаре, тоже не осталось никаких следов.
   Я стал тщательно осматривать площадку. Метрах в двадцати от обрыва  лежал
трехметровый шершавый валун, поросший вонючим желтым мхом. Около него что-то
белело. Я нагнулся и тут же отпрянул. Это были три окровавленных пальца.
   ***
   Когда я вернулся в лагерь, там все уже знали,  что  произошло  несчастье.
Импульс от обрыва одного звена пробежал  по  всей  цепочке.  Каждый  из  нас
ощутил ни с чем не сравнимое зловещее дыхание смерти.
   - Как это произошло? - сухо спросил Герт.
   - Не знаю.
   Я подробно рассказал обо всем. Мой рассказ ничего не прояснял,  а  только
запутывал. Все знали,  что  будут  потери,  что  на  Землю  вернется  только
половина группы, даже меньше. Но одно - знать о чем-то абстрактно, и  совсем
другое, когда открывается страшный счет. И  когда  чувствуешь,  что  смерть,
только что схватившая добычу, уже занесла косу для следующего  Удара.  Никто
не знал, с какой стороны ждать очередной беды.
   - Уолтера взяла в свои объятия чужая земля. Да будет она ему  пухом,  как
говорят в России, - произнес Одзуки. - Подождем, кто будет следующим.
   - Не обязательно  говорить  об  этом  вслух,  -  угрюмо  проворчал  Герт.
Привычные бравада и ирония слетели  с  него,  он,  по-моему,  только  теперь
по-настоящему начал осознавать, насколько  тяжек  крест  командира  в  таком
мероприятии, как наше.
   - Что есть слова, как не сотрясение воздуха. Воин должен уметь смотреть в
глаза смерти, и тогда страх, неуверенность растворяются в синей дымке, а  на
их место приходят кремень и железо, - продекламировал Одзуки.
   - Брось ты свои самурайские штучки, - раздраженно отмахнулся Герт. - Надо
почтить память Уолта. Он был нашим братом.
   Мы уселись на земле друг против друга,  положив  руки  на  колени.  Шесть
человек - ослабленный, но все еще очень сильный Круг. Наша  энергия  била  в
такт с тонкими энергиями Акары, и каждый из нас  отдавал  часть  своей  Силы
душе Уолтера, отправившейся в нелегкое путешествие. Над шестеркой взметнулся
невидимый взору обычного человека смерч. Шелест, а потом  тишина  -  посылка
принята. Голова гудела, меня  пробирал  противный  простудный  озноб  -  так
бывает всегда, когда отдаешь часть своей энергии. Вскоре я пришел в норму.
   Мы выполнили свой долг перед погибшим другом.
   - Пусть там будут поля твои зелены, а ветры ласковы. Рано или  поздно  мы
снова встретимся, - произнес Одзуки.
   - Что теперь? - спросил я. - Мы пойдем к месту гибели Уолтера?
   - Да, - кивнул Герт. - Там есть проход. И  мы  сможем  попытаться  вместе
выяснить то, что осталось скрытым от твоего взора.
   - А ненужный риск? - подал голос  вечно  недовольный  Ковальский.  -  Кто
может гарантировать, что эта опасность снова не поджидает нас?
   Я мог гарантировать. "Осьминог" ушел оттуда. Он ударит  где-то  в  другом
месте. Но спорить я не стал.
   - Прошлый опыт показывает, что эта пакость не приходит два раза  на  одно
место, - отмахнулся Герт. - Еще возражения имеются?
   Молчание сошло за согласие.
   - Мы идем туда, - подвел итог Герт.
   Как я и ожидал,  ничего  нового  мы  не  обнаружили.  Зато  обогнули  все
препятствия и снова вышли на основной маршрут. Шаг  за  шагом,  километр  за
километром мы приближались к вражеской цитадели. Во второй половине  дня  мы
наткнулись на очередной пункт контроля,  установленный  рагнитами.  И  опять
Антон вовремя почувствовал его присутствие.
   - На том склоне нас засекут. Зона контроля проходит ста метрами ниже того
уровня, где мы находимся, - пояснил он.
   - Значит, можно даже посмотреть на этот агрегат? - спросил я.
   - Вон с той точки. - Антон указал рукой. - И осторожно.
   Мы подошли к месту, где склон резко  уходил  вниз.  Я  нацепил  квантовые
очки-бинокль. В них хорошо была видна расположенная в нескольких  километрах
от нас трехметровой высоты белая  пирамида,  утыканная  штырями.  По  поводу
рагнитов и их техники я перелопатил гору информации. Но одно дело - прилежно
изучать нудные отчеты и просматривать СТ-графии, и совсем  другое  -  видеть
перед собой творение нечеловеческих рук.  Я  почувствовал  болезненно-жадное
любопытство и даже страх. Но страх не  перед  рагнитами,  а  перед  безднами
пространства, разделяющими нас, наши культуры, традиции, мироощущение. И еще
я ощутил  отвращение  и  к  нам,  и  к  ним.  Отвращение  оттого,  что  двум
цивилизациям нужно было преодолеть  долгие  световые  годы,  встретиться  на
чужой для обеих планете - и все для того, чтобы  в  ярости  уничтожить  друг
друга.
   - Непонятно, - сказал Герт. - Зачем рагниты бросились устанавливать везде
контрольные устройства? Раньше они не слишком этим увлекались.
   - Может, набрели  на  следы  наших  прошлых  групп?  -  предположил  я  -
Исключено. Хотя... Если это  так  -  они  наготове.  "Пирамиды"  -  это  еще
полбеды. Их легче засечь. Хуже, если  они  разбросали  "глаза"  -  небольшие
системы, считывающие и передающие в форт визуальную информацию.
   - Думаешь, Антон не различит их?
   - Различу, - отмахнулся Антон. - Большой аппарат, маленький -  все  равно
на фоне полного отсутствия технической  активности  засечь  его  не  так  уж
трудно. Если умеешь, конечно.
   - Достаточно пропустить один, - вздохнул Герт. - Ну что, опять  в  обход?
Если эта чертова аппаратура и дальше везде понатыкана, то мы можем исчерпать
весь резерв времени и напрочь выбиться из графика.
   Квантовый бинокль был еще на мне. Я осмотрелся, прикидывая, как бы  лучше
обогнуть  зону  контроля.  Где-то  в  километре  от  того  места,   где   мы
остановились, среди скальных обломков, напоминавших зубы гигантского  зверя,
который затаился на время, а потом воспрянет и стряхнет с себя груз  гор,  я
заметил какое-то движение.
   - Гляди, - толкнул я в бок Герта. Он всмотрелся туда, куда я ему  указал.
В том месте на какую-то секунду возник и тут же исчез силуэт.
   - Видел?
   - Вроде бы да. Горный козел или пантера?
   - Ничего подобного. Я успел прощупать его. Это человек.
   - Если это рагнит, - поморщился, как от зубной боли, Герт, -  жди  теперь
звено боевых глайдеров.
   - Если только они не захотят поиграть с нами  в  кошки-мышки,  -  заметил
Антон.
   - Эти  не  захотят,  -  возразил  Герт.  -  У  них  очень  силен  рефлекс
хищников-убийц. Если они видят добычу, то должны сразу же вцепиться в нее.
   - Утром я уже видел нечто подобное. Я рассказал о своем утреннем видении.
   - Почему же ты сразу не доложил обо всем? - недовольно осведомился Герт.
   - Я сказал Маклину. Но он ничего не почувствовал. Я решил,  что  мне  или
показалось, или я видел астральный объект.
   - Ты делаешь ошибки. С Уолтером ты тоже что-то почувствовал и не  настоял
на своем. Он мог бы быть жив... А, ладно, теперь ничего уже не изменишь.  Но
учтите все -  положение  осложняется.  Если  есть  хоть  малейшие  опасения,
ощущения, идеи - тут же доводить их до меня и до всех. Ясно?
   - Куда уж яснее.
   Как обычно, обходной путь  оказался  тяжелее  прямого.  Пропасти,  крутые
склоны, камни, вырывающиеся из-под ног и вызывающие камнепады, и  еще  масса
подобных удовольствий. Мы все больше забирали вправо  и  все  больше  теряли
времени. Если так пойдет дальше, опасения Герта насчет того, что мы выбьемся
из графика, оправдаются. Тогда по прибытии на  место  нам  останется  только
прослезиться и помахать платочком вслед улетающему "Изумрудному страннику".
   В одном месте на гребне горы осторожный Ковальский наступил на  карниз  и
вместе с куском породы ухнул вниз с двухсотметровой высоты. И надо же -  как
раз перед этим, посчитав, что участок  не  особенно  опасный,  он  отстегнул
страховку, мешающую его движениям. Тут бы ему и пришел конец, если бы он  не
успел среагировать и переместиться на три  метра  в  сторону  -  на  выступ.
Перемещение отняло у него уйму сил, и нам  пришлось  задержаться  для  того,
чтобы привести его в порядок.
   Время  шло,  солнце  начало  свой  путь  к  изрезанному  горными   пиками
горизонту, а мы все никак не могли завершить этот обход Мы опять уперлись  в
стену высотой метров в триста, вроде  той,  которую  нам  пришлось  обходить
утром, что для Уолтера закончилось весьма печально. Эта стена, правда,  была
не столь устрашающей на вид, поменьше, но все равно - сюрприз  не  из  числа
приятных.
   - Ну и что теперь? - обвел нас глазами Герт.
   - Еще один крюк - мы опять потеряем уйму времени, - сказал Антон.
   - Надо штурмовать. Быстрее получится, - вздохнул Ковальский.
   - Может, образуем Круг и переместим одного на вершину,  а  он  кинет  нам
веревку? - предложил Одзуки.
   - Это отнимет уйму сил, - отрицательно покачал головой Герт. - Если будем
так разбрасываться, то  к  форту  дойдем  как  вареные  курицы,  и  рагнитам
останется  только  разложить  нас  по  тарелкам.  Решено  -  штурмуем.  Идем
двойками. Первая - Маклин и Аргунов. Вторая - я и Одзуки. Третья -  Мечислав
и Антон. Кто против? Тогда пошли.
   Маклин был лучшим альпинистом среди нас всех. Непонятно, откуда взялись у
негра такие способности к  скалолазанию,  но  получалось  это  дело  у  него
отлично, Ему приходилось сдерживать себя, потому что его напарник,  то  есть
я, медленно тащился следом. Пару раз нам пришлось преодолевать отрицательный
уклон - это когда скала наползает на тебя.  Раньше  альпинисты  пользовались
стальными крюками, теперь же  применяются  вакуум-контактеры  с  пластиковым
наполнителем, от электрического импульса намертво приваривающиеся  к  скале.
Их прозвали "липучками". Их можно было отключать и использовать заново,  так
что места они занимали немного.
   Один раз я  все-таки  навернулся.  Разбитые  еще  утром  пальцы  нащупали
неровности на стене, но я не рассчитал, и руки соскользнули. Боль от  ушибов
и ссадин, ужас падения,  потом  резкий  рывок,  сбивший  дыхание,  -  первая
"липучка"  вылетела  вместе  с  увесистым  камнем,  просвистевшим  в  десяти
сантиметрах от моего шлема... Если не  выдержат  остальные,  то  лететь  мне
добрую сотню метров. И перемещение ничем не поможет - просто я буду лететь с
такой же скоростью, но на пару метров  правее.  А  еще  я  увлеку  за  собой
Маклина, который в последние секунды своей жизни проклянет себя за  то,  что
связался с таким увальнем и неумехой, как я.
   Толчок. Вторая "липучка". Она выдержала! Удар был сильным, но не опасным.
Маклин начал подтягивать меня вверх,  и  некоторое  время  я  болтался,  как
мешок, что в общем-то выглядело довольно унизительно, но  чем-то  было  даже
приятно после изнурительного карабкания по стене Наконец я сумел  зацепиться
за карниз и снова распластался на камне.
   - Тебе нравится летать, как птица? - осведомился Маклин сверху.
   - Нравится. Мне не нравится падать, как топор.
   - Тогда держись крепче.
   - Да я и так почти что врос в эту несчастную скалу!
   Мы достигли следующего карниза - слишком узкого, чтобы на нем можно  было
устроить  чаепитие,  но  достаточно  широкого,  чтобы  немного  передохнуть,
прижавшись к стене.
   - Неужели есть ненормальные энтузиасты, занимающиеся альпинизмом  в  свое
свободное время2 - покачал я головой.
   - Это самый величественный, мужественный и  красивый  спорт,  -  возразил
Маклин.
   - Как говорил один наш писатель: "Рожденный ползать - летать не может". Я
бы всему этому предпочел вечер у горящего камина и стаканчик доброго вина.
   - Рагниты поднесут тебе стаканчик вина, если мы тут рассиживаться  будем.
Пошли!
   Оставалась примерно четверть пути, притом не самая трудная. Маклин выбрал
направление вдоль едва заметного, наискось уходящего вверх выступа и  забрал
на несколько метров вправо. Я отстал от  него.  Это  и  спасло  меня,  иначе
накрыло бы нас обоих.
   Как обычно бывает, опасность  и  Маклин,  и  я  почувствовали  где-то  за
секунду. В другой ситуации  этого  времени  хватило  бы,  чтобы  предпринять
какие-то меры и спастись. Но только не тогда, когда висишь на  высоте  сотен
метров от земли, прилипший к скале, как дохлая муха к стеклу.  По  нависшему
над Маклином уступу  медленно  (как  мне  показалось)  поползла  трещина,  и
обломок скалы весом в тонны полторы солидно и неторопливо  устремился  вниз.
Прямо на Маклина. И у него не было ни малейшей возможности ни отскочить,  ни
переместиться в сторону - это лишь привело бы к тому, что он сорвался  бы  и
все равно погиб. Если бы булыжник был поменьше, можно было  б  надеяться  на
прочность  "Хамелеона"  да  "невидимой  кольчуги"  -  энергетической  брони,
которой с  древности  умели  покрывать  себя  хорошие  воины  и  которую  не
пробивали даже очень сильные удары.  Но  выжить  после  того,  как  по  тебе
проедется этакая глыбина, нереально, поставить энергетический  барьер  такой
мощи не под силу даже суперу. Для Маклина не было спасения, и ему оставалось
одно - погибнуть в так горячо любимых им горах.
   "Второго прибрала земля", - мелькнуло у меня в голове.
   Я затаил дыхание. Обломок летел вниз, сшибая "липучки", увлекая за  собой
камни помельче. Миг - и он накрыл  Маклина,  покатился  дальше  и  с  глухим
уханьем угомонился на дне ущелья, сделав свое черное дело.
   Маклин же... Маклин прижимался к стене в том же месте, что и  перед  тем,
как на него обрушился кусок скалы. Обрушился ли? Я был твердо уверен, -  что
да. Своими глазами видел, как глыба накрыла его. Траектория ее  полета  была
такова, что от негра должно было остаться мокрое место...
   Мы быстро преодолели оставшиеся метры и выбрались наверх. Маклин упал  на
землю, обхватив руками голову, и, как  рыба,  выброшенная  на  берег,  жадно
глотал воздух. Он никак не мог отдышаться. Я нагнулся над ним.
   - Рекс, как ты? Цел?
   - Дай отдышаться.
   Его черная как смоль кожа посерела, губы потрескались,  из  них  сочилась
кровь. Я провел руками над ним. Биопотенциал Маклина упал раза  в  три.  Еще
один такой выброс энергии - и он умрет. Из него просто вытечет жизнь.
   Он уселся, обхватив колени руками,  -  Что  ты  сделал  с  этим  чертовым
булыжником? - спросил я.
   - Не знаю...
   По проторенному нами пути оставшиеся  две  пары  без  особых  приключений
преодолели преграду. Нужно было идти дальше, а Маклин еле стоял на  ногах  и
ни на что не был способен. Пришлось опять образовывать Круг, и каждый из нас
отдал ему частичку своей жизненной силы. Энергетический купол над Кругом был
далеко не столь мощен, как раньше. Если так пойдет дальше, нам может  просто
не хватить сил для главного - уничтожения форта и "Изумрудного странника".
   ***
   К вечеру нам все же  удалось  отыграть  немного  потерянного  времени,  и
появился шанс, что мы даже вернем себе некоторый его запас. Мы  засекли  еще
одну пирамиду.
   Антон опять оказался на высоте. Но он начинал  уставать,  однажды  он  не
сможет почувствовать опасность - тогда нам останется только хором  исполнить
траурный марш.
   На привал мы устроились, когда совсем стемнело и на черном  бархате  неба
уже кривился желтый полумесяц. Мы выбрали место, скрытое в узкой  расщелине.
Несколько часов отдыха должны были хотя бы частично вернуть  нам  утраченные
силы. Устроившись на камнях поуютнее (если только такое  слово  применимо  к
подобным полевым условиям), я попытался провести  эксперимент  -  почерпнуть
хоть немного энергии от Акары. Ничего не получалось.  Чужая  планета.  Чтобы
научиться  подпитываться   ее   энергией,   нужно   для   начала   полностью
адаптироваться здесь, а на это понадобится не одна  неделя,  которых  у  нас
просто нет.
   Разбудил меня Герт.
   - Твоя очередь заступать в караул. Вместе с Маклином.
   - Так точно! Будет сделано.
   - Начисть штык, гвардеец, и не подпускай коварных  индейцев.  А  я  пошел
дрыхнуть. - Герт зевнул.
   - Давай
   Стоять на часах и улавливать каждый шорох - святое дело.  На  часах  люди
стояли всегда И в каменном веке, охраняя от голодных соседей  тушу  м