ены  деньги.  Передав  группу в сто восемьдесят
шесть,  как только что выяснилось,  человек на попечение  одному  из  хозяев
этого мира и его людям,  сурки спешно погрузились на свой крейсер и убрались
восвояси так же резво и профессионально,  как и прибыли в этот  мир.  Только
нарушенный  опорами  дерн,  сожженая  до  тла  трава  и уходящие к лесу люди
свидетельствовали о недавнем посещении.
     После сортировки,  которую Хандор не доверил никому,  образовалось семь
групп. В одной из них оказались самые сильные и высокие по росту, хотя таких
и  набралось  всего  восемь  человек,  в пяти остальных группах народ не был
столь видным.
     Два врача  педантично  осматривали каждого.  Осмотр касался практически
всего:  состояния мышц,  наличия паразитов, состояний рук, ног и даже зубов.
Если кто-то не желал,  чтобы его так тщательно осматривали,  то мордовороты,
неотступно  следовавшие  за  каждым  из  них,  проводили  непокорному  сеанс
быстрого  внушения,  используя  самую  совершенную  технику  - свои кулаки и
ботинки, но ногами били только в очень тяжелых случаях.
     Во время  каждого  такого сеанса Хандор по детски сокрушался:  - Не так
сильно,  я же только заплатил деньги.  - Потом в нем  пробуждался  настоящий
хозяин. - Кто испортит товар, сам пойдет на плантации!
     Громилы слушались и били. Били сильно, но умело, причиняя страдания, но
избегая повреждений.
     Роберт решил не  противиться  осмотру  и  когда  подошла  его  очередь,
послушно  позволил  себя  осмотреть,  здраво решив,  что ничего,  кроме боли
сопротивление не принесет.
     Когда осмотр закончился,  сопровождаемая несколькими охранниками каждая
из групп,  отправилась в назначенное для нее  место.  Вместе  с  Робертом  в
команде  набралось  двадцать три человека.  К их группе были приставлены два
конвоира,  которые немного  посовещавшись  с  поджарым  бородачем,  окриками
погнали  своих  подопечных  в  сторону  видневшегося на соседнем холме леса,
который зеленой шапкой покрывал почти правильные контуры,  круглого  как  ни
рисунке холма.  Возникал даже вопрос:  "а природного ли он происхождения?" -
такой он был правильный.
     Пройдя немного и очутившись в самом центре селения, на окраине которого
и  проводился  этот  своеобразный  "медосмотр"  вновь  прибывшие   стали   с
любопытством смотреть по сторонам,  а посмотреть было на что. Среди хаотично
разбросанных деревьев,  больших и роскошных, специально оставленных во время
проведения   вырубки  джунглей,  просматривались  непривычные  строения,  по
крайней мере Роберт таких никогда не видел.  Поблескивая пластиком и стеклом
разных  оттенков  стояли  аккуратные постройки с палисадниками и стриженными
газонами у подъездов.  У некоторых домов стояли машины.  В основном это были
вездеходы,  но  попадались и более элегантные модели,  имеющие движителем не
гусеницы, а колеса.
     Увидеть такое  аккуратное  поселение  на  планете-тюрьме  вряд  ли  кто
надеялся,  и шедшие в колонне по двое,  грязные  и  голодные  люди  искренне
удивлялись увиденному.
     Хотя долго  удивляться  не  пришлось.  Подталкивая  оружием,   конвоиры
старались  прогнать  свой  отряд через это место как можно скорее.  Во время
прогулки по этому "городу солнца", никто не проронил ни слова. Ссыльные были
поражены  увиденным.  Это  были  не  знакомые друг другу люди.  В команде не
нашлось даже двух человек,  привезенных сюда из одного  мира.  После  умелой
сортировки, в каждую отдельную команду попадали только люди из разных миров.
     Еще большее недоумение ждало всех, когда пройдя через городок маленький
отряд   наткнулся  на  галактический  челнок,  довольно  приличного  класса,
спокойно стоящий возле ангаров.  Через открытый грузовой люк в  него  что-то
загружали такие же оборванцы как и они, тоже под присмотром охраны.
     Проходя мимо ангара Роб заглянул внутрь помещения,  его взору открылись
стелажи  во  всю  высоту сооружения,  заставленные картонными и пластиковыми
коробками различных размеров  и  цветов.  Охранник  ангара,  что-то  крикнул
конвоирам  на  неизвестном  Роберту  наречии,  и  те  заставили  всех  бегом
преодолеть это место.
     Пройдя еще немного по окультуренной местности, группа каторжников вошла
в дикие джунгли.
     Роберт не  знал  что  и  подумать.  Все,  что ему приходилось слышать о
подобных планетах никак не вязалось в одну  кучу  с  увиденным,  то  что  он
слышал  раньше и что сейчас видел казались частями разных вещей,  эпизодами,
никак не могущими быть  одним  целым.  Конечно  существовало  правдоподобное
объяснение  существования этого прекрасного городка,  расположенного в самом
сердце непроходимых джунглей,  в экваториальной части  планеты  Скорби.  Эти
ангары, склады, и какие-то перерабатывающие мощности, которые Роберт заметил
сразу за складскими помещениями.  Какая деятельность могла  вестись  в  этом
богом забытом месте? "Чем бы здесь не занимались, - решил для себя Роберт, -
я скоро об этом  узнаю".  Но  что  бы  тут  не  делалось,  делать  это  было
чрезвычайно выгодно, об этом можно было судить посмотрев хотя бы на городок,
через который только-что прогнали каторжников.
     Было ясно  и другое - их привезли сюда не для того,  чтобы наслаждаться
жизнью в прекрасном месте.  Что  именно  их  ждало,  какие  планы  имели  их
покупатели и о каких плантациях шла речь - это предстояло еще узнать.
     Когда они миновали расчищенный и застроенный  участок,  шедший  впереди
охранник жестом приказал остановиться.
     - Сейчас пойдем сквозь заросли.  Не шуметь и вести  себя  спокойно.  По
дороге будут попадаться плоды.  Жрать их не советую.  Большинство из них для
человека - отрава.  Потом вам покажут какие можно есть, а сейчас не трогайте
никаких.
     Конвоир постоял задумавшись и продолжил:  - Бежать не советую.  Хотя  в
округе спокойно,  километров через двадцать начинаются настоящие джунгли,  с
самым настоящим зверьем.  Любого из вас сожрут в моменте,  - он со скепсисом
осмотрел разношерстный отряд, - да сразу же сожрут. Тут и гадать нечего. Так
что советую идти спокойно и не искушать судьбу.  И нас не нужно  лишний  раз
беспокоить. Я не завидую тому, кого поймаю...
     После такого конкретного инструктажа двинулись дальше. Глаза, едва-едва
привыкшие  к  яркому свету на расчищенном участке,  опять с трудом разбирали
окружающее.  Маленький отряд со всех сторон обступила темнота.  В этом  лесу
сразу  было  столько  претендентов  на  живительное  излучение  равнодушного
Карманта, что к подножию исполинских деревьев, уходящих ввысь и теряющихся в
зеленом  буйстве жизни,  света доходило очень мало.  Настолько мало,  что на
поверхности  почти  ничего  не  росло.  Не  смотря  на  огромное  количество
органических   остатков,  сыплющихся  сверху  не  прекращающимся  потоком  -
идеальной  питательной  среды  для  новых  поколений,  не   хватало   одного
компонента  -  света.  Вот  внизу  ничего и не росло,  за исключением жалких
пучков блеклых растений,  похожих на покрученную проволоку сероватого цвета.
Оттенок зеленого в этих борцах за жизнь можно, было обнаружить только хорошо
присмотревшись.
     Среди огромных,  как колонны древнего храма, стволов деревьев, в разных
направлениях простирались  лианы,  в  основном  цепляющихся  разновидностей,
которые  не имели своего нормального ствола,  но зато обладали непреодолимой
жаждой жизни,  которая гнала их все выше  и  выше,  поближе  к  живительному
свету.
     В отличие от жары и сухого воздуха на открытом участке, среди деревьев,
в  сумерках  листвы стояла почти ощутимая на ощупь влажность.  Крупные капли
свисали с огромных листьев первого,  самого нижнего яруса,  срываясь вниз от
малейшего движения и падали на головы,  плечи а за шиворот измученных людей.
Особенно не повезло тем,  кто шел впереди - проводнику и  нескольким  первым
невольникам. Уже через сто метров на них не осталось сухой нитки.
     Заросли переполнялись криками,  возгласами и возней,  но  заметить  это
колоссальное движение жизни не удавалось,  сколько Роберт не присматривался.
Джунгли  не  выдавали  своих  тайн  при  первом,  тем  более  таком  кратком
знакомстве.  Только изредка,  перелетавшая открытое пространство тропы, ярко
окрашенная птичка - это все,  что видели ссыльные во время своего перехода в
джунглях.
     Шли молча, не останавливаясь. В хорошем темпе. Лишь иногда резкий окрик
конвоира,  замыкавшего колонну нарушал тишину и ему эхом вторили птицы и еще
какая-то мелочь,  поднимая такой переполох,  что отряд уходил уже далеко,  а
позади  него  еще  долго не смолкали завывания и тревожные посвисты исконных
обитателей этих мест.
     Услышав все эти крики,  не очень то и верилось обещанию конвоира, что в
округе,  на протяжении двадцати километров нет ничего опасного для человека.
Казалось, что стоит сойти с тропы и на несколько шагов углубиться в заросли,
как твоя судьба будет решена, и притом очень быстро.

     Настал вечер.  Мрак как-то сразу вылез из  самых  дремучих  зарослей  и
бесцеремонно стал прогуливаться по тропе,  которую каторжники и их конвой ни
с кем не хотели делить,  но на их мнение  он  ничуть  не  обращал  внимания.
Настало его время, а это значило, что убираться должны были именно люди.
     Конвой окриками  погнал  людей  еще  быстрее,  лишив  их   пятиминутных
привалов,  которые  днем  милостиво  разрешал.  С  трудом  различая дорогу и
стараясь не наступать друг другу на ноги они перешли на легкую трусцу,  - на
большее ускорение обессилевший отряд был не способен.
     Когда уже  казалось,  что  ночевать  прийдется  прямо  здесь,  на  этой
проклятой тропинке, укрывшись большими листьями, джунгли разжали свои цепкие
объятья и отряд оказался на  просторной  поляне,  непонятно  каким  способом
удерживаемой  свободной  от  вездесущих  растений,  в  центре  которой стоял
большой ангар стандартного образца.  Этот ангар был точно такой, какой можно
встретить   в  любом  портовом  или  промышленном  центре,  расположенном  в
скоплении 21/561. Тем более странно было видеть это сооружение среди вечного
леса,  большой влажности, отсутствия какой бы то ни было дороги к сооружению
и  полного  отсутствия  движения,  кроме  умчавшегося  прочь  по   покатому,
рифленому перекрытию, серого, пугливого зверька.
     Обойдя сооружение,  отряд невольников увидел  несколько  транспортеров,
аккуратно припаркованных возле стены. Именно по сильно заросшей колее такого
транспортера они шли сюда целый день.  Техника выглядела достаточно новой  и
видимо содержалась с выполнением всех требований инструкции.
     Возле ворот,  один из сопровождающих достал из кармана небольшой брелок
и  направив  его  на  дверь,  нажал на одну из имевшихся на нем кнопок.  Как
только он это сделал,  за толстой дверью что-то загудело,  с  сухим  щелчком
массивная  дверь  разблокировалась и услужливо распахнула правую створку.  В
ангаре вспыхнул свет,  залив желтоватым сиянием коротко стриженную траву  от
ворот  до  стены  леса.  Все  вошли внутрь.  Больше половины светоизлучающих
элементов либо отсутствовало, либо просто не светилось, но и те что работали
давали достаточное количество света,  особенно по сравнению с оставленным за
стенами ангара мраком.
     Коридоры сразу  от  входа  расходились  в  три  стороны,  а  внутренние
перегородки,  сделанные из того же серого  металла,  что  и  наружные  стены
ангара,  надежно  скрывали  все,  что не нужно было видеть изгоям на планете
Скорби.
     - Переночуем  здесь,  -  заявил  более  высокий  конвоир  всей  честной
компании,  и уже обращаясь к своему напарнику продолжил,  - веди их в  конец
того коридора, там есть небольшая комната. Как раз для этого дела.
     Все поплелись по указанному маршруту,  а он,  оставшись, закрыл входную
дверь и нагнал группу.
     "Хорошая комната" оказалась большим железным ящиком,  с набросанными на
полу все теми же листьями, на которые все насмотрелись за целый день. Правда
здесь они были бурого цвета и сухие,  как бумага. Когда на них ступала нога,
они рассыпались в пыль, и эта пыль от малейшего движения воздуха поднималась
вверх и долго не хотела оседать.  Это была самая своеобразная подстилка  для
сна,  которую Роберту приходилось видеть в своей жизни.  Уж лучше бы на полу
вообще ничего не лежало.
     Когда невольники  вошли,  дверь  за ними захлопнулась и лязгнули замки.
Вместе с этим  щелчком,  светильники,  забранные  в  решетчатыми  колпаками,
перешли  в  режим  дежурного  освещения.  Приглушенный  свет  в  сочетании с
поднятой вошедшими пылью  давали  причудливую  картину,  реальность  которой
находилась под большим вопросом.
     Измученные за день повалились в это месиво трухи и пыли.  - Вот гады, -
не выдержал высокий,  тощий каторжник,  - что же будет дальше,  если они уже
сейчас с нами так обращаются?  - А ты понял, как делает свои дела полиция? -
Вопросом  на  вопрос отозвался кто-то из дальнего угла.  Роберту его не было
видно,  но он не имел ни малейшего желания выяснять  кому  принадлежали  эти
слова.  - Тоже мне,  доблестные защитники закона.  Вы видели? Они нас просто
продали! Продали этим ублюдкам, как вещь в магазине.
     Никто даже  не  обратил  внимания  на эту запоздалую реакцию.  Все были
подавлены тем положением,  в котором оказались, тем обращением, с которым им
пришлось столкнуться,  что никак не реагировали на эти возгласы. Проявлялась
обычная стрессовая реакция.
     Ссыльный, из  дальнего  угла еще что-то сказал,  но не находя поддержки
вскоре замолк и в  камере  установилась  полная  тишина,  иногда  нарушаемая
кашлем или стоном засыпающих людей.
     Роберту не  спалось.  События  последних  двух   недель,   а   особенно
последнего  дня  проносились  у него перед глазами.  Все заполняющее чувство
обиды уже отступило.  Нельзя сказать,  что оно  пропало  вовсе,  но  события
сегодняшнего дня вытеснили это чувство,  и оно , хотя и с неохотой, уступило
место напряженной неизвестности - отвратительному состоянию, которое внушало
ужас  не  одному  поколению  людей,  хотя  и являлось одной из исконных черт
человеческой натуры.
     Да, это было кощунственно несправедливо - не совершив совершенно ничего
противозаконного,  попасть  в  мир  отпетых  негодяев,  отфильтрованных   со
значительного  сектора  галактики,  -  это  было  перебором  даже  для такой
отвратительно-неудачливой судьбы,  какая была у Роберта.  Хотя он решил  для
себя не поддаваться,  но кошмарные картины его дальнейшего бытия, непрерывно
возникали  в  возбужденном  сознании.  Хотя  многие  из   его   страхов   не
оправдывались  до  сих пор,  он считал это только отсрочкой.  В конце концов
мозг отказался воспринимать все те ужасы,  которые все с большей  и  большей
реалистичностью  рисовало сознание и Роберт забылся глубоким,  тяжелым сном,
который тяжелым ботинком наступил на бьющееся в агонии  сознание  и  прервал
эти моральные мучения.
     Через секунду после того,  как ему удалось забыться,  с громким щелчком
разблокировалась  дверь,  ярко  вспыхнули лампы и вошел их вчерашний конвой.
Особо не церемонясь,  кого прикладом оружия,  кого ботинком  они  быстренько
привели  своих  подопечных  в  бодрствующее состояние и окриками выгнали еще
ничего не соображающих со сна группу людей на свежий воздух.
     Трава перед ангаром сверкала всеми цветами, которые только был способен
воспринять глаз, и наверное еще многими теми, воспринять которые он был не в
состоянии.  Это  был  или  только что прошедший дождь,  или обильно выпавшая
роса. Строение травы располагало к тому, чтобы на остроконечных, с засечками
листьях,  скапливалась влага большими каплями.  В них отражалось,  искажаясь
утреннее светило, со всей своей безразличной жизнерадостностью поглядывая на
грязных  оборванцев,  обросивших  по колено штанины и трясущихся от утренней
свежести.
     Пока все  стояли  под  внимательным  взглядом  одного из конвойных и не
менее  пристальным  взглядом  его  плазменного  излучателя,   другой,   взяв
несколько  человек  проследил чтобы место ночлега было убрано.  Они возились
около часа,  долго носили в красных, пластиковых мешках рассыпающуюся в пыль
подстилку и видимо навели там неописуемую чистоту.
     После окончания немного затянувшейся уборки,  во время которой всем  не
участвовавшим  пришлось померзнуть стоя по колено в росе,  прямо тут же,  на
улице был устроен на скорую руку завтрак,  больше напоминавший подаяние,  на
который каждому каторжнику был дан кусок странного хлеба, граммов на триста,
больше похожий на спекшиеся опилки,  чем на продукт питания. Запивали все по
очереди  из  одной  кружки,  черпая  воду  из  большой  пластиковой емкости,
подставленной под сток ангара.
     После завтрака  Роберту стало немного лучше.  Отступила нарастающая уже
было тяжесть в голове и немного поднялось настроение. Совсем немного, но все
равно это было прогрессом.
     Все еще  дожевывали  куски  твердого,  как  камень  хлеба,  а  конвоир,
следивший  за  уборкой  уже  запер приютивший их на ночь ангар и подогнал ко
входу один из транспортеров.
     - Залезайте,  -  скомандовал  он  указывая  на распахнутые створки люка
грузового отсека машины, - и не сильно барствуйте. Влезть должны все.
     В грузовой отсек набилось народу почти втрое больше, чем полагалось при
транспортировке нормальных  людей,  защищенных  правами  человека  и  своими
правительствами.  Створки  люка  с  лязгом  защелкнулись  и  опять  же  были
заблокированы замком.  Приходилось привыкать к тому, что отныне с ними будут
обращаться  как  с дикими зверями,  вернее как с рабочим скотом.  Роберт это
понял и ему опять стало хуже.
     Тем временем  оба  парня  с плазмометами за плечами забрались в кабину,
взвыв своей турбиной,  мощный транспортер развернулся на месте и разбрасывая
в стороны куски вырванного гусеницами дерна рванул в джунгли.
     Сквозь маленькие,  поцарапанные окошки  транспортного  отсека,  ничего,
кроме мелькающей листвы и стволов деревьев ничего не было видно, и уже после
пятнадцати минут путешествия никто даже не старался смотреть в расположенные
высоко под крышей окна.  Труднее всего пришлось тем, кому досталось место на
полу.  Дороги как таковой не было.  Видимо транспортер шел по точно такой же
тропе, по которой их привели к ангару в джунглях, и шел на большой скорости,
от этого машину сильно бросало на углублениях колии и на  поворотах,  отчего
сидеть  на  полу  не  сопротивляясь  было  не возможно.  Среди тех,  кому не
досталось более комфортабельных мест был и Роберт.  У него  уже  разболелась
голова  от постоянно бившегося под ним в агонии пола отсека.  Каково же было
его удивление,  когда заросший тип, сидевший напротив него, после нескольких
часов  путешествия  уступил свое место на боковой скамейке,  а сам занял его
место на полу.  Этот поступок,  с виду отъявленного  головореза,  одного  из
самых  страшных  с  виду  в  их группе,  вселил надежду в душу Роберта и дал
понять,  что не все так безнадежно,  как это могло показаться в первый день.
Уже   через   несколько  часов  пути,  сидевшие  на  скамейках  придерживали
расположившихся  на  полу  и  попеременно  менялись  с   ними   местами.   В
экстремальной  ситуации  люди,  даже  не  самые лучшие,  старались держаться
вместе,  по возможности поддерживая  друг  друга,  расчитывая  на  такое  же
отношение.
     С наступлением сумерек,  замызганный грязью по самую крышу, транспортер
выехал на очищенное от джунглей пространство. На площади гектаров в двадцать
расположилось еще одно поселение, состоящее из небольших, отдельных домиков,
сбившихся  в  плотную  кучу  справа  от остановившегося транспортера и рядов
одинаковых, крупногабаритных построек, с геометрической точностью занимающих
все остальное место.  Ангары были немного меньше того, который стоял в лесу,
по дороге в это "райское место",  но видимо это были модели одной и  той  же
серии, так как отличались они только размерами.
     - Добро  пожаловать