ия,  которых
заинтересовал   прибывший   к   ним   гость.   Подойдя   поближе  и  наскоро
сориентировавшись кто к ним пожаловал, мужчина в штатском слегка поклонился,
но  только  самую  малость.  Как раз на столько,  сколько от этого требовали
минимальные требования приличия  и  сделав  рукой  широкий  жест,  пригласил
гостей в здание.
     Первыми вошли гости,  за ними последовал мужчина в  штатском  со  своим
окружением. Двое охранников гостей остались стоять на свежем воздухе, по обе
стороны от плотно прикрытых створок двери.  На каменных рожах караула ничего
не выражалось,  то есть вообще ничего,  ни единой уловимой эмоции.  Вероятно
самое бездарное творение начинающего скульптора выражало бы  больше  эмоций,
чем  эти  истуканы.  Даже  палящий  Кармант  не  производил  на них никакого
впечатления,  хотя пот  тоненькими  струйками  сразу  же  заструился  по  их
холенным  лицам,  но  для караула,  отличающегося элементами почетного,  это
видимо никакого значения не имело.  Еще  один  такой  караул  остался  возле
оставшегося  открытым  люка корабля.  Видимо меры безопасности переплелись в
этой действии с вековыми традициями, нарушать которые никто не решался.

     Через полтора часа,  начиная с того момента,  как Сальс впервые  лег  в
пыль стрелкового места, на линии огня лагерного тира, ему наконец то удалось
одной очередью расстрелять  сразу  три  мишени.  Двадцати  сантиметровая  по
высоте  и  метровая  в диаметре куча блестящих,  стрелянных гильз,  осталась
справа от Сальса после выполнения упражнения.  Чего,  чего, а боеприпасов на
обучение здесь не жалели, тем более что их стоимость уже давно была учтена и
вычтена из предполагаемых контрактных  сумм  наемников  по  неволе.  Сержант
заметив  успехи  Сальса остался доволен и разрешил встать и передать пулемет
следующему стрелку. Довольный собой Сальс так и сделал.
     В ушах   звенело  и  от  этого  звона  казалось,  что  голова  вот  вот
расколется,  а свои собственные  барабанные  перепонки  он  ощущал  как  две
безвольно повисшие тряпки.  Во рту кроме пыли ничего не было.  Он начал было
ее отплевывать,  но получалось плохо. Глаза все еще резало от пороховой гари
и  той  же пыли,  но не смотря на все эти страдания,  Керон Сальс все же был
доволен,  доволен собой,  и не только собой,  а тем крошечным шансом выжить,
который ему давало хорошее владение оружием.  Он понимал, что не обладающему
таким умением здесь вообще не на что было расчитывать.
     После стрелкового тренажа все дружно убирали гильзы,  а после того, как
тир привели в порядок,  уже в  казарме  чистили  оружие.  Сержант  проверял,
находил грязь,  и все опять чистили. После третьей проверки грязь обнаружена
не была и пулеметы отправились в пирамиду за толстую,  металлическую  дверь,
новобранцы  на  ужин,  а  неутомимый Кармант делать день на обратной стороне
планеты.
     Двери, закрывшиеся  за  почтенными гостями так больше и не открывались.
За час до наступления сумерек из челнока появился разводящий,  ведя за собой
красиво   вышагивающих   в   ногу   смену.   Сменив   караул   возле  дверей
административного  здания,  он  на  обратной  дороге  поставил  двух  свежих
мордоворотов  возле  входного  люка челнока.  Те двое,  которые стояли возле
дверей,  как раз в том месте,  где после полудня никогда не бывает тени были
счастливы,  что вот-вот снимут промокшие насквозь строгие костюмы,  но видно
это было только по глазам,  да и то не каждому - школа,  есть  школа.  После
смены караула возле челнока больше никакого движения не наблюдалось.
     На небосклон,  плавно  меняющий  свой  цвет  от  глубокого  синего,  до
беспросветно-черного,  величественно  вползала  неразлучная  спутница  этого
скорбного мира,  залив весь  лагерь  нереально  мертвенным  светом,  не  дав
небосклону потемнеть до черного, а оставив его фиолетовым, плавно изменяющим
этот цвет от темного,  до светло синего возле  самого  диска  спутника.  Эта
безымянная  планета  была  довольно  большой,  и  находилась  так  близко от
Отстойника, что любой любопытствующий на базе, в бинокль средней паршивости,
мог  всласть  понаблюдать  кратеры  на  его  безжизненной поверхности.  Даже
невооруженным глазом было видно неровности на диске  планеты,  производившие
впечатление  своими  грандиозными  размерами  даже с такого расстояния.  При
длительном созерцании этого безжизненного набора пород,  кое-как  скатанного
гравитацией  в  один  комок,  казалось,  что  вот-вот  шаткое равновесие сил
гравитации и скорости нарушиться и эта непостижимо огромная и тяжелая, масса
спресованного  до  умопомрачительной  плотности  камня,  обрушиться прямо на
наблюдателя,  поглотив заодно  и  сам  Отстойник.  Но  время  шло  и  ничего
подобного  не  происходило.  По большому счету вообще ничего не происходило,
просто тихонько,  подобно водам равнинной реки утекала жизнь,  по только  ей
одной ведомому руслу.
     Так на Отстойнике прошел  еще  один  день,  непонятно  зачем  брошенный
безымянной,  но  могучей  и безжалостной рукой в копилку Вселенской истории,
похожую на огромный, грязный контейнер для мусора.



Глава 7. Торги.


     Внушительных размеров крейсер вынырнул из яркой, слепяще-синей вспышки,
образованной  энергетическими  флуктуациями  внепространственного тунельного
перехода.  Как  только  погасли  последние  всполохи   энергии,   равномерно
распределившиеся  в  окружающем пространстве,  крейсер уверено развернулся и
уже в реальном пространстве-времени  пошел  к  третьей  планете  планетарной
системы  Кармант.  По  правому борту,  между панелями орудийных излучателей,
количество и размеры которых повергли бы в панический  ужас  боевые  эскадры
многих миров,  расположенных в этой галактике,  внимательный наблюдатель мог
заметить маленькую эмблему объединенного полицейского управления - маленький
отличительный  знак  огромной  могущественной  структуры,  контролирующей  в
пространстве  галактики  все,  что  попадало  в  поле  ее  зрения.  Эмблемой
организации служило изображение сурка Ти из мира Хотен,  имено в этом мире и
возникла идея создания  координирующей  полицейские  структуры  организации,
которая    со   временем   стала   безраздельным   хозяином   галактического
пространства.
     Этот сурок теперь изображался везде,  где это было оправданно, а так же
там,  где эта эмблема была  абсолютно  бесполезна,  начиная  от  космических
кораблей и мундиров,  заканчивая оружием,  столовыми приборами и собственной
кожей тех,  кто имел честь служить в этом элитном объединении.  Этот Ти  был
везде.  Он  сидел  на  задних  лапках,  решительно выставив вперед передние,
вероятно показывая этим свое непреодолимое желание немедленно  побороться  с
негодяями,  нарушающими  галактические  законы.  В  зубах у него была зажата
веточка какой-то травы,  которую ему из-за неотложных дел никак не удавалось
доесть,  а  все  вместе,  это  умильное  творение  природы системы Хотен,  в
традиционной культуре местного социума считалось воплощением  справедливости
и порядка.
     Так волей капризного случая,  глупый норный грызун с пучком листьев  во
рту,  стал  воплощением  силы,  не  считаться с которой нельзя было никому в
галактике 511/70.  Когда корабль с этим  символом  проходил  мимо  торгового
судна,  транспортника  или  челнока  бродяги,  то  даже  у  самых  отчаянных
капитанов от осознания возможных последствий что-то опускалось в  животе,  а
по  спине  пробегал  своими тонкими и отвратительно холодными лапками страх.
Свободными от такого мерзкого ощущения панической  безисходности  оставались
лишь  те,  кто отправляясь в путь,  свою голову оставлял дома и еще те,  кто
впервые попадал в пространственную область, которую занимала эта полицейская
галактика, и не был знаком с местными правилами и порядками. Хотя таким, как
показала практика, приходилось хуже всего.
     Крейсер величаво   шел  в  реальном  пространстве.  Эта  глыба  металла
подействовала бы угнетающе на любого,  кому довелось  увидеть  это  зрелище,
легко и беззвучно перемещаясь в черной бездне пустоты. Свет желтого карлика,
значившегося  в  навигационной  программе  под  непонятным  именем  Кармант,
рельефно  высвечивал  все  внешние  детали корпуса,  превращая это жуткое по
своей силе и мощи орудие подавления  в  красивую  детскую  игрушку,  которую
казалось  можно  взять  в  руки  и  повертеть перед глазами.  Конечно же так
казалось только со стороны и с очень большого расстояния.
     Третья планета  системы  не  охранялась,  если  не  считать  нескольких
автоматических спутников, зависших на ее орбиты да систем дальнего слежения,
установленных  на  луне  этой планеты.  В рабочем состоянии находился только
один  из  спутников.  Все  остальные  системы  давно  пришли  в  негодность,
превратившись  в  обыкновенный металлолом.  Лишь спутник,  чудом сохранивший
работоспособность,  передавал и передавал никого не интересующие  данные  на
мертвую лунную базу.  В отличие от своей младшей сестры, планета Кармант(3),
была настоящей жемчужиной  этой  планетарной  системы,  единственным  в  ней
местом,  где  человек мог обитать без применения специальных технологических
средств. Хотя показатель гравитации несколько превышал стандарты, но по всем
другим показателям, это была планета если не "А" класса, то "В" - это точно.
Уже давно в местной  галактике,  под  отстойники  перестали  отводить  таких
хорошие миры.  Время от времени раздавались протесты,  что такой хороший мир
отдали в распоряжение преступников и превратили его в тюрьму,  но во-первых,
что сделано,  то сделано,  а во-вторых,  содержание в этом месте отвергнутых
обществом людей не требовало никаких дополнительных затрат,  кроме  доставки
их   к   месту   заключения.  Всем  необходимым  на  Отстойнике  заключенные
обеспечивали себя сами,  по крайней мере так официально считалось. Природные
и климатические условия располагали к этому.
     Обойдя широкой дугой вторую планету, крейсер, с эмблемой придурковатого
сурка  на борту,  рылом вниз пошел к поверхности планеты Отстойника.  Маневр
выполнялся очень уверено и на большой  скорости.  Чувствовалось  что  пилот,
если  это  конечно была не автоматическая система,  часто совершает подобный
маневр в этом месте.

     Душераздирающий вой взлетно-посадочных планетарных двигателей стих. Его
место заняла непривычная на корабле тишина. Именно она, смешанная с чувством
неизвестности,  давали неприятный коктейль чувств, действовавший на нервы не
меньше, чем все проишедшее за последнюю неделю.
     Лязгнули засовы и дверь разблокировалась.  На  пороге  камеры  появился
служитель сурковых идеалов в неизменной униформе песочного цвета. Плазменный
излучатель он держал на перевес,  сжимая оружие двумя руками, впрочем именно
так и предписывалось по уставу.
     - Все приехали,  выходи по одному,  - и блестящее, четырехсантиметровое
рыло  оружия  показало  в  какой  именно  последовательности  это необходимо
делать.
     Пока конвоир  вел  плохо  освещенными  коридорами Роберта и его соседа,
молчаливого парня,  подсаженного к нему в камеру во время одной из  посадок,
которых Роберт насчитал одиннадцать с того момента,  как его самого подобрал
на Скитларе(2) крейсер сурков,  конвоир не проронил ни слова, да в этом и не
было  необходимости - в коридоре и переходах,  которыми их вели не было даже
намека  на  ответвления  или  боковые  проходы.  Он  вел  только   в   одном
направлении.
     Яркое, желтое  светило,  зависшее  на  небосклоне,  среди  белоснежных,
рваных облаков,  внимательно осматривало прибывших. После темных коридоров и
камер,  отучивших глаза от яркого света,  такое внимание до боли резануло по
глазам,  заставляя  щуриться  всех,  кто  покидал  крейсер.  Но  это было не
единственное  внимание,  проявленное  к  прибывшим  людям.  На  почтительном
расстоянии от корабля,  где испорченная частыми посадками трава переходила в
однородный растительный ковер собралась группа людей.  На таком  расстоянии,
да  еще  со  слезящимися глазами Роберт не мог увидеть ничего определенного,
кроме того, что это были люди.
     Перед крейсером   вобралось  уже  человек  семьдесят,  а  конвоиры  все
выводили и выводили, по двое, по трое, все новых и новых поселенцев. В конце
концов  из  набралось  примерно  сто-стодесять  человек.  После  этого вышел
капитан.  Если это и не был  капитан,  то  не  последний  человек  на  борту
корабля.
     Только сейчас Роберт смог разглядеть всех, кого они подбирали по дороге
сюда и все смогли посмотреть на него,  хотя мало кто это сделал. Люди были в
подавленном состоянии.
     Тем временем  выскочил сержант и стал размахивая руками красиво строить
солдат,  которые после соответствующего внушения,  в свою  очередь  занялись
заключенными.  Несколько  солдат  заняли  боевую  позицию несколько впереди,
обратив свое оружие в сторону встречающих,  которых заметно прибавилось.  Те
ничего особенного не делали,  просто стояли и смотрели. Теперь их можно было
рассмотреть более детально.  Различие роста,  цвета  кожи  и  одежда  самого
разнообразного кроя,  цвета и стиля,  явно указывали на то,  что собравшиеся
ранее  принадлежали  к  различным  мирам.  Мирам,  отличающимся  не   только
культурными  традициями,  но  и чисто физическим и физиологическим строением
своих обитателей.  Хотя какими бы разными они не казались,  это  были  люди,
именно  люди,  а  не  деже  существа более дальнего,  и более разнообразного
гуманоидного типа.
     Роберт немного   пришел   в  себя  и  с  интересом  стал  наблюдать  за
разворачивающимся вокруг спектаклем.
     Сержант, решив, что все сделал правильно, побежал с докладом обратно на
корабль,  из чего следовало,  что расфуфыренный офицер,  которого Роб принял
поначалу за главного,  таковым вовсе не является,  был еще кто-то, кто решал
что нужно делать.
     - Всем  стоять  смирно  и тихо,  - проревел офицер опять на сбившихся в
кучу каторжников,  - если кто-то  хотя  бы  подумает  о  побеге,  это  будет
последним, что он сделает в своей сознательной жизни!
     "Интересно,- подумал Роберт,- что еще  может  произойти,чего  не  хочет
этот расфуфыренный индюк.  Куда отсюда можно бежать? Ведь именно эта планета
и есть конечный пункт их назначения. Почему бы суркам их просто не вытолкать
из корабля и не убираться отсюда по своим делам"?
     Вскоре на эти вопросы  были  получены  ответы.  Блестящий  офицер  взял
мегафон  и  несколько  коряво,  используя общегалактический диалект,  позвал
кого-то из толпы встречающих.  Солдаты взяли оружие на изготовку,  готовые в
любой момент открыть ураганный огонь, по всему, что приблизилось бы к ним на
расстояние выстрела.
     Спокойно и  уверено  к крейсеру направился крупный человек.  Можно было
даже назвать его толстым,  но высокий  рост  скрывает  лишние  килограммы  и
такого  человека  принято считать не толстым,  а крупным.  По правую руку от
него шел еще больший детина,  метра под два ростом,  держа  на  плече  точно
такой  же  плазменный  излучатель,  какие  были  у солдат сурка.  Слева,  по
сравнению с этими двумя шел малыш,  хотя его рост составлял ничуть не меньше
метра семидесяти.  Этот в руках держал вообще какое-то громадное,  и судя по
всему зверски убойное орудие смерти.  Роберт раньше вообще ничего  подобного
не видел.
     Теперь он не знал что и думать.  Не доходя метров пятидесяти до  первых
солдат,  здоровяк  жестом показал своим громилам оставаться на месте,  а сам
пошел дальше без сопровождения.  Охранник,  что был поменьше, сразу улегся в
пыль  и  настроив  свою  загадочную  смертельную  машинку  стал водить ею из
стороны в сторону,  проверяя, все ли простреливается. Тот, что повыше, так и
остался  стоять,  лениво  жмурясь  то  на  палящий  Кармант,  то  равнодушно
осматривая прибывший крейсер, солдат и изгоев.
     Здоровяк, с  очень  загорелой кожей,  круглой как шар,  лишенной всякой
растительности головой и широко  поставленными,  наглыми  глазками,  уверено
подошел к офицеру и как старый знакомый поприветствовал его за руку.
     Роберту это не понравилось,  но что ему нравилось, а что не нравилось в
данный момент никого не интересовало.
     Разговор у них не заладился сразу.  Пришедший что-то выкрикивал, хлопал
себя  по  карманам и показывая пальцем на столпившихся людей громко смеялся,
выставляя при этом на свежий воздух крупные зубы.  Офицер то же старался  во
всю,  но при этом его сдерживал не мундир, а находящиеся вокруг подчиненные,
в глазах которых он хотел видимо,  во что бы то ни стало  сохранить  о  себе
мнение,  как  о  невозмутимом  командире,  но все равно было видно,  что это
спектакль ему начинает надоедать.
     Тут до Роберта дошло: "они торгуются!". От этой мысли ему стало себя по
настоящему жалко.  Он так не жалел себя с того времени,  как ему был зачитан
приговор,  в соответствии с которым ему назначалась мера наказания - "ссылка
до исправления" на планете Отстойник К3/09.  И хотя  в  приговоре  значилась
такая мера наказания,  но некому было проверить или подтвердить - исправился
человек  или  нет,  так  что  простым  языком  эта   формулировка   означала
"навсегда".
     Торговавшиеся подошли поближе и Роберту стал слышен весь их разговор.
     - Ну  ты  посмотри  получше какой я тебе привез товар,  не то что был в
прошлый раз, все как на подбор. На них ты много заработаешь, а по три тысячи
кредитов  за  каждого,  это  хорошая  цена.  - Внушал он своему собеседнику,
пальцем показывая то на одного, то на другого.
     Роберту показалось,  что он показывает именно на него.  Пришелец корчил
рожи,  показывая  этим  свое  задумчивое  состояние,  но   платить   столько
отказывался.
     - Что ты мне привез?  Они и года не протянут на моих плантациях.  Какой
же мне толк от этих дохляков?  Только корми их. Если хочешь, дам по полторы,
как в прошлый раз.
     Они подошли  вплотную  и  стали  придирчиво  рассматривать товар.  Один
расхваливал,  другой безбожно критиковал  указывая  на  видимые  недостатки,
прибавляя от себя не меньше выдуманных.
     Такой торг видимо следовал за каждым прибытием космического  корабля  в
мир Скорби,  и являлся делом привычным для всех сторон, кроме "товара" - ему
это было в новинку.
     Офицер выдал свой последний козырь:  - Если ты не возьмешь их у меня по
по моей цене, то я предложу их наемникам, а уж они то не привыкли скупиться.
Просто  ты  знаешь  как я к тебе отношусь,..  и поэтому ты всегда видишь мой
товар первым. Или предложу их охотникам в конце-концов!
     - Охотники  у тебя хоть раз что-то купили?  - Парировал толстяк,  опять
поражая всех своей неотразимой улыбкой.
     - А что касается наемников,  то это тоже глухой номер.  Я слышал дела у
Люиса сейчас идут не ахти.  Ему сейчас приходиться думать не о покупке новых
сил,  а  о  том,  чтобы  любым способом спасти свою репутацию.  Он ее совсем
недавно  основательно  подмочил,-  заключил  договор  и  не  выполнил  своих
обещаний. Ну ты знаешь наверное...
     Офицер загадочно улыбнулся,  но толстяк сразу же показал,  что  он  тут
главный не по воле случая, а благодаря своим способностям:
     - Если ты думаешь,  что тебе удастся спихнуть весь этот сброд  медикам,
то  ошибаешься.  Никто  на Отстойнике не печется так о своей репутации,  как
они.  Ты же знаешь,  что они всегда дают гарантии, и поэтому им нужен только
первосортный материал,  самый лучший, какой только бывает. Если бы они имели
дело со всяким дерьмом, у них давно бы не осталось клиентуры.
     Наконец они   договорились.  Сумма  за  одну  голову  составила  две  с
половиной тысячи кредитов.  Для примера,  на эти деньги можно  было  прожить
день на курорте рассчитанном на средний класс.
     После того,  как толстяк сосчитал прибывших,  несколько  раз  при  этом
сбившись,  и  попинал  ни  в  чем  не  повинных  людей за то,  что они якобы
перемешиваются сами собой и  сбивают  его  со  счета,  к  кораблю  одним  из
телохранителей  были  доставл