личественного
псалма заполнили все вокруг.
     -- Входи, брат,-- шепнул ему на ухо паломник.
     Он сделал шаг вперед. Длинный высокий свод походил на опрокинутое днище
корабля.  В  самой  глубине,  позади  алтаря,  в  полутьме  сияла  громадная
спиральная туманность, а в ее центре краснел вездесущий крест в кольце. Ряды
людей в полумраке склонились в молитве. Хор замолчал.
     Перед  алтарем  вырос мужчина, он  поднял  руку в  жесте благословения.
Паломник  склонил  голову,  и  Тинкар  инстинктивно  повторил его  движение.
Мужчина заговорил. Тинкар понял, что это и есть патриарх.
     Вначале он его не слушал. Проповедь шла на межзвездном, но землянин был
слишком поглощен осмотром храма. Священнослужитель смотрелся неясной высокой
тенью на  фоне звезд.  Стены  храма  были  пусты,  на  них  не было  никаких
украшений,  если  не считать туманности  позади  алтаря.  Тинкар вспомнил  о
земных церквах, куда иногда заходил из любопытства и которые тут же покидал,
ощущая себя чужаком и  святотатцем в своей офицерской форме. Только один раз
он почувствовал глубочайшую собранность -- это случилось в  крохотной бедной
церквушке полуразрушенной деревни на Фомальгауте IV.
     Но постепенно слова проповеди коснулись его сознания. Священник излагал
историю  паломников,   а   вернее,  жизнь  их   основателя  Менеона  в   тот
благословенный  период,  когда монастыри  дали  приют лучшим  представителям
цивилизации. За этим последовали преследования.
     --  Нельзя  ни на минуту  забывать,  братья мои,  что  мы обязаны своей
жизнью  и, более того,  открывшейся  возможностью искать  нашего Господа тем
ученым, которые были предками галактиан, окружающих  ныне нас,-- спокойно  и
уверенно говорил патриарх.-- Конечно, жизнь их проходит в заблуждении, но мы
должны  признать, что не особо  преуспели в наших попытках  просветить их. У
нас нет  права презирать  их. Они  живут  жизнью обычных людей, хороших  или
плохих, но Лишенных божественного просветления.  Быть может, это  наша вина,
ведь мы не смогли привлечь их к  себе.  Но  их грехи не столь тяжки в глазах
Бога, поскольку их не ведет вера.
     А мы, на кого возложена обязанность  быть вашими поводырями, можем лишь
предостеречь вас от  мечты превратить  Вселенную  в  собственность человека.
Вселенная слишком  велика для одного человека,  братья мои.  Человек идет от
звезды к  звезде и в гордыне своей говорит: "Вселенная принадлежит мне!"  Но
это  не так.  Наверное,  поэтому однажды  Вселенная  мстит  своему немощному
хозяину  и  уничтожает его. В тишине лабораторий  он работает над продлением
своей жизни и добивается успехов, немыслимых для наших предков, но в тот или
иной  день смерть все равно является за  ним.  Мы знаем, что это всего  лишь
трансформация,  новое рождение  в  высшей  жизни, поскольку все мы вместе, в
наших  телах, сотворенных  из плоти,  проживаем  всего  лишь  один из этапов
существования^ который  закончится  по  воле  Бога  в  тот  день,  когда  мы
встретимся с ним лицом к лицу.
     Этот  день  наступит, братья, но мы не знаем  когда. О Боже, мы столько
искали тебя  среди  звезд! Мы надеялись получить  знамение, говорящее о том,
что  наши испытания  завершились и  земной рай вернулся! Мы тебя оскорбляли,
Господи! Мы отведали плод древа науки, не будучи  гото-~ выми к этому, но мы
искупили свои грехи! Тысячи  веков  войн, чумы,  голода, миллиарды  смертей,
крушение надежд на спасение,  а ведь многие из обреченных были  невиновны! О
Господи, простишь  ли  ты  нас когда-нибудь?  Отбросишь ли  с лица покрывало
галактик? Построишь ли в твоем космическом небе новый ковчег Завета?
     Голос  затих.  Еще  долго  паломники  продолжали свою медитацию. Тинкар
стоял за колонной, ощущая странное глухое волнение, его гид преклонил колена
рядом/^Затем огромная спираль за алтарем медленно потускнела, зажглись огни,
и паломники поднялись с колен.
     -- Пойдем, брат.
     Они прошли по центральному проходу, рассекая поток уходящих паломников,
и  оказались  в  маленькой пустой  келье  слева от алтаря.  Высокий  человек
преклонного  возраста  с  седой  бородой укладывал  церемониальные одежды  в
деревянный сундук. Он  обернулся  к вошедшим.  Глубоко сидящие светлые глаза
под густыми бровями в упор посмотрели на Тинкара.
     -- Человек с Земли, отче. - Лицо оживилось.
     -- С Земли! Когда вы покинули ее?
     -- Несколько дней назад...-  Тинкар замялся, не зная, как обратиться  к
священнику. j
     -- Называйте  меня  Холонас, сын мой,  поскольку вы не из наших. А  как
ваше имя?
     -- Тинкар Холрой, господин Холонас.
     --  Я   не  господин.  Итак,  еще  несколько  дней  назад  вы  были  на
планете-матери? Скажите, наши братья выжили?
     -- Да. У них осталось еще пять монастырей.
     -- Процветают?
     --  Не так,  как  раньше.  Император  затаил  на  них злобу  за  помощь
ученым-предателям...-- Тинкар запнулся и замолчал.
     -- Значит, наших бедных братьев преследуют?
     --  Не  совсем...  Но  им запрещено  набирать  учеников, и  мало-помалу
количество их сокращается. Правда, их до сих пор поддерживает  часть знати и
офицеров Гвардии. Народ их не очень любит, а христианские священники борются
с ними как с еретиками.
     -- Христиане все еще могущественны?
     -- Да,  их  поддерживает  народ.  Скорее всего,  они  замешаны в бунте,
который сотрясал Империю в момент моего отбытия.
     -- Бунт! Опять кровь, опять смерть! Вы должны мне рассказать  обо всем.
Но  не здесь.-- Патриарх задумчиво посмотрел  по сторонам.-- Не  согласитесь
разделить со мной скромный обед? Конечно, конечно, идите за мной!
     Улицы теперь были более  оживленными. Тинкар увидел  множество мужчин и
женщин, одетых очень строго, но лица у всех были просветленными.
     -- Здесь все иначе, чем в городе,-- заметил он.
     -- Да, у нас очень мало  контактов с галактианами,-- кивнул патриарх.--
Они почти к нам не заходят, а мы не выходим отсюда. Их нравы чужды нам, но в
случае опасности мы объединяемся. Мы помогаем  поддерживать нормальную жизнь
на   "Тильзине",   у  нас  есть   свои   лаборатории,   свои  заводы,  -свои
наблюдательные посты  и одно машинное  отделение.  У меня установился тесный
контакт с  технором, некоторые из  наших ученых работают совместно со своими
коллегами из города, но это все.
     -- И вы не страдаете от клаустрофобии? Старик улыбнулся.
     -- Иногда. Но каждый раз, когда город делает остановку, мы отправляемся
на планету размять ноги. Конечно,  на  собственных шлюпках. Входите, мы  уже
дома.
     Квартира была  скромной, но уютной.  Тинкар  удивился, увидев в комнате
пожилую женщину и девушку.
     -- Моя сестра Эллена, моя племянница Иолия,-- представил патриарх.-- Ее
родители погибли в прошлом году в результате несчастного случая.
     Девушка, как  и остальные женщины,  была одета в простое платье-балахон
коричневого цвета. Она была невысока  ростом,  ее красивые каштановые волосы
были собраны в  пучок. Тинкар рассмотрел высокий чистый  лоб, тонкий  носик,
чувственный рот. Глаза ее были опущены.
     -- Эллена, я привел гостя с Земли!
     Тинкар склонил голову. На  морщинистом  лице старой  женщины еще  можно
было различить следы былой красоты.
     Обед оказался незамысловатым, но вкусным. Они ели в тишине. Тинкар тоже
молчал, считая, что таков  обычай  паломников.  Подняв глаза  от тарелки, он
один раз перехватил взгляд Иолии, устремленный на него. Глаза у девушки были
огромными, светло-карими,  с золотистыми блестками. Она  робко улыбнулась  и
вновь  опустила голову. Обед закончился благодарственной молитвой, и  Тинкар
почувствовал неловкость: он не знал, что ему делать.
     -- Ну что ж, теперь, подкрепившись, можем выслушать последние новости с
Земли.-- Патриарх посмотрел на гостя.
     -- Их не так  уж много, некоторые из  них зловещи,  и я не знаю,  стоит
ли...
     -- Иолия молода, но  уже  знает,  что  жизнь  не  состоит  из  сплошных
удовольствий,-- улыбнулся старик.-- Вы можете говорить- при ней обо всем.
     Тинкар рассказывал долго, вначале он подбирал слова, потом, убедившись,
что  слушатели  симпатизируют ему,  забылся.  Он  рассказал  об  изменениях,
происшедших  в земной  цивилизации после  великого  исхода,  о  концентрации
власти в руках императоров и знати,  о расширении прав политической полиции,
об отмене основных свобод человека. Для  того, кому повезло родиться в одном
из высших классов,  жизнь в Империи  была  довольно беспечной,  если  только
человек  не проявлял излишних  амбиций. Для остальных -- рабочих,  крестьян,
мелких торговцев -- она  оставалась  тяжелой. И  была почти невозможной  для
тех, кто любил свободуi Народ жил неплохо,  если учитывать лишь материальную
сторону  жизни.  Люди  не голодали и имели крышу  над головой, но  при  этом
выполняли роль  простых производственных  машин, и жизнь их не принималась в
расчет -- они зависели от власти знати и гнева солдат.
     -- А ученые?  А священники? -- Патриарх с молодым  интересом смотрел на
гостя.
     --  За  инженерами установлено наблюдение. Они только и  мечтают о том,
как  бы свалить Империю,  хотя она  их  кормит и защищает.  Что же  касается
священников, то  христианские  пастыри живут жизнью народа,  а представители
вашей  религии   не   покидают   стен  монастырей.   Остальные   священники,
естественно, являются частью правящего класса.
     -- И какова же эта религия для господ?
     -- Она очень сложна! Скажем, среди гвардейцев распространена своя вера.
     -- И каковы же ее принципы?
     -- Существует  высшее  Божество,  создавшее  мир для своих почитателей.
Император -- его  живое  воплощение.  В его  обязанность  входят  управление
Империей  и  расширение   ее   пределов  в   космосе.   Священники  --   его
помощ-ники^армия -- его руки. Хорошо все, что  совпадает с волей Императора,
а все,  что не совпадает,-- плохо  и должно быть искоренено.  Тот, кто верно
служит Императору, обретет вечную жизнь, остальные будут выброшены в ничто.
     -- И вы верите во все это?
     -- Почему бы и нет? По крайней мере, думал, что верю. Правда, с тех пор
как случай забросил меня в ваш город, я уже ничего не знаю. Но, может  быть,
это и есть испытание моей веры?
     Он надолго задумался.
     --  Однако  в  тот  момент,  когда  я  улетал... Может  быть,  это  уже
предательство --  думать так,  но  Империя,  похоже,  была  на  грани краха.
Бунтари  побеждали   практически  повсюду.  Но   как   может  быть  побежден
представитель  Бога на  Земле?  Действительно ли  он истинный  представитель
Божества? Хотя... ведь эти события могут быть формой испытания?
     -- Вы наивны, Тинкар Холрой. Больше, чем позволено в вашем возрасте. Вы
говорите  так,  словно эти  проблемы  впервые  встали  перед  вами,-- устало
улыбнулся патриарх.
     --  А почему  бы им  не встать передо  мной впервые?  -- Тинкар грустно
посмотрел на старика.-- Мне платили не за то,  что я думал, а за  то,  что я
выполнял работу, к которой был подготовлен, работу солдата, и я думаю, что я
делал ее хорошо. Что мне до всего остального?
     -- Это остальное достаточно тревожило вас для того, чтобы вы задумались
о том, что находитесь среди привилегированных людей, что народ страдает...
     --  Я,  конечно,  видел  это,  но  считал  нормальным,--  пожал плечами
гвардеец.--  Теперь   только   начинаю  сомневаться.  А  что  касается  моих
привилегий, так я за них заплатил сполна. Вы себе представить не можете, что
такое подготовка звездного гвардейца! Я не стыжусь этих привилегий и считаю,
что имею на них право!
     -- И что это за привилегии?
     -- Освобождение  от налогов на  зарплату, пенсия  в сорок лет, конечно,
если я сумею дожить до этого  возраста; преимущества перед людьми из народа,
перед некоторыми представителями знати,  когда я  не на службе. Об остальных
привилегиях  лучше  здесь  не   упоминать.  А  отрицательная  сторона  жизни
гвардейца  --  бесчеловечные тренировки  и  отсутствие  семьи.  Я  не  видел
родителей с трехлетнего  возраста! Я не знаю их имени. Не знаю, живы они или
умерли.
     Тинкар помолчал, потом глухо добавил:
     -- Быть может, я сам их и убил во время одного из бунтов?
     Он опять замолчал, вокруг губ появилась горькая складка
     -- Как вы должны были страдать!
     Он поднял удивленный взгляд на девушку.
     --  Страдать? Вовсе нет,  не думаю.  Кем бы  я стал,  если бы остался в
семье? Рабочим?  Крестьянином? Гвардия меня  выучила, сформировала. Мой  мир
куда  обширнее  того, в котором я жил бы, останься я  в семье. Хотя я, может
быть, выходец и из семьи инженеров? Нет,  не  думаю,  я  был бы первым среди
таких.
     --  И чем  вы  займетесь  теперь? --  Девушка внимательно  смотрела  на
гвардейца.
     -- Кто  знает? -- вздохнул тот.-- Пока я  -- пария, пла-нетянин, земная
вошь.
     -- А почему бы вам не перебраться жить к  нам? -- , неожиданно  спросил
старец.
     -- А чем это будет лучше? Кое  в чем вы  кажетесь мне ближе, чем жители
города, но это внешний аспект дела. А как обстоит с тем, что внутри? Примете
ли вы меня по-настоящему? Даже если моя старая вера поколеблется, я вовсе не
уверен, что когда-нибудь приму вашу.
     --  Мы  ничего  от вас не потребуем. Вам только надо будет уважать наши
нравы и обычаи. Тинкар с сомнением усмехнулся.
     -- Смогу ли я? Я даже не знаю, что они собой представляют.
     -- Ну что  же,  заходите к нам, знакомьтесь с  нами.  Вы  всегда будете
желанным гостем в доме Холонаса. До свидания, Тинкар Холрой.
     Патриарх протянул ему руку. Удивленный Тинкар не сразу пожал ее.
     -- Первый из наших обычаев,-- объяснил священник.-- Мы всегда жмем друг
другу руки перед расставанием. До свидания.
     Тинкар, желая подчиниться обычаям хозяев, протянул  руку  девушке.  Она
покраснела, отвернула глаза, но руку взяла.
     -- Это не совсем верно, чужестранец,--  беззлобно сказал  Холонас.-- Вы
должны были подождать, пока она сама сделает этот жест. Но это пустяки.
     Рука девушки была твердой и теплой, пальцы его разжались с неохотой. Он
поклонился и вышел.
     "А теперь пора подразнить  дикую  кошку, если она еше  в библиотеке",--
решил гвардеец.
     Визит к старому патриарху приободрил его. В крайнем случае у паломников
можно  было  найти  приют.  Он  понимал,  что  в  общине  действует  жесткое
социальное давление, но  считал, что сможет приспособиться к  нему. Здесь он
найдет убежище в часы горьких раздумий, к тому  же паломники, хоть  и  чужды
ему по духу, все же отличаются доброжелательностью.
     Когда он  оказался в библиотеке, рыжая  Анаэна уже  собиралась уходить.
Увидев гвардейца, она недовольно нахмурилась, но быстро переломила себя.
     --  А  вот  и вы.  Я же  просила вас не приходить в библиотеку, когда я
работаю!
     Он небрежно присел на стол и принялся болтать ногой.
     --  Я  свободный  человек.  Моя  карточка  дает  мне  все  преимущества
настоящего галактианина, а  среди них и возможность порыться в книгах, когда
я  хочу.  И  в  течение  своих  двух рабочих  часов,  они  еще,  кстати,  не
закончились, вы должны меня обслужить.
     -- А какие услуги можете оказать нашей цивилизации вы? -- Она вложила в
"вы" все свое презрение.
     -- Никаких! -- захохотал он.-- В этом-то и прелесть ситуации! Меня ни о
чем не  попросили, видно, сочли низшим существом. А есть кое-что, что мне по
силам, и это важно. Но пока я остаюсь парией...
     Он ладонью разрубил воздух.
     --  Ну  ладно,  библиотекарша,  мы теряем время! Не могли  бы  вы,-- он
сделал особый упор на "вы",-- дать мне...
     Он поколебался, а затем с усмешкой закончил фразу:
     -- ...дать мне один из романов, написанных очаровательной Ореной Валох.
И не уверяйте меня, что их у вас нет, я заранее проверил по каталогу.
     Она фыркнула, как разъяренная кошка.
     -- А  почему  бы  ей  самой не  дать их вам!  Если желаете  читать  эти
глупости, можете меня не беспокоить.
     --  Дело  в том, что  для верной оценки  литературы мне нужна атмосфера
библиотеки,--  медоточиво протянул  он.--  У меня  есть намерение  ежедневно
приходить сюда. Говорят, Орена  написала более двадцати романов,  а я  читаю
медленно.
     -- Ниша  сорок четыре,--  прошипела Анаэна.--  А теперь  мне  пора, моя
работа закончилась.
     -- До завтра, рыжий ангел!
     Орена ждала его дома.
     -- Как ты сюда вошла? -- спросил он, растерянно глядя на женщину.
     -- Любая квартира имеет  два ключа.  Я  взяла тот,  который ты  оставил
вчера на полке,-- объяснила Орена.
     -- Могла бы предупредить!
     В  квартире  у него не было ничего тайного, но бесцеремонное  вторжение
ему не понравилось.
     "Надо дать ей понять, что она не имеет на меня никаких прав",-- подумал
он, чувствуя, как в сердце закипает глухое раздражение. Тинкар был человеком
Земли, он давно свыкся с мыслью  о низшем  положении  и покорности женщин  и
считал Орену одной из наглых куртизанок. "И все же,-- немного подумав, решил
он,--  надо отдать ей  справедливость. Еще вчера я  был  счастлив, когда мог
поговорить  с кем-нибудь.  И даже если ее  нрав  задевает меня, то я  все  :
пользуюсь  ее слабостями. Хватит лицемерить и  судить ней  по критериям моей
культуры". Он улыбнулся:
     --  Я  провел  день  очень   интересно.   Пообедал  вместе   патриархом
паломников...
     -- А! -- равнодушно протянула она.
     -- Кажется, вы не часто посещаете их.
     -- Конечно. Нам нечего им сказать, как,  впрочем, и они мало  что могут
сообщить нам, конечно, если не считать проповедей.
     -- Но Холонас -- замечательный человек.
     -- Вполне возможно.
     -- И  у  него  очаровательная  племянница,--  минуту  подумав,  добавил
Тинкар, чтобы посмотреть на ее реакцию.
     Она расхохоталась.
     --  Мужчины все одинаковы!  Тебе  уже  мало рыжей дьяволицы? Тебе  надо
обхаживать закутанных  в серенькие  балахоны  девиц  паломников?  Но  боюсь,
Тинкар,  что  тебе  не  удастся  поживиться  чем-нибудь  среди  них!  У  них
доисторическое понятие о добродетели. А что касается Ана-эны, то,  напротив,
не вижу,  что могло  бы тебя  остановить. После той  услуги,  которую  ты ей
оказал!
     -- Какой услуги?
     Она закинула ногу за ногу и поудобнее устроилась в кресле.
     --  Не притворяйся  дураком! Ты мог потребовать,  чтобы  ее выкинули  в
Пространство за предательство, будь она даже тысячу раз племянницей технора.
Я не понимаю,  почему  ты  этого не сделал. Может быть,  ты собираешься этим
воспользоваться?
     Он одним прыжком перепрыгнул комнату и поднял ее в воздух как младенца.
     -- Не оскорбляй меня, Орена!
     --   Лапы   прочь,  варвар!  Если   считаешь  себя  оскорбленным,  парк
поблизости! -- визгливо крикнула она.
     Он резко опустил ее на пол.
     -- Вы  что, все время  проводите в дуэлях?  -  Она уселась  на  диван и
улыбнулась.
     -- Конечно нет. И доказательством этому служит то, что я не бросаю тебе
вызов  за  грубость. Ты мне нравишься,  Тинкар.  - Ты  мне  нравишься  своей
странностью, своими варварскими приступами ярости, своей силой и своим умом.
Если будешь  терпелив, мои  соплеменники  примут тебя полностью.  Кто знает,
если тебе удастся найти хорошего  поводыря, может быть, ты поднимешься очень
высоко? На это будет интересно посмотреть.
     -- Как мерпиец Дхулу и бримарец Талила?
     --  Ты читал мою  книгу? -- Женщина с нескрываемым интересом посмотрела
на него.
     --  Сегодня  в  библиотеке. Я  заставил  рыжую  дьяволицу,  как  ты  ее
называешь, дать мне один из твоих романов. Забавно было. Но объясни,  почему
она тебя так ненавидит?
     -- Ффф! --  фыркнула Орена.-- Я -- авангардистка, а она -- консерватор!
А  кроме  того, ты когда-нибудь видел,  чтобы  одна красивая  женщина любила
другую?
     -- Вряд ли  мне понять это.  Я  слишком  мало знаю женщин. У мужчин все
иначе. Мы уважаем силу друг друга. По крайней мере, так было в Гвардии.-- Он
внимательно посмотрел ей в глаза.