руг подумал, что никогда не интересовался вопросом: а
проходят ли психокондиционирование все те, кто отдает Генриху и десяткам
других вээровцев во всем мире приказы в моменты пресловутых фитилей?

Проходят? Или нет?

Махолет тем временем вышел на расчетную высоту; канонада внизу почти сразу
стихла, так толком и не разгоревшись. Генрих вслушивался, пытаясь понять:
штурмовики сказали свое веское слово или обошлось без них? Похоже, что
обошлось. А это значило, что силы альянса смяли жиденькие пограничные
барьеры Туркменистана без особых проблем.

Или это только казалось?

Генрих Штраубе тискал ствол регулярного длинноствольного пулевика и ожидал,
что же принесет ему ближайшее будущее.

А еще он решил при первом же удобном случае сменить пулевик на игломет. С
парализующими иглами.

- Генерал?

- Да, господин президент... Точнее, наверное, господа президенты.

- Как начали?

- Благополучно. Но есть первые неожиданности.

В голос президента Сибири Леонида Аношко, семнадцатого в достаточно старой
линии, вкралась тревога. Ему было доложено, что пограничные посты
Туркменистана пройдены практически без жертв, а тут командующий
"Каруселью-2" вдруг намекает на какие-то там неожиданности! Кому угодно
неуютно в кресле станет.

- Неожиданности?

- Именно так, господа. Варга оказался хитрее и предусмотрительнее, чем я
ожидал. А может, это и не Варга. Даже скорее всего не Варга, а волки.
Эти-то - вояки прожженные и ситуацию просчитать смогли бы легко.

- Нельзя ли поподробнее?

- Отчего же? - Золотых на миг отвлекся, давая мелкие неотложные указания
Степану Чеботареву. - Вполне можно. Собственно, северные границы
Туркменистана не охранялись. Вдоль нейтральной полосы были оставлены всего
лишь незначительные силы, которые последние дни старательно занимались
исключительно втиранием очков. Иначе говоря, они создавали иллюзию
присутствия на границах крупных вооруженных формирований и скоплений
мобильной селектуры. На деле же пограничников оказалось раз в двадцать
меньше, чем в принятом недавно Туркменией штатном режиме. Схожая ситуация и
на Каспии - морской десант вообще не встретил сопротивления. Исключение
составляет только юго-восток, районы Красноводска и Гасан-Кули. Но и там
оборону не назовешь плотной.

- И что же это означает?

- Только одно, господа: Варга прекрасно сознает, что имеющимися силами
такую огромную территорию, как вся Туркмения, он не удержит. И он осознанно
отступил. Без всяких сомнений - к Ашгабату. И вот тут-то и будет
организована настоящая эшелонированная оборона. Наши аналитики склоняются к
мысли, что преодоление этой обороны может растянуться от суток до недели.

- И что же вы намерены предпринять? В свете новых, так сказать, веяний...

- Окружить очаг сопротивления. Для начала - чтобы отсечь от Ашгабата Туран
и воспрепятствовать... различным неожиданностям. Прочим. После чего можно
будет заново проанализировать обстановку и пробовать разгрызть сию, с
вашего позволения, сахарную косточку.

- Туран, как я понимаю, пока активных действий не предпринял?

- Пока нет. Во всяком случае, таких данных у меня нет. Я надеюсь, что
морской десант от Красноводска и Гасан-Кули успеет воссоединиться с
передовыми отрядами восточного крыла еще до того, как Туран сообразит, что
мы начали.

- Сколько, по-вашему, понадобится времени на окружение?

- От сорока минут до двух часов. Вряд ли больше.

- Постарайтесь не мешкать без нужды. Сомнительно, что Туран прохлопал
начало операции... Даже странно, что туранцы до сих пор не предприняли
ровным счетом ничего. Ей-богу странно. И вот еще что, генерал... Мы тут
посовещались... И решили, что европейским штурмовикам будет полезно
побарражировать вдоль туранских границ. Просто так, для острастки. Вы не
находите?

Золотых нахмурился. Он решительно не представлял себе реакцию Турана на
подобную акцию.

- Разумеется, - поспешил уточнить президент, - никоим образом не нарушая
воздушного пространства Турана.

- Я буду готов ответить на этот вопрос, когда кольцо вокруг Ашгабата
замкнется, - осторожно ответил Золотых. - До того штурмовики могут
понадобиться для более насущных задач, нежели запугивание бездействующего
Турана.

- Тогда примите мои слова в качестве рекомендованной меры. Настоятельно
рекомендованной.

- Я вас понял, господин президент... господа президенты.

- Прекрасно. - Леонид Аношко и его высокопоставленные коллеги пока имели
все основания быть довольными ходом операции. - Работайте, Константин
Семенович! Канал связи ни в коем случае не прерывайте...

Золотых молча кивнул кристальному глазу селектоида-видеопередатчика и
обернулся к снова возникшему на пороге отсека Чеботареву.

- Ну?

- Все, заслон под Чарджоу смят и рассеян, позиции заняты нашими
пограничниками из читинского отряда. Готовятся форсировать Амударью.
Передовые группы грузятся в махолеты, ударная группа наводит понтоны. Мост,
кстати, спасти не удалось...

- Варвары, - пробурчал Золотых. - Взорвали?

- Нет. Заразили какой-то дрянью. Видимо, загодя. Несколько пролетов просто
осыпались и рухнули.

- Что Красноводск?

- Продвигаются, но медленно. От моря противник оттеснен. Но трассу они
отдают очень неохотно, все время контратакуют, буквально за каждый метр
цепляться приходится. Жарко, наши не привыкли... А моряков слишком мало для
внятной атаки.

- А давай-ка над трассой пару штурмовиков пустим, - предложил Золотых
неожиданно для самого себя. - Как раз светать начинает. А?

- Можно попробовать, - сказал Чеботарев с некоторым сомнением.

Генерал немедленно прильнул к пульту связи с авиадиспетчером. Но он и слова
не успел вымолвить - отодвинув Чеботарева, в проем люка втиснулся Олег
Шеремет.

- Константин Семенович! Махолеты достигли основной линии обороны. Это в
тридцати километрах от Ашгабата. Есть сбитые тральщики.

- Начинайте высадку! - скомандовал Золотых. - На позиции не лезть, сначала
кольцо!

- Есть! - Шеремет мгновенно исчез.

"Бардак, - зло подумал Золотых. - С президентами нашими непрерывный канал,
а со сводками по десанту Шеремет из соседнего отсека пешком бегает, ђрш
твою медь..."

Наспех адаптированный под командный пункт грузовой махолет не мог вместить
всю необходимую селектуру. А использовать уже ставший привычным штабной
самолет в боевых условиях Золотых не решился. Даже под опекой европейских
штурмовиков. А возможно, именно поэтому.

Ведь Эфа успела рассказать прелюбопытные вещи, из коих вполне могло
следовать, что за ашгабатский переворот ответственен исключительно
Европейский Союз. И что Европа, прикидываясь равноправным партнером по
альянсу, на самом деле вынашивает тайные коварные планы.

Вот это, к примеру, рекомендованное поигрывание мускулами перед Тураном -
что оно может означать? Помимо заявленного смысла? Ведь может же, черт
возьми, может!

- Первый сброс! Десант начат! - доложили, причем опять из-за пределов
отсека. Откуда-то из тамбура.

- Что Туран? - запросил Золотых службу наблюдения.

- Мертво, господин генерал! Ни намека на шевеление! По всей северной
границе.

- Хорошо, - пробормотал Золотых. - Это хорошо. Может, и впрямь обойдется?

Операция "Карусель-2" набирала обороты и размах. Такая непохожая на
предыдущую, на просто "Карусель". Чуть более трех недель - и как все
изменилось...

Если бы генерал Золотых не был так занят, возможно, он и задумался бы над
тем, как порой бывает тяжко ощущать себя песчинкой в жерновах времени
крутых перемен.

02: Зона аккумуляции

- У меня есть светильник, - сказала Ядвига, показывая Арчи упакованный в
хрусткий плацентофанид стержень. - Ломать?

- Не надо, - сквозь зубы сказал Арчи. - Попробуем так.

И они побежали. Хотя нет, не побежали - в темном ущелье бежать означало
искалечить себе ноги. Поспешили, так будет точнее. Поспешили прочь из
ущелья.

Арчи включил "ночной взгляд". Он и так неплохо видел в темноте, но если не
таращиться под ноги, а просто смотреть вперед, выхватывая камни у ног
периферийным зрением, вполне получалось даже временами переходить на
трусцу. Пока вновь не встречалась россыпь крупных желтоватых камней - ночью
они казались просто светлыми.

Ядвига и не думала отставать; ее движения стали экономными и
стремительными. Она сейчас очень напоминала харзу на охоте - те же
нечеловеческая грация и отточенность каждого движения, та же неудержимость,
сквозящая в каждом изгибе тела...

Ее Арчи тоже воспринимал периферийным зрением. Уголком глаза.

Медленнее, чем хотелось бы, но они все же продвигались к устью ущелья.

Никакие дисколеты больше не шныряли, заслоняя звезды, над головами. Никакие
особые звуки не нарушали тишину летней ночи. Разве что потрескивали,
остывая, окрестные камни, хныкал выше по склону шакал да на деревьях вокруг
"Чирс" беззаботно скрипели на всю округу цикады. Еще доносился далекий и
слабый плеск воды - это ниже по склону струя из артезианской скважины била
в бетонную пиалу бассейна.

Когда ущелье достаточно раздалось, чтобы камни остались у стен, а посредине
обнаружилась тропинка, Арчи перешел на настоящий бег.

Все это время он боролся с разнообразными предчувствиями. И понятия не имел
- что сейчас увидит.

Незаметно ущелье сошло на нет - стены полого обратились основаниями двух
соседних гребней. Арчи с Ядвигой взобрались на правый и на миг застыли.

Прожектора на стройплощадке волков исправно горели. Не вздымался к небесам
дым, не буйствовало шальное пламя. И не похоже было, чтобы на Хендываре
возникли какие-нибудь посторонние воронки...

"А с чего я взял, что будут воронки? - лихорадочно соображал Арчи. -
Стратег хренов. В любом действии готов подозревать агрессию. Может, волкам
просто помощь подоспела? Из космоса? Со спутника?"

На "Чирс" все тоже выглядело как обычно. Цепочка осветителей на
периметре-мономорфе и на заградительной проволоке. Те же прожектора. Ярко
освещенная проплешина у ворот. Огоньки в окнах, тусклые из-за света
прожекторов, но вполне различимые.

- Пойдем! - Ядвига нетерпеливо дернула его за рукав.

Естественно, она увлекла Арчи к стройплощадке.

И снова бег, бег под уклон, сквозь духоту среднеазиатской ночи, сквозь
тьму...

Под ногами тихо хрустела иссохшая колючка, отвар из которой пили местные.
На "Чирс" тоже пили этот отвар, горький, но быстро приходящийся по вкусу. И
прекрасно утоляющий непрерывную жажду чужака на этой земле.

Недалеко от памятного окопчика Ядвига сказала Арчи:

- Побудь здесь...

Арчи не стал перечить. Он привык, что для неволков ход на стройплощадку
закрыт. Волки хранили свои секреты, и это было нетрудно понять. Он присел
на все еще теплую со вчерашнего дня землю, шикнув, вытащил из-под задницы
некстати подвернувшийся колючий побег и затих. Ядвига, пригибаясь,
пересекла освещенное ближайшим прожектором пространство по направлению к
окопчику. Некоторое время пробыла там, потом лаской выпросталась, текуче
вскочила на ноги и побежала дальше.

Тишина звенела в ушах.

"Странно, - подумал Арчи. - Ночь ведь полна звуков, но они как-то очень
органично отступили на второй план, на фон. А тишина рвется в уши, словно
бежит от каких-то одной ей ведомых страхов..."

Небо готовилось светлеть: короткая августовская ночь уступала место
нарождающемуся утру.

Когда у прожектора появилась Ядвига и призывно махнула рукой, Арчи сначала
не поверил. Но Ядвига продолжала махать, и пришлось вставать и тоже бежать
вперед. Пригибаясь. Зачем-то пригибаясь...

Он миновал окопчик - пустой. Совершенно пустой, словно выметенный. Добежал
до Ядвиги - у той был несколько растерянный вид.

- Никого нет, - сообщила она. - Вообще никого. Ни единого человека.

Арчи озирался. Он впервые попал сюда, на секретную стройплощадку волков.
Десятка два капониров, разбросанных без особой системы; некоторые накрыты
пузырями маскировочной сетки. Ажурные стойки под прожектора. Неживая
электрическая подстанция-преобразователь, к которой, выныривая из-под
земли, подводились четыре толстых кабеля в черной изоляционной оболочке.
Круглая площадка с красным пятном идеальных очертаний в центре, какие-то
непонятные механизмы за пределами пятна.

И пусто. Ни души.

- Что это значит? - спросил Арчи, надеясь, что Ядвига в состоянии объяснить
это безлюдье.

Но он ошибся.

- Понятия не имею, - сердито ответила Ядвига. И добавила: - Никого даже на
центральном посту!

- А в городке? - осенило вдруг Арчи. - В палатках?

Но и в отстоящем от стройплощадки метров на двести палаточном лагере не
нашлось ни души. Арчи присмотрелся, пытаясь понять, что же здесь произошло.
Следы сборов наличествовали, даже можно сказать следы спешных сборов,
потому что там и сям валялась в совершеннейшем беспорядке всякая всячина:
пустые банки из-под консервов, упаковочная пленка, разнообразный хлам и
мусор, который волки обыкновенно не бросали где попало, Арчи имел время в
этом убедиться. Но несмотря на всю поспешность, сборы все же не несли следы
экстренности. То есть ничего жизненно важного, вроде оружия, припасов или
вещей, брошено не было. Значит, волки уходили спешно, но срок ухода
определяли все же сами. Если их что-то и вспугнуло (те же дисколеты), это
что-то прямой и немедленной угрозы не несло.

Арчи не замедлил высказать свои соображения вслух. Ядвига как раз вылезала
из первой попавшейся палатки.

- Скажи, - спросил ее Арчи, - а не могли на этих дисколетах явиться ваши
прежние... наниматели?

- Не вижу - с чего бы? - пожала плечами Ядвига и села на пустой деревянный
ящик, явно предназначенный в конечном итоге на дрова. - Война закончилась.
Нашим прежним хозяевам нечего делать в этих краях.

- А свои дисколеты у вас... в смысле - у вашей группы были?

- Насколько я знаю - нет. - Ядвига легонько покусывала губы. - Хотя Расмус
очень предусмотрительный командир. Но ведь были поводы воспользоваться
дисколетами раньше. Весьма насущные поводы. И уж тем более непонятно, что
могло заставить Расмуса применить их сейчас?

- Хорошо. - Арчи попытался мыслить максимально логично. - Предположим, что
некие загадочные обстоятельства заставили Расмуса осуществить эвакуацию. И
даже с применением дисколетов, прибереженных на самый черный день. Вопрос
вот в чем: ты представляешь, куда твои друзья могли навостриться?

- Нет. Правда не представляю. Хотя есть несколько вариантов, которые мы
рассматривали как вероятные места поселения...

- Это все на Земле, я правильно понял?

Ядвига посмотрела на него странно:

- Конечно, на Земле! Где же еще?

- Значит, в космос вас не тянет?

- А что там делать? - искренне изумилась Ядвига. - Там пусто и неуютно. А
здесь наш дом, здесь, а не в космосе.

- И что ты предполагаешь делать теперь?

- Не знаю. - Ядвига почему-то насупилась. - Дура я, дура. Знала ведь, что в
любой момент может произойти нечто подобное. И никому не сказала, где буду.

- Ты жалеешь? - спросил Арчи с непонятным самому себе напряжением.

Ядвига вскинулась. Мгновенно оказалась рядом. И обняла его.

- Жалею? Конечно же, нет. Просто можно было предупредить часовых, что я в
ущелье. И за нами бы пришли.

Ее слова прозвучали для Арчи как музыка. И, конечно же, Арчи Ядвигу прижал
к себе и поцеловал, потому что это было естественно и необходимо, как
дыхание. Для обоих.

И не стало враз никаких проблем и никаких задач. Правда - всего на миг, но
все же.

"Значит, есть в мире что-то, что выше наших мелких ежеминутных метаний.
Выше суеты и даже выше долга... перед страной".

Какой-то месяц назад, приди к нему подобные мысли, Арчи, свесив язык,
помчался бы к психоинженерам. А сейчас просто стоял под светлеющим небом в
покинутом волчьем лагере и обнимал женщину, которая быстро и донельзя
естественно стала для него единственной.

И чувствовал себя при этом удивительно хорошо.

Но все в мире заканчивается - Ядвига мягко отстранилась и заглянула ему в
глаза.

- Что будем делать?

- Волчица спрашивает меня, паршивого не-хищника-землянина, что делать? - с
напускной иронией осведомился Арчи.

Ядвига легонько пихнула его кулаком в бок:

- Язвим? Это хороший знак. Во-первых, я тоже землянка. А во-вторых...
господин якобы пограничник, я уже убедилась, что голова у тебя варит.
Причем получше моей. Если, там, в лоб кому дать или пострелять для
острастки, я бы у тебя совета не спрашивала.

Арчи вздохнул; настроение у него, вопреки всему, заметно улучшилось.

- Ну-у-у... - протянул он, лихорадочно соображая, - я на твоем месте
повнимательнее осмотрел бы центральный пост... как он тут у вас называется?

- Так и называется. Постом.

- Веди. Или мне нельзя?

Ядвига только досадливо отмахнулась. И направилась назад, к красному
округлому пятну посреди стройплощадки.

Означенный пост был устроен в капонире, с виду ничем не выделяющемся среди
остальных. Ядвига нырнула под сетку, Арчи тоже.

В капонире стояли три стола, на которых, Арчи готов был поклясться, еще
совсем недавно работали волчьи портативные терминалы-компьютеры. Теперь на
столах было пусто, только пучки проводов, словно отсеченные нервы, торчали
там и сям.

Ядвига озадаченно вертела головой.

- Яся, - обратился к ней Арчи, - ска...

- Как ты меня назвал? - перебила Ядвига.

- А... Яся. А что?

Ядвига снова прижалась к нему.

- Мне нравится... Называй меня так.

Арчи погладил ее и все же задал вопрос, который намеревался задать.

- Скажи, то, из-за чего вы не допускали сюда чужаков, все еще здесь?

- Нет, - не задумываясь, ответила Ядвига. - Самая важная аппаратура
демонтирована. Осталось только самое обыденное... все ваше, кстати.

- Походи здесь. Присмотрись, - посоветовал Арчи. - Не может быть, чтобы
твои не оставили тебе какой-нибудь знак.

- Тогда отпусти меня.

- Отпускаю, - с сожалением вздохнул Арчи и развел руки в стороны.

Ядвига отстранилась только спустя пару секунд.

Чтобы не мешать, Арчи вышел наружу; ночная тьма таяла на глазах. Занимался
рассвет.

И почти сразу Арчи услышал знакомый далекий гул.

Он замер и вслушался.

Нет, не показалось.

"Бу-у-у-у-у-уууу..."

Минуту спустя из капонира выскользнула Ядвига.

- Это мне кажется, или...

- Или, - глухо сказал Арчи.

- Что это?

- Махолеты. Или самолеты. Транспортные. Много. Очень, Яся, много. Сотни.

- А это значит?

- А это значит, что альянс начал боевую операцию. Ни вы, ни Варга не
успели.

- Ну, - протянула Ядвига с некоторой долей злорадства, - мы-то как раз
успели.

"Успели? - подумал Арчи. - Так вот почему вы свернули площадку и забрали
все самое важное... Вот почему вы собирались спешно, но все же не
впопыхах..."

А вот Варга скорее всего не успел. И это почему-то радовало Арчибальда Рене
де Шертарини неизмеримо сильнее.

- Яся, - спросил Арчи с внезапно прорезавшейся тоской в голосе. - Скажи, вы
правда хотите просто осесть где-нибудь и тихо жить? Вы правда не хотите
никого убивать? Вы, волки, воины?

- Правда, Сеня. Вы зря затеяли на нас охоту... А мы зря пытались пресечь ее
так решительно. Нам не нужно было никого убивать с самого начала. И тогда
ничего плохого не случилось бы.

- Арчи, - сказал Арчи.

- Что? - не поняла Ядвига.

- Арчи, а не Сеня. Меня на самом деле зовут Арчибальд.

Арчибальд Рене де Шертарини, сотрудник внешней разведки Российской
Федерации, подозревал, что поступает вопиюще неверно, называя представителю
официальной противоборствующей стороны свое настоящее имя. И при этом свято
верил, что ничего худого все же не случится.

"Бог мой, - подумал Арчи со смешанным чувством. - Сколько же мне еще
предстоит осознать? Из-за тебя, девочка? Из-за твоей не пойми отчего
вспыхнувшей страсти к пленному советнику и из-за того, что у советника
полыхнуло в ответ..."

Едва вышел Домкрат, последний из обмененных ночью агентов, Коршунович
поднял тяжелый взгляд на Лутченко.

- Ну, - спросил он чуть погодя. - И что ты обо всем этом думаешь?

Лутченко зябко повел плечами, несмотря на туркменские температуры.

- Даже не знаю, что думать...

- А по-моему, это все