доль торговых рядов, и вместо слухов стала
слышна только торговля да выкрики продавцов, расхваливающих товар. Арчи
вытащил шпаргалку и пошел набивать здоровенную сумку по списку. Торговаться
Арчи не любил, и на нем, скорее всего, многие сегодня неплохо нажились.

Итак, думал Арчи, уже сегодня к вечеру многое прояснится. И тут же, очень
непоследовательно с легким раздражением вспомнил, как мать утром решила
застелить его койку и наткнулась на игломет под подушкой. Арчи ее еле
успокоил.

Бедная мама. До сих пор убеждена, что ее сын - инструктор-водолаз,
вынужденный часто ездить в командировки и учить людей неводных морфем
держаться на плаву...

Остался всего один пункт из списка, который Арчи приписал сам: корейское
блюдо, хе. Мясо с морковкой и луком, особое, очень острое. На обычном месте
его почему-то не продавали, может быть тоже из-за пограничных кордонов?
Арчи спросил раз, другой; потом вдруг почуял слежку и напрягся. Но тут же
узрел Виталия Лутченко, чему несказанно удивился, но виду, конечно, не
подал.

- Хе спрашивал? - весело сказал Лутченко, приближаясь. - Надо? Пойдем!

Арчи скептически взглянул на часы.

- А далеко? Я спешу вообще.

- Да тут рядом! - заверил Лутченко.

- А крабов у вас нет? Остреньких? - немедленно поинтересовались со стороны.

- Крабов - нет, - вздохнул Лутченко, умело работая локтями.

Уголком глаза Арчи заметил и Баграта, своего ровесника. Баграт держался в
стороне и казался поглощенным собственными заботами.

Лутченко вывел Арчи за рыночную ограду и остановился только у полосатой
"Белки", что приткнулась в узкой щели между экипажами у самого тротуара.

- Садись, - велел Виталий и распахнул дверцу-надкрылок.

Незнакомый парень принял из рук Арчи пухлую сумку и немедленно запихал ее в
багажник, а сам уселся на место водителя.

В экипаже было прохладно и тихо; Арчи заметил, что это спецпорода, с
прочными стеклами и, наверняка, с антипрослушиванием.

- Это вы за мной по рынку таскались? - хмуро спросил Арчи. - А то я не
успел разглядеть.

- Мы. Больше никого, мы проверяли.

- Ну, так что?

- Кое-какие изменения, друже. Кое-какие...

Лутченко поглядел в окно - на противоположной стороне улицы маячил Баграт с
бутылкой пива в руке. Он лениво озирался и сейчас был очень похож на
рыночного ловкача-кидалу в поисках жертвы.

- В общем, сегодня утром проведен брифинг в самых верхах, - Лутченко
многозначительно кольнул взглядом потолок. - Участвовали представители
четверки - Сибирь, Россия, Европа и Балтия, а также наблюдатели Японокитая
и Турана. Все, кроме Турана, ну, и Сибири, конечно, признались, что
отсылали независимых агентов. Но я думаю, что и Туран в ближайшие же часы
признается. Ввиду чрезвычайной важности обстановки решено переподчинить
всех агентов непосредственно службе безопасности Сибири. Короче, конец
чехарде.

Арчи бесстрастно поглядел на Лутченко.

- Меня тоже переподчиняют?

- Тебя - нет. Ты по-прежнему в стороне, но теперь о тебе уже знают. В
смысле, что ты агент, а не просто к родственникам приехал. Теперь твоя
задача - увидеть все, что произойдет, и рассказать когда вернешься.

- Значит, - подытожил Арчи, - базу волков обнаружили?

- Не совсем. Определили приблизительное местоположение. Вечером погранцы
выступают. Маршем. Тебе тоже предстоит стать как бы погранцом. Вот, держи,
- Лутченко вытащил откуда-то из под ног пакет с пятнистой формой и второй -
с ботинками. - Ровно в восемь вечера на углу Зеленой и Ольшанского
остановится пограничный грузовик-тент. Просто сядешь в кабину. Захвати
легкое оружие и средства связи по образцу два. Никаких документов. Водила
грузовика вкратце обрисует тебе ситуевину. Ну, что у них за подразделение,
и что тебе придется делать. Водилу зовут Владимир Пожарков. Он
представится. Повтори.

Арчи послушно, как автомат, без всяких интонаций повторил:

- Восемь вечера, угол Зеленой и улицы Ольшанского, быть там в форме
погранца; подъедет пограничный грузовик, сесть в кабину, если водитель
назовется Владимиром Пожарковым. При себе иметь легкое оружие, связь по
двойке и не иметь документов. Далее действовать согласно инструкциям;
генеральное задание - все увидеть, запомнить и вернуться.

- Отлично. У тебя не память, а компьютер, ей-право.

Арчи промолчал. Ну какой, к черту агент без тренированной памяти?

- Тебя отвезти? - справился Лутченко. - А то сумочка у тебя неподъемная
даже с виду.

- Хе я так и не купил, - проворчал Арчи. - Ладно, поехали...

* * *

- Очередной, - сказал Чеботарев. - По-моему, китаец.

- Зови, - велел Золотых.

Чеботарев дал сигнал кому-то за дверью. Вошли четверо
европейцев-спецназовцев, рослых на заглядение ребят и невысокий плотно
сбитый мужчина. Шарпей. На пороге шарпей поклонился. Золотых невольно
приподнялся в кресле и кивнул в ответ.

- Господин полковник! - доложил один из спецназовцев. - Капрал Сфорца,
Е-Эс. Согласно приказа нового руководства отряда мое отделение несло
патруль на улице Малахитовой. В четырнадцать двадцать три к патрулю
приблизился вот этот мужчина и произнес условленную фразу. Я решил
препроводить его лично.

- Хорошо, капрал. Можете возвращаться к своему отделению...

Спецназовец козырнул, сделал знак своим ребятам и вышел. Золотых остался с
шарпеем наедине.

- Я полковник Золотых, руководитель единой программы. Назовитесь
пожалуйста.

- Агент Японокитая, текущий псевдоним Панда. Настоящее мое имя, полагаю,
вам совершенно ни к чему.

По-русски китаец говорил безукоризненно.

- По соглашению правительств наших стран вы обязаны сообщить все, что
посчитаете важным, относительно предстоящей операции. Сообщить мне. Я вас
внимательно слушаю.

Шарпей, нимало не смущаясь, парировал:

- Вряд ли я располагаю информацией которая вам, полковник еще неизвестна.

Золотых поморщился. Конечно. Никто не хочет выбалтывать тайны даже сейчас.
Чертова политика, каждый тянет воз в свою сторону, в то время как волки
действуют слаженно, словно единый организм. Обидно, черт возьми! До чего
обидно!

Но вслух Золотых ничего, разумеется, не сказал.

- Вы агент-одиночка?

- Да.

- Есть какая-либо специализация? Пожелания относительно вашего участия в
операции?

- Я бы попросил определить меня в передовую ударную группу, полковник, - с
достоинством попросил шарпей. - Если хотите, можете проверить меня в
спортзале и на тренажерах.

- Проверим, - кивнул Золотых. - Обязательно проверим...

Он вызвал Михеича и перепоручил ему очередного иностранного агента. До
сегодняшнего дня - соперника и объект повышенного внимания. Цель
контрразведчика. Теперь - почти коллегу.

Все вставало с ног на голову.

* * *

По мере приближения к зданию службы безопасности кордоны становились все
плотнее и все многочисленнее. И проходить их стало невероятно трудно.
Генрих инстинктивно старался подойти к цели как можно ближе, и сдаться в
самый последний момент. Потешиться последней иллюзией свободы.

Но дойти ему все же не дали. Даже на нужную улицу свернуть не получилось:
из-под арки слаженно вынырнули четверо спецназовцев в родимой европейской
форме. Генрих когда-то сам такую носил: во-первых, в спецшколе, а во-вторых
во время практики. Целых полгода.

Ребята-спецназовцы привычно наставили на прохожего длинноствольные
иглометы. Старший, долговязый капрал-ризеншнауцер, на неплохом русском
предложил показать документы.

Генрих, держа руки на виду, негромко сообщил капралу:

- А ночка-то темная выдалась. И много кто может выйти из темноты.

Патрульные сразу же напряглись; капрал подобрался, облизал губы, и ответил
тоже условной фразой:

- Все, кто выходит, уже неопасны. Опасны те, кто остается.

Генрих кивнул:

- Ведите. Да, и можно мне руки опустить? Я, понятно, вооружен, но даже
доставать ничего не собираюсь.

- Вообще-то мне приказано оружие изымать, - сказал капрал. - Простите, а вы
какую страну... представляете?

Генрих усмехнулся:

- Европейский Союз. И форма ваша, ребята, мне знакома. Сам такую таскал. В
Брюсселе... и потом.

Капрал сразу повеселел.

- Не буду я у вас оружие отбирать!

"Ну и дурак, - равнодушно подумал Генрих. - Во внешнюю разведку тебя точно
не возьмут. Так и будешь всю жизнь капральствовать да патрули водить."

- Спасибо, - сказал Генрих капралу. Мысли никак не отразились на его лице.

Впрочем, это неприятно, когда кто-то выворачивает тебе карманы и хлопает по
бокам в поисках игломета. Лучше без этого.

- Руди! За старшего! - велел капрал кому-то прячущемуся в подворотне, и
снова повернулся к Генриху:

- Следуйте, пожалуйста, за мной.

Трое крутоплечих ребят потащились за ними следом.

К зданию и в само здание их пустили без проволочек, но зато внутри, перед
лифтом и на этаже, пришлось дважды показывать свой липовый паспорт. Центр,
скорее всего, сообщил данные этого паспорта сибирякам, и те бдили, чтоб
кто-нибудь посторонний не притворился единственным агентом-европейцем.
Людей в здании было много; кто в штатском, кто в форме сибирских
пограничников, кто в родимых европейских комбинезонах...

Капрал ввел Генриха в довольно скромный кабинет, козырнул и доложился
грузному полковнику-лайке, который почему-то носил мундир даже по летней
жаре.

- Господин полковник, у нас агент Европы. Сдался патрулю на улице
Сибирской, выразил полное желание сотрудничать. Проверку прошел, все
уровни.

- Добро, капрал. Можете быть свободны.

- Есть...

Капрал козырнул, повелительно качнул головой и его ребятки стали по очереди
вытряхиваться за дверь.

Кроме полковника в кабинете находились трое штатских: один пожилой со
смутно знакомым лицом, и двое помоложе, приблизительно Генриха лет.

- Я - полковник Золотых, руководитель новой единой программы, - в который
уже, наверное, раз за сегодня повторил полковник. - Представьтесь,
пожалуйста.

- Генрих Штраубе, агент внешней разведки Европейского Союза. Сегодня утром
получил приказ поступить в ваше распоряжение. Я весь ваш, полковник.

- Штраубе! - оживился второй пожилой. - Правая рука Манфреда Шольца! И
вероятный его преемник!

"Преемник? - удивился Генрих. - Что за новости? Шольц что, в отставку
собрался?"

А даже если бы и собрался - молод еще Генрих, чтобы претендовать на столь
высокую должность. Штатский определенно что-то путал.

- Не хотите ли сообщить что-либо важное? - справился полковник с легким
нажимом. - Возможно, вы располагаете данными, которые неизвестны нам?

Генрих пожал плечами:

- Сомневаюсь, что мне известно больше, чем вам, полковник. Вкратце ситуация
такова: я ничего не успел сделать в Алзамае, и, вдобавок, с первых же часов
остался без напарника. Кто его вывел из строя я выяснил, но не выяснил кого
он представляет; кроме того я запомнил вероятного наблюдателя и если увижу
его, непременно узнаю.

- Степа! - полковник выразительно взглянул на одного из безопасников
помоложе. Тот немедленно сел за компьютер, вскрыл фолдер, называющийся
почему-то "Ашгабат" и вытащил на экран фотографию.

- Взгляните-ка! - предложил Золотых. - Может, встретится кто знакомый?

Генрих подсел к компу. Степа стал неторопливо сменять фотографии на экране.

Под конец второго десятка Генрих ткнул пальцем в экран:

- Вот этот мне знаком. Именно он вывел из строя моего напарника. Кличка
Испанец, в школе обучался под именем Давор Мрмич. Первое же задание бросил
и скрылся.

Золотых кивнул; видимо, эта информация не являлась для него тайной, но его
порадовал тот факт, что Генрих выразил готовность к сотрудничеству.

На экране сменилось еще несколько лиц, и вдруг Генрих узнал человека,
которого запомнил сидящим на лавочке и глядящим на толпу, что собралась
вокруг Франсуа в тот самый злополучный первый день. Человек этот на
фотографии выглядел несколько старше, нежели в жизни, но Генрих сразу же
его узнал. Именно это лицо Генрих запечатлел в памяти, когда прятался за
газетным киоском.

- Это он! - сказал Генрих. - Имя и клички мне неизвестны, видел я его всего
один раз. Когда Испанец вырубил Франсуа и скрылся, этот тип сидел через
дорогу на лавочке и на все это пялился. Потом ушел. Больше я его не
встречал, ни разу.

Генрих мгновенно отметил, что все в комнате напряглись: Золотых нахмурил
кустистые брови; второй пожилой озабоченно потянулся в карман и извлек
трубку мобильника; Степа за компом шустро обработал фотку в фотодизайнере и
отослал куда-то прямо с экрана. Информация Генриха явно сдвинула с мертвой
точки какое-то сибирское дело.

- Спасибо... э-э-э... Генрих, - пробасил Золотых. - Еще что-нибудь?

Генрих задумался.

- Наверное, следует рассказать вам мое видение ситуации. Так будет проще.

- Да, пожалуй.

- Волки периодически наведываются в Алзамай, о чем говорит и та странная
фотка в газете с летающим грузовиком, и штурм дома убитого балтийского
резидента. Я собирался каким-нибудь образом зацепиться за их хвост и
установить вероятные координаты базы, но, понятно, ничего не успел. Вообще,
если совсем откровенно, моя миссия в Алзамае была близка к провалу, потому
что я отчетливо сознавал: слишком многие меня обгоняют. В общем, я даже
обрадовался, когда наше руководство сделало шаги навстречу друг другу.

- Что можете сказать об исчезнувшем афгане, убийце резидента-прибалта?

- Не очень много. Я его считаю американцем, и думаю, что не ошибаюсь. По
тому, как резко он выпал из событий, делаю вывод, что он устранен кем-то из
многочисленных алзамайских гостей.

Золотых задумчиво покивал.

- Добро, Генрих, спасибо за сотрудничество. Последний вопрос: как вы видите
свое участие в предстоящей операции? В каком качестве?

Генрих пожал плечами:

- Да мне, в сущности, все равно. Могу работать как полевой агент, могу с
обработчиками. Полагаю, вам виднее.

- Понятно. Умеете ли стрелять, думаю, спрашивать не совсем удобно...

- Умею, - Генрих ничуть не обиделся. - Из любого оружия. У вас тир есть?

- Конечно. Ладно, - Золотых вызвал из коридора одного из своих людей. -
Герасим! Отведи человека на тесты. В первую группу.

Герасим кивнул и поманил Генриха пальцем.

- Спасибо за открытость, - поблагодарил напоследок Золотых. - Если честно,
вы первый, кто пришел к нам с поднятым забралом и реальной готовностью
сотрудничать.

Генрих развел руками, и ничего не сказал.

Он так и не вспомнил - кто таков второй пожилой безопасник в кабинете, хотя
лицо его по-прежнему казалось знакомым.

* * *

Едва европеец покинул кабинет, из смежной комнаты высунулся Шелухин с
ЗаССовской трубой в руке.

- Нестеренко объявился, - сказал он. - Прибалтов отследил.

Золотых нетерпеливо щелкнул пальцами; Шелухин быстренько приблизился к
столу и протянул трубу.

- Золотых, слушаю...

- Господин полковник? Нестеренко, с басовокзала. Только что прикатил биобус
из Шумилово, на нем приехали оба прибалта - дог и эрдель. Оба с рюкзачками,
пошли в сторону стоянки такси. Богдан По за ними приглядывает...

- Мышей ловят? - поинтересовался Золотых. - В смысле - по сторонам хоть
глядят?

- Глядят. Богдана они, по-моему, срисовали, а я не показывался, из зала
наблюдал.

- Скажи Богдану, чтоб на рожон не лез. Даже если они не станут сдаваться.

- Понял, выполняю...

- Таскайтесь за ними, можете даже сильно не прятаться. Но и в первый ряд
нечего лезть.

- Понял, господин полковник...

Нестеренко отключился.

- Ну, что, - сказал Золотых Коршуновичу. - Последняя парочка. Остальные
сдались.

- По-моему, и эти сдадутся. Иначе твои шустрики черта с два бы их
отследили.

- Ты это... добрее будь, вот, - огрызнулся Золотых без всякой злобы.
Слишком уж давно они с Коршуновичем друг друга знали. И мелкая пикировка
соперников-профессионалов давно стала чем-то вроде полуобязательного
ритуала.

- Кстати, - Золотых хлопнул себя по лбу. - А что с Шерифом? Где твой
Лутченко?

Коршунович взглянул на часы.

- Скоро объявится... Через час-полтора, наверное.

Золотых тоже взглянул на часы.

- Черт, завтракать пора. Сходим, что ли?

- Надо бы, - вздохнул Коршунович. - У меня тоже это... кишка кишке колотит
по башке.

Золотых усмехнулся и вызвал ординарца.

- Олежка! Распорядись, чтоб завтрак несли!

- Так поздно уже завтракать, Константин Семеныч! Обедать давно пора!

- Ну, пусть обед несут, какая разница! И можно, заодно вчерашний ужин...

- Давай все-таки сходим, а Семеныч? Подумаешь, пару минут... - предложил
Коршунович.

Золотых пожал плечами:

- Ну, ладно, давай... Олежка, отставить, мы в буфет пойдем! Степа, побудь
тут, после нас позав... гм! Пообедаешь, лады?

- Конечно, Константин Семеныч.

Золотых встал из-за стола, оправляя китель.

- Тебе не жарко? - поинтересовался Коршунович. - Снял бы ты его...

- Жарко, - фыркнул полковник и выразительно воздел указательный палец горе:
- Однако, я сейчас являю собой лицо Сибири. Вот прибалтов проведем, тогда и
сниму.

- Тучноватое, надо признать, лицо, - фыркнул Коршунович. - Ты когда в
футбол последний раз бегал?

- Футбол я не люблю, - вздохнул Золотых, выходя из кабинета. - Я теннис
люблю.

- Теннис? - Коршунович задумчиво пожевал губу. - Это импортное
дрыгоножество и рукомашество? Я понимаю - футбол, или, там волейбол. Но
теннис? Тебе не кажется, что это игра для маленьких девочек?

- Тогда уж давай всей толпой в регби играть. Дабы подчеркнуть мужескость. И
без судьи, чтоб клочья из всех летели...

- Клочья из нас полетят, Семеныч, не беспокойся. В самое ближайшее время.

- Так! - Золотых остановился посреди коридора. - У нас обед, понял? Мы
отвлекаемся душой и... это... восстанавливаем силы. Так что о деле - ни
слова.

- Молчу, молчу, - отмахнулся Коршунович. - Порядочки у вас...

- А что, в России иначе?

Коршунович только вздохнул.

В буфете было полно спецназовцев. Рядом с каждым столом аккуратными
треугольными вигвамами стояли иглометы. Да не ручные, а длинноствольные,
каждый с рукоятью и выступом под вторую ладонь, с упором для плеча и
приживленным двуморфом целеуказателя.

- Что-то у меня аппетит разыгрался, - проворчал Коршунович. - Хотя, когда я
по-людски обедал в последний раз - и вспомнить не могу...

Едва они вернулись в кабинет, Степа Чеботарев сообщил:

- Сдались прибалты. Приехали на тачке прямо к кордону на Звездном, и
вылезли с поднятыми руками. Сейчас здесь будут.

- Вот видишь, Семеныч, как полезно обедать в буфете. Пока ты насыщаешься,
дело само делается...

- Сделается оно, как же, - Золотых уселся на свое место. - Рак на горе
семикратно свистнет, пока оно само сделается...

* * *

Всю дорогу Рихард был мрачен, а Цицаркин - уныл. Единственное, что
радовало, так это отпавшая необходимость сохранять осторожность и глядеть в
оба. Тем не менее, еще на басовокзале Рихард тихонько пихнул Цицаркина
локтем и взглядом указал на сибиряка-безопасника, который созерцал их
проход к стоянке такси из-под темных очков.

- Следят, орелики, - буркнул Рихард по-балтийски. - Боятся, наверное, что
мы сбежим куда-нибудь.

Он исподлобья взглянул на сибиряка и несколько секунд его откровенно
рассматривал.

- Интересно, - сказал Цицаркин, - а если бы мы и правда решили сбежать -
что бы они сделали?

- Не знаю, - Рихард пожал плечами, отчего изрядно похудевший рюкзачок за
его плечами колыхнулся. - Могли бы и пристрелить, между прочим. Мы теперь
как бы в юрисдикции Сибири.

- Почему - как бы? Действительно в юрисдикции. Дурацкое, кстати, положение.

- У других - не лучше.

- Лучше, Рихард. Лучше. Они подтягиваются из отстающих к основной группе. А
мы - из лидеров влипаем в самый пелетон. В самую гущу.

Рихард с сомнением пожал плечами и обратился по-русски к проходящему мимо
таксисту:

- Ехать бум, папаша?

- Бум! - оживился папаша. - А куда?

- В управу службы безопасности.

Лицо у папаши вытянулось.

- Ето на Басевича, что ль? - переспросил он. - Так туды хрен теперича
проедешь! Кордонов и не счесть, еще от бульвара.

- Ну, тогда до кордонов поедем, - вздохнул Рихард, открывая дверцу
заслуженной "Тайги", изрядно пот