азал Лутченко. - И еще я бы съел чего-нибудь. Салатик, там,
шашлычок. Ты будешь, Вань?

- Буду.

Официант быстро записал заказ в потрепанный блокнот и испарился в сторону
бара.

"Вот, кстати, что еще странно, - отстраненно подумал Шабанеев. - Ген
хищника мы в себе извели, а мясо есть так и не отучились..."

Спасатели - нюф и лабрадор - лопали креветки в шахламе и горячо о чем-то
спорили, не замечая взглядов, которые кидали на них Лутченко и Шабанеев. То
есть, казалось, что не замечая.

Официант еще не успел принести заказ, когда нюф внезапно исчез. Между
столиками гурьбой протопала патлатая молодежь, на миг, всего на миг
заслонив столик спасателей. Когда молодежь втянулась в настежь распахнутую
дверь бара, нюфа за столиком уже не было. Лабрадор скалился, и цинично
жевал креветки. На Шабанеева и Лутченко он глядел открыто и насмешливо.

- Привет, ребята, - обратился к ним нюф-спасатель. Он стоял за низкой
оградкой веранды, и Шабанеев совершенно не отследил момент, когда он здесь
очутился.

Профессионал. Никуда это не деть. Как говаривал старик Павел Борисыч
Крайнюков, институтский тренер по футболу, скорости не было и не будет, а
мастерство не пропьешь. Этот парень на спасательских хлебах явно следил за
формой. То-то минералку потягивал за своим столиком, а не пиво, как все
нормальные люди. Ну кто, скажите на милость, жарким летним вечером на море
станет пить с креветками минералку, а не пиво, кроме маньяка или
профессионала?

Лутченко вздохнул - в который раз уже сегодня:

- Привет, Арчи. От Бригеля - отдельный привет. Как ты здесь?

Нюф сразу все понял.

- Это проверка, или...

- Или.

Он кивнул.

- Где поговорим?

- Где угодно. У вас в башенке, например.

- Хорошо. Пойдемте.

Лутченко едва заметно усмехнулся.

- Не спеши. Мы поужинаем, а потом и поговорим. Ты ведь не спешишь?

Нюф бесстрастно ответил:

- Не спешу. А если бы и спешил...

"Вот-вот, - мысленно поддакнул Шабанеев. - Твои желания теперь не
учитываются, парень. Ты теперь снова принадлежишь конторе."

Пудель-официант сноровисто сервировал столик. Пошевелив носом, Шабанеев
втянул нежнейший аромат жареного со специями мяса, и подумал, что полное
обоняние иногда доставляет и редкостное удовольствие.

* * *

Здание на Бюскермоленштрассе было оцеплено уже с полчаса. Поджарый доберман
по имени Манфред Шольц, взглянул из окна экипажа на верхние этажи. Где-то
там, за зеркальными стеклами скрывался убийца. Возможно, именно в этот
момент он смотрел на еще один подъехавший экипаж породы "Дозуа", и тогда
взгляды преступника и агента имели все шансы встретиться.

Шольц открыл дверь-надкрылок и вышел из экипажа. К нему метнулись сразу
трое полицейских, но едва Шольц продемонстрировал красный жетон,
спасательский пыл их мгновенно угас. Полицейские заметно оживились:
вмешательство влиятельной конторы почти наверняка избавляло их от многих
проблем. Например, от участия в операции по захвату.

- Кто тут у вас командует?

Один из полицейских вытащил рацию - явно вусмерть голодную, потому что
глазок-индикатор едва тлел.

"Блюстители, трам-тарарам, - подумал Шольц с раздражением. - Интересно, а
оружие у них хоть есть? Или только дубинки?"

Впрочем, несмотря на голод, рация работала. Полицейский перекинулся
несколькими словами с кем-то из начальства.

- Капитан во-он там, у экипажа. Он вас ждет, - сказал полицейский и тут же
повернулся к Шольцу спиной.

Вдалеке, за линией оцепления и кордонами среди кленов, раздраженно гудели
резкие биомобильные сигналы.

Капитан, плотный широкоскулый ротвейлер, молча протянул Шольцу руку и молча
пожал. Кисть у него была крепкая и шершавая. Шольц сразу почувствовал к
капитану симпатию - этот человек явно умел работать и не любил болтать.

- Спецагент Шольц, - представился Шольц. - Что тут у вас? Я в общих чертах
знаю, но без подробностей.

- Убийца, - коротко сказал Капитан. - Зарезал двух женщин в одном из офисов
на четвертом этаже. Его заметил случайный посетитель и поднял тревогу.
Убийца пытался скрыться, но нас вызвали почти сразу, благо участок в двух
кварталах отсюда. В общем, его вытеснили на крышу; при попытке ареста он
убил еще и полицейского. Застрелил. Честно говоря, после этого мы ждали
кого-нибудь из вас и ничего не предпринимали.

Шольц кивнул: совершенно правильно ждали и молодцы, что ничего не
предпринимали. Двое убитых гражданских и один полицейский - это уже
сенсация на весь мир. Годовая норма столицы. Брать убийц - не дело полиции.
Это обязанность контор посерьезнее.

Тут подоспели ребята из отдела "У" - оперативная группа, в бронежилетах и
при оружии. С механическими короткоствольными автоматами, штуками
чудовищной убойной мощи. Они горохом посыпались из микробиобусов, все как
один крепкие, стройные, увешанные разнообразными штучками и причиндалами
штурмовиков. Генрих мигом предстал; козырнул и отрапортовал:

- Группа захвата прибыла, босс! Командуйте.

- Объект на крыше. Вооружен.

Шольц повернулся к полицейскому-ротвейлеру:

- У него огнестрелка?

Тот кивнул.

- Да, пистолет. Девять с чем-то, скорее всего.

- Работайте, Генрих, - приказал Шольц, сохраняя каменное лицо.

Ребята натягивали пуленепробиваемые шлемы и рысцой тянулись к подъезду.

- Личности убитых установлены? - поинтересовался Шольц у капитана.

- Да, с показаний. Дайана Лингден и Виктория Дегтярева. Первая - репортерша
отдела светских сплетен, вторая - секретарша, из спортивной редакции.

"Дегтярева, - подумал Шольц озабоченно. - Хммм..."

- Мотив? - спросил он вслух, понимая, что ничего путного скорее всего не
услышит.

Капитан в ответ только головой покачал. Ну, разумеется, откуда ему знать
подробности?

"Итак, жену Леонида Дегтярева тоже убили, - размышлял Шольц. - Не успели мы
с охраной... Черт побери! Снова мы отстаем от этих таинственных изуверов."

Его немного пугала легкость, с которой эти люди убивали других людей.
Что-то в этом было противоестественное, нечеловеческое.

Где-то наверху беспорядочно затрещали выстрелы; Шольц, как и все в
оцеплении, тотчас вскинул голову, как раз чтобы увидеть, как от карниза
отделяется темная точка и, быстро увеличиваясь в размерах, летит вниз.
Точка моментально вырастает в человека, слабо размахивающего руками. Шольц
даже похолодеть не успел - удар, и на асфальте начинает медленно
растекаться багровая лужица. А то, что еще недавно было человеком, теперь
напоминает непомерно большую куклу, ненароком угодившую под биомобиль.

Капитан-ротвейлер коротко ругнулся, и бросился к прыгуну. Шольц - тоже.
Рядом с телом валялся механический пистолет "ТС".

Спустя полминуты из подъезда бегом выскочил Генрих. Мельком взглянул на
труп и виновато повесил голову.

- Провал, босс. Он едва нас увидел, так сразу и сиганул, даже стрелять не
пытался.

- А вы чего ж тогда палить начали? - сварливо поинтересовался Шольц. Его
грызла понятная досада - в третий раз вместо языка в его распоряжении
оказывался труп. Впрочем, если быть точным, труп в распоряжении оказался
тоже впервые. От предыдущих двух убийц не осталось вообще ничего - один
сгорел дотла, второй ровным слоем размазался по асфальту скоростной трассы
Берлин-Мюнхен под несущими плоскостями грузового "Спара".

- Палить? - переспросил Генрих. - Не иначе это ребята Нарвала решили его
припугнуть...

- Умники, - проворчал Шольц. - Видишь, какой он пугливый?

Генрих только вздохнул. Кто же знал, что убийца предпочтет умереть, но ни
слова не сказать вээровцам?

"Что же они знают такое, из-за чего идут на смерть?" - подумал Шольц с
неясной тоской.

* * *

- Берлин? - напористо спросил Коршунович. - Алло, это Берлин?

- Майор Шольц, вэ-эр Европейского Союза, - послышался голос из трубки.
Шольц этот произносил русские слова по-европейски: твердо и с
преувеличенной артикуляцией.

- Майор Коршунович, вэ-эр Российской Федерации. Я по делу о прыгунах.

Европеец насторожился; Коршунович мгновенно почувствовал это, и поспешил
произнести заранее заготовленную фразу:

- У нас есть кое-какая информация, которая, как нам кажется, напрямую
связана с вашими че-пэ на трассе Берлин-Мюнхен, в здании "Парагон
Беобахтер", ну и с пожаром на Серкльштрассе тоже.

Шольц растерялся. Он явно не ожидал, что вээровцы страны-соседа так хорошо
информированы о событиях минувших семи часов.

- Мы послали официальный запрос по дипломатическому каналу, - сообщил
Коршунович. - Насколько я понял, вы еще не получали никаких инструкций на
этот счет?

Шольц помедлил несколько секунд; потом сказал:

- Гм... Уже получил. Почти одновременно с вашими словами.

Воображение услужливо подсунуло примерно следующую картину: кабинет Шольца,
заваленный бумагами стол, за полупрозрачными ширмами суетятся коллеги из
вэ-эр Европы, а сам Шольц, зажав трубку телефона между плечом и щекой,
сосредоточенно читает директиву с растопырившимся в верхней части листа
геральдическим европейским орлом. И еще - референт застыл у стола,
директиву эту пару секунд назад доставивший.

- Я все понял, - спустя какое-то время подал голос Шольц. - Рад
сотрудничать. Тут сказано, что мы должны связаться по закрытому каналу. Я
немедленно вызову вас, буквально через минуту. Ваша аппаратура готова?

- На приеме специалисты, - заверил Коршунович. - И я.

- Айн момент, - в трубке раздался громкий щелчок, и пожилой техник-колли,
повинуясь жесту Коршуновича, переключил что-то на большом плоском
коммутаторе.

- Алло, здесь Шольц. Меня слышно?

- Прекрасно слышно, - сказал Коршунович.

- Вас тоже. Итак, я слушаю вас.

- В Москве произошло убийство, скорее всего связанное с вашими тремя
происшествиями.

- Почему вы решили, что связанное? - осторожно поинтересовался Шольц. Он
явно боялся сболтнуть лишнее.

- Рассказываю - конечно, вкратце. Сегодня, двадцать второго июня, в восемь
тридцать четыре утра, убит некто Федор Гриневский, гражданин Российской
Федерации, коммодор, сорока трех лет, по профессии геофизик. Убит выстрелом
в упор из игломета-селектоида у дверей собственной квартиры. Убийце удалось
ненадолго скрыться, но наши оперативники почти сразу сели на свежий след, и
уже через четыре часа его пытались арестовать в Москве, на станции Сходня.
Он покончил жизнь самоубийством, когда понял, что будет арестован.
Застрелился из того же игломета. Перед смертью он пытался уничтожить
записную книжку, к счастью неудачно. Книжка эта принадлежала некоему
Леониду Дегтяреву, берлинцу, без вести пропавшему на территории Сибири две
недели назад, гражданину Европейского Союза, выехавшему в командировку в
Корсаков. Содержимое записной книжки - адреса и телефоны. Моника Догу и
Вальтер Ульбрехт ван Замнер значатся в этой книжке. Значатся там и убитый у
нас Федор Гриневский, и убитый вчера в Балтии Маринас Ерумс, и объявленный
вчера в розыск полицией Истанбула Мадхуз Сарапи-Онад. У нас есть все
основания полагать, что некая организация пытается физически устранить всех
людей, чьи координаты указаны в записной книжке Леонида Дегтярева, и,
вероятно, его семью. Ввиду беспрецедентной и очевидной угрозы жизням многих
представителей нескольких стран, руководство вэ-эр России призывает
аналогичные ведомства Европейского Союза, Балтии, Сибири, Турана, а также
Сахарского Халифата, Японокитая и Индии к сотрудничеству и немедленному
обмену информацией. Оперативная сводка вэ-эр России уже передана вашему
ведомству и ведомствам указанных стран. Ждем вашу сводку; и просьба выслать
горячие директивы не позже, чем через тридцать минут. Все.

- Спасибо, - практически сразу же ответил Шольц. - Сводка и директивы будут
отосланы по готовности. Простите, меня вызывает министр иностранных дел...
По вполне очевидным причинам я обязан уделить ему внимание...

Коршунович понимающе хмыкнул. Он знал, что на Шольца в ближайшее время
насядут, кроме всех прочих, еще и министр внутренних дел вместе с министром
юстиции. А премьер Европейского Союза не насядет только потому, что
находится в Японокитае. Хотя, скорее всего, тоже позвонит.

Техник-колли взял трубку из рук Коршуновича и водворил ее на кокетливо
торчащие из корпуса полупрозрачные ушки-рычажки. Коршунович встрепенулся. В
тот же миг в кармане пискнул вызов мобильника.

Этот приборчик-триморф был совсем не похож на допотопную трубку пульта
закрытой связи - маленький и ладный, со светящимися клавишами набора
(первый из симбионтов), аккуратным диском микрофона и трубочкой голосового
усилителя (второй) и телескопическим штырем радиоантенного блока (третий).

- Коршунович.

- Палыч? Это Баграт. Я из лаборатории звоню. Биохимики в обмороке.

Коршунович нахмурился, предчувствуя недобрые вести.

- А конкретнее?

- Они сделали анализ тканей и крови убийцы.

- Ну и что?

- У него активен ген волка. Он - хищник, понимаешь?

Мобильник чуть не выпал из рук Коршунович. До сей минуты майор-вээровец
пребывал в уверенности, что на планете Земля вот уже два века не существует
людей-хищников. Но с другой стороны, этот факт неожиданно просто и
убедительно объяснял невероятную и кровавую вакханалию, потрясшую Европу и
ближайшие окрестности. Шесть убийств за день! Шесть! И это притом, что за
предыдущие четыре года на всей планете было зафиксировано всего два
преднамеренных убийства, да и те совершены психически невменяемыми людьми.

- Баграт... - проникновенно сказал Коршунович. - Вели биохимикам сделать
несколько контрольных тестов. Если мы выдадим эту информацию в Европу, а
потом окажется, что биохимики ошиблись, будет, мягко говоря, хреново. И
мне, и тебе, и всему отделу, и даже всему ведомству.

- Я знаю, - уныло ответил Баграт. - Дело в том, что биохимики провели не
один тест, и даже не два или три...

- Сколько? - сердито перебил Коршунович.

- Тридцать пять. Положительных проб на ген волка - тридцать пять.
Отрицательных - ноль.

Коршунович судорожно вдохнул пахнущий озоном воздух. У связистов воздух
почему-то всегда пах озоном. От работающих селектоидов и механической
аппаратуры, что ли?

- Ладно, я понял... Пришли мне распечатки заключений. А я за горячую
директиву сяду...

Он выключил мобильник и опрометью бросился к выходу. Связист-колли проводил
его полным сочувствия взглядом. Ссыпавшись по лестнице и уворачиваясь от
людей в коридоре, Коршунович ввалился в свой кабинет и подсел к
компьютеру-полиморфу. Глаз-экран цвел рассыпчатыми вспышками фейерверков,
но едва Коршунович коснулся клавиатуры, экран засветился стандартным
сетевым приглашением.

[Login VR-39]

[Identify control:]

Он приложил большой палец к папиллятору, и спустя долю секунды экран
раскрылся рабочим десктопом оперативника. Но сделать Коршунович ничего не
успел: снова зазвонил мобильник.

- Слушаю!

Коршунович выслушал сообщение с оцепеневшим лицом.

На окраине Истанбула только что нашли труп Мадхуза Сарапи-Онад. Человека из
записной книжки Леонида Дегтярева.

Чудовищные и необъяснимые пока события стремительно набирали темп.

* * *

- Газеты доставили? - спросил Варга, едва проснулся. Стюарт сдержанно
кивнул головой в сторону журнального столика - там лежала пухлая стопка
разнообразнейших изданий.

Последние дни Варга жадно штудировал газеты. И солидные, и скандальные, и
откровенно желтые-бульварные.

Что-то он выискивал в газетах. И в первую очередь просматривал криминальную
хронику. Впрочем, в последних газетах разделы криминальной хроники были
жиденькие и тусклые, зато на первых страницах аршинными буквами пестрели
заголовки: "Двойное убийство в Берлине". "Кровавый маньяк на свободе". Ну,
и прочие страсти для жвачного обывателя.

Вот и сегодня, Варга едва умылся-побрился потребовал кофе и уселся за
рабочий стол. Кондиционеры пели на самом пределе слышимости, и шелест
газетных страниц вплетался в этот едва ощутимый гул.

Лаборатория "Чирс" стояла в пустыне, у самого подножия Копет-Дагской гряды.
Двадцать километров до Ашгабата, три - до Верхнего Багира, два - до Нижнего
и один - до крошечного, приткнувшегося к раздолбанной трассе поселка Янбаш.
Шесть полусферических куполов, длинная прямоугольная коробка транспортных
ангаров и два трехэтажных жилых домика, напичканных бытовыми селектоидами и
электронно-механической техникой. Квадратный километр, обнесенный густой
системой из колючей проволоки и теоретически непреодолимой стеной
мономорфного заграждения. Через проволоку пропущен ток, напряжение такое -
что дурни-удоды обращаются в пепел, едва садятся на нее. Стена-мономорф
состоит в основном из колючек и крошечных бурых листиков. Колючки
отравлены. Органический яд, кураре по сравнению с ним - мороженное со
сливками. Местные жители убеждены, что сие - не что иное, как
биотехническая база Европейского Союза. Европейский Союз убежден, что это
биотехническая база Америки. Америка считает, что на самом деле тут
гнездятся русские. Мнение Индии, Сибири, Японокитая, Турана и Сахарского
Халифата однозначно не установлено, да и не имеет их мнение особого
значения - пусть думают, что хотят, лишь бы не вмешивались.

На заре проекта, лет сорок назад, различными разведывательными службами
нескольких стран было совершено семь попыток заслать сюда агентов. Все
попытки пресекались в корне, а потом, лет через десять после начала, к базе
"Чирс" привыкли; привыкли и к тому, что она категорически не влияет на
окружающий мир. Вне зависимости от политического момента. База была
нейтральна, с нее ничего не вывозили, а завозили только продовольствие и
предметы жизненной необходимости.

Один-единственный раз сонное существование "Чирс" все же нарушилось - на
двадцать восьмом году существования. С базы сбежал человек, непонятно как
сумевший одолеть непроходимую преграду из проволоки и мономорфа. Его
изловили спустя четыре часа, за Хендываром, и этот случай оставался
единственным, когда из ворот базы выехало сразу двенадцать джипов, полных
вооруженной охраны.

Правда состояла в том, что "Чирс" был частной биогенетической лабораторией,
причем одной из совершеннейших в мире. Но за пределами базы об этом знали
считанные люди, которые периодически приезжали сюда, проводили на базе
некоторое время, и снова ненадолго исчезали в большом мире.

Варга был хозяином "Чирс". Уже двенадцать лет. Продолжателем отцовского
дела и главой одной из самых могущественных и самых незаметных организаций
Земли.

В десять явился на доклад аморф Ицхак Шадули. Ведущий специалист проекта
"Хищник". Гениальный ученый и свихнувшийся человек. Его не интересовал
окружающий мир - он получил сорок лет назад задачу, и все эти годы бился
над ее разрешением. Как обычно, ломать оказалось гораздо проще, чем
строить. Биокоррекцию на Земле провели в четыре года, лавинным методом. Ген
волка вырезался из человеческого генома, и спустя довольно короткое время
стали рождаться только "чистые" дети. Атавистический ген умер вместе с
последним долгожителем.

Отец нынешнего главы "Чирс" пытался восстановить утраченный ген. Утраченное
наследие хищных предков. И это оказалось неизмеримо более сложной задачей,
нежели избавиться от него. Лучшая команда на Земле - Ицхак Шадули и шестеро
его учеников - сорок лет упорно, цепочка за цепочкой восстанавливали
органический код ДНК; нельзя сказать, что их труд не предполагал успешного
результата.

Слишком уж отдаленным казался этот результат. То, что природа шлифовала
тысячелетиями не воссоздать за десяток лет. Варга отчаялся воочию увидеть
результат отцовской затеи, но не собирался он и отступать.

Практически все преступники-убийцы так или иначе попадали на "Чирс". Либо
живьем, если удавалось, либо в качестве генного материала. Способность
убивать сидит где-то на самом дне человеческой натуры, и нет-нет, а и
прорвется на свободу. Варга пытался это использовать. Пытался добыть
остатки волчьей натуры из человеческого подсознания. И жалел лишь об одном
- что убийства так редки.

В самом начале проекта Ицхак Шадули категорически отказался от метода
легальных спецслужб - психологической накачки. Да, спецаген