еслав не мог понять, хоть порою казалось, что еще  чуток,  и  шевеленье
губ оформится в слова, по ходу дела обретая смысл, но - нет, не  обрело.
А через несколько минут поверхность воды вдруг подернулась рябью,  рыжий
лик ведуна растаял, и из темной  глубины  ведра  на  Реслава  уставилось
немного ошалелое отражение его собственной бородатой физиономии.
   В хату Реслав вернулся непривычно задумчивый, вылил воду  в  бочку  и
уселся у окна, подперев голову рукой.
   - Ты куда запропастился? - осведомилась Ганна. - Или случилось чего?
   Просыпалась теперь Ганна поздно, да и полежать в постели предпочитала
подольше. Живот ее округлился, взгляд синих  глаз  сделался  мечтателен,
рассеян и немножечко тревожен. Заметно отросшие волосы свои она  держала
в  роспуске,  рубашки  носила  свободные,  и  от  этого  всего   заметно
похорошела.
   - Все хорошо, - сказал Реслав, улыбнувшись. - Просто -  ведра  заодно
помыл.
   В другое время Ганка непременно уловила  бы  фальшивые  нотки  в  его
голосе, но сейчас,  подобно  многим  женщинам  в  тягости,  она  немного
отупела. Мысли ее сейчас способны были течь лишь  в  одном  направлении,
что Реслава вполне устраивало: рассказывать о странном  водяном  видении
ему совсем не хотелось.
   За завтраком Реслав все больше молчал, а  после  с  головой  залез  в
сундук, выволок оттуда старую  книгу  мага  Рохобора,  прихваченную  год
назад вместе с прочим барахлом из замка пана Пелевешича, перелистал  ее,
но ничего, что могло бы объяснить произошедшее, найти там не сумел.
   Вот разве заговор воды...
   Он бросил беглый взгляд на Ганну. Палец у нее был перевязан -  ранила
вчера, покуда наполняла самовар. Кровь вполне могла попасть в ведро.  Да
и соль со стола тоже. Реслав вздохнул и в сомнении  покачал  головой:  а
как же наговор? Нет, не то. Все - не то.
   К полудню заявился Довбуш. Посидели с пивом,  а  попутно  сговорились
съездить в город на другой неделе.  Когда  ж  старик  направился  домой,
Реслав засобирался тоже: "Провожу."
   - Ты вот что, Довбуш, - начал он, едва лишь вышли со двора.  -  Такое
дело у меня, что надо бы из дому мне на время уйти.
   - Уйти? - немного удивленно хмыкнул тот. - Надолго ли? Зачем?
   - Надолго, нет - не знаю. А вот зачем,  не  сразу  и  расскажешь.  Ты
Жугу-то помнишь еще?
   - Как не помнить! А чего вдруг ты о нем? Неужто объявился?
   Реслав поскреб в затылке.
   - Вроде, как и не поймешь, - сказал он. - Видел я его сегодня. Где  и
как - не спрашивай, это я и сам толком не уразумел,  но  только  кажется
мне, что неладно что-то с ним... Пойду искать.
   - Найдешь ли?
   - Попытаюсь.
   Довбуш помедлил с ответом, затянулся трубкой и выпустил дым.
   - Что, Ганке не сказал?
   - Не сказал, - признал Реслав. - Забоялся. Не  хочу  напоминать,  что
было. В тягости она, так мало ли чего... Скажи ей, мол, что  в  город  я
уехал на недельку, ладно?
   Довбуш не отвечал.
   - Пойми ты, - продолжал увещевать его Реслав, - друг он мне! Надо мне
сыскать его, Довбуш, во - как надо, а не то не будет мне покоя! Ну?
   - А хватит ли недели? - оборвал его старик. Реслав кивнул. -  Ну  что
же... - Довбуш затянулся, - будь по-твоему. А я уж за  дочкой  пригляжу,
чай, мне не привыкать. Эх, молодость... Так значит жив он?
   Реслав в ответ развел руками:
   - Я не знаю.
   - Ладно. Поутру приду, чтоб зря не беспокоилась. Дождешься?
   - Ну.
   Реслав сложил в котомку хлеба, сыру,  чистую  рубашку,  прихватил  из
сундука свою старую тетрадь, и ранним утром, пока жена еще  спала,  ушел
из дома. Довбуш проводил его до околицы села.
   - Я скоро, - обещал ему Реслав. - Ты уж не серчай.
   Старик помолчал. Пожевал губами. Поднял взгляд.
   - Найди его, - сказал он. - Обязательно найди.
 
*** 
 
   Поначалу шаг его был ровен и уверен,  но  едва  лишь  спящая  деревня
скрылась за поворотом, Реслава начали одолевать воспоминания.
   Почти что год прошел со времени, когда они втроем - Реслав,  Балаж  и
горец со странным именем Жуга вот также вот отправились искать пропавшую
девчонку. Реслав вздохнул. Он редко вспоминал все это время о  пропавшем
друге, все как-то было недосуг, и потому сейчас чувствовал себя  немного
виноватым перед ним. Сперва, по возвращении сыграли свадьбу, дальше надо
было обучаться как-то жить вдвоем  (а  норов  у  девчонки  оказался  тот
еще!), но как-то все образовалось, стерпелось-слюбилось, и сейчас  Ганна
ждала ребенка. Реславу хотелось мальчика, и Ганна в общем-то,  разделяла
его желание, но... а, бог их, женщин разберет.  Реславу  было  несколько
неловко от того, что он  ушел  сейчас,  не  предупредив  ее.  Но  Довбуш
как-никак был рядом,  да  и  до  срока  оставалось  минимум  еще  месяца
полтора. Главной заботой сейчас было совсем другое.
   Реслав не знал, куда ему идти.
   Вначале он думал искать Жугу посредством колдовства, но полиставши на
привале свои старые записки, сделанные им когда-то во время  обучения  у
мага, понял, что изрядно поутратил все свое умение. Оставалось надеяться
только на случай, или...
   "Или на чудо," -  додумал  свою  мысль  Реслав.  Имея  дело  с  рыжим
ведуном, он привык считать чудеса делом обыденным.
   Так, в размышленьях о былом и в  заботах  о  насущном,  Реслав  и  не
заметил, как ноги сами принесли его  на  ту  давнишнюю  дубовую  поляну.
Реслав помедлил - здесь он тоже не был целый год, вздохнул,  нагнулся  и
зашарил в густой траве. Было тихо. Длинный августовский день клонился  к
вечеру. Чуть в стороне негромко  журчал  ручей.  С  треском  взлетела  и
скрылась в зарослях сорока.
   Памятное давнее кострище наконец отыскалось. Впрочем, толку  от  него
было  мало  -  травяные  стебли  спутались  корнями,  дернина  приросла.
Поразмыслив,  Реслав  махнул  рукой,  развернул  одеяло   и   распаковал
провизию.  "Обойдусь  без  горячего,"решил  он  и  вынул   нож.   Ломоть
слезящегося сыра лег на хлеб. Реслав аккуратно расправил примятые  перья
зеленого лука, глотнул из фляги молока, разинул рот на хлеб и сыр...
   ... и позабыл его закрыть.
   Прямо перед ним, на траве сидела лиса. Сидела  она  от  него  в  двух
шагах, неподвижно, смотрела в глаза и даже словно бы немного усмехалась.
Путнику  оставалось  только  недоумевать,  как  ей  удалось  подобраться
незамеченной. Да и что могло заставить лесного зверя самовольно пойти  к
человеку?
   Реслав опустил бутерброд. Помедлил, отломил от него кусок и  протянул
лисе.
   - Хочешь?
   Пушистый, рыжий с белым кончиком  хвост  качнулся.  Если  это  и  был
ответ, то Реслав его не понял, однако положил и хлеб  и  сыр  на  землю.
Лиса еду не тронула, но  встала  и  прошлась  туда-сюда.  Направилась  к
кустам и оглянулась на Реслава - мол, пойдем?
   "Э, - вдруг осенило Реслава. - Да она ж, никак, зовет меня!"
   - Иду, - сказал он. - Сейчас иду.
   Лиса терпеливо ждала, пока Реслав не уложил обратно в сумку одеяло  и
еду, и  двинулась  вперед,  к  одной  лишь  ей  известной  цели.  Реслав
направился следом.
   Постепенно темнело. Дубы  неровными  громадами  возвышались  со  всех
сторон, раскидистые ветви сплетались решеткой на  фоне  вечернего  неба.
Реслав шел быстро, на ходу  дожевывая  хлеб  и  еле  поспевая  за  своим
поводырем, и вскоре вновь услышал шум воды взамен  оставленного  позади.
Лиса взбежала на пригорок и остановилась на краю дубравы. Остановился  и
Реслав.
   Немного впереди, у излучины реки маячил огонек  костра.  Рядом  сидел
человек.
   - Так-так... - пробормотал Реслав. Заложил ладони за пояс. - Мне что,
идти туда? А?
   Он покосился на лису, затем с недоуменьем огляделся по сторонам. Лиса
ушла. Исчезла, испарилась, будто бы ее и вовсе не было. Реслав  помедлил
и зашагал к костру. И если сперва он был еще в чем-то  неуверен,  то  по
мере приближения к огню последние сомнения  исчезли  -  у  костра  сидел
Жуга. Реславу было видно только спину и затылок, но не  узнать  травника
было невозможно.
   Жуга был занят делом; он подстригался. Огромные, до  жути  несуразные
овечьи ножницы отрывисто щелкали, длинные волосы прядь за прядью  падали
в костер, свиваясь тонкими трескучими колечками под  натиском  огня.  До
костра Реславу оставалось сделать  всего  несколько  шагов,  когда  Жуга
вдруг опустил ножницы и уставился в темноту.
   - Привет, Реслав, - сказал негромко он, не оборачиваясь. -  Давно  не
виделись.
   - Здравствуй, Жуга, - Реслав сглотнул. Нелепо повел  руками.  -  Я...
Вот...
   Он не знал, о чем говорить  и  потому  молча  уселся  по  ту  сторону
костра. Жуга поднял взгляд.
   - Как ты меня нашел? Лиса привела?
   Реслав кивнул, и травник криво усмехнулся.
   - Неугомонная... - Он потер запястье. - Вьется  и  вьется  вокруг,  а
близко не подходит...
   Он умолк. Широкие лезвия ножниц серебристо поблескивали, у  основанья
одного из них чернела гравировка - вскочивший на  задние  лапки  зверек.
Неярким красным сполохом переливался камень на  браслете.  Реслав  вдруг
подловил себя на мысли, что все подвески с  браслета  исчезли.  Впрочем,
нет, поправил он себя, не  все  -  одна  еще  была  покуда  тут.  Рубаха
травника лежала на песке, на его загорелой спине белел  давнишний  шрам.
Жуга совсем не изменился, был все такой же  худой,  скособоченный,  а  в
неясных  отблесках  огня  казался  еще  несуразнее.  И   лишь   короткая
неряшливая стрижка делала его каким-то не таким  как  раньше,  по-новому
подчеркивая скулы, худой овал лица, и оттеняя синие глаза. Всклокоченные
рыжие вихры совсем по-детски торчали во все стороны. Ни  коня,  ни  вола
рядом не было, Жуга путешествовал пеш. Что-то булькало в котелке.  Дрова
горели жарко, горячим чистым пламенем, Реслав в  который  раз  подивился
умению Жуги палить такие вот бездымные костры.
   - А я женился, - как-то вдруг некстати произнес Реслав. -  На  Ганке.
Поженились, значит, мы.
   - Поздравляю, - кивнул Жуга.
   - А кошка принесла котят.
   - Какая кошка?
   - Ну этот твой... Сажек. Кошка оказалась, а не кот. Ганка  ее  теперь
Саженькой зовет.
   - Как она? Жива-здорова?
   - Кошка?
   - Ганна.
   - Да нормально. Вот, ребенка ждем...
   Жуга впервые улыбнулся, и Реслав оттаял. Старый друг все таки рад был
его видеть, а значит, он не зря пришел.
   - Спасибо, что пришел, - как  будто  подтверждая  его  мысль,  сказал
Жуга. Уселся поудобнее, пошарил за спиной и вынул длинные  прямые  ножны
от меча. Покачал ножницы на ладони, хмыкнул; лезвия щелкнули в последний
раз, серебристый металл потек как ртуть, ножи слились в один и  скрылись
в ножнах.
   Такого Реславу раньше видывать не доводилось.
   - Недавно мы с Довбушем в  Марген  ездили,  -  сказал  он,  не  сводя
взгляда с меча. -  Так  там  какие-то  ребята  местные  теперь  чудачат.
Выступают возле рынка, ходят по углям. Называют себя нестинарами. Запало
им в душу, как мы тогда с тобой плясали по углям. Такие вот дела.  А  ты
как жил весь этот год?
   - По-разному, - Жуга пожал плечами. - Ты уверен, что и в  самом  деле
хочешь знать?
   - Не знаю. Да. А может, нет... Не знаю. Я увидал тебя в ведре, ну,  в
смысле - отражение, и вот, пришел.
   Жуга поднял с песка, отряхнул и надел рубаху. Простая, с незатейливой
вышивкой, она изрядно  выцвела  и  пообтерлась  на  локтях,  но  Реславу
почему-то показалось, что Жуга ее носит не потому что нечего  надеть  на
смену, а просто потому что он ею дорожит. Прорехи и дыры были  заштопаны
грубыми, неровными, но прочными стежками,  Жуга  вообще,  похоже,  питал
непонятную слабость к старым вещам -  этот  его  всегдашний  пожелтевший
овчинный кожух, этот заплечный мешок, эти  стоптанные  до  дыр  горецкие
башмаки-царвули... Реслав вновь покосился на таинственный травников  меч
и отвел глаза. Жуга перехватил его взгляд.
   - Я расскажу тебе о нем, - пообещал он. - Чуток попозже.
   Рассказ его не затянулся. Говорил Жуга устало, сухо,  опуская  многие
подробности и рассказывая, в основном, о себе. Бесцветный голос,  скупые
жесты, сбивчивая речь; слова сочились, словно кровь из  раны.  От  всего
этого за версту веяло холодом какого-то душевного надлома. Реславу то  и
дело приходилось переспрашивать, а под конец Жуга и вовсе махнул рукой и
попросту умолк на  полуслове.  Реслав  был  друг.  Реслав  был  учеником
колдуна. Реслав был должен все понять.
   Реслав все понял.
   - Да, странные дела, - признал он. - Не нравится мне все это.
   - А ты думаешь, я в восторге? - усмехнулся тот.
   - Нет, что ты. Просто эти заговоры, колдовство...
   - А что - колдовство?
   - Ну, - Реслав подвинулся к костру и откашлялся, прочищая горло. - Ты
ведь раньше все больше наговоры плел,  ну,  цвет  там,  то  да  се...  А
сейчас, я вижу, что ты  попросту  берешь  в  потоке  силу,  словно  воду
черпаешь ковшом, и все дела. А такой колдун долго не живет. Исчезают они
куда-то, что ли... Помнится, Тотлис как-то мне рассказывал  про  это.  В
колдовском искусстве надо быть поосторожней с такими вещами. Эх, да чего
уж там... Скажу прямо - я не  знаю,  чем  тебе  помочь.  Вот  разве  что
браслетка твоя... Коль так дела идут,  то  чего  тянуть?  Одна  висюлька
только и осталась. Нечего терять.
   - Я пробовал, - сказал Жуга. - Не обрывается.
   - Ну, ведь говорил же  тебе  косолапый:  завсегда  она  действует  на
двоих. Второго надо? так вот он я. Чего осталось-то там?
   - Ладья.
   - Хм... - Реслав нахмурился и покачал головой. - Нет, не знаю. Ну-ка,
дерни.
   - Зря ты это. Не хочу тебя с собой тащить, куда попало.  Может  быть,
не надо?
   - Как тут угадать! Рви, а там посмотрим.
   Травник потянул за фигурку на браслете. Та не  поддалась.  Он  дернул
посильнее.
   - Ну-ка, помоги.
   Потянули вдвоем. Без толку.
   - Да, - проговорил задумчиво Реслав. Подбросил на руке браслет. - Как
видно, срок не подошел. Это все равно, что бабе рожать...  -  Жуга  едва
заметно вздрогнул. - ... заранее и пытаться нечего. - Он  поднял  взгляд
на травника. - Ты куда сейчас путь держишь?
   Жуга вздохнул, снял с огня котелок и вынул из сумки две ложки.
   - На запад, - ответил он. - Туда, где я когда-то умер.
   И повторил, помедлив:
   - Хорошо, что ты пришел.
   За разговором они уснули.
 
*** 
 
   На следующий день жара сменилась облаками.
   Путь до предгорий был неблизок. Шли два дня, дорогой обсуждая  разные
свои дела. Жуга рассказал Реславу про  свой  меч;  штуковина  и  вправду
оказалась удивительная, если не сказать - чудесная: потребен был топор -
Жуга вытаскивал топор. Нужна была пила - меч делался  пилой.  Сам  Жуга,
однако, от него был не в восторге.
   - Слишком уж покладистый, - ответил он, когда Реслав спросил  его  об
этом, - если иду, куда надо... Как бы чего не вышло.
   - У него есть имя?
   - Да. Есть. Его ковали гномы.
   И всю дорогу вслед за ними, то забегая вперед, то отставая и  прячась
в кустах, неотступно следовала лиса.
   Деревню  Чедовуху  обогнули  стороной.  Погостить  у   Реслава   Жуга
отказался.
   На второй день с неба хлынул дождь.
   На третий день Жуга сошел с ума. Во всяком случае, Реславу именно так
и показалось.
   - Какого черта ты за мной увязался?! - срываясь на крик,  наседал  на
Реслава рыжий ведун. - Я тебя не звал! Чем  ты  хочешь  мне  помочь?  А?
Убирайся к своей бабе! Она же в тягости, дурак!
   Жуга ругался, швырялся камнями в лису, гонялся  за  Реславом,  норовя
огреть по спине ножнами; Реслав убегал, чтоб снова возвратиться. Вспышки
беспричинной ярости сменялись столь  же  внезапными  приступами  полного
безразличия: Жуга, не оглядываясь, брел  по  дороге,  бессильно  опустив
руки и едва переставляя ноги. Иногда ходил кругами. Дважды оставлял свой
меч и оба раза за ним возвращался. Грозил кулаками то  небу,  то  земле,
срывал  мимоходом  какие-то  коренья,  стебли,  тут  же  их  выбрасывал.
Подпалил зачем-то муравейник, спохватившись,  сам  же  затушил  огонь  и
долго сидел неподвижно над развороченной кучей,  глядя  на  обуглившихся
мертвых насекомых и не обращая внимания на укусы живых. Потом поднялся и
медленно двинулся дальше.
   Со стороны все это могло бы выглядеть смешным, но Реславу было не  до
смеха. Он догнал Жугу, когда уже  стемнело.  Травник  сидел  у  горящего
костра и молча смотрел в огонь. Меч  был  при  нем.  По  другую  сторону
костра сидела лиса.  При  появлении  Реслава  она  тут  же  поднялась  и
бесшумно затрусила в сторону кустов. Растворилась во тьме. Реслав не без
опаски приблизился и сел. Травник  искоса  псомотрел  на  него.  Опустил
взгляд. Глаза его были пусты.
   - Прости, - сказал негромко он.  Камень  на  его  браслете  светился.
Реслав не нашелся, что ему ответить, и лишь молча кивнул.
   - Ты уверен, что надо туда идти? - спросил он.
   - Туда нельзя идти.
   - Откуда ты это знаешь?
   - Я не знаю.
   - Тогда какого черта?!.. - вскричал  Реслав,  глянул  на  травника  и
осекся. Повернулся в сторону кустов. - Лиса сказала?
   - Осень приближается, - устало произнес Жуга.
   Больше он не проронил ни слова.
   К вечеру следующего дня они достигли гор.
 
*** 
 
   Скала вздымалась вверх крутым  отвесом  локтей  на  двести.  "Или  на
пятьсот," - подумалось Реславу. Попробуй измерь с  непривычки...  Особой
разницы впрочем, не было - наверх они лезть не  собирались.  Идти  вдоль
скал почти что не пришлось, чему Реслав  был  до  чрезвычайности  рад  -
дорог здесь не было вообще, приятели уже без малого сутки шли по глухому
лесу. Даже тропы сюда не вели.
   Жуга наконец остановился и долго молчал, глядя вверх.
   Деревья здесь стояли пореже, а у  самой  стены  и  вовсе  росли  лишь
несколько  чахлых  одиночных  сосенок.  Из  земли,  на   ширину   ладони
выдавалась почти  квадратная,  со  стороной  в  двенадцать  стоп,  плита
замшелого серого камня. Жуга не произнес ни слова, но  Реслав  почему-то
сразу вдруг уразумел, зачем они сюда пришли. Взгляд его скользнул  вверх
по сосне. Пара-тройка ветвей были сломаны и висели на полосках сорванной
коры, рыжея жухлой, увядшей хвоей.
   - Рука, - сказал Жуга, подтверждая догадку Реслава.
   - Что?
   - Я распорол там руку, когда падал.
   - Как это было?
   - Не хочу рассказывать... Помоги мне.
   Он скинул мешок и опустился перед камнем на колени. Потянул из  ножен
меч - серебристый клинок блеснул, растекся, рукоять  принялась  расти  в
длину, и через миг в руках у травника была лопата.  Лезвие  вонзилось  в
землю, с треском разрывая корни и мох.  Реслав  помедлил,  вынул  нож  и
начал рыть с другой стороны.
   - Глубоко не копай, - буркнул Жуга.
   - Угу.
   Работа продвигалась споро. Земля здесь оказалась мягкая,  податливая,
да и Жуга, к тому же, вовсе и не собирался  раскапывать  всю  эту  глыбу
целиком. Он просто хотел убедиться. Да Реслав и  сам  уже  все  понял  -
прямые ровные углы, груботесанные грани каменного куба со следами давней
обработки ясно давали понять, что здесь находится.
   - Алтарь... - произнес Реслав, внутренне холодея. -  Жертвенник...  -
Он повернулся к травнику. -  Тебя  что,  угораздило  разбиться  об  этот
камень?
   Жуга кивнул и отложил лопату. Постепенно темнело.
   - Разведи костер, - сказал он.
   И отвернулся.
   "Что теперь?" - хотел спросить его Реслав и промолчал. Также молча он
смотрел потом, как травник снял с руки браслет, одним коротким движением
оборвал последнюю подвеску, и положил его на каменную плиту, в самую  ее
середину. Отступил назад. Разжал кулак.
   - Времени почти не осталось, - сказал он. Взглянул на  Реслава.  -  К
осени я должен был уйти.
   - Уйти? - нахмурился Реслав. - А... в смысле... умереть?
   - Нет, - покачал тот головой. Зеленоватого металла крохотный кораблик
на его ладони распадался на глазах. - Я - лис. Осенний  Лис.  Такой  же,
как она, - он кивнул на край поляны. Реслав украдкой посмотрел  туда,  и
еле различил во тьме неясный силуэт сидевшей  на  земле  лисицы.  -  Она
пришла за мной... Пришла, чтобы меня остановить. Я оборвал почти все,  и
теперь, по осени, должен был уйти к ним... навсегда.
   Жуга стряхнул с ладони кучку