ого вида парней. Появление их не сулило ничего хорошего.
   - А-а! Нашли, сволочи! - злорадно вскричал Олег, засучивая рукава.  -
Мало я вас тогда метелил, еще хотите? Нате!
   Завязалась свара, в которую  быстро  втянулись  еще  десяток  человек
из-за соседних столов. Реслав  бросился  на  подмогу.  Слышались  крики,
грохот бьющейся посуды. Кто-то поспешно метнулся к двери.  С  треском  и
звоном вылетело окно.
   Перед  Жугой  возникла  из  дымной  завесы   чья-то   пьяная   морда,
осклабилась, занесла сивую лапу. Жуга коротко отбил  удар  и  с  размаху
обрушил кружку на тяжелый квадратный затылок нападавшего. Схватил  Влану
за руку: "Наверх! Быстрее!"  -  вернулся  к  столу,  подхватил  посох  и
котенка. Отпихивая дерущихся, Жуга и  Влана  добрались  вдоль  стены  до
лестницы и поднялись в комнату. Дверь за ними захлопнулась.
   Драка внизу пошла  на  убыль.  Четверых  зачинщиков  вышвырнули  вон,
растащили оставшихся,  поставили  на  место  опрокинутые  столы.  Валдис
куда-то исчез. Альбин  окончательно  сполз  под  стол.  Реслав  и  Олег,
понурые и побитые, сидели одни за большим столом, разглядывая разгром  в
корчме.
   - Эх, погуляли... - буркнул Реслав. - Кто это были?
   - Давняя история, - поморщился Олег. - Муку они нам продали с песком,
гады. Ну, я потом нашел двоих, вытряс из них душу, а они, вишь, снова на
меня... Где друзья-то твои? Этот, рыжий... Жуга, что ль?
   - Н-наверху... - выдавил Реслав. - С бабами...
   - Да... - вздохнул Олег. - Нас на бабу променял... Бабы  -  это  дело
гиблое. К-каждая  женщина,  -  он  важно  поднял  палец,  -  это,  брат,
сирена... Попадешься - пропал. Ты м-меня уважаешь?
   - У... уважаю.
   - Тогда выпьем...
   Приятели сдвинули кружки, озадаченно посмотрели внутрь, затем -  друг
на друга: кружки были пусты.
   - Плохо, - пожаловался другу Олег.
   - Ощень плохо... - согласился Реслав.
 
*** 
 
   Жуга проснулся, едва лишь за окном забрезжил рассвет, долго  лежал  с
открытыми глазами, глядя в потолок.  Повернулся  на  бок,  посмотрел  на
Влану. Та лежала, безмятежная в утреннем сне, мягкие волосы  рассыпались
по  подушке.  На  губах  ее  теплилась  улыбка.  Жуга   погладил   рукой
шелковистые черные  пряди,  улыбнулся  своим  мыслям,  вздохнул.  Поднял
голову. В ногах, пригревшись на одеяле, спал Сажек.
   Комната была обставлена проще некуда: широкая  кровать  с  веревочной
сеткой и толстым войлочным матрасом, два  стула;  в  углу  -  табуретка,
кувшин и таз для умывания. Полотенца не было.  Жуга  выскользнул  из-под
одеяла, натянул штаны и подошел к окну.
   От  реки  шел  легкий  туман.  Солнце  еще  не  взошло,  но  шпили  и
островерхие коньки высоких крыш  уже  играли  золотом.  Жуга  постоял  в
задумчивости и принялся умываться.
   Проснулась Влана, потянулась сонно. Улыбнулась.
   - Доброе утро, Жуга!
   - Утро доброе, - отозвался он. Котенок спрыгнул  на  пол,  подошел  к
нему, потерся о штанину. Жуга мысленно отругал себя за то, что забыл его
покормить. Наверное, у хозяина корчмы можно было найти немного молока.
   - Жуга, - позвала Влана.
   - Что?
   - Откуда ты пришел?
   - С гор я.
   Влана села, зашуршала одеждой.  Подошла  к  нему,  положила  руку  на
мокрое плечо. Провела теплыми пальцами по шраму.
   - Откуда это?
   - Подарок. От добрых людей, - Жуга перестал  плескаться,  выпрямился.
Посмотрел ей в глаза, улыбнулся с грубоватой нежностью.  -  Не  надо  об
этом, Вланка.
   - Странный ты, Жуга, - задумчиво сказала девушка, перебирая  пальцами
густые пряди волос. - Скажи, у тебя... были женщины до меня?
   - Нет.
   - Ты хороший, - Влана подошла к  окну,  ловкими  движениями  заплетая
косу. - Кого ты ищешь? Чем тебе помочь?
   Жуга натянул рубаху. Пригладил мокрые волосы.
   - Скажи, - замялся он. - Давно ты... так?..
   - Год, - равнодушно ответила она. - Может, чуть больше.  С  тех  пор,
как отец умер.
   - Мне очень нужно знать, - продолжил после минутного молчания Жуга, -
когда девчонки... выходят на улицу, ну...
   - Я понимаю...
   - Бывает так, что они не возвращаются? Пропадают?
   Влана задумчиво помолчала. Пожала плечами.
   - Наверное... Впрочем, да. Особенно - если одна, и в первый  раз.  По
неопытности, наверное. А что?
   - В первый  раз...  -  Жуга  вспомнил,  как  резвился  вчера  некогда
безутешный Балаж, и в голову ему пришла неожиданная мысль. - Ч-черт...
   - Что?
   - Как же я раньше не подумал об этом?!  -  Жуга  заметался,  подобрал
котомку, вытащил кошель. "Не надо..." - начала было Влана, но  тот  лишь
махнул рукой. Высыпал деньги на одеяло -  менок  сорок  -  отобрал  себе
две-три монетки, остальное оставил.
   - Бери, не перечь, - сказал он, подхватил Сажека, задержался на миг у
дверей. - Помоги тебе бог, Вланка, - сказал он. - Мне пора.
   - Может, еще свидимся, - грустно улыбнулась та. - Будешь в Маргене  -
заходи к Ладошу.
   - Все может быть. Жизнь долгая, - он улыбнулся тоже, поднял посох.  -
Прощай.
   - Прощай.
 
*** 
 
   Внизу было тихо.  Двое-трое  ранних  посетителей  закусывали  жареной
рыбой. За столиком в углу сидели  Балаж  и  Реслав,  опохмелялись  после
вчерашнего.  Балаж  выглядел  невыспавшимся,  моргал  красными  глазами.
Реслав обзавелся роскошным синяком  под  глазом.  Кошели  у  обоих  были
пусты.
   - Говорил я, - укоризненно сказал Реслав, когда Жуга спустился  вниз,
- не надо было сюда идти. Уж больно вино у Ладоша крепкое...
   - С чего вы драку-то вчера затеяли? - спросил Жуга.
   - Эт' разве драка! - ухмыльнулся Реслав.  -  Ты  скажи  спасибо,  что
Бертольд Шварц не пришел - тот бы до утра шуровал. Эх, где-то он сейчас,
морда немецкая... Деньги есть, Жуга?
   Оба с надеждой посмотрели на него. Тот покачал головой.
   - И этот - туда же... - неодобрительно заметил Реслав. - Все менки  -
псу под хвост... Э-э, дурни! Че дальше делать-то будем?
   Жуга кликнул хозяина, спросил кружку молока и жареной рыбы  на  всех.
Отлил молока котенку в миску, бросил рядом рыбью  голову.  Реслав  вынул
засохший ломоть хлеба. Принялись за еду.
   - Вот что, Балаж, - хмуро сказал Жуга, когда с рыбой было  покончено.
- Ответь-ка мне, девка Ганка, или нет?
   Тот захлопал глазами:
   - Ты что, Жуга, глаза потерял?! Вестимо, девка.
   Терпение Жуги лопнуло.
   - Я тебя спрашиваю, кобел бесхвостый! - рявкнул он,  -  девка  Ганка,
или уже нет?!
   Балаж совсем растерялся.
   - Причем тут  это?  -  спросил  он  и  покраснел  до  кончиков  ушей.
Промолчал.
   - Не успел, стало быть! -  удовлетворенно  кивнул  Реслав.  -  Ай  да
Ганка, молодчина, не далась дураку... а... правда, причем тут это?
   Жуга уже думал о чем-то своем. Посмотрел в окошко.
   - Сегодня что, опять базарный день?
   - Так ведь  базар  всю  неделю  будет,  -  пояснил  Реслав,  вздохнул
грустно. - Денег только вот нет...
   В углу кто-то зашевелился. Жуга обернулся:  с  брошенного  в  закутке
одеяла поднялся невысокий  белобрысый  паренек,  зевнул,  нахлобучил  на
голову черную катаную шляпу с лентой. Вытащил из ниши потертую  скрипку,
любовно сдул с нее пыль. Видно, это был один  из  вчерашних  музыкантов,
заночевавший прямо тут.  Жуге  вспомнилось,  как  лилась  вчера,  словно
густое вино, плачущая вазурская дойна; он встал и подошел к нему.
   - Здоров будь, хлопец, - начал он. - Как звать тебя?
   Паренек с некоторой опаской оглядел долговязого рыжего  незнакомца  и
улыбнулся, не почуяв угрозы.
   - Здорово, коль не шутишь. Иваш я.
   - Меня Жуга зовут... Подзаработать хочешь?
   - Кто ж не хочет! А что делать-то надо?
   - Слыхал я твою скрипку вчера. А повеселее можешь?
   Тот заулыбался. Кудрявые волосы выбились из-под шляпы.
   - Шутишь? Конечно, могу!
   - Кто вчера играл с тобою? Можно сейчас кого сыскать?
   - Владек-цимбалист тут, вроде, оставался ночевать наверху... а больше
- все. К вечеру, разве что.
   Жуга кивнул:
   - Годится. Тащи его сюда. Что заработаем, третья часть - ваша.
   - Да что делать-то надо? - не отступал Иваш.
   - Вам?  -  Жуга  поднял  бровь,  рассмеялся.  -  Играть!  Инструменты
захватите.
   Вернувшись к столу, он подхватил свой заплечный мешок, поднял  посох.
Реслав и Балаж вопросительно смотрели на него.
   - Сколько мы задолжали? - спросил Жуга.
   - Тридцать шесть менок, - ответил Реслав.
   - С полушкой, - добавил Балаж и почему-то покраснел.
 
*** 
 
   На базаре было людно. Реслав и Жуга  шли  первыми,  волоча  за  ручки
большую  жаровню.  Сзади  раскрасневшийся  Балаж  тащил  вязанку   дров.
Последними шли Иваш и дородный чернявый Владек со своими цимбалами.
   Реслав начал смекать, что к чему, когда Жуга отыскал ровное  место  и
разжег жаровню. Балажа услали за второй вязанкой, а когда вернулся -  за
третьей.  Народ  останавливался,  с  любопытством  поглядывал  на   них,
проходил мимо.
   - По углям ходить будешь? - тихо спросил Реслав. Жуга кивнул:
   - А что еще остается?
   - Ну... покудесничать малость.
   - Мало тебя, дурака, били...
   - Все не могу взять в толк, как это у тебя  получается,  -  задумчиво
сказал Реслав. - Наговор, что ль какой?
   - Да какой там наговор... - Жуга поворошил угли, подбросил еще  дров.
- Тут все просто. Главное - не бояться, и ногу поплотнее  ставить,  чтоб
воздух не попадал.
   - Гасить их, что ли?
   - Вроде как... Еще мыть не надо ноги, ни до, ни сразу после. А то еще
плохо, если железки в костер попадут. Вот они обожгут, так обожгут...
   - Это что ж, - опешил несколько Реслав, - и я бы так смог?
   - Отчего нет? только потом как-нибудь попробуешь... Помнишь,  как  ты
вчера за петухом лазал? Зазывай народ, чем ты хуже того мужика? Сможешь?
   - Попробую...
   Жуга оттолкнул  пару-тройку  любопытных  и  опрокинул  жаровню.  Угли
рассыпались, развалились мерцающей горкой. Захваченной заранее  кочергой
разровняли правильный круг сажени  в  три.  В  жаровню  подложили  новые
поленья - на добавку. Жуга  скинул  царвули,  повернулся  к  музыкантам,
улыбнулся.
   - Давайте что-нибудь побойчее. Эх, жаль, что светло!
   - А мне что делать? - спросил Балаж.
   - От тебя толку мало. Возьми вон барабан...
   Стал скапливаться народ, привлеченный необычным  зрелищем.  Владек  с
Ивашем заиграли потихоньку, и когда собралось побольше  людей,  умолкли.
Реслав заробел было, да вспомнил, как  в  глаза  обжуливал  торговок  на
рынке, как складно врал вчера дядька с петухом, и начал:
   -  Ай,  честной  народ,  чего  стоишь,  под  ноги  глядишь?   Раздай,
расступись, а не то погоришь... - Он  замешкался  было,  но  на  выручку
пришел Жуга:
   - Вишь, угли пылают, жаром пугают, а приметишь грош, так и  по  углям
пойдешь! - Он обошел круг, длинный, рыжий,  словно  и  сам  выскочил  из
огня, осклабился весело. - Бросайте менки, берегите коленки -  огонь  не
велик, да стоять не велит!
   Снова вступил Реслав:
   - Али вправду говорят, будто ноги не горят? - Он тоже двинулся  вкруг
углей. - Эй,  добры  молодцы,  девицы  красные,  гляньте  на  диво!  Все
повидали, всякого-разного, лишь по углям не ходили, глянь, как красиво!
   Жуга подмигнул музыкантам, Иваш поднял смычок.
   Грянула плясовая. Глухо, сбивчиво бухал барабан. Жуга притопнул, всей
пятой ступил вдруг на угли и -  вперед,  вперед,  шажками  мелкими,  как
горох, двинулся по кругу в лихом переплясе!
   Народ ахнул, загомонил. Кто-то под напором людской толпы оступился на
угли, ругнулся и отскочил назад. Все засмеялись, захлопали в ладоши.
   Жуга спрыгнул на землю. Музыканты сделали паузу.
   - Еще! -  крикнул  кто-то.  В  подставленную  шляпу  полетели  менки,
полушки, пятаки. - Еще! еще!
   - Во, народ, застояться не дает! - веселился Реслав. - Кто не  верит,
пускай проверит, да потом все одно никто не поверит! Эй-эй, посмотри  на
нас, раскрой глаза да уши, смотри да слушай веселый пляс!
   Ударили по струнам.
   Жуга разошелся вовсю, угли так и летели во все стороны. Реслав ощутил
вдруг веселую дрожь в груди, сел, стянул единым махом сапоги  и,  забыв,
для чего он тут, припечатал  босой  ногою  горячие  угли.  Припечатал  и
пошел, разбрасывая  тлеющие  огоньки,  выгоняя  из  башки  пьяную  дурь,
засмеялся от нахлынувшей радости - "Могу!"Поймал веселый взгляд  Жуги  -
тот подмигнул лукаво - знай, мол, наших! "Эх, эх, жги!"
   Было жарко и больно,  но  на  удивление  терпимо.  Реслав  вприпрыжку
пересек огненный круг, постоял на холодных камнях  и  двинулся  сызнова.
Кое-где в угли упали медяки, Реслав, памятуя наставления Жуги,  старался
обходить их стороной, Жуга же нагибался, выхватывал их руками,  пока  не
нагрелись, скалился весело.
   Угли  почти   погасли.   Реслав   подскочил   к   жаровне:   "А   ну,
берегись!"опрокинул. Толпа подалась назад.  Свежие  угли  были  горячее,
мерцали красно, вспыхивали бегущими огоньками. Реслав заробел  было,  но
Жуга уже махнул рукой: "Давай!" - и первым выскочил  на  круг.  И  вновь
плясали оба, крича шутки-прибаутки, пока не растоптали угли  в  пыль,  в
мелкую золу...
   ... Толпа разбрелась. Владек оборачивал свои цимбалы в чехол.  Реслав
сидел на земле, рассматривая попеременно свои  босые  ступни:  ожогов  и
впрямь не было, лишь краснели две-три царапины, да пахло копченым.
   Жуга вытер ноги тряпицей, надел царвули. Посмотрел на Реслава.
   - Ну, молодец! - одобрительно сказал он. - Не  ожидал  я.  Эй,  Иваш,
сколько там?
   - Три сотни, сорок две! - объявил тот. -  Хоть  на  серебро  меняй  -
почти четыре талера. Ну, вы и задали жару! Отродясь такого  не  видывал.
Как это у вас выходит? Держите, - он протянул кошель и Сажека  (кота  на
время прятали в мешке, чтобы не попался  под  ноги).  Жуга  взял,  хотел
что-то сказать, но тут послышался  грохот,  цокот  копыт  -  запряженный
четверкой лошадей, проехал и свернул на улицу богатый экипаж.  Мелькнуло
морщинистое лицо старика, вислые усы, копна седых волос.
   - Ишь, поехал! - пробормотал Иваш. - На четверке...
   - Кто это? - спросил Балаж.
   - Михай Пелевешич, вельможный пан... Поместья у него тут и  замок  за
городом. Да и в самом Маргене он большую власть имеет.
   Сзади послышался непонятный шум. Все обернулись:  Жуга  стоял,  глядя
вослед экипажу. Сажек в диком страхе повис у него на рукаве,  расцарапав
руку до крови.
   Жуга повернул голову. Взгляд его был страшен.
   - Жуга! - всполошился Реслав. - Ты чего, Жуга?!
   - Сколько ему лет? - хриплым голосом спросил он. Все молчали, и Жуга,
не дождавшись ответа, закричал:
   - Сколько ему лет?!!
 
*** 
 
   Ночь выдалась темной и ненастной. Шелестел по крыше дождь. В корчме у
Ладоша было пусто, лишь в  углу  за  столом  сидели  четверо.  Теплилась
желтым язычком свеча. Чуть в стороне на лавке спал котенок.
   - ... Лараш Зегальский, городской каштелян, - сосредоточенно  загибая
пальцы, вспоминал Иваш. - Вильгельм Штох, купец Бременский,  тоже  давно
тут живет. Олекса Григулевич, тоже купец. Гжегож  Пшимановский,  шляхтич
знатный... - Иваш показал два сжатых кулака. -  Вот...  Всем  почти  под
девяносто, остальным - немногим меньше.
   - Н-да... - Жуга сидел, подперев голову рукой, глядел на свечу. -  Не
знаю, что и думать... Ничего не примечаешь, Реслав?
   - Все из разных краев, - подумав, сказал тот.
   - Вот-вот, - кивнул Жуга. - И все - богатые.
   Балаж растерянно глядел то на одного, то на другого.
   - Ну и что? - спросил он. - Что тут такого?
   - Помолчи ты... - отмахнулся Жуга. Глянул на Иваша. - Чей замок  там,
по дороге на запад?
   - Там, что ли? - тот махнул рукой. - Да как раз пана Пелевешича замок
и есть. Мы, кстати, завтра туда ехать собираемся.
   - Вы?! - поразился Жуга. - Зачем?
   - Так праздник же! Сыну его, Мареку  двадцать  пять  стукнуло.  Народ
соберется, музыкантам там рады будут.
   Жуга встрепенулся, многозначительно глянул на Реслава. Тот понял  без
слов - слишком уж много совпадений. Упускать такой случай было нельзя.
   - Возьмете нас? - спросил Жуга.
   - Отчего не взять? - отозвался Иваш добродушно. - А может, ты  и  сам
на чем-нибудь играешь? Тогда еще  лучше.  Не  знаю,  правда,  на  телеге
поместимся, нет.
   - На свирели играть могу, - сказал  Жуга.  -  А  не  поместимся,  так
пешком пойдем. Лишними не будем, верно, Балаж?
   Балаж к этому времени уже совсем перестал что-то понимать.
   - Пожалуй, что и верно... - пробормотал он. - Только... Гм!
   - Вот и ладно, - подытожил Реслав. - Ну, будем здоровы!
   Приятели сдвинули кружки.
 
*** 
 
   На телеге поместились.
   Музыкантов подобралось четверо - Иваш, Владек, грузный, немолодой уже
Михай со струнной волынкой, и веселый, ладно сбитый  Григораш,  который,
казалось, мог играть на чем угодно. Выехали засветло. До городских ворот
добирались без малого час - так узки были улочки Маргена. Михай  правил.
Григораш прикорнул на куче соломы. Жуга, Балаж и Реслав прикупили  новые
рубашки,  обзавелись  шляпами.  Жуга  вдобавок  раздобыл  гребень,   еле
расчесал рыжие вихры. Сажек свернулся у котомок, спал.
   У ворот неожиданно повстречали Олега.
   - Здорово, Реслав! - окликнул он, ухмыльнулся  весело.  -  Никак,  до
Пелевешича? А, и  Жуга  здесь!  Здравствуй,  здравствуй.  Как  поиски-то
ваши?
   Реслав закряхтел, заерзал.
   - Ничего пока...
   - Что ты ему наплел? - тихо спросил Жуга. Реслав пожал  плечами:  "Не
помню!" Олег тем временем уже запрыгнул на повозку.
   - Подвезете?
   Михай обернулся, глянул неодобрительно, но кивнул - поезжай, мол.
   -  Может,  возьмете  в  долю?  -  Олег  подтолкнул  Реслава   локтем,
подмигнул. - Вчетвером-то сподручнее. Мельница все равно пока  стоит,  а
лишние менки никому не помеха. Чай, и мне чего  отсыпется.  Узнали  хоть
что-нибудь?
   Жуга посмотрел так, что Реслав чуть не спрыгнул с телеги,  ничего  не
сказал, лишь потянул к себе Сажека, погладил. Кот  разнежился  в  руках,
замурлыкал.
   Миновал полдень. Лошаденка неспешно тащилась по дороге  меж  лесов  и
полей. Слева голубой лентой вилась Длава. Роса уже высохла,  от  ночного
дождя не  осталось  и  следа.  Частенько  встречали  прохожих,  обогнали
груженую дынями да арбузами телегу. То  и  дело  слезали  на  ходу,  шли
рядом, разминая ноги.
   Ближе к вечеру появились комары, зудели, толклись  серыми  облачками.
Пора было подумать и о ночлеге.
   Жуга  глядел  куда-то  в  сторону.  Реслав  перехватил  его   взгляд,
посмотрел туда же. Меж деревьев был просвет - там, на поляне розовели  в
закатных  лучах  щербатые  камни  древнего  дольмена.   Жуга   вздохнул,
отвернулся.
   Проехали мимо, а версты через три нашли удобное место у реки,  где  и
расположились. Развели костер, отужинали. Михай  и  Владек  улеглись  на
телеге, остальные расположились под деревом у огня. Стреноженная  лошадь
паслась неподалеку.
   Стемнело. Стараниями Жуги поспел  душистый  травяной  отвар,  достали
кружки.  Олег  отхлебнул,  крякнул  одобрительно,  зачерпнул  еще.  Жуга
молчал, присматривался к путникам, думал о чем-то своем.
   Григораш поежился, накинул на плечи одеяло, посмотрел в костер, затем
- на небо, вынул из мешка свирель, поднес было  к  губам,  да  покосился
вдруг на Жугу.
   - Эй, рыжий!
   Тот поднял взгляд.
   - Что?
   - Сказывали, ты на свирели играешь, - Григораш ухмыльнулся, сощурился
лукаво. - Покажи, а?
   Жуга поколебался, взял протянутую свирель, повертел в руках. С минуту
сидел неподвижно, слушая ночной лес. "Ну же!" - подначил было  Григораш,
но Реслав осадил его: "Не лезь".
   Жуга поднял свирель.
   Полилась мелодия, тихая, незатейливая, с мягкими бегучими переливами,
смолкла неожиданно,  и  вдруг  за  рекой  залился,  затенькал,  отвечая,
трямка-пересмешник - птица малая ночная.
   Музыканты переглянулись.
   Жуга играл, полузакрыв глаза, мелодия словно бы  разделилась  на  два
голоса, и уже не уловить было мотива и не понять,  кто  ведет  -  то  ли
свирель в руках рыжего  паренька,  то  ли  ночная  птица  за  рекой,  за
лесом...
   Все смолкло.
   Неожиданно все вздрогнули: вниз по темному стволу  дерева  скользнула
легкой тенью рыжая белк