Одного  камня  только  сколько
пошло...
   Друзья  миновали  перекресток,  другой.  Все  чаще  стали  попадаться
груженые товаром повозки,  верховые  всадники.  Вокруг  города  тянулись
поля, зеленели небольшие сады. Возле самых стен петлей изгибалась река -
неширокая, но глубокая Длава. Огромные,  высотой  в  несколько  саженей,
ворота были открыты. Реслав остановился.
   - Значится, так, - сказал он. - Смотреть за вами  везде  и  всюду  я,
знамо, не смогу. Ежели потеряем друг дружку,  то  встретимся  аккурат  у
этих вот ворот - уж их-то вы отыщете. Кошельки суньте за пазуху, что ли,
а то сопрут, ахнуть не успеете. То же и мешки - по сторонам глазейте, да
за котомки держитесь. Панам да ляхам дороги не заступайте. Все, вроде...
Да! Лошадей да телег берегитесь - зашибут, улицы здесь узкие. Ну что, на
базар?
   Жуга кивнул, хотя уверенность  его  несколько  поколебалась,  и  трое
приятелей, миновав ворота, вошли в Марген.
   Реслав сразу же свернул в путаный лабиринт узких,  вымощенных  камнем
городских улочек, уверенно направляясь к базару. Множество прохожих  шли
в обе стороны,  на  троих  путников  никто  не  обращал  внимания.  Было
прохладно - высокие дома в несколько  этажей  отбрасывали  густую  тень.
Иные  улочки  были  узки  до  невозможности  -  переплюнуть  можно,   но
попадались и кварталы мастеровых, где могли разъехаться две телеги.
   - Богатые дома ближе  к  центру  стоят,  -  пояснял  Реслав.  -  Там,
конечно, просторнее, и улицы поширше будут, да  только  делать  нам  там
нечего.
   - Далеко еще? - спросил Жуга.
   - Да нет, квартала два... Слышите?
   Сквозь перестук молотков в мастерских  и  поскрипывание  флюгеров  на
крышах слышался шум базара - крики, гомон людской толпы,  музыка,  смех.
Реслав свернул еще несколько раз, друзья  миновали  булочную  с  большим
жестяным кренделем на вывеске, откуда доносился сытный  хлебный  дух,  и
втянулись в людскую круговерть городского рынка.
   Жуга впервые оказался среди такого большого скопления  народа.  Да  и
Балаж  чувствовал  себя  неуютно.  Толпа  бурлила  на  большой  базарной
площади,  щупальцами   заползала   в   близлежащие   улочки,   кружилась
водоворотами меж ларьков и палаток. "Базарный день!" -  заметил  Реслав.
На  углу  жарили  требуху,  продавали  на  менку  целую  горсть.   Балаж
примерился было подзакусить, да Реслав отговорил. Пошли дальше.
   Тянулись палатки торговцев, кричали зазывалы. Друзья не знали, куда и
смотреть, столько всего было вокруг. Вот веселый  бородач  развесил  под
навесом яркие  лубки,  рядом  продают  глиняные  свистульки  -  толчется
ребятня. Тут куски крашеной ткани, там платье, дальше - больше: обувь на
любой вкус и размер, крынки - корчаги, стекло, корзины  плетеные,  шляпы
разные,  ведра-бадьи,  шайки-лейки...  Какой-то  узколицый  голубоглазый
малый в немецком платье торговал зеркалами. Зеркала были на диво ровные,
ясные, бросали в толпу  яркие  блики  солнечных  зайчиков.  Жуга  поднял
голову, посмотрел на  отразившуюся  в  зеркале  скуластую  физиономию  с
копной рыжих волос.
   Подошел Реслав.
   - Что, залюбовался? - добродушно осведомился он.
   - Да уж, что и говорить - неказист. - Жуга  постыдился  сказать,  что
видит зеркало впервые в жизни. То  есть,  свое  отражение  он,  конечно,
видел, и не раз - и в лужах, и в реке, но чтобы так...
   Реслав вдруг резко обернулся и отвесил затрещину оборванному чумазому
пацану, вертевшемуся за его спиной: "А ну, сгинь, пострел!" - прикрикнул
сердито, пощупал кошелек за пазухой - не стащили ли. Из  толпы  вынырнул
Балаж.
   - Ф-фу! Наконец-то я вас нашел... - он вытер пот  рукавом.  -  Жарко!
Пошли дальше, что ль?
   Потянулись ряды с разной живностью: утки-гуси, свиньи, скотина. Здесь
стояло множество телег,  продавцы  и  покупатели  торговались,  спорили,
ударяли по рукам. Тут троим приятелям тоже делать было нечего, и  Реслав
поспешил свернуть в обжорный ряд, где румяные разбитные торговки сбывали
фрукты-овощи масло, яйца и молоко. Здесь тоже  толпился  народ,  шныряли
какие-то нищие. В воздухе тучами летали мухи.
   -   А   почем   твое   масло,   хозяйка?   -   подмигнув   приятелям,
"подъехал"Реслав к одной из них.
   - Три менки крынка, хлопчик.
   Реслав состроил озадаченную мину:
   - У! Дорого... Да хорошее ли масло-то?
   - Как  ни  хорошее!  Да  ты  спробуй,  сердешный,  спробуй,  коль  не
веришь...
   Реслав выудил из кармана добрый ломоть хлеба,  подцепил  ножом  масла
кус. Размазал, сжевал.
   - Ну?
   - Чтой-то не разобрал, - неуверенно сказал он.  -  Может,  у  соседки
твоей лучше?
   - Лучше? Да разве ж у нее масло?! Это ж обрат один! Глянь-ка сам!
   Соседка  тут  же  затеяла  перебранку.  Реслав  незаметно  перешел  к
следующему лотку.
   - Смекаете? - обернулся он  к  Жуге  и  Балажу.  -  Только  шибко  не
жадничайте - понемножку берите. Базар большой.
   Дважды повторять не пришлось. Приятели двинулись вдоль рядов,  пробуя
масло, творог, сметану. Зачерпнули  жменю  семечек,  закусили  яблоками,
грушами. Напоследок выпили  квасу  на  полушку  и,  заморивши  червячка,
пришли в хорошее настроение. Дела и заботы на время отступили, к тому же
людской поток вынес троицу на окраину рынка, где  близ  широких  богатых
улиц крутились разные веселья. По пути  попалась  пестрая  толпа  цыган.
Пели, плясали, водили  медведя.  Медведь  фыркал,  мотал  длинной  узкой
мордой, вставал на задние лапы, тоже плясал,  косолапо,  неумело.  Народ
веселился, но почему-то было жаль топтыгина.
   - Береги кошельки,  хлопцы!  -  весело  прикрикнул  Реслав,  рассекая
плечом толпу. - Цыгане, они ушлые - детей в рванину обряжают, да  золото
возами возят!
   Молодая белозубая цыганка в ответ  на  это  зыркнула  весело  черными
глазами, рассмеялась, исчезла в толпе, лишь взметнулись вихрем цветастые
юбки. Где-то пиликали скрипки. Через минуту Реслава и Балажа  вынесло  к
столбу.  Народ  вокруг  хихикал,  подзуживал  друг  дружку.   Невысокий,
простоватого вида паренек  лез  наверх,  где  в  плетеной  клетке  сидел
большой, золотисто-зеленый петух. Хозяин  петуха  -  толстый  бородач  в
красной рубахе - прохаживался вокруг, растравлял публику.
   - А ну, честной народ, не гляди друг другу в рот!  Кто  сильней,  кто
ловчей - не скажи, не ворожи! Достань петуха - силу покажи,  да  подарок
заслужи! Сей каплун - знатный крикун, курячий топтун, он  же  -  лакомый
кус на пирушку, а на носу имеет завитушку!.. Ай, хлопец-молодец, лезет -
не долезет! Эй-эй, гляди, вниз не упади!
   Столб был, видно, чем-то  смазан,  а  может,  просто  слишком  гладко
затесан -  под  свист  и  улюлюканье  толпы  парнишка  съехал  вниз,  не
добравшись до клетки каких-то двух саженей.
   - Эк слетел, знать, мало каши ел!  -  развеселился  хозяин.  -  Народ
честной, деревенский-городской, не смотри да не  стой,  коль  карман  не
пустой! Менку бросай,  да  наверх  полезай!  Молод  или  стар  -  добудь
самовар!
   Только теперь друзья заметили награду победителю - около  столба,  на
столике сиял колобокой медью полуведерный самовар. Вещь, что и говорить,
дорогая, да и в хозяйстве полезная. Какой-то  парень  с  длинными  усами
выдвинулся из толпы, бросил в шапку менку, поплевал на  ладони  и  полез
наверх.
   Реслава разобрало.
   - Ну, шпарит толстопузый, как  по-писаному!  -  он  приставил  ладонь
козырьком, посмотрел наверх. - Не, не долезет...  А  добрый  самоварчик!
Слазать, что ль, за пятухом? А может, ты, Балаж, попробуешь?
   Из толпы вынырнул Жуга.
   - Эк растащило вас на дармовые самовары! -  усмехнулся  он,  но  тоже
поглядел наверх с интересом. - Вишь, чего придумали...
   - Ты где был?
   - Так... шатался окрест. Что, Реслав, полезешь?
   - А ты?
   - С моей-то ногой? Не...
   Усатый, меж тем, тоже до петуха не добрался.  Реслав  шагнул  вперед:
"Ну-ка, дай я!"; скинул рубаху, сапоги, сунул все  Балажу:  "Присмотри".
Бросил хозяину менку.
   - А вот хлопец добрый, сильный, хоробрый! Долго не  спешил,  да  вишь
таки, решил. Полезешь, стало быть? - разошелся тот.
   - Погоди языком-то чесать! -  Реслав  обошел  столб,  вытер  о  штаны
потные ладони. - Скажи лучше по чести - отдашь самовар, коли залезу?
   - Вестимо, отдам!
   Реслав под смех толпы с дотошностью осмотрел самовар и полез  наверх,
по-медвежьи обхватив гладкий столб. Лез он неторопливо, и хотя  скользок
был путь, к цели помаленьку приближался. Вскарабкавшись саженей на пять,
остановился, перевел дух. "Лезь давай! - кричали снизу. - Слабо?"
   Реслав попал на скользкий участок, съехал  чуток.  Толпа  засвистела,
засмеялась. Реслава вдруг пробрала злость.  Он  рванулся,  ухватился  за
клетку. Дверца не поддалась. Реслав крякнул, рванул что было сил, и  вся
плетеная стенка с треском вылетела вон. Реслав от неожиданности чуть  не
свалился.
   Толпа ахнула радостно - петух вырвался наружу, встряхнулся, расправил
крылья и неуклюже слетел вниз. Следом съехал Реслав.
   - Ай, молодец! - вскричал в притворной радости хозяин. - Достал-таки!
Возьмешь самовар, аль другой какой товар? Может,  деньгами  хочешь?  Два
талера даю.
   - Ну, нет! - усмехнулся тот. - Коль обещал, давай обещанное.
   Народ развеселился, Балаж насилу вытащил Реслава  из  толпы.  Потный,
красный, тот стоял, сжимая в охапке круглое пузо самовара, и улыбался.
   - Во как!
   - Трудно было? - поинтересовался Балаж.
   - А, ерунда... Брюхо  только  занозил,  -  Реслав  нырнул  головой  в
рубаху, надел сапоги и огляделся вокруг. - А где Жуга?
   Рыжая  долговязая  фигура  Жуги  маячила  неподалеку,   у   маленькой
полосатой палатки, где полный лысоватый человечек  торговал  травами  да
амулетами. Балаж и Реслав подошли поближе.
   - А вот оберег возьми, хлопец, - продавец покачал на  кожаном  шнурке
камень с дырочкой. - Недорого отдам - четыре менки всего прошу, зато  от
сглазу сохранит.
   Жуга равнодушным взглядом обвел лежащий на прилавке товар.
   - Баловство все это, хозяин, - с неодобрением сказал он  и  взъерошил
рукой  волосы.  -  Камушки,  деревяшки  пустые...  Да  и  травы  собраны
бестолково. Ежели хочешь знать, у тебя одна только тут вещь стоящая.
   - Да? - насторожился тот. - Какая?
   Реслав хотел было вмешаться (Жуга явно нарывался на завышенную цену),
но передумал и остался стоять в стороне.
   - А вот! - Жуга указал в угол лавки.
   Брови торговца удивленно поднялись: там не было  ничего,  лишь  спал,
свернувшись на одеяле, растрепанный, чем-то похожий на самого Жугу рыжий
котенок.
   - Кот... что ли? - пробормотал толстяк.
   - Продашь?
   - Отчего не продать? Продам,  -  оживился  продавец,  протянул  руку,
подхватил  кота.  Тот  сонно  прижмурился,  зевнул.   Вытянул   шею,   с
любопытством обнюхал протянутую руку Жуги,  потерся  о  нее  и  заурчал.
Почти котенок - рыжий, с белыми тапочками на  лапках  и  смешным  черным
пятнышком на мордочке, будто ткнулся когда-то в сажу, да так  и  позабыл
умыться. Ярко-зеленые глаза его смотрели просительно и доверчиво.
   - Сколь просишь?
   Торговец замялся.
   - Десять менок, - наконец объявил он.
   Жуга покачал головой:
   - Много! Не жадничай - это ведь кошка, не корова. Три менки дам.
   - Да ты что! - поперхнулся тот. - За такого кота... Семь  менок  -  и
баста!
   - Четыре, и ни менки больше, - упирался Жуга.
   - Шесть - и расстанемся друзьями.
   - Пять.
   - Ну, хорошо, - сдался тот, - пусть будет пять. Забирай.
   Жуга отсчитал деньги, взял котенка и посадил его за пазуху. Двинулись
дальше.
   - С ума сошел! - накинулся на него Балаж, едва лишь отошли в сторону.
- Такие деньги за какую-то облезлую кошку! Пять менок!
   - Остынь, - осадил его Жуга. - Я заработал, я и трачу как хочу...
   Стемнело. Выбравшись с базара, снова закружили по улицам.
   - А ну, разойдись! - послышался окрик.  Дородный  шляхтич  в  богатом
зеленом жупане проскакал мимо на сером в яблоках коне. Жуга  замешкался,
и спину его пребольно ожгла плеть.  Отшатнувшись,  он  злобно  посмотрел
вослед всаднику и потер плечо.
   -  Я  же  упреждал...  -  начал  было  Реслав  и  смолк:  Жуга  вдруг
переменился в лице,  вытянул  руку  и  пробормотал  что-то,  тихо  -  не
разберешь.
   Через миг окно над  заносчивым  шляхтичем  распахнулось,  и  какая-то
судомойка сослепу выплеснула прямо на  него  таз  грязной  воды,  охнула
испуганно и подалась назад. Шляхтич разразился отборной бранью.
   - Ну, ты даешь! - сказал Реслав.
   Жуга насупился.
   - Я, вообще-то, совсем не то хотел, - словно оправдываясь, сказал он.
- Я думал, у него подпруга лопнет, а тут - таз...
   Послышался шум. Друзья обернулись и успели увидеть, как шляхтич, хоть
и наездник был добрый, вместе с седлом  мешком  повалился  на  мостовую,
запутавшись в стременах. Реслав прыснул и отвернулся.
   - Уйдем-ка... - сказал  он.  -  Неровен  час  осерчает,  накинется  с
саблей...
   Свернули поспешно за угол.
   Впереди по  улице  шла  стройная  черноволосая  девушка  с  цветастым
платком вокруг бедер. Оглянулась на миг. Жуга побледнел и вдруг рванулся
за нею бегом: "Мара! Погоди, Ма..."  -  догнал,  ухватил  за  плечо.  Та
вздрогнула испуганно, обернулась.
   Жуга опустил руку.
   - Прости, обознался я... - смущенно потупился он.
   Девушка быстро пришла в себя, улыбнулась.
   - Бывает, хлопец! - перебросила косу через плечо. - Да ты не ищешь ли
кого?
   - Ищу вот... - он замялся, - тоже девку одну. Схожи вы больно, вот  я
и не разобрал в потемках...
   - Да я чем хуже? - игриво улыбнулась та.
   Реслав со своим самоваром сердито нахмурился  -  не  успели  в  город
прийти, а уж подцепили продажную девку... Балаж, однако, смотрел на  нее
с интересом.
   - Как звать тебя, рыжий? - спросила та.
   - Жуга, - произнес тот угрюмо  -  уж  очень  напоминала  эта  уличная
девчонка пропавшую красавицу-Мару, и фигурой, и лицом.
   - Жуга? - рассмеялась она. - Смешное имя! Что это у тебя за пазухой?
   Котенок шевелился, ерзал под рубашкой. Жуга вытащил его:
   - Вот...
   Повисло неловкое молчание. Девушка  ждала,  поглаживая  котенка.  Тот
мурлыкал.
   -  Сколько  ты  хочешь?  -  наконец  спросил  Жуга.  Та   вздрогнула,
покосилась на Реслава - тот стоял с рожей, краснее  самовара  у  него  в
руках, и смотрел зверем - вздохнула, улыбнулась невесело.
   - Двадцать, - наконец сказала она.
   - Менок?
   - Да.
   Жуга оглянулся на друзей.
   - Есть тут поблизости комната с ночлегом?
   Девушка вытянула руку:
   - Вон там корчма добрая, у Ладоша. Да  и  вино  хорошее  подает...  -
стрельнула глазами, потупилась. - Пойдем?
   Балаж махнул  рукой,  мол,  чего  там,  пошли.  Реслав  хотел  что-то
сказать, но промолчал.
   - Знаешь это место, Реслав? - спросил Жуга.
   - Еще б не знать! - проворчал тот. - Все верно: и заночевать можно, и
поесть. Только...
   - Что?
   - А, ладно. Пошли. Все равно, надо же где-то остановиться,  -  сдался
он и первым зашагал прямо по улице. Жуга с девушкой двинулись следом.
   - Ты не хочешь спросить, как меня зовут? - тихо спросила она.
   - Я знаю, - ответил Жуга. - Влана.
   Та посмотрела испуганно и промолчала, лишь кивнула согласно.
   Позади всех понуро плелся Балаж.
 
*** 
 
   Питейное заведение  Ладоша  оказалось  средних  размеров  двухэтажным
строением, крытым красной черепицей. Вместо вывески над входом болталось
на цепи выкрашенное в желтый цвет тележное колесо. Окна были  остеклены.
Трое приятелей вошли внутрь и огляделись.
   Сквозь сизые облака табачного дыма виднелись длинные дощатые столы  с
лавками, громоздящиеся у дальней стены  бочки,  маленький  закуток,  где
расположились музыканты, и ведущая на второй этаж покосившаяся лестница.
   - Га-га-га!!! -  гулким  басом  вдруг  захохотал  кто-то  за  дальним
столиком, поднялся и направился к ним. - Это же Реслав! Чтоб мне лопнуть
- Реслав! Какими судьбами?
   Обладателем громового голоса был высоченный и широкоплечий  детина  с
черной шапкой густых волос, упрямым широким лбом и свороченным в  давней
драке носом. Добравшись до Реслава, он хлопнул его по плечу так, что тот
присел, и осклабился в добродушной ухмылке.
   - Здорово, старый черт! - гудел он. - Ты где пропадал? Че это у тебя,
самовар, что ли? Ну, ты даешь! А это что там за рожи?
   - Здравствуй, Олег,  -  несколько  смущенно  сказал  Реслав  и  обвел
взглядом помещение. - Что, Шварц тоже тут?
   - Шварц? Да ну его в  качель!  Пить  совсем  не  умеет...  Тотлис-то,
слышь, и его тоже выгнал. Ага, ага. Да ты,  поди,  знаешь!  Эти  двое  с
тобой?
   - Со мной, - кивнул Реслав. - Это вот Балаж, а это - Жуга.
   - Ну, Жуга, так Жуга. Меня Олегом  кличут,  -  объявил  он.  -  Мы  с
Реславом вместе у Тотлиса-мага в подмастерьях ходили. С кем девка-то?
   - Со мной она, - нахмурился Жуга.
   - Ну, валяйте к нам, не обидим!  Вино  у  Ладоша  доброе,  а  комната
найдется. Эй, хозяин! - крикнул Олег так, что зазвенели стекла. - Четыре
кружки нам вон за тот стол!
   - По какому случаю гуляем? - спросил Реслав.
   - Да именины гуляем у одного хлыща - вон сидит, Альбином звать, купца
Свега Кашилла сын.
   - А второй кто?
   - Литвин-то? Да Валдис, мокрая спина! Не узнал,  что  ль?  Бороду  он
отпустил.
   - А-аа...
   Пока петляли меж столов, Реслав поведал друзьям про Олега.  Поступили
они к Тотлису в обучение вместе, да только Олег и недели не  продержался
- уж больно погулять любил, да нрав имел буйный. Силой же,  однако,  бог
не обидел - устроился после работать на мельницу.
   - Из варягов он, тех, что у нас осели, - пояснил Реслав. - Не чаял  я
его тут встретить... Ну, да ладно, пошли.
   По пути остановили хозяина, справились о комнатах. Сторговали две  за
шесть менок и присоединились к олеговой компании.
   Альбин  оказался  богато  одетым  молодым  человеком  с   пресыщенной
физиономией балованного недоросля. Флегматичный Валдис с  рыжей,  щеткой
торчащей  бородой,  курил  трубку.   Рядом   сидели   еще   трое-четверо
прихлебателей, крутились какие-то накрашенные девицы. Одна из них тут же
забралась к Балажу на колени. Тот не стал возражать.  Жуга  устроился  с
краю, положил посох поблизости. Влана села рядом.
   Хозяин принес вино - красное, терпкое. С непривычки у Жуги зашумело в
голове,  накатила  приятная  истома.  Помещение  помаленьку  заполнялось
народом.
   Кутеж Альбина и Олега набирал обороты. Пили за встречу,  за  здоровье
именинника, еще раз  за  здоровье,  просто  так  тоже  пили.  Закусывали
хлебом, салом, жареным мясом, солеными  грибами.  С  легкой  руки  Олега
пропили и самовар. Жуга вскоре потерял к пьянке интерес. Котенок у  него
под рубашкой царапался, лез наружу, он вытащил его и посадил  на  лавку.
Посмотрел на Влану.
   - Как его зовут? - спросила Влана, улыбнувшись.
   Жуга пожал плечами:
   - Не знаю... Торговец не сказал, а я и не вспомнил спросить.
   - Смешной какой. На тебя похож! И нос будто в саже...  Назови  его  -
Сажек. Чем не имя для кота?
   - Сажек? - Жуга поднял бровь, почесал в затылке, усмехнулся. - Почему
бы и нет? Сажек, так Сажек... Сколько тебе лет?
   - Семнадцать... А как ты угадал, что меня Вланой зовут?
   - Долго рассказывать... - Жуга помолчал, хлебнул из кружки.  Разговор
не клеился. Влана казалась лишь тенью того образа, что остался в  памяти
Жуги от Мары. Жуга насупился, огляделся вокруг.
   Балаж, уже с двумя девицами на коленях,  ничем  сейчас  не  напоминал
того  убитого  горем  паренька,  который  вызволил  их  из   сарая.   Он
раскраснелся, гоготал, опустошал кружку за кружкой. За окном  уже  давно
было  темно,  зажгли  свечи.  Вскоре  Балаж  выпросил  у  Реслава  ключ,
прихватил обеих девиц и убрался наверх - в  комнату.  Сам  же  Реслав  с
пьяной  серьезностью  что-то  втолковывал   Олегу.   Валдис   придирчиво
разглядывал насаженный на вилку  соленый  груздь.  Альбин  спал,  уронив
голову на стол.
   Неожиданно  Олег  встрепенулся,  заприметив  кого-то  у  входа.  Жуга
перехватил его взгляд и обернулся:  прямо  к  ним  направлялись  четверо
мрачн