конец понял, в чем причина столь
внезапной спешки.
   А там был скрип раскидистого вяза, растрепанное облако белых волос, и
пляска тела в воздухе...
   В петле.
   Жуга перемахнул через поваленное  дерево,  на  бегу  выхватывая  меч.
Взвился в прыжке, раскинув руки  -  бахромою  рукава  -  и  с  разворота
разрубил  веревку.  Упал  на  спину,  лишь  чудом  не   напоровшись   на
собственный же меч,  поднялся  на  колени,  с  хрипом  выдохнул  воздух.
Подоспевший Вайда непослушными пальцами уже дергал узел, снимая петлю  с
шеи Иваша.
   - Как он?
   - Вроде дышит. И шея цела.
   Багровое лицо скрипача медленно розовело.
   - Успели... - выдохнул Жуга. Прошелся пятерней по волосам  и  помотал
головой. - Все-таки успели...
   Он вложил меч в ножны и потянул с плеч котомку. Нащупал  твердый  бок
кожаной фляги и выдернул пробку. Плеснул воды Ивашу  на  рубаху,  смочил
ему лицо. Скрипач  задергался,  вдохнул,  закашлялся,  давясь,  согнулся
пополам у Вайды на руках. Схватился за шею. Его рвало.
   - Жить будет, - кивнул Вайда. Посмотрел на травника. - Как ты узнал?
   - Какая разница... - бессильно отмахнулся тот. - Поблазнило.
   И он полез в мешок за травами.
   Наконец, Иваш пришел в себя.
   - Опять вы, - прохрипел он, глядя то на Вайду, то на Жугу.  Сглотнул.
- Нашли, сволочи, чтоб вас...
   И опять закашлял.
   Приятели переглянулись.
   - Вот ведь гад, - миролюбиво подытожил Вайда.  -  Ему  впору  бы  нам
спасибо сказать, что с того света вытащили, а он - ругаться.
   - Мне без нее все равно не жить...
   - Это еще почему?
   - Потому...
   - Где фургон? - вмешался травник.
   Иваш перевел взгляд на Жугу.
   - А ты небось доволен? Думаешь, что ты ей нужен? Ни хрена  ты  ей  не
нужен... И кончишь также, как и я, только лишь нового она  себе  найдет.
Дурак. Тебя затем только и взяли, чтобы ты стражников отвлек, и  Роджера
не признали, а ты... Она же все заранее видела, Линора...  В  замок  они
едут, чтоб тебя. В замок.
   - Вот видишь, я же говорил... - Вайда повернулся к травнику и умолк.
   - Прав он, - тихо сказал Жуга, - не жить ему. Да  и  мне  тоже,  если
девку эту не найдем.
   - На кой черт они туда едут?!
   - А ты подумай. Признаться, я и сам  сперва  понять  не  мог,  откуда
вдруг струна у горбуна взялась. Только не струна это.  Тетива  от  лука.
Ворон этот еще, чтобы страх наводить... Да и Линора тоже ведь не  просто
акробатка. Все знает наперед, крадется в темноте без шума,  дротиком  из
девяти мишеней десять бьет...
   - Так не бывает.
   - Слепой бросок идет  за  два.  Птичка  ее  деревянная,  знаешь,  как
ненавистью напиталась? - Жуга вздохнул. - Убивать они  кого-то  едут.  А
вот кого - другой вопрос. Что за замки тут окрест?
   Рифмач наморщил лоб.
   - Сейчас, дай вспомню. Словенич далеко, с той  стороны...  Так  стало
быть, остаются ближние - Зарад, Ражданы и Эшер.
   Жуга  напрягся,  привычно  уходя  в  темноту,  сплетая  вместе   нити
прошлого, скользя по временной спирали. Как это делала Линора?  Путей  у
фургона было множество,  но  только  три  сверкали  в  темноте  алмазной
тропкой. Какой из них был верен, гадать почти что  не  пришлось  -  лишь
один пересекался в будущем с его собственным.
   Жуга открыл глаза.
   - Эшер, - сказал он. - Они едут в Эшер.
 
*** 
 
   - Хозяин замка, Хьюго Эшер поселился здесь  лет  двадцать  пять  тому
назад, с женой и двумя сыновьями. Поговаривают, что он  перебрался  сюда
откуда-то с севера, может, и  с  Британских  островов.  Жену  его  звали
Иннельда. Иннельда Эшер. Она тоже приехала с ним оттуда. Детей у них  не
помню, сколько, помню только, что два  сына  было...  Под  старость  он,
похоже, малость тронулся умом (он и раньше-то был с прибабахом  -  стоит
только посмотреть, где он свой  замок  возвел!),  жену  свел  в  могилу,
женился снова на девчонке...
   - И все-то ты знаешь.
   - Мне ли не знать! - усмехнулся рифмач. - Так  вот.  Старший  сын  от
отца ушел. Черт знает, что они там  не  поделили.  Челядь  всю  он  тоже
затиранил, кто сбежал, а кто и сам таким же сделался. В последнее  время
слух пошел, что людей он нанимает - ну, война, чего уж, понятно... Может
статься, что всадники те - как раз они и были.
   - Ну и бояре тут у вас, внизу, - задумчиво проговорил Жуга. - Кого ни
тронь - гадюка на гадюке.
   - Уж какие есть...
   Три странника шагали по дороге. Темнело. В облаках  проглянул  мутный
круг полной луны, высветились тени. Потянуло ветерком.  Почуяв  холодок,
путники невольно зашагали быстрей. Некоторое время Вайда  молчал,  затем
продолжил снова:
   - Ходит тут еще одна история...
   - Хорош болтать, рифмач, - угрюмо оборвал его Иваш. - На кой нам черт
все это знать?
   Скрипач, и без того немногословный,  теперь  совершенно  замкнулся  в
себе. Всю дорогу он шел  молча,  лишь  часто  сглатывал,  и  то  и  дело
прикладывался к фляге. На горле его багровела темная полоса от веревки.
   - Тебе, может, и ни к чему, -  сказал  Жуга.  -  А  нам,  глядишь,  и
пригодится. Рассказывай, Вайда.
   - Да нечего рассказывать. Петь надо. Довелось мне как-то раз в  одной
таверне побывать, и там один парнишка пел по-саксонски. Я слова перевел,
как мог, только вот на музыку они не ложатся, хоть тресни. Я уж и так, и
этак... Вот, послушайте:
 
   Нет, королева, я не шут, хотя и был шутом,
   Но время всех меняет год от года.
   А я не шут, не такова моя природа,
   Пусть даже мне придется пожалеть о том.
 
   Моим вы радовались шуткам и забавам,
   Когда средь сонма важных подлецов
   Презревши все, смеяться вам в лицо
   Мне одному дано лишь было право!
 
   Я был для вас привычным дураком,
   И на меня не обращали вы вниманья,
   Но знали ль вы, какие чувства и страданья
   Скрывались под дурацким колпаком?
 
   И пусть мне суждено лишиться головы,
   Я снова повторю, смеясь сквозь слезы:
   Я счастлив, ведь исчезли все вопросы
   С ответом, тем, что мне не дали вы.
 
   Вы испугаетесь, я снова повторю,
   Когда под вечер стихнет зал ваш тронный,
   В тот самый миг, когда паяц картонный
   У вас в руках вдруг скажет: "Я люблю."
 
   - Сказка, - скривился Иваш.
   - Как это называется? - помедлив, спросил Жуга.
   - "Эшер", - ответил Вайда. Помолчал, поправил лютню. Поднял взгляд  и
вздрогнул. - Эй, гляньте-ка! - Он указал рукой. - Чего это там, а?
   Лес  впереди  вдруг  осветился  заревом  огня,  рыжие  языки  пламени
плеснули над верхушками деревьев. Жуга ускорил  шаг,  потом  перешел  на
бег. Иваш и Вайда бросились за ним. Они промчались напрямик  через  луг,
свернули в лес, и вскоре дорога вывела их на поляну.
   Разбросанные тут и там, повсюду валялись вещи из фургончика  бродячих
артистов. Туши обоих волов лежали  в  луже  крови,  утыканные  стрелами.
Животные как шли - сцепленные ярмом, так  и  рухнули,  где  их  застигла
смерть. В траве у самой лесной опушки распростерлось человеческое  тело.
Чуть поодаль виднелись еще два. У одного из них в руках  была  сабля.  А
посреди поляны полыхал фургон. Полог прогорел насквозь, дуги раскалились
докрасна, на глазах у путников левый борт отвалился и  с  шумом  рухнул,
рассыпавшись каскадами пылающих углей. А в  глубине  повозки,  в  жарком
пламени кружилась, догорая, деревянная птица.
   - Линора!
   Иваш бросился к фургону.
   - Стой, дурак! - Рифмач в два прыжка догнал его и повалил на землю. -
Сгоришь!
   - Пусти!
   Изловчившись, Вайда заломил Ивашу руку, прикрылся от  жара  плащом  и
покосился на Жугу. Тот покачал головой.
   - Отпусти его, - сказал он. - Нет их там.
   Оглядевшись, Жуга  спрятал  меч  в  ножны,  наклонился  и  перевернул
лежащее у  его  ног  тело.  Лицо  убитого  показалось  смутно  знакомым.
Вспомнились лесные всадники. В залитой кровью  левой  глазнице  мертвеца
торчал пучок цветастых перьев - дротик.
   Они переглянулись.
   - Знали, черти, где засаду устроить, - процедил сквозь зубы  травник.
- Опытные, сволочи...
   -  Если  это  Эшер,  -  медленно  проговорил  Иваш,  -  то  чего   он
добивается?
   Ответа он не получил.
   Жуга стоял, кусая губы, ерошил нервной пятерней  всклокоченные  рыжие
волосы. Что-то здесь было не так, и он никак не мог понять, что.
   - Жуга! - окликнул его рифмач с края поляны. - Взгляни сюда.
   - Погоди, - отмахнулся тот. - Не сейчас...
   "Была засада, - думал травник. - Но почему Линора не  предвидела  ее?
Ведь это же так просто, с ее-то даром. А если предвидела, значит...  так
и было задумано? Но тогда получается, что Линора и горбун попали в плен,
а стало быть, в драке победили всадники, и вскоре за  оставшимися  здесь
телами..."
   - Черт... - ругнулся он. - Вайда, Иваш! Бросайте все. Уходим!
   Вайда поднял голову.
   - Какого черта...
   Договорить он не успел: в кустах  отрывисто  и  тонко  спела  тетива,
длинная оперенная стрела глухо ударила в спину рифмача, и Вайда  рухнул,
как подкошенный.
   Две тени вынырнули из  кустов.  Засверкали  клинки.  Иваш  бестолково
завертел головой, затем схватил валявшуюся в траве саблю и очертя голову
с криком ринулся на врага.
   - Иваш!
   Еще два человека поспешили на подмогу первым. Думать или  сожалеть  о
чем-то было уже некогда, одна только мысль, что эти четверо могли  убить
Линору, бросала в  яростную  дрожь,  и  прежде  чем  Жуга  осознал,  что
произошло, ноги уже несли его  вперед.  Рука  метнулась  к  плечу,  Хриз
словно бы сам прыгнул в ладонь, плеснул в сумерках  дымчатым  высверком,
растекся живым серебром, вытягиваясь в посох - привычное оружие горца, и
через миг травник влетел в самую гущу драки.
   - А, с-суки!!!
   Иваш, в опрометчивой горячке атаковавший сразу троих, теперь медленно
отступал, безжалостно теснимый к горевшей повозке, но при том, сам  того
не желая, отвлек внимание от  травника,  и  когда  Жуга,  подобно  рыжей
молнии набросился на противников со  спины,  те  слегка  подрастерялись.
Посох крутанулся, лезвие меча сухо  щелкнуло,  ломаясь,  и  один  солдат
рухнул, хватая выпавшие потроха. Остались трое; лезвия клинков мгновенно
повернулись к травнику. Жуга ощерился, пригнулся и вдруг,  вместо  того,
чтоб отступить, метнулся вбок и закружился, вспарывая воздух  лепестками
лезвий. Ударил, целясь в белое пятно лица - верзила с саблей  шарахнулся
назад - повел посох по дуге, прервал движение, нырнул под занесенный меч
- и второй солдат замер, с размаху налетев на посох грудью, как  медведь
на рогатину. Последний заколебался на мгновение, и травник  не  замедлил
этим воспользоваться, распластав ему сперва  плечо,  а  вторым  оборотом
посоха и горло.
   Четвертый, тот, что занялся Ивашем, оказался вдруг один против  двоих
и, наседая на скрипача, попытался пробиться к спасительным кустам.  Жуга
метнулся вперед ("Живым!" - мелькнуло в голове), ударил посохом, не зная
сам, зачем, солдата по рукам. Хриз гибкой  плетью  захлестнул  запястье,
Жуга в момент окрутил его вторую руку, и солдат замер,  связанный  живым
металлом. Опустил глаза, с ужасом глядя, как оковы на его руках медленно
тончают, превращаясь в свитое восьмеркой лезвие меча, и бросил саблю:  в
любой момент ему могло отрезать кисти рук - стоило лишь травнику рвануть
за рукоять.
   - Нет... - пролепетал он. - Господи, не надо... нет...
   Лис щерился с клинка. Солдат гулко сглотнул, закатил глаза и медленно
осел на траву, лишившись чувств.
   Травник, севший вместе с ним, поднял взгляд на скрипача.
   - Ты в порядке?
   Иваш  кивнул.  Грудь  его  ходила  ходуном.  Тяжелая   кривая   сабля
подрагивала в руке.
   - У тебя кровь течет, - сказал он.
   Жуга вытер лоб, покосился на ладонь.
   - Это не моя, - он обернулся. - Вайда? Вайда!
   - Сволочи... - донеслось до  них  из  темноты.  Фургон  почти  совсем
прогорел. - Ах, сволочи...
   - Живой!
   Было видно, как их спутник, извиваясь, пытается выдернуть  застрявшую
стрелу. Приятели чуть ли  не  бегом  бросились  к  нему  и  замерли,  не
добежавши двух шагов. Переглянулись. Теперь, вблизи стало  понятно,  что
пущенная всадником впотьмах стрела попала рифмачу  не  совсем  в  спину.
Точнее, совсем даже не в спину,  как  показалось  им  вначале,  а  ниже.
Гораздо ниже.
   Пробив бархатный синий плащ и лютню, стрела на добрый дюйм  вонзилась
Вайде в ягодицу и застряла там на всю длину узкого наконечника.
   - Ну помогите же, что ли!
   Иваш  вдруг  захихикал  самым  глупым  образом,  а  затем   и   вовсе
расхохотался. Жуга присел на колени, ухватился за древко и одним быстрым
движением выдернул стрелу. Жалобно тренькнули струны. Рифмач дернулся от
боли, зашипел, рванулся  было  сесть,  да  вовремя  одумался  и  остался
лежать. Схватился за ремень и потянул к себе лютню.
   - Лютню сволочи! - взревел он. - Лютню пробили!
   Иваш от смеха начал икать. Даже Жуга не выдержал и улыбнулся.
   - Новую купишь, - сказал он.
   - Лютню?! - взвыл рифмач.
   - Ну не задницу же! Считай, что дешево отделался: похромаешь с месяц,
и всего делов-то... Ну-ка, повернись. Иваш, свяжи  покамест  того...  Да
осторожней там с мечом-то!
   Иваш кивнул, поймал брошенную травником веревку и ушел.  Бинтуя  рану
рифмача, Жуга поймал себя на мысли,  что  Вайде  и  впрямь  удивительно,
просто невероятно повезло - плохой прицел, нетвердая рука, слабый лук  и
гладкий, без зазубрин наконечник - все вместе,  плюс  послужившая  щитом
лютня привели всего лишь к легкому  ранению.  Кончив  возиться  с  раной
рифмача, он встал и осмотрел кусты, неподалеку от которых и  подстрелили
Вайду.
   - Чего ты увидел-то? - спросил он. - Зачем звал?
   - Вон там, - кривясь и морщась, махнул рукою тот. - Да ты  сам  поди,
взгляни.
   Жуга раздвинул плотные колючие заросли, недобро хмыкнул и поджал губы
-  заросшие  травой  и  кустарником,  там  выстроились  в   круг   шесть
груботесанных камней. Еще один, самый большой, стоял в его центре, мягко
мерцая в темноте.
   - Час от часу не легче... - пробормотал Жуга и шагнул вперед.
 
*** 
 
   Некоторое время два странника молча стояли у дольмена.
   - Оно светится, - осторожно  потирая  свою  рану,  вполголоса  сказал
рифмач.
   - Я вижу, - кивнул в ответ Жуга. Обошел камень  кругом,  потер  рукой
подбородок. - Странно...
   Он  протянул  руку,  и  мерцающее  белое  пламя  алтаря  как  паутина
потянулось вслед за растопыренными пальцами.  Тонкий  и  противный  писк
возник в ушах и исчез за гранью слышимости, браслет травника остервенело
замигал, сбрасывая лишнее волшебство. Жуга нахмурился, растер  мгновенно
занемевшую ладонь, вылез из кустов и направился к лежавшему  без  памяти
солдату,  рядом  с  которым,  с  веревкой  в  руках  в   нерешительности
переминался Иваш: меч на  руках  пленника  не  желал  распрямляться,  да
притом еще - зарылся в землю  рукоятью,  видимо,  на  случай  внезапного
бегства. Впрочем, Жуга не особенно удивился бы, даже если б Хриз  пустил
корни. Корней, однако, у  меча  не  оказалось,  и  клинок,  почуяв  руку
травника, мгновенно развернулся узкой пружиной и  послушно  скользнул  в
ножны.
   Иваш,  оторопело  раскрыв  рот,  таращился  то  на  меч,  то  на  его
владельца. Сглотнул и потер ладонью полосу на шее.
   - А... Это...
   - Ну, чего уставился? - сказал недовольно  Жуга,  кивнул  на  лежащее
тело, буркнул: "Вяжи" - и зашагал обратно к каменному кругу.
   Вайда между тем уже самолично исследовал найденный алтарь -  опасливо
тыкал пальцем в холодный камень, после чего долго тряс рукой и ругался.
   - Колется, - пожаловался он.
   - Я знаю. Отойди.
   - Почему он горит?
   - Кто-то не закончил колдовство.
   Травник долго стоял, закрыв глаза,  затем  вдруг  зашептал.  Короткие
отрывистые  фразы,  казалось,  целиком   состоящие   из   междометий   и
восклицаний. Вайда почувствовал себя неуютно и поспешил отойти  подальше
от камней, но поднял взгляд и замер, где стоял.
   Светящийся туман над камнем в центре заклубился, вытягиваясь вверх  и
постепенно обрисовывая контуры неясной человеческой фигуры, облаченной в
долгополый плащ. Рифмач почувствовал, как им овладевает паника; Жуга  же
остался недвижим, даже меч из ножен не вынул. Фигура между тем  утратила
прозрачность, проступили черты лица. Пришелец встряхнулся, огляделся  по
сторонам, мягко и бесшумно спрыгнул  с  алтаря  на  землю  -  колыхнулся
рваный серый плащ - и  зашагал  прямиком  на  Вайду  через  луг.  Рифмач
попятился, поднял руку, чтоб перекреститься, но споткнулся, упал  и  тут
же взвыл от боли в простреленной заднице.
   - Ай, чтоб тебя!
   Пришелец же, не обращая на него  ни  малейшего  внимания,  неощутимо,
словно облако прошел сквозь лежащего  поэта  и  неторопливо  двинулся  к
дороге, становясь по пути все бледней и прозрачнее,  а  вскоре  и  вовсе
исчез. Совсем. Даже пыли не осталось. И алтарь погас.
   Вайда поскреб в затылке.
   - Ну, дела! - Он посмотрел на травника. - Кто это был?
   - Не узнал? - устало отозвался тот. - Стрелы ловить  меня  заставлял.
Помнишь?
   - Ах, черт. А ведь верно... Как ты это сделал?
   - Похоже, он пришел сюда. Недели две тому назад. Откуда - я не  знаю,
но ты видел, как. А кто-то, может даже - Роджер, тоже захотел взглянуть,
как это было, да видно, не  успел.  Попал  в  засаду.  Я  просто  сделал
видимым...
   - Эй, Жуга! - окликнул травника Иваш. - Тут этот, связанный  который,
оклемался. Чего с ним делать-то?
   - Тащи сюда.
   Подгоняемый тычками в спину, пленник подошел  и  встал,  пошатываясь.
Глаза его бегали. Был он худ, даже костляв, с бледным,  почти  безбровым
лицом, заросшим однако на удивление густой бородой.  На  виске  неровной
струйкой запеклась кровь.
   - Звать как? - сухо спросил травник, смерив подошедшего взглядом.
   - Радован, - ответил тот. Говорил  он  глухо,  словно  бы  куда-то  в
бороду.
   - Где лошади?
   Тот мотнул головой в сторону кустов.
   - Дорогу в замок знаешь?
   - Знаю.
   - Проведешь нас туда?
   - Никак не можно, -  пленник  шмыгнул  носом.  -  Потому  как  охраны
много... И вообще...
   - Ты чего задумал-то, а, Жуга? - спросил рифмач. - Или совсем с  горя
умом тронулся? Чего мы сделать-то сможем, если даже внутрь и попадем?
   - Не знаю, - вздохнул Жуга. -  Одна  осталась  ниточка,  -  помолчав,
добавил он. - Если они живы, то их ведут  в  замок.  Может,  еще  успеем
догнать, тогда и размотаем весь клубок.
   - Ага, - угрюмо бросил Вайда. - Или захлопнем мышеловку... в  которую
сами же и залезем.
   Травник поднял голову.
   - Я не мышь, - сказал он. - Я Лис.
 
*** 
 
   Первым делом все трое переоделись, содрав одежду с убитых стражников.
Пришлось помучиться - у двоих она была безнадежно испорчена.
   - Не мог поаккуратней... -  проворчал  рифмач,  расправляя  на  земле
разрубленный на две неравные половины трофейный жупан.
   Жуга, не прерывая работы, кивнул через плечо на свой меч.
   - Его благодари. Раздень, вон, того, с дротиком...
   У травника были свои заботы - все  сапоги  оказались  ему  безнадежно
велики; он разорвал одеяло и теперь сооружал обмотки.
   Еще одни штаны оказались испорчены по совсем другой причине,  хотя  и
были бы вполне пригодны после стирки,  но  взять  их,  разумеется,  тоже
никто не пожелал.
   - Запомните их лица, - сказал напоследок Жуга, приторачивая  к  седлу
свой заплечный мешок.
   - Что... всех? - опешил Иваш.
   - Можешь выбрать того, что по нраву, - криво усмехнулся тот.
   - Зачем?
   - Потом поймешь.
   Он  огляделся,  поднял  с  земли  тяжелый  палаш  одного  из  пятерых
наемников, с минуту смотрел на него, вертя так и  этак,  затем  забросил
его в кусты и вынул  из  ножен  свой  меч.  Сосредоточился:  "Ну,  Хриз,
давай!"Клинок растекся, замерцал, и  через  несколько  мгновений  принял
точное подобие меча наемника. Лис, казалось,  подмигнул  ему  с  клинка.
Травник поднял взгляд на стоявшего рядом пленника.  Челюсть  у  Радована
медленно отвалилась.
   - Понял? - веско сказал Жуга.
   - Понял... - облизав пересохшие губы, тихо ответил тот.
   - Вот то-то. Лезь в седло.
   Под утро вышли в путь.
   Они не