.
Крона желтела спелыми желудями. Балаж лежал,  глядя  вверх,  и  грустные
думы его постепенно  уходили,  словно  некое  умиротворение  было  здесь
разлито в воздухе, стекало вниз по могучему стволу дерева и  расходилось
окрест. Балаж задремал и не сразу заметил, как подошел Реслав.
   - Зачаровало? - спросил  он  так  неожиданно,  что  Балаж  вздрогнул.
Сбросив хворост наземь, Реслав отряхнул рубаху и покосился наверх.  -  И
то сказать, дивное место. Заповедное... Слышишь - птицы не поют?  То-то!
- Он улыбнулся по-доброму. - Ну, подымайся. Кажись, кресало-то у тебя  в
мешке?
   Балажу стало неловко, что он разнежился здесь, в то время,  как  двое
друзей обустраивали ночлег; он встал и принялся помогать.
   Развернули одеяла. Чуть  в  стороне  Реслав  потоптался,  потянул  за
траву, и толстый пласт дернины  отвалился  в  сторону,  обнажив  старое,
полузасыпанное кострище. Валежник сложили туда, надергали из-под дубовых
корней сухого мха. Жуга не появлялся.
   - Слышь, Реслав, - позвал Балаж.. - Вот мы с тобою идем сейчас,  куда
Жуга скажет, а кто он есть такой? Откуда взялся? Почему ты его слушаешь?
Зачем он мне да Довбушу помочь решил?
   Реслав помолчал, сломал сухую ветку. Почесал ею в затылке.
   - Не трогай ты его, Балаж, -  наконец  сказал  он.  -  Чужая  душа  -
потемки, а что я знаю о нем -  то  пусть  при  мне  и  останется.  Время
покажет, кто чего стоит. Я ведь и сам его только на  днях  повстречал  -
недели не прошло. Странный он человек,  ты  не  смотри,  что  молодой  -
жизнью он ломаный, это верно говорю. И  сила  в  ем,  даже  для  меня  -
чудная,  непонятная.  Наговоры  -  и  те  по-разному  творим...  Да  где
огниво-то твое?
   Балаж с головой залез в мешок, перебирая припасы, ругнулся.
   - Никак не найду... - пропыхтел он.
   - Э-э, захоронил! - укоризненно бросил Реслав. - Дай я.
   - А вот, когда чудеса творятся, как это у вас выходит? -  вернулся  к
прежнему разговору Балаж.
   - Чудеса-то? - хмыкнул Реслав. -  Да  тут,  вроде,  просто...  Только
слова надо верные сказать, ну, вроде как  имя  угадать  чье-то.  Наговор
составишь, а  после  цвет  измыслить  надо  подходящий.  Ежели  особливо
трудное дело - то сразу два цвета или три...
   - Да как же угадать-то?
   - Помнить надо, думать, просчитать... Жуга, вон - у него  это  как-то
само собою выходит, и не поймешь даже, как. А я порой не могу все вместе
подобрать, а порой - сил не хватает.
   - Сил? - опешил Балаж.
   - Ну, да! Человек, он,  ну,  как  кувшин,  что  ли,  с  водой.  Когда
наполнится, когда прольется. Чудеса-то сами не выскочат, не грибы,  чай.
В человеке начало берут. Потому и руки тут важны - сила-то через  пальцы
течет.  Видал,  как  Жуга  пальцы-то  складывал  давеча?  Большие   силы
сдерживал - по кругу они ходили, из руки в  руку.  Малую  толику  только
выпустил, а ежели бы все вырвались - не знаю, что и было  бы...  Жуга  -
это, друг мой, умелец! Да... Да куды ж ты запихал-то его?!
   Потеряв терпение, Реслав схватил мешок за углы и вытряхнул содержимое
на одеяло. Поворошил руками, поскреб в затылке.
   - Неужто забыли? - пробормотал  он,  потянув  к  себе  свою  котомку,
вытряхнул и ее тоже. - Твою мать... И впрямь - нету.
   - Может, Жуга взял?
   - Может быть. - Реслав покосился на полураскрытую третью  котомку.  -
Не хочется без спросу соваться... А, ладно, авось не осерчает.
   Осторожно выложив лежавшие сверху  связки  трав  и  кореньев,  Реслав
выгреб содержимое  его  мешка.  Глазам  их  предстала  россыпь  странных
предметов  -  какие-то  замысловатые   деревянные   закорючки,   горстка
разноцветных камушков, кожаный ремешок, завязанный затейливыми узелками,
кроличья лапка, знакомый уже Реславу  нож,  кое-какая  провизия,  клубок
смоленой дратвы  с  шилом,  камышовая  пастушеская  свирель,  и  браслет
тускло-зеленого металла  без  разъема,  увешанный  по  ободу  маленькими
непонятными мисюрками. Огнива не было.
   Балаж потрогал лапку, отложил в сторону краюху хлеба, потянул руку  к
браслету. Отдернул, словно уколовшись, удивленно посмотрел  на  Реслава.
Реслав нахмурился, поднял браслет.
   Он был чуть овальным, размером как  раз,  чтобы  прошла  кисть  руки.
Держать его было занятно и немного  боязно  -  кончики  пальцев  ощутимо
покалывало, казалось, держишь в  руках  крапивный  лист.  Подвесок  было
девять - крестик, кольцо, бусинка, восьмерка,  и  совсем  уж  непонятные
фигурки. С внешней стороны в  оправу  был  вставлен  плоский,  синий  до
черноты камень, играющий поверху дивными  малиновыми  бликами.  Чарующая
его красота так заворожила обоих,  что  с  минуту  они  молча  сидели  и
разглядывали находку, вертя ее так и этак. Реслав ковырнул краешек камня
ногтем, хмыкнул.
   - Опал это, - сказал он наконец. - Редкостной красивости камень...  А
вот из чего браслет сделан - не ведаю: сплав это какой-то. Ну, вот  что,
давай-ка обратно все сложим.
   - Давно пора, - послышалось вдруг за их  спинами.  Оба  вздрогнули  и
обернулись.
   Прислонившись к дереву и сложив руки на груди, там стоял Жуга.
   - Наигрались? - хмуро спросил он. - Что нашли? Половину - мне.
   У ног его стоял котелок с водой, лежала охапка каких-то  трав.  Никто
не слышал, как он подошел. Реслав покраснел до корней  волос,  закряхтел
смущенно. Балаж готов был провалиться сквозь землю.
   - Огниво мы искали, - сказал Реслав, запихивая вещи обратно в  мешок.
- Ты не потерял, часом?
   - Я и не брал, - ответил Жуга. - Зачем оно мне? Да и тебе тоже  ни  к
чему. Дай сюда. - Он взял котомку, завязал ремень. - Помнишь  вязанку  у
Довбуша? Чего ж тебе еще надо... Разжигай, я сейчас,  только  с  травами
управлюсь.
   - А ведь и верно! - спохватился Реслав. - Сколько  времени  прошло  -
должно сработать... Ты какой цвет подбирал?
   - Зеленый! - донеслось из-за дерева.
   На инцидент с мешком Жуга, казалось,  даже  не  обратил  внимания,  а
может, просто не хотел заводить разговор.
   Балаж тоже подошел к кострищу.
   - О чем это вы толковали? Какое время прошло?
   - А? - оглянулся Реслав. - Время? Да  видишь  ли,  наговор  действует
один только раз. Чтобы он потом снова  заработал,  надобно,  чтобы  срок
миновал, чтобы сила накопилась. Думаю, сейчас получится.
   Реслав  сложил  ветки  шалашиком,   нахмурился,   припоминая   слова.
Представить в лесу зеленый цвет было проще простого. Он вытянул  руки  и
приказал:
   - Виттеро-авата-энто-распа!
   Балаж вытаращил глаза. Результат превзошел все ожидания: куча дров  в
едином порыве взметнулась вверх, словно подброшенная невидимой рукой,  и
со стуком запуталась в  раскидистой  дубовой  кроне.  Через  миг  сверху
дождем посыпались палки, сучья, листья и  желуди.  Реслав  охнул,  когда
узловатый сук треснул его по лбу, и с гудящей головой сел на землю.
   - Ишь ты... - ошеломленно пробормотал он, потирая ушибленный  лоб.  -
Вот ведь...
   Показался Жуга с каким-то мохнатым корнем в  одной  руке  и  ножом  в
другой.
   - Что у вас тут? - спросил он. - Не загорается, что ли?
   Реслав лишь помотал головой. Жуга пожал плечами, положил нож и корень
на траву. Вытер руки, собрал рассыпанные щепки.
   - Виттеро-авата-энто-распа!
   Повалил  дымок,   костер   вспыхнул,   запылал   -   успевай   только
подкладывать. Реслав  покачал  головой,  пробормотал:  "А  все-таки..."и
занялся готовкой.
   ... Кашу съели быстро. Очистили котелок, облизали ложки. Жуга отослал
балажа за водой, и когда  котелок  снова  нагрелся,  стал  складывать  в
кипяток травы. Реслав лениво наблюдал, похрустывая малосольным  огурцом,
как вдруг рванулся и перехватил руку  Жуги  с  зажатым  в  ней  знакомым
раздутым корневищем. Огурец бултыхнулся в котел.
   - Эй, эй, ты что делаешь! - воскликнул  Реслав.  -  Это  ж  цикута  -
отрава, каких поискать! С ума сошел?
   Напрягшийся было Жуга расслабился, затряс головой.  Высвободил  руку,
брезгливо выудил из воды огурец.
   - Ну, напугал, Ирод, - выдохнул он и бросил корень в  котел.  -  Чего
разорался-то? Ну, верно, вех это,  отрава.  Да  много  ли  ты  в  травах
смыслишь? Ведь яд от лекарства что отличает?  Количество.  Вот...  -  Он
помешал варево ложкой, бросил туда тряпку. - Ну-ка, скидавай  рубаху,  -
неожиданно потребовал он.
   - Зачем?
   - Скидавай, говорю.
   Реслав отложил многострадальный огрызок огурца, потянул через  голову
рубашку. Показалась широкая мускулистая  спина  с  дюжиной  разновеликих
ссадин и ушибов. Почти все уже стали подживать, но две рваные  раны  под
лопаткой, оставленные ржавым  гвоздем,  загноились  и  покраснели.  Жуга
потыкал в них соломинкой. Реслав поморщился.
   - Больно?
   - Не... Терпеж-то есть...
   - "Терпеж-то есть", - передразнил  Жуга.  -  Балда  ты,  Реслав.  Что
верно, то верно - ежели корень веха слопать,  дуба  дашь.  А  коль  рана
воспалилась, да жар пошел - приложи отвар, да с  умом  приготовленный  -
все вытянет-вычистит сам собой... Ну-ка, повернись.
   Жуга выловил из котелка тряпицу, протер обе раны,  наложил  примочку.
Узкой полосой чистой ткани Реславу обвязали грудь и  спину,  перебросили
край через плечо.
   - Завтра снимешь, а пока поспишь на брюхе.
   Выудив еще один клок, Жуга сложил ткань вчетверо, закатал  штанину  и
перевязал колено. Мелькнула узкая, распухшая от давности ссадина.  Балаж
смотрел во все глаза.
   - А это что ж не заживает? - спросил он.
   - Эту рану, - невесело усмехнулся Жуга, - так просто не залечишь.
   Реслав нахмурился, мучительно припоминая, где он  мог  видеть  раньше
нечто подобное, и вдруг вспомнил, как его приятель,  молотобоец  Микита,
оступившись, угодил голой рукой на раскаленную докрасна болванку.
   - Ожог это, - хмуро сказал Балажу Реслав, - и  сильный  притом.  Так,
Жуга?
   Тот нахмурился, ничего не сказал.
   - Где ж тебя так прижгло? - поразился  Балаж.  -  С  огнем-то,  брат,
поосторожней надо... Вона, костер-то...
   Жуга вскинул голову. На лице его заходили желваки.
   Вытянув длинную руку, он  взял  свой  посох,  концом  его  разворошил
полупогасший костер. Тлеющие красными точками,  угли  рассыпались  узкой
дорожкой. Реслав никак не мог взять в толк, что тот собирается делать.
   - Осторожней, говоришь? - с непонятной злостью сказал Жуга. - Я  тебе
покажу сейчас, что такое огонь...
   И прежде чем кто-то успел его остановить, ступил босой ногой на угли.
Балаж ахнул, метнулся было к нему, но  Жуга  уже  шел  по  алой  дорожке
неспешным шагом. Похрустывали под ногами  угольки,  мигали,  вспыхивали,
синими язычками лизали растрепавшиеся бахромой штанины.  Жуга  дошел  до
конца, вернулся и сошел на траву. Балаж и Реслав переглянулись.
   - Может, хватит расспросов? - язвительно произнес  Жуга,  вытер  ноги
рукою, улегся и потянул на себя одеяло. - Давайте спать. Поздно уже.
   Балаж молчал, потрясенный.
   - А ты говоришь - костер... - сказал ему Реслав,  и  тоже  залез  под
одеяло.
   Под шелест листвы все трое вскоре погрузились в сон.
 
*** 
 
   Реслав проснулся, как от толчка, среди ночи. Сел, поежился от  сырого
холодка, огляделся. Ночь выдалась  ясной.  Над  головой  черным  куполом
висело звездное летнее небо. Луна была ущербной.
   По правую руку мирно сопел во сне Балаж. Слева лежало лишь скомканное
одеяло.
   Жуга исчез.
   Реслав посидел некоторое время, глядя в темноту и  гадая,  что  могло
его разбудить. Уж во всяком случае, не Жуга - тот  двигался  тише  мыши.
Внезапно Реслав осознал, что в ночи раздается  какой-то  тихий,  неясный
звук. Он прислушался.
   Где-то далеко, тонко и печально пела свирель.
   Реслав осторожно выбрался из-под  одеяла,  отполз  в  сторону.  Балаж
заворочался, но не проснулся, лишь закутался  поплотнее.  Реслав  встал.
Вчерашняя повязка присохла к спине, раны  под  ней  зудели  и  чесались.
Реслав повел плечами - терпимо...
   Углубился в лес.
   Дубовая роща ночью выглядела призрачно и таинственно.  Серебрились  в
свете луны массивные шершавые  стволы.  Было  тихо,  лишь  ручей  журчал
неподалеку, да похрустывали изредка сучья под ногой. Реслав спустился  в
ложбину, перебрался на ту  сторону.  Прислушался.  Звук  стал  яснее,  и
Реслав двинулся вперед, осторожно ступая и глядя под ноги: в этих местах
он еще не бывал.
   Мелодия лилась, тихая и холодная, как  лунный  свет,  то  замирая  на
низкой ноте, то призывно  взлетая  и  рассыпаясь  легкой  трелью,  звуки
сталкивались, кружились, сбегали вниз, вторя  переливам  оставшегося  за
спиной ручья, умирали, чтобы воскреснуть и воскресали, чтобы умереть.  У
Реслава защемило сердце. Он вдруг почувствовал  себя  безумно  одиноким,
внимая голосу ночи, и невольно  ускорил  шаги,  идя  на  этот  странный,
чарующий зов.
   Вскоре музыка уже раздавалась так близко, что Реслав стал  хорониться
за деревьями и, выглянув из-за второго или третьего ствола,  понял,  что
пришел.
   Здесь была большая, совершенно круглая поляна, по краям  которой,  на
равном расстоянии друг от друга росли исполинские дубы. На самой  поляне
не было ни кустика,  ни  деревца,  лишь  короткая  ровная  трава.  Кроны
деревьев  смыкались  правильным  кольцом,  и  лишь  в  центре  виднелось
звездное  небо.  Реславу  показалось,  что  он  попал  в  храм   -   так
величественно выглядело это место. Он затаился, внимая терпким,  летучим
звукам, и вгляделся в темноту.
   Дубов было девять. Между двумя из них промежуток был  гораздо  больше
других, словно еще одно дерево росло когда-то здесь. Но дерева не  было.
Вместо этого там стоял Жуга.
   В лунном свете он не казался рыжим, скорее - седым. Худой и  длинный,
Жуга стоял неподвижно, и лишь пальцы его рук танцевали, плели мелодию из
тонкого камышового стебля.  Реслав  утратил  чувство  времени  -  прошло
минут, наверно, пять, а может - целый час,  как  вдруг  музыка  смолкла.
Жуга опустил свирель.
   Несколько мгновений царила тишина, затем в ночи раздался вдруг тихий,
бесцветный голос.
   - ты звал меня, - сказал он. Не спросил, не ответил, просто - сказал.
Реслав напряг взор, и ему показалось, что  посреди  поляны  шевельнулось
что-то, мерцая серебристой звездной пылью.  Оно  двигалось,  сливаясь  с
темнотой, в воздухе возникали и тут же таяли, подобно стихнувшей  только
что мелодии, полузнакомые очертания: неясный абрис человеческой фигуры в
длинном плаще, белая цапля, раскинувшая крылья, олень -  ветвистые  рога
вдруг слились в один длинный и прямой на широком конском  лбу,  завились
двумя бараньими кренделями... Снова не разбери-поймешь, кто...
   - Я звал тебя, Авелиста, - подтвердил Жуга.
   - ты все еще пытаешься угадать мое имя
   - Я не теряю надежды, Армина. Я знаю, на какую букву гадать.
   - ты дерзок
   - Это так, Аставанна. Иначе ты не пришла бы ко мне в  моем  последнем
сне.
   - чего ты хочешь
   - Помоги мне, Араминта.
   - не могу
   - Тогда ответь на мои вопросы, Атахена.
   - спрашивай
   Жуга помолчал, раздумывая.
   - Ты знаешь, кто идет за мной? - спросил он.
   - да
   - Знаешь его имя?
   - нет
   Жуга опять промолчал. Переложил свирель из руки в руку.
   - Ты знаешь, за кем иду я, Алаванна?
   - да
   - Они связаны меж собою?
   - да
   - Я так и знал! - Жуга сжал кулаки. - Где мне его искать?
   - иди на закат
   - Это я знал и раньше! Куда именно?
   - ты узнаешь
   - Что он хочет?
   - все
   Жуга  постоял  в  угрюмом  молчании,  посмотрел  зачем-то  на   небо.
Серебряная тень пульсировала, мерцала неярко.
   - Я твое оружие, Аренита, но я тебе не принадлежу, - сказал Жуга. - Я
благодарен тебе, но не обязан. Твои цели - не мои  цели,  но  порой  они
переплетаются так  тесно,  что  я  не  могу  их  различить,  и  ты  этим
пользуешься. Скажи лишь, верну ли я потерянное?
   Голос некоторое время не отвечал.
   - рано или поздно все вернется на круги своя, - наконец, сказал он, -
старые боги уходят новые  рождаются.  жертва  может  стать  охотником  и
наоборот. ты звал меня но мы здесь не одни. у тебя  впереди  свой  путь.
близится утро я ухожу но мы еще встретимся. прощай.
   - Стой! Погоди! - Жуга метнулся вперед, сделал  несколько  шагов,  но
серебристая тень  уже  растаяла  в  воздухе,  как  соль  в  воде,  и  он
остановился. Постоял, глядя в землю, повернулся к лесу. Огляделся.
   - Реслав, ты, дурак? - окликнул он.  -  все  испортил!  Ну,  где  ты,
давай, вылезай...
   Реслав, чувствуя себя страшно неловко, вышел из-за дерева.
   - Я это... Я не знал, Жуга. Прости.
   - А... - махнул рукою тот. - Ладно... Я и сам  должен  был  смекнуть,
что ты придешь. А ты, оказывается, чуткий малый! Балаж-то спит небось?
   - Без задних ног.
   Жуга покивал задумчиво, посмотрел на Реслава.
   - А я тебя недоценил, - сказал он. - Хорошо, что ты пошел со  мной...
Помоги мне, Реслав.
   - Я? - опешил тот. - Кабы я мог...
   - Ты можешь. Если пришел на свирель, не испугавшись, значит,  можешь.
Будем друзьями, Реслав.
   Реслав,  несколько  робея,  пожал  протянутую  руку.  Жуга  улыбнулся
необычно по-доброму и как-то грустно.
   - Ну, идем.
   - Слышь, Жуга, - окликнул его Реслав. - А...  кто  это  был  там,  на
поляне? Хозяин?
   Жуга обернулся.
   - А? Хозяин? Нет, что ты... Это - древнее. Оно... - он замялся.  -  Я
как-нибудь потом расскажу. Реслав, ты в Маргене был?
   - Вестимо, был!
   - А я вот не был. И Балаж не был. Что там, как, я ничего не знаю.  Я,
если хочешь знать, вообще в городах раньше не бывал. Так что, ты  у  нас
теперь за старшого.
   - Ну, смотрите, - усмехнулся Реслав. - Коли так, слушаться  меня  там
как отца родного, ясно?
   - Да уж, не темно... А, вот и ручей уже!
   Оба напились воды, умылись. Небо уже посерело,  на  востоке  занялась
заря. Растолкали Балажа.
   - Эк вы, охламоны...  -  проворчал  тот,  широко  зевая.  -  В  такую
кромешную рань подняли... Выходим, что ль?
   - С рассветом пойдем. - Жуга взял  котелок,  ушел  за  водой.  Реслав
раздул костер, вспомнил при этом о вчерашнем происшествии и, когда  Жуга
вернулся, спросил:
   - Такая нелепица тут, Жуга. Помнишь наговор вчерашний?
   - Ну.
   - Я ведь, вроде, все правильно сказал... Да только дрова, вишь  ты  -
нет, чтоб гореть - вверх понеслись. С чего бы, а?
   - Вот как? - Жуга поднял бровь. - Забавно... А я-то думаю, что за шум
был. Ты какой цвет выбрал? Зеленый?
   - Зеленый. Может, твой наговор только для одного человека годен?
   - Может быть... - Жуга бросил устанавливать котелок над огнем,  потер
подбородок. - Вверх, говоришь, полетели?
   В голове у Реслава что-то щелкнуло; он вдруг ясно вспомнил, для  чего
затеял тогда Жуга ворожбу на дворе у Довбуша, и изумленно  покосился  на
приятеля.
   - Чудно...  -  пробормотал  тот,  тряхнул  рыжей  головой,  улыбнулся
виновато. - Я не знаю, Реслав. Как-нибудь потом разберемся.
   Больше об этом  не  говорили.  В  котелке  заварили  душистый  взвар,
добавили меду из глиняного горшочка - Довбуш дал в  дорогу.  Каких-таких
трав Жуга понапихал  в  котел,  друзья  не  знали,  но  в  голове  сразу
прояснилось,  остатки  сна  улетучились  без  следа.  Быстро  собрались,
закрыли черную проплешину дерном. Напоследок сняли  с  Реслава  повязки.
Ткань  побурела,  напиталась  гноем,  зато  раны  были  чистыми.   Балаж
уважительно промолчал. Жуга кивнул довольно, поднял посох.
   - Ну, двинули, - скомандовал на сей раз Реслав.
   - Далеко Марген-то? - полюбопытствовал Балаж.
   - К полудню там будем, - Реслав обернулся на Жугу. - Куда пойдем  там
сперва?
   - На базар, - ответил тот.
   - На базар? - опешил Балаж. - Это так ты хочешь Ганну искать?! Да что
нам делать там, на базаре-то?!
   - Смотреть. Слушать.
   - А еще что?!
   Жуга посмотрел ему в лицо, криво усмехнулся:
   - Молчать.
 
*** 
 
   Незадолго до полудня, как и  предсказывал  Реслав,  показались  cерые
стены, островерхие крыши и шпили Маргена. Город был не то, чтоб очень уж
велик, но для Жуги и Балажа и такой был в  диковинку.  Балаж  был  здесь
всего раза три до этого, Жуга же вообще видел город впервые.
   - Экая громадина, - пробормотал он. -