орога, так что используй возможность отдохнуть до конца.
     - Ну раз так, - протянул я, рассматривая девушек, скромно потупивших глаза, - тогда меня вон та, крайняя, устроит...
     Шахзаде взглянул в указанном направлении:
     - Светлую предпочитаешь?
     - Всегда был неравнодушен к блондинкам.
     - Бери, до утра она твоя, - кивнул шахзаде, - но настоящему мужчине одной женщины мало, поэтому я оставляю тебе еще вот эту, уроженку Йемена.
     Шахзаде указал на статную красавицу цвета эбенового дерева:
     - В твоей стране такие редкость.
     Да уж, в тех местах, где я до недавнего времени проживал, негритянки действительно были экзотикой. Негров - тех хватало. Особенно в последнее время. Так что лет через пятнадцать, я думаю, никого уже не будут удивлять негритянки на улице. "Есть женщины в русских селеньях", которым все равно с кем жить - с соплеменником ли, лицом кавказской национальности или каким-нибудь сенегальцем, и они быстро заполонят российские улицы темно- и чернокожими отпрысками. Как там у Бредбери? "И были они смуглыми и золотоглазыми..."? Так это про нас, цвет глаз сменить только...
     - Ну, я пошел. - Шахзаде решительно поднялся и побрел, спотыкаясь о разбросанные подушки, к выходу. - Смотри, - уже у дверей он погрозил мне пальцем, - чтобы девушки остались довольны.

***

     Я молча рассматривал оставшихся красоток, неподвижно стоявших посреди комнаты. Потом налил вина в пиалы и жестом предложил им присоединиться к моему дастархану. Пока девушки дегустировали вино, я разыскал затерявшийся в подушках мундштук и затянулся сладковатым дымком. Почувствовав, что воздух вокруг меня наливается слабой красноватой дымкой, я так же, жестом, предложил девушкам воспользоваться кальяном. Через какое-то время мы уже дружелюбно улыбались друг другу, а еще один кувшин вина вкупе с волшебным содержимым кальяна окончательно помог растаять холодку неловкости...

***

     Утро началось, как всегда в последнее время, с уже ставших привычными тычков. Я открыл глаза. Передо мной стоял, неодобрительно покачивая головой, Корасайоглы. И немудрено. Я и две нежно прижавшиеся ко мне девушки являли точную копию быстро промелькнувшего и так же быстро запрещенного к показу полупорнографического рекламного ролика о мужике, что пьет Тинькофф, пока остальные довольствуются нормальным пивом.
     - Спокойно, академик. - Я приподнялся, нашарил неподалеку кувшин с остатками вина и опростал его. - Теперь холодный душ, чашечку кофе, и я готов приступить к свершению подвигов во славу "и прямого и единственного".
     - Тебе следовало хорошо отдохнуть перед дальней дорогой, - все так же неодобрительно покачивая головой, произнес Корасайоглы.
     - Если это, по-твоему, не отдых, - я обвел рукой спящих среди подушек и кувшинов двух девушек, - то ты просто средневековый извращенец.
     - Пойдем, - маг резко повернулся и направился к выходу.
     Я с грустью взглянул на соблазнительно раскинувшиеся тела и последовал за магом.

Будни

     Корасайоглы пристроил меня к купеческому каравану, направлявшемуся куда-то в северо-восточном направлении. На полдороге я должен был расстаться с купцами и продолжить путь уже в полном одиночестве через пустыню Шараф.
     Я повторюсь: ничто так не побуждает к размышлениям и воспоминаниям, как дорога. Особенно на спине верблюда. Плавные колыхания этого корабля пустыни с утра до вечера с коротким перерывом на обед быстро привели меня к соответствующему философскому настрою. Перед глазами как наяву встало мое южное путешествие...

***

     - Еще раз! - требовательно крикнул оператор. - И постарайся не разворачиваться лицом к камере! Ты пока еще не в главной роли!
     Я покорно кивнул и полез на крышу полуразрушенного склада. Все это очень напоминало старый французский фильм с Бельмондо в главной роли, где он играл каскадера. "Чудовище", кажется...
     С той поры, как наш поезд остановился у перрона одного из городков юга России, и начались мои трудовые будни. Напрыгался и набегался я на всю оставшуюся жизнь. Кстати, прояснился и не совсем понятный поначалу альтруизм моего одноклассника Промыслина. Со знаменитостью, нанятой на главную роль, мы оказались одного роста и одного телосложения. А когда со мной поработали гримеры, то и внешностью мы стали достаточно похожи. По крайней мере, дальние планы я пахал за своего героя от и до. Знаменитости оставалось лишь делать умное и мужественное лицо в отдельных сценах, после того как я валился с крыши строения или грузовика, вламывался в окно дома в брызгах стекла или пролетал через кроны деревьев... В общем, те, кто смотрел вышеупомянутый фильм, легко представят, каким образом мне приходилось отрабатывать зарплату. Знаменитость же просиживала штаны в шезлонге рядом с оператором или Санькой Промыслиным, внимательно наблюдая, чтобы в кадре я выглядел помужественней.
     Обычно съемочный день начинался так: мы выезжали на натуру, где по сценарию знаменитость вела разговор с очередным другом, после чего шла сцена убиения данного друга нехорошими дяденьками с той стороны. На одни только съемки мертвых тел было сразу закуплено несколько ящиков "нашего томатного спонсора", которым, не скупясь, поливали "убиенных". За сценой убийства обычно шла сцена возмездия... Главный герой, аки архангел Гавриил, являлся среди нехороших дяденек и карал их на полную катушку. Каждое такое появление обязательно сопровождалось несколькими трюками, которые и приходилось отрабатывать мне.
     Кстати, и на друзьях главного героя Промыслин прилично сэкономил. Ассистенты еще в первый день приезда пробежались по тренажерным залам и барам, навербовав там местных начинающих бизнесменов, проходящих реабилитационные и восстановительные процедуры после неудачных бизнес-проектов типа контроля за тем или иным рынком или мини-маркетом. Эти ребята с чугунными мускулами бывших спортсменов-профессионалов бросились чуть ли не в очередь записываться для участия в съемках. Видать, решили Шварценеггеры доморощенные, что их моментально сделают русскими Терминаторами...
     В конце концов мне надоели сплошные забеги и прыжки на различные дистанции, и я попросил сценарий, чтобы попробовать понять, куда же меня занесло и когда все это закончится.
     Как и следовало ожидать, сценарий фильма не блистал оригинальностью. Незамысловатая история о контрак-тнике, прибывшем служить на юг и влюбившемся в местную уроженку из маленького, но очень гордого клана...
     На героине Санька также сэкономил. Жгучую брюнетку, долженствующую изобразить возлюбленную главного героя, подчиненные Промыслина выискали то ли в каком-то местном ночном клубе или кабаре, то ли в доме народного творчества, чудом продолжавшем существовать в наше нелегкое героическое время свершений во славу цивилизации с человеческим лицом.
     Претенденток, кстати, было несколько, но просмотр выиграла дама, явившаяся без влиятельного покровителя. Когда последние, бряцая килограммовыми золотыми цепями на мощных шеях, заявились в номер Промыслина на предмет выяснения отношений, Санька моментально вывернулся из щекотливого положения, грозящего нешуточным мордобоем, навешав лапши на уши друзьям разочарованных красоток: мол, фильм насыщен довольно откровенными эротическими сценами в духе Тинто Брасса, где главной героине предстоит сниматься без всяких дублерш.
     Естественно, новая девушка привлекла повышенное внимание к своей персоне нашего главного продюсера и режиссера Промыслина, а секретарь-референт отошла в тень, Лёлик была вне себя от ярости и изобретала планы отмщения. А избрала для своих откровений меня, видимо памятуя о нашем более чем близком знакомстве в поезде. Так что мне приходилось пахать, как папе Карло: днем - на съемочной площадке, а вечером - в номере гостиницы, где меня встречала кипящая от негодования секретарь-референт...

***

     - Пошли ужинать, Максум! - раздался крик от соседнего костра.
     Я поднялся, отгоняя прочь мысли о недавнем прошлом, и направился к купцам. Тащился я с этим караваном уже пять дней. Ни купцы, ни караван-баши не торопились. Купцы удачно распродались в Карнаке - столичном городе Магриба - и теперь возвращались домой. Сегодня была наша последняя совместная стоянка. Завтра утром караван поворачивал на восток, а мне предстоял путь по совершенно безлюдной холмистой местности в полном одиночестве.
     - Что тебя понесло в эти земли? - Караван-баши подвинул мне щербатую деревянную чашку с дымящейся шурпой.
     - Дела, - я неопределенно пожал плечами. Корасайоглы запретил мне делиться с каждым встречным целью моей миссии.
     - Понятно, - многозначительно поднял брови караван-баши. - Просто так туда ни один дурак не полезет.
     - Что? Так опасно? - полюбопытствовал я.
     - Шайтан его знает, - в свою очередь пожал плечами караванщик. - Если бы оттуда кто-то вернулся и рассказал...
     - А много народа сгинуло в тех краях?
     - Я сам провожал четыре раза воинов шахзаде Темира до этих мест, но с той поры они мне в городе не попадались.
     - Так, может, их шахзаде отправил куда-нибудь в другое место?
     - Все может быть, - философски произнес караван-баши. - Вот только я ни за какие деньги не полез бы туда...
     - Но почему эти земли пользуются такой дурной славой?

***

     Мне позарез надо было узнать, что меня ждет впереди. Корасайоглы на все мои вопросы отмалчивался и лишь один раз сказал:
     - Все, что мне известно, может оказаться ложным или устаревшим, так зачем я буду забивать тебе голову?
     - Но хоть что-то я должен знать?!
     - Ты и знаешь. Дорога твоя все время должна лежать на север. Имя возлюбленной шахзаде Темира тебе тоже известно. Что тебе еще надо?
     - Информация мне нужна. - Я посмотрел на непроницаемое лицо придворного мага. - Ты же должен соображать, что без знания тех мест у меня практически нет никаких шансов выполнить поручение?
     - Те, кто шел до тебя, знали все, но это мало им помогло.
     - Откуда ты знаешь?! - непрошибаемое спокойствие Корасайоглы начинало меня бесить. - Может, они спокойно отъехали подальше и живут в свое удовольствие? - Я взвесил на руке выданный мне кошель с деньгами. - Этого должно хватить на безбедную жизнь?
     - С лихвой, - кивнул маг. - Вот только они вряд ли успели прокутить или прожить выданное им золото...
     - Да с чего ты взял?!
     - Как-никак я маг и довольно неплохой, - надменно произнес Корасайоглы. - Я наблюдал за посланными, и тебя буду держать в сфере своего внимания. И могу с уверенностью заявить, что все они мертвы.
     На такой оптимистичной для меня ноте и завершился мой последний разговор с придворным магом.

***

     - Когда-то там жили люди, и на границе с пустыней стоял довольно большой город. - Караван-баши уселся поудобнее и огладил свою бороду. - Я сам не раз водил караваны в Кайсаабад... пока однажды в тех местах не сгинул мой друг. Он тоже водил караваны и знал те места как свои пять пальцев.
     - Так, может, его караван угодил к разбойникам и никому не удалось спастись?
     - Может быть, - кивнул караван-баши, - хотя разбойники почти всегда отпускают плененных купцов за выкуп. А в его караване были довольно богатые люди.
     - Разбойники бывают разные, - возразил я караван-баши. - И потом купцы могли не уцелеть при захвате каравана.
     - Могло быть и так и эдак, - опять пожал плечами караванщик, - но после каравана моего друга в тех местах исчезли еще два больших и богатых обоза... вместе с хорошей охраной... Назад не вернулся никто, и из Кайсаабада перестали ходить караваны к нам. Слава Аллаху, я тогда был далеко на востоке, и меня миновала эта беда.
     - И никто никак не смог объяснить случившееся?
     - Никто, - лаконично ответил караванщик.
     - Но что там было раньше, ты можешь рассказать? Мне завтра двигаться в те края и хотелось бы хоть что-то узнать...
     - Ничего интересного, - покачал головой караванщик. - Пешком тебе понадобится два дня, чтобы добраться до Кайсаабада, за ним лежит пустыня Шараф с несколькими оазисами, где раньше тоже жили люди. Что там дальше - я не ведаю.
     - Постой, постой, - нахмурился я. - Пустыня Шараф, если не ошибаюсь, входит во владения отца Темира, шаха Гарзинкула. По крайней мере, я так слышал во дворце.
     - А про Йемен ничего не слышал? - усмехнулся караван-баши. - Тамошний шах сильно удивился бы, узнай, кому принадлежат его земли.

Кайсаабад

     Караван-баши не солгал - к концу второго дня пути на горизонте появились белые иглы минаретов, а потом и сам город Кайсаабад.
     Шагая два дня по безлюдным местам, где даже родники встречались не чаще одного-двух за день, а из растительности попадались лишь редкие искореженные акации, пыльная голубоватая полынь и зонтики высохшей ферулы, я поначалу был напряжен и готов к любым неожиданностям. Однако по прошествии первых суток расслабился. Никто не покушался на одинокого путника со старой котомкой. Ни разбойники, ни демоны, если они действительно водились в этой местности, не проявили никакого интереса к моей персоне. Да и что с меня было взять? Штаны, оставшиеся на мне единственным свидетельством моей принадлежности к иному миру, или потертый халат, которым снабдил меня Корасайоглы? Поначалу он хотел выделить мне полное облачение воина с доспехами, мечом и прочими изысками, но я решительно воспротивился. Как представил, что буду тащить на себе всю эту тяжесть, да еще в страшную жару... Лучше уж обойтись минимумом. От оружия я отказался по той же причине. Фехтованием заниматься мне не приходилось, и тащить саблю, чтобы любой встречный мог отобрать ее да еще и накостылять по шее, если не хуже, не имело смысла. Единственное, что я согласился взять, - это кинжал бедняги-рыцаря да стилет, который как раз уместился за голенищем ичигов. Стилет можно было использовать как дорожный нож, а кинжал мог понадобиться для рубки дров и на случай нападения какого-нибудь дикого зверя. Корасайоглы, правда, предложил на этот случай лук, но лучник из меня такой же, как и фехтовальщик. Вот от арбалета я бы не отказался, там особого умения не требуется, но, к сожалению, его еще не успели здесь изобрести.
     Так и вышел я в дальнюю дорогу практически безоружным. Почему вышел, а не выехал? По той же самой причине, по которой ранее отказался от серьезного оружия. Чтобы ехать, нужно хотя бы знать, с какой стороны подходить к лошади, а для меня что трензеля, что шенкеля - все едино. Лошадей я видел только в кино и цирке. Ехать же на ишаке - так здесь называли ослов - отсоветовал сам маг. Кроме того, что за ним тоже нужен почти такой же уход, как за лошадью, это животное обладает непредсказуемым нравом и слишком громким голосом.
     А на своих штанах я настоял по одной простой причине. На местной одежке совершенно отсутствовали карманы, а носить кошель с золотом напоказ, привязанным к поясу, мне не хотелось.
     Так вот, караванщик оказался прав. Город был абсолютно пуст. Как будто все население в один прекрасный день собралось и отправилось в иные места. И не было никаких признаков насильственной чистки строений. Просто ничего не было. Пустые дома, и все. Пока не стемнело, я обошел немало строений, но везде меня встречали стерильные чистота и пустота. И вот чистота-то и была единственным непонятным и настораживающим моментом. Согласен, людям могло просто надоесть жить в этих местах, или их могла согнать с насиженных мест болезнь... Но освободить все подчистую перед уходом? Хоть что-то, но должно было остаться... пыль например...
     В одном мне повезло. В очередном дворике я наткнулся на родник, изливавшийся в прелестный маленький бассейн, в котором я поблаженствовал до заката, отмокая в прохладной воде за неделю пути по пыльным и жарким дорогам этого мира.
     Когда начало стремительно темнеть, я с неохотой вылез из воды и отправился искать здание повыше. Хоть мне и не пришлось встретиться ни с одной напастью, следовало поостеречься и для ночлега найти что-то понадежней. Такое место мне скоро попалось. У противоположных ворот города, распахнутых настежь, как и те, в которые я вошел, находилось строение в виде башенки, в котором, наверное, раньше несли службу стражники. Вот там-то я и остановился на ночь, предварительно закрыв на все засовы окна и двери вплоть до второго этажа.
     Ужин мой был достаточно скудным. Сушеное мясо, лепешка, курут - местная разновидность соленого, каменной крепости сыра - и горсть сушеного же урюка. Очень хотелось чего-нибудь горячего, но я поостерегся разжигать огонь.

***

     Вот только выспаться мне не удалось. Разбудил меня скрип давно не смазываемых петель входной двери. В комнате стояла темень, хоть глаз выколи, но дверь явно открылась не от сквозняка. Неожиданно заскрипели и ставни - на одном окне, потом на втором, и комнату залил призрачный свет восходящей луны. Около одного из окон стоял старик и с тоской глядел на ущербный диск восходящей луны. Поначалу мне показалось, что передо мной невесть как оказавшийся здесь Корасайоглы, но посетитель повернулся в мою сторону, и его глаза сверкнули алым светом. В голове вихрем пронеслись сцены из многочисленных фильмов ужасов, с завидной регулярностью мелькавших по всем каналам телевидения моего мира. Повинуясь какой-то интуитивной, не до конца додуманной и дикой идее, я схватил лежащий рядом кинжал и провел вокруг своего импровизированного ложа круг, высекая многочисленные искры из выщербленного каменного пола. Лишь после этого до меня дошло, что я пытаюсь защититься от незнакомца методом Хомы Брута из незабвенного "Вия" Гоголя. Вот только Библия отсутствовала в моем арсенале. Да и помогла бы она в этом мире, где христианство почему-то отсутствовало, - неизвестно. Поэтому ничего не оставалось, как сидеть, сжимая в повлажневшей руке бесполезный кинжал, и ждать, что же предпримет таинственный ночной гость.
     Старик притушил прожекторы своих глаз и неторопливо приблизился ко мне.
     - Неплохо, неплохо, - раздался его одобрительный голос.
     Он внимательно осмотрел прочерченный мною круг и поднял голову. Его все-таки чуть отсвечивающий багровым отблеском взгляд уперся в то место, где я, сидя на полу, старался умерить бешено колотящееся сердце.
     - Не бойся, чужеземец, - усмехнулся старик, - я не в состоянии преодолеть твою защиту.
     Я молчал, не в силах вымолвить ни слова. Если такие посещения в этом мире обычное дело, то я не только не доставлю возлюбленную шахзаде, но и вряд ли доберусь до ее места обитания. Нервы, знаете ли, ни к черту. И получить инфаркт или инсульт от визитов таких гостей - плевое дело. Адреналин - он не только помогает в минуты опасности, но и вполне может отправить на тот свет.
     - Что же ты молчишь, чужеземец? - продолжил старик. - Я же сказал: тебе ничто не грозит...
     - А о чем мне с тобой говорить? - осмелился задать вопрос я. - И кто ты?
     - Я? - удивился ночной гость. - Демон. Разве ты не догадался?
     - Извини, - криво усмехнулся я, - но как-то не приходилось раньше сталкиваться с твоими земляками.
     - Ты молод, чужеземец, - старик непринужденно развалился на появившихся ниоткуда подушках, - и у тебя еще все впереди.
     - Если оно будет - впереди, - пробурчал я себе под нос.
     - Судя по тому, как ты резво отгородился от меня, может, и будет, - ухмыльнулся старик. Я молча ждал продолжения.
     - Не желаешь ли разделить со мной трапезу? - предложил демон.
     В комнату беззвучно вплыла вереница стройных девушек с подносами. Потянуло такими восхитительными ароматами, что мой желудок требовательно напомнил о своем существовании довольно громким бурчанием.
     - Спасибо, - я сглотнул набежавшую слюну, - но я уже поужинал.
     - Как знаешь, - сверкнул глазами в мою сторону старик и принялся поглощать разнообразное содержимое подносов.
     Я с завистью наблюдал, как насыщается представившийся мне демоном ночной гость, но ни за какие сокровища мира не заставил бы себя присоединиться к нему. Слишком уж все происходящее напоминало то ли кошмарный сон, то ли примитивную уловку, чтобы выманить меня за пределы круга. Это при условии, что все имело место в реальности.