погони, бурливший в крови, дурманящее чувство опасности... Сейчас мне кажется, что это была какая-то разновидность адреналиновой наркомании...
     Но я вроде отвлекся. Хотя ощущения, которые я испытывал сейчас, чем-то походили на те - из далекой молодости. А может, и сама окружающая обстановка их навеяла. Такая же сухая теплая южная ночь с треском цикад и посвиркиванием древесных лягушек, шаркающие шаги одинокого путника, кругляш луны на небе, заливающей все вокруг шелковистым неверным светом...

***

     Хорошо, что Ахмед не держал собак. То ли не любил этих животных, то ли экономил. Мне это было только на руку. Вбивая кинжал в трещины глиняного дувала, я быстро добрался до верхушки забора и накинул на торчащие осколки стекла толстый грубый плащ, позаимствованный в казармах. Перебравшись на ту сторону, я спрыгнул вниз и замер у стены, готовый в любой момент ретироваться. Во дворе стояла мертвая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием вездесущих цикад. Скользнув к дому, я попытался кинжалом открыть запертые изнутри ставни, но все мои попытки закончились неудачей. Для таких трюков надо быть или вором, или, по крайней мере, фокусником. Ни тем, ни другим я не был. Дверь также не поддалась моим усилиям. Я отогнал мысли о неудаче и решил попробовать пролезть через хлев, пристроенный к одной из стен жилого дома. Но и там меня ждало фиаско. Встревоженно всхрапнувший конь да забеспокоившиеся овцы с курами заставили меня в темпе покинуть это помещение. Ничего не поделаешь - приходилось возвращаться, так и не выполнив задуманного. Напоследок, уже на пути к забору, я еще раз окинул взглядом дом-крепость и вдруг увидел маленькое приоткрытое окошко под самой крышей. Раньше я его не мог видеть - хлев полностью закрывал эту стену от обзора.
     Быстро забравшись на крышу пристройки, я подпрыгнул и, уцепившись за подоконник, подтянулся вверх.
     Оконце действительно было до того мало, что мне с большим трудом удалось протиснуться внутрь. Я подождал, пока глаза привыкнут к полумраку, и с ужасом увидел, что одна из моих ног находится буквально в нескольких сантиметрах от похрапывающей туши. Оказывается, я приземлился прямо в ту комнату, где предпочитал проводить свои ночи глава дома с женой. Мне крупно повезло, что я не финишировал в объятия одного из супругов. Пробудись в этом случае мой "друг" Ахмед, и шанс закончить дело без шума становился нулевым. Да еще вопрос: кто бы победил при борьбе в партере. Спящий сном младенца Ахмед был как минимум раза в полтора тяжелее. Ну и соответственно сильнее.
     Осторожно отступив подальше от дрыхнущего хозяина, я огляделся. В комнате, кроме самого Ахмеда и его жены, не было больше никого. Мне предстояло принять решение, что же делать дальше. Несмотря на громкие слова о мести, сказанные Синдбаду, я не собирался резать горло спящему хозяину, каким бы подлецом он ни был. Конечно, если бы мы сцепились, то вариантов не было бы. Там уж либо я его, либо он меня. В нынешней ситуации мне хотелось сделать так, чтобы стражник испытал хотя бы толику тех унижений, что довелось пережить мне. А если уж быть до конца честным, я предпочел бы видеть на этом месте кого-нибудь из его напарников. И желательно Сафара... Но выбирать не приходилось.
     Приглядевшись повнимательнее к спящему Ахмеду, я заметил, что он, как и все мусульмане, предпочитал спать одетым. Лишь распустил шнуровку на рубашке и широких бриджах.
     Нагнувшись, я тщательно привязал друг к другу болтающиеся лямки его штанин у щиколоток, потом отошел к дверям комнаты и громко кашлянул.
     Бравый воин Пограничной стражи пробудился мгновенно. Сказалась привычка, обретенная в месячных скитаниях по пустыне. И сориентировался Ахмед практически моментально.
     Выхватив из-под подушки не замеченный мной кривой кинжал, он с рычанием бросился в мою сторону.
     До этого момента все шло так, как я и предполагал. И лишний раз смог убедиться, что в честном поединке еще неизвестно, кто одержал бы верх. Но ему не суждено было состояться. Ахмед запутался в связанных штанах и с шумом обрушился возле моих ног. Я живо добавил слишком активному стражнику пяткой чуть повыше уха и кинулся к испуганно завизжавшей жене Ахмеда.
     Когда сотрудник Пограничной стражи Шемсума пришел в себя, он не мог пошевелить ни ногой, ни рукой. Я также позаботился, чтобы и его жена не смогла поднять на ноги соседей. Для этого к ее веревкам пришлось добавить еще и кляп.
     - Кто ты такой?! - Ахмед задергался, пытаясь освободиться из опутывающих его веревок.
     - Погоди, сейчас узнаешь. - Я отошел к противоположной стене, где находились какие-то полки, и на ощупь попытался найти светильник.
     - Ты хоть знаешь, куда залез?! - Апломбу связанного, извивающегося, как червяк, хозяина дома можно было позавидовать. - Я из Пограничной стражи!
     - Ну и что? - Наконец-то я нашел плошку с маслом и фитилем. Теперь оставалось разыскать кресало с кремнем.
     - Тебе не жить, вор! - прохрипел связанный Ахмед. - Завтра тебя будет искать вся Городская стража.
     - Но ведь завтра еще не наступило? - Я высек искру и раздул фитиль. Когда он достаточно разгорелся, я повернулся к супругам.
     Жена Ахмеда лежала неподвижно, лишь по крупной дрожи, сотрясавшей ее тело, можно было понять, насколько испугана женщина. Сам же хозяин скатился с курпачей и прополз половину расстояния до валявшегося у стены кинжала.
     Я подобрал кинжал и пинками вернул Ахмеда на брачное ложе.
     - Что ты там говорил насчет завтра? - я поднес светильник к побагровевшему от злости лицу хозяина дома.
     - Тебя будет искать не только Городская, но и Пограничная стража! - просипел Ахмед.
     - А почему ты так уверен, что завтра для тебя наступит? - поинтересовался я.
     - Кто ты?! - еще раз поинтересовался Ахмед.
     - Ты все равно не поверишь, - усмехнулся я. - Как недавно не поверил бедному путнику, встреченному недалеко от Полуночных гор. А он так пытался убедить тебя и твоих дружков, что является посланцем шаха Магриба...
     - Ты из Ночной стражи? - Ахмед моментально сообразил, о ком идет речь, и его рожа посерела от ужаса.
     - А разве это важно? - Я поставил светильник так, чтобы мое лицо находилось в тени.
     - Я не виноват, - прохрипел Ахмед. - Это Керим и Сафар... они решили, что никто не узнает...
     - Они волки, а ты, значит, невинный ягненок?
     - Я был против... - На Ахмеда было жалко смотреть.
     - А твоя жена еще очень даже ничего. - Я повернул за подбородок бледное лицо женщины к огню. - Ты не будешь возражать, если мы немного развлечемся?
     Ответом мне было яростное рычание. Ахмед, извиваясь, старался приблизиться ко мне. Я довольно невежливо вернул его на место посредством ноги, которую он почему-то непременно желал укусить.
     - Не хочешь проявить гостеприимство? Что ж ты так скуп?
     - Я убью тебя!
     - Ну-ну, блажен, кто верует. - Я похлопал по щеке жену Ахмеда. - А как ты на это смотришь? Не возражаешь?
     Женщина на это не смотрела никак. Ее состояние, если употреблять термины психиатрии, было близко к истерике. Она уже мало что соображала и даже не делала попыток освободиться.
     - Твоя жена не возражает, Ахмед, - я повернулся к связанному стражнику. - Так что придется тебе потерпеть. Она мне понравилась.
     Ахмед только сипел. Его морда приобрела цвет, очень близкий к спелому винограду. Я имею в виду сорт Изабелла. Пора было заканчивать развлечение. Иначе оно могло закончиться печально для принимающей стороны и совершенно безо всякой выгоды для меня.
     - Но мы можем поступить по-другому. - Я попинал неподвижное тело стражника, чтобы привлечь внимание.
     - Что ты хочешь?! - сверкнул в мою сторону ненавидящими глазами Ахмед.
     - Ты передашь мне ту сумму денег, что вы изъяли у посланца шаха Магриба, - пояснил я. - Плюс те деньги, за которые его можно выкупить у Хасана, и я, пожалуй, оставлю тебе жену в единоличное пользование.
     - Мне досталась только третья часть, - прохрипел Ахмед. - Остальное у Керима и Сафара.
     - Мне недосуг навещать еще и твоих подельников. Возьмешь у них сам.
     - Они не дадут...
     - Это твои проблемы, - улыбнулся я, - но, если ты против, я могу взять третью часть... Глазки Ахмеда радостно блеснули.
     - ...а остальное получить натурой, - закончил я.
     - Какой натурой? - насторожился стражник.
     - Как какой? - Я изобразил изумление. - Твоей женой, конечно. Или ты думаешь, я польщусь на тебя? Хотя у меня есть знакомый, предпочитающий мальчиков, и он мог бы выплатить мне часть суммы...
     - Я согласен, - просипел опять побагровевший Ахмед.
     - На моего знакомого? - уточнил я.
     - На деньги! - рявкнул Ахмед.
     Я шел, весело насвистывая, по пустынному Шемсуму, погруженному в предутренний полумрак. Увесистый кошель с золотом похлопывал меня по бедру. Ночь прошла вполне продуктивно. Надеюсь, я надолго отбил у моего "друга" Ахмеда желание пополнять свой бюджет за счет случайных путников. Да и его дружки-отморозки будут теперь гораздо осторожней. На прощание, оставив кинжал хозяина на таком расстоянии, чтобы он мог легко до него дотянуться, я предупредил Ахмеда, что, не исключено, могут всплыть и другие грешки троицы и тогда придется посетить уже и Сафара с Керимом. И посоветовал не переступать черту закона в будущем.
     Перед моим внутренним взором всплыло лицо Синдбада и вспомнился наш незаконченный спор. Вот так, господин капитан, я намерен поступать и дальше. А с освоением науки прощения, пожалуй, повременю.

Казармы. Шемсум

     Бекар с трудом открыл глаза. Данную процедуру он пробовал довести до логического завершения уже в третий раз. Первый раз, когда он осмелился это сделать, на него обрушился потолок. Второй оказался менее болезненным. Потолок остался на месте. Правда, он слегка покачивался с явным намерением уплыть за пределы взора сотника.
     И вот третья попытка. На этот раз потолок остался незыблем, и Бекар осторожно приподнял голову, а затем утвердился в сидячем положении.
     Комната дернулась, но удержалась на месте. Бекар осторожно, не поворачивая головы, осмотрел помещение. На соседней лежанке похрапывал Халк, которому сотник остро позавидовал. У десятника мучительное пробуждение было где-то в будущем. Пока же он находился в счастливом забытьи. Место, отведенное северному варвару Максуму, пустовало. Бекар попытался вспомнить, где они вчера могли расстаться, но в голове гулко отдавалась лишь одна мысль: "Пить!"
     Бекар перевел глаза на стол, где покоилась довольно вместительная фляга, которую, он точно помнил, вчера они не до конца опростали.
     Внезапно сотник уловил краем глаза какое-то движение. Он перевел взор в ту сторону. Из-под пустующей лежанки довольно шустро выбралось какое-то существо бурого цвета. Оно быстро взобралось на лежанку и, осмотревшись, ловко спикировало на стол. Тряпки, которые свисали у него со спины, оказались крыльями.
     "Ну вот, - обреченно подумал сотник. - Допился. Другим, правда, розовые слоны и верблюды являются, а мне - сразу демон!"
     Существо между тем не дремало. Оно споро обследовало предметы, лежащие на столе, и двинулось прямиком к фляге. Простучав ее кулаком, оно убедилось, что во фляге еще что-то осталось, и повернулось в сторону сотника.
     Бекар с интересом наблюдал, что же еще предпримет так неожиданно явившийся к нему демон. У сотника даже головная боль отступила куда-то.
     Демон упер кулаки в бока и сверкнул в сторону Бекара кроваво-красными глазками. Сотник невольно улыбнулся. Уж больно реалистичным получалось видение.
     - Ну, чего лыбишься, образина пьяная? - неожиданно сварливо осведомилось видение.
     Бекар от неожиданности икнул и зажмурился. До сих пор никто и никогда не рассказывал, что пьяные образы еще могли и говорить. Видимо, это будет личным вкладом сотника эмира Шемсума.
     Сотник осторожно открыл один глаз. Демон никуда не делся. Он оперся о флягу и пристально смотрел на
     Бекара.
     - Долго жмуриться будешь? - Демон неодобрительно разглядывал сотника.
     - А что? - осторожно поинтересовался хриплым голосом Бекар, все еще уверенный, что привидевшийся ему демон лишь плод воспаленного ума.
     - А ничего! - Демон хлопнул по фляге ладонью. - Наливай, алкаш! Похмеляться будем!
     - Как знаешь, - пожал плечами Бекар и, приподняв флягу, начал дрожащей рукой разливать вино.
     - Знаю, знаю. - Демон нетерпеливо отпихнул руку Бекара и припал к чарке.
     Только почувствовав прикосновение к своей ладони, сотник понял, что это не видение и демон действительно существует. Его рука от неожиданности дрогнула, и он разлил часть вина на стол.
     - Ты что творишь? - возмутился демон.
     - Так ты на самом деле существуешь? - Бекар разглядывал во все глаза странное существо, устроившееся со всеми удобствами на забытой кем-то на столе стеганой рукавице.
     - А ты как думаешь? - ехидно прищурился демон и потянулся к не до конца опустошенной чарке.
     - Ты по мою душу? - осведомился Бекар.
     - Да на кой ты мне сдался! - поморщился демон. - Налей-ка лучше еще!
     Он пихнул посудину по направлению к сотнику. Бекар торопливо кивнул и наполнил чарку демона.
     - Ну, будем! - Демон с усилием приподнял полную емкость и вылил себе в глотку.
     - Будем! - спохватился Бекар, зачарованно наблюдавший за существом, и торопливо опрокинул свою чарку.
     - Ты это чего в одиночку пьешь? - раздался рядом хриплый голос.
     Бекар повернул голову. С соседней лежанки на него смотрели страждущие глаза Халка. Вот сейчас окончательно и проверим, наличествует ли демон в реальности.
     - Почему один? - усмехнулся сотник. - У меня очень интересный собутыльник.
     - Что-то я его не вижу, - скептически скривился Халк. - Может, тебе пора завязать?
     - Да ты на стол взгляни! - кивнул Бекар в сторону фляги, с интересом наблюдая за реакцией десятника.
     Теперь настала очередь Хатка тупо и изумленно пялиться на примостившееся на столе существо. Но десятник, в свое время бывший неплохим лекарем, а посему немного знакомый с магическими фокусами, в отличие от сотника, довольно быстро сообразил, кто пожаловал к ним в гости.
     - Голем крови... - зачарованно прошептал Халк.
     - Так ты знаком с ним? - изумленно спросил Бекар.
     - Ну, наконец-то попался один нормальный человек, не шарахающийся при виде меня, - почти одновременно с вопросом Бекара раздался голос загадочного существа.
     - Нет, не знаком, - ответил Халк сотнику. - Только слышал, что некоторые маги могут сотворить такое из крови. Эта магия очень дорогая и редкая, - Он повернулся к существу. - Меня зовут Халк. Можно ли узнать твое имя и каким образом ты здесь оказался?
     - Мое имя слишком сложно для запоминания такими примитивными существами, как люди, - высокомерно заявил голем, - но отсутствующий в данный момент Максим зовет меня Бесом. Можете и вы пользоваться этим прозвищем. - Голем взглянул на молчащего Бекара. - Бес к твоим услугам, собутыльник... Как звать тебя?
     После взаимных приветствий и знакомства Бекар, Халк и Бес довольно быстро опустошили начатую флягу. Бес ни в чем не уступал своим собутыльникам. Поначалу Бекара изумляло, каким образом в таком тщедушном тельце умещалась такая прорва вина, но, глядя, как на полном серьезе его десятник чокается с големом и не забывает ему аккуратно доливать, сотник решил ничему не удивляться. Магия - она на то и магия, чтобы творить непонятное...
     - Что ты так взъярился вчера на Максима? - Халк кивнул на пустую лежанку непонятно куда пропавшего северного варвара. Вернее, не совсем пустую. Сейчас на ней сладко похрапывал надравшийся Бес.
     - Да он здесь ни при чем, - поморщился Бекар. - Просто смерть Каюма меня потрясла. Особенно такая - в лапах порождений тьмы...
     - Никто не может знать, где его ждет кончина, - философски заявил Халк. - И неизвестно, будет ли наша легче...
     - Ты прав, - кивнул сотник. - Но пережить столько смертельных опасностей и сгинуть подобным образом... - Он передернул плечами. - Ни одному врагу не пожелал бы такого.
     - Каюм был твоим другом? - осторожно спросил Халк.
     - Можно сказать и так, - задумчиво уставился в пространство Бекар.

Двадцать лет назад

     Впереди простиралась хаммада. Эта каменистая безжизненная пустыня была самым опасным местом для одиноких путников, следовавших к Внутреннему морю. Да частенько и для купеческих караванов. На троне в Шемсуме еще сидел старый эмир. Его сын пока только думал о методах очистки светившего ему где-то в отдаленном будущем наследства. На рудниках эмирата работали наемные горняки, получавшие плату за свой труд. А в окрестностях столицы кишмя кишели шайки всевозможных разбойников. Особенно много их скрывалось в хаммаде. Здесь даже знающему пустыню человеку стоило определенных трудов не заблудиться среди причудливых, покрытых блестящей корочкой пустынного загара скал. Запутанные каменные лабиринты надежно укрывали сухопутных джентльменов удачи от карательных экспедиций эмира. Правда, не всегда удачно, но уж тут как звезды лягут...
     Молодой парень, одетый в потертый халат и такие же штаны, заправленные в пропыленные поношенные сапоги, казалось, совершенно не боялся дурной славы здешних мест. Он поправил кривую саблю и тряхнул поводьями:
     - Пошла, Серая! Нечего раздумывать!
     Низкорослая лохматая лошадка, остановившаяся было перед расстилающейся пустыней, тяжело вздохнула и неспешно двинулась вперед по еле заметной тропинке, аккуратно ставя копыта между многочисленными, торчащими там и сям обломками камней.
     - Давай, давай! - подбодрил ее седок. - Еще трое суток, и, да будет на то воля Аллаха, мы в Шемсуме. Там и отдохнем.
     Лошадь ничего не ответила своему всаднику, лишь укоризненно всхрапнула.
     Парень, в одиночку отправившийся в небезопасное путешествие, весело рассмеялся. За долгую дорогу он привык разговаривать со своей лошадью, как с разумным существом. А после одной из ночей, когда Серая вовремя его разбудила и тем самым спасла от волчьей стаи, он на самом деле уверовал, что его кобылка разумна.
     Окружающий их пейзаж был ослепительно уныл. Почему уныл - и так понятно. Почему ослепительно? Дело в том, что солнечные лучи отражались от коричневой металлической корочки, покрывавшей абсолютно все валуны и скалы, и этот свет безжалостно бил в глаза. К полудню парень уже не улыбался. Он завязал лицо большим цветным платком, оставив только узенькую щелку для глаз, да и то старался не отводить слезящегося взгляда от холки медленно бредущей лошади. Слава Аллаху, удалось наткнуться на беспорядочное нагромождение валунов, с одной стороны которых даже присутствовала небольшая тень. Всадник с облегчением остановил коня и завел его в этот закуток, куда не доставали палящие лучи светила. Расседлав лошадь, парень бережно напоил ее из большой тыквенной фляги. После экономно сделал несколько глотков сам и поставил флягу в тень.
     - Да, да, сознаюсь: я был не прав, - покаялся он кобыле. - Впредь придется двигаться ночью. Иначе мы заживо изжаримся в этом пекле.
     Всадник насыпал в торбу овса и, пока кобыла хрустела зерном, извлек из мешка лепешку. Аккуратно переломив ее, парень убрал одну половину обратно, а вторую съел, тщательно подбирая осыпающиеся крошки. Затем он растянулся поудобнее и, накинув на голову платок, засопел, полагаясь на оставшуюся на страже лошадь.
     Разбудила его вечерняя прохлада. Солнце уже давно провалилось за горизонт, и в недавно раскаленной пустыне стремительно холодало. Когда всадник тронулся дальше, на темнеющем небе уже появились первые крупные звезды.
     На их пути начали попадаться каменные останцы, казавшиеся в неверном сумеречном освещении звезд то великанами, то драконами, навсегда застывшими среди этой пустыни. Затем останцы уступили место настоящему каменному лабиринту. Тропа нырнула в этот хаос, и всадник без долгих размышлений направил туда свою лошадь. Пустыня продолжала стремительно остывать. Очень скоро сконденсировавшаяся на камнях влага перешла в самый натуральный иней.
     - Так недолго и замерзнуть, - дрожащим голо