один его  человек
сделает шаг в  нашу сторону,  последствия этого шага  будут ужасны. Переводи
дословно, понял? -- Это уже относилось к Леве.
     --  Итак, вы  продолжаете  упорствовать в своем  безумии! -- воскликнул
гвардеец, выслушав сбивчивый Левин перевод кобзевской речи. -- Что ж, каждый
сам  выбирает  свою  судьбу... и  вы  свою выбрали. --  Он развернул коня и,
выкрикнув напоследок: -- Да пожрут вас гневные дни! -- понесся назад.
     -- А теперь, -- выдохнул Кобзев, -- в машину, быстро.
     Лева Шойфет никогда не любил бег, тем более -- бег в костюме химической
защиты.  Но  до  бронетранспортера  они  добежали почти одновременно. Кобзев
чувствительно  пнул  завозившегося  было  в  люке  Леву,  запрыгнул  следом,
захлопнул люк и принялся тщательно разглядывать его края.
     -- Система задействована? -- осведомился он через плечо.
     --  Как  приказывали,  товарищ  майор,  --  отозвался  сидящий  впереди
Ржевский. -- Герметизация, очистка... сейчас избыточное давление создадим --
и хоть в эпицентр.
     -- Поднимите перископ, -- скомандовал гэбист, протискиваясь мимо Левы.
     Он яростно вцепился в черные лоснящиеся рукоятки и приник к наглазнику.
     На другом конце  поля четкая линия гвардии Серебряной империи дрогнула,
словно  покрывшись рябью. Раз, другой... и вся шеренга, словно один человек,
чуть качнувшись, шагнула вперед.
     -- Ветер? -- хриплым шепотом осведомился Кобзев.
     -- Северо-северо-восточный, порывами до семи... --  отозвался Ржевский.
-- Сейчас,  товарищ майор. Дурацкая  эта система... все, данные  на стрельбу
пошли!
     -- Быстрее  бы,  -- даже  не  услышал, а,  скорее,  угадал  Лева  шепот
Кобзева. -- Быстрее бы все это закончилось...
     Первые снаряды упали в двухстах метрах от наступающей  цепи. Ржевский с
трудом различил место их падения -- снаряды не  взрывались, а раскалывались,
и  засечь  место  падения   можно  было   только  по  невысоким  фонтанчикам
вывороченной  земли.  Пользоваться  же  пристрелочными  Вяземский  почему-то
запретил.  Впрочем,  поправки  и  не  требовалось  --  так  он   и  отстучал
полковнику.
     Вших-бум, вших-бум.  Снаряды падали  один  за  другим,  часто.  Расчеты
орудий  старались поскорее отправить  ядовитый груз куда-нибудь  подальше, и
это желание утраивало силы.
     * * *
     Тиссо Фарейнн, полусотник правого крыла дружины рода Конне, тоже увидел
падение первых снарядов.  Он  даже догадался, что это  такое, потому  что им
успели показать  _пули_ шиевых громобоев -- как те, что соглядатаи Бхаалейна
выменяли  у демонов в деревне, так и  извлеченные лекарем из тел убитых. То,
что  упало впереди, формой напоминало эту самую пулю,  только  выпущенную из
очень уж большого громобоя. И  пахло от них, как это ни  странно... плодами.
Тиссо принюхался. Ну да, как раз с  той стороны, где падали эти шиевы штуки,
легкий ветерок доносил слабый, но отчетливый сладковатый запах. Не то груши,
не то яблоки...
     Дружинники  Бхаалейна  рассказывали, что  эти большие пули прилетали от
самоездных  повозок демонов,  про бивали их защиту  и взрывались, сея вокруг
себя смерть и разрушение. Но, скорее всего, подумал Тиссо,  это им уже после
боя привиделось. Пробить защиту деревенских чародеев такой вот штукой можно,
а  вот  попасть  ею  из-за  леса  в  отдельного воина...  Если ши  и  дальше
собираются стрелять столь же метко, то битва продлится очень недолго.
     Хотя сама идея оружия, способного достать врага,  находящегося за краем
окоема,  Фарейнну  понравилась.  Эти  большие  громобои  ши,  должно   быть,
действуют,  как  те  движители,  которые  швыряют  валуны и лошадиные туши в
осажденные  замки.   Но  замок  стоит   на  виду,  а  в  поле...  хотя  если
чародей-провидец из схрона  передаст движителю виденье... но все  равно тому
надо будет долго пробовать...
     Тиссо не успел додумать мысль до конца.
     Он попытался принюхаться снова -- и не  сумел. Словно чья-то злая длань
оцепенила грудь  мертвящим  касанием,  не давая  втянуть воздух. Мерк  перед
глазами дневной  свет.  В  тот  же  миг  у  коня  подогнулись  ноги.  Падая,
полусотник попытался выпростать ноги из стремян,  -- и не смог,  бедра свело
тоже. А потом руки  невидимого  демона сомкнулись на  горле Фаррейна и сжали
сердце.
     Тиссо Фаррейн умер, как и очень многие вокруг него. Но не все.
     Райверикс  Сидх никогда не слышал  про концерн  "И.Г.Фаберниндустри"  и
нервно-паралитические  газы  G-группы.  Но  на  экзамене  в  скулле  гильдии
целителей  он  первым из  всей  группы справился  с укусом  большой  орочьей
трясучки,  чей яд, как известно,  убивает сухопутного дракона меньше чем  за
восемь вдохов.
     Сейчас  яд был  везде. Воздух, который Сидх вдыхал, был наполнен им. Но
задерживать дыхание было бессмысленно --  отрава проникала в организм сквозь
одежду и кожу, для нее не существовало преград.
     Только  теперь  целитель понял, почему вчера в замке Бхаалейн наследник
Ратвир,  выдержав  долгий спор с  воеводой Неараксом, настоял  на том, чтобы
первый  удар  по  безумным демонам нанесла не вся  дружина, а только  правое
крыло, да и  то  не в  полном  составе,  И,  хотя  мало кто верил, будто  ши
способны причинить серьезный вред войску среброрукого, придирчиво, как перед
большим сражением,  отобрал  добровольцев и тех, чей  дар не  был передан из
поколения в поколение, а значит,  представлял  меньшую ценность. Только одно
сумел отспорить воевода  --  право  самому  вести  куцый  отряд  в бой.  Как
оказалось -- на погибель.
     Райверикс шагал,  монотонно  переставляя  ноги. Ноги  ему еще удавалось
удержать под  контролем, а вот руки все время корежило жуткой  судорогой. Но
на них у  целителя просто не хватало сил. Хоть его Дар и был могуч -- слабым
чародеям  не место  в рядах  императорской стражи, --  никогда  еще Сидх так
остро не  ощущал его ограниченность,  как сейчас.  Если бы  у него  было еще
немного силы... совсем немного, чуть-чуть... ничтожная малость... он бы смог
удержать еще одного. Девятого.
     Сидх не знал,  что любой земной врач зашелся  бы в истерике, видя,  как
целитель шагает сквозь клубы  нервно-паралитического газа.  Что концентрация
адреналина  в  его крови была по всем  показателям смертельной сама по себе.
Что  перегруженные  отравой синапсы лопались,  наполненные микровезикулами с
ацетилхолином. Его сознанию все это представлялось в несколько иных образах.
     Сидх не видел, что он и так удерживает на хрупкой грани между жизнью  и
смертью больше  всех остальных. Другие целители собирали вокруг себя группки
чародеев  -- кто по пять, кто по четыре. Всегда -- чародеев. Самых  сильных.
Самых важных. Тех, кого всегда и везде спасали в первую очередь.
     Он знал одно -- сдаваться нельзя. "
     И  они  шли  вперед.  За две тысячи лет  стража Серебряной  империи  не
отступала. Никогда.
     Всего  этого Лева Шойфет ни видеть, ни знать  не мог. Зато  он с ужасом
разглядел, как Кобзев, отпрянув от перископа с перекошенным лицом, оттолкнул
Ржевского  и  яростно надавил на красную  кнопку,  наспех  врезанную в  пулы
радиостанции.
     Пять  секунд спустя стоящие в семи километрах к северо-востоку от  поля
две  установки  залпового огня БМ-24  "Град" окутались  дымом, из которого с
воем вырвались огненные стрелы.
     Райверикс Сидх почувствовал,  как  тяжко содрогнулась  под  его  ногами
земля.  Он поднял голову --  и увидел, как с неба, оставляя  за собой дымные
хвосты, на него падает смерть.
     Он перевел взгляд вперед -- и снял в себе все барьеры на пути яда.
     Частицы  отравы  радостно  ринулись  вперед.  Подкосили  ноги, огненным
ручейком  пробежали  по веточкам  нервов -- до самого  сердца.  Вокруг Сидха
валились наземь  умирающие  товарищи,  пытаясь,  каждый  по своим  силам,  в
последние  мгновения жизни защититься от  надвигающейся погибели. Но, падая,
целитель успел  выбросить правую : руку вперед  -- и,  сорвавшись с кончиков
скрюченных  пальцев, через  луг потекли чары.  Туда,  где копошился в  земле
голем пришельцев, похожий на приплюснутого жука-вонючку с хоботком на спине.
     Смертными чарами могут владеть только некроманты. Каждого носителя этой
редкой и страшной способности Серебряный закон связывал клятвой --  служения
или  изгнания,  по  выбору. Но,  чтобы убить  человека,  не обязательно быть
смертовзором. В свой последний миг  Райверикс Сидх употребил данную ему силу
во зло -- в том единственном случае, когда дозволяла это присяга целителя. И
там,; куда дотянулась его чародейная власть, останавливались! сердца.
     А потом обрушились ракеты, перепахивая поле на три метра вглубь, завыли
осколки,  редко когда  сгорая в  наспех поставленной  последними  огневиками
защите, и пошла гулять ударная волна, от которой защиты не было.
     За  две тысячи  лет стража  Серебряной Империи  ни разу  не  отступала.
Случалось, что она при этом  гибла. Вся, до последнего человека. Сегодня это
случилось снова.
     * * *
     -- Все, -- выдохнул Ржевский. -- Теперь точно все. При таком огне...  в
этом аду ничего живое не могло уцелеть.
     -- Все  живое там  должно  было  быть  мертвым  пять минут  обратно, --
огрызнулся Кобзев  нервно. -- Однако не умерло. Они  шли... -- Он потер лоб,
продавленный  резиновым наглазником до  красных  пятен.  --  И шли... шли...
как...  --  Он  запнулся,  осознав,  очевидно, что  впадает  в  истерику,  и
продолжил  уже почти нормальным голосом: --  Так что теперь  я  буду  верить
только  собственным  глазам,  а  не  всяким  там  предварительным  расчетам.
Прикажите танку выдвигаться, когда пыль осядет.
     --  Танк,  --  растерянно  выговорил  Ржевский  минуту  спустя,  --  не
отвечает.
     -- Как не отвечает?
     -- Не отвечает.
     --  А  ну,  --  Кобзев  подался  вперед,  --  давай  к  нему.  Взревев,
бронетранспортер медленно  выполз  из  окопа  и,  развернувшись, подкатил  к
танку.
     -- Ну? -- нетерпеливо осведомился Кобзев.
     -- На вид целый, -- пожал плечами Ржевский.
     --  Попробуйте проехать вперед и встать прямо перед ним, -- скомандовал
Кобзев водителю.  --  Может, они  просто рацию...  -- Остаток фразы  повис в
спертом воздухе отсека.
     --  А у нас с рацией  все в порядке? -- спросил, ни к кому конкретно не
обращаясь,  Ржевский и, покрутив минуту ручки, сообщил: -- Вроде да... связь
есть...
     Водитель послушно выполнил команду.
     На танке не было ни царапинки, если не считать незакрашенных помятостей
там, где корпус приложился о кольцо менгиров при транспортировке.
     --  Ну  что там?  -- решился  спросить  Лева, совершенно  ошалевший  от
полного непонимания происходящего.
     -- Что -- "что"?! -- рявкнул Кобзев. -- Выходить кому-то  придется, вот
что! Смотреть, что там стряслось с этой х.. .вой железякой!
     -- А... в чем, собственно, проблема? -- удивился Лева.
     От этого вопроса  ошалевшего Кобзева прямо-таки шатнуло назад,  где  он
натолкнулся на столь же ошалевший взгляд Ржевского.
     --  Послушайте, вы...  -- Кобзев  постарался подыскать Леве  подходящий
эпитет, -- студент! Вы хоть представляете, что сейчас там, за броней?
     -- Нет, -- чистосердечно сознался Лева.
     --  А какого, по-вашему, х... мы  все на себя эти гондоны понатягивали?
-- заорал Кобзев.
     --  Н-не знаю...  -- пробулькал  перепуганный  до  полусмерти  Лева. --
М-может, это как-то должно  защитить нас от местных, хотя  я, признаться, не
совсем представляю, каким образом...
     --  Там --  зарин! -- выдохнул Кобзев. --  Ты... -- Он  схватил Леву за
висящий на груди хобот  противогаза и  попытался своими  руками натянуть  на
дрожащего переводчика резиновую маску. -- Вас на лекциях по НВП хоть чему-то
учили? Ты вообще когда-нибудь на них бывал?
     -- Д-да, -- кивнул Шойфет. -- Но... как к местным мог попасть...
     На этот раз  он осекся сам, до глубины души потрясенный открывшейся ему
истиной.
     -- Знаешь,  какая  доза зарина  является  смертельной для человека?  --
продолжал бушевать майор. -- Нет? Одна десятая миллиграмма на литр в минуту!
Это называется -- абсолютно смертельная  токсодоза! А средняя смертельная --
от семи сотых до двадцати тысячных! Ты запомнил это, студент?!
     Из-под защитной маски Шойфета доносились сдавленные хрипы.
     -- Товарищ майор,  его  там, часом, не стошнит? -- обеспокоено произнес
Ржевский. -- А то ведь...
     Кобзев схватил Леву за плечи и с маху прижал к броне
     --  Только  попробуй,  --  яростно  прошипел  он,  глядя  в белеющее за
стеклами  лицо. -- Снять я  тебе не позволю Так и захлебнешься в собственной
блевотине. Не самая приятная смерть, но для тебя подойдет.
     Лева на  самом  деле был  близок к этому. Его  спасло только  то,  что,
памятуя о  своем прошлом боевом опыте, он  ограничил  свой  завтрак стаканом
воды и коркой черствого ржаного хлеба.
     -- Товарищ майор... -- повторил Ржевский.
     --  Выходим!  -- Кобзев  брезгливо  отодвинул обмякшего  Шойфета  вбок,
протиснулся к люку и, секунду помедлив, распахнул его.
     Снаружи было все такое  же, как и несколько минут назад, солнце. Так же
лениво колыхалась под  порывами ветра трава,  и где-то  в небесной голубизне
кружили черные точки птиц, которым не было дела до творящегося на земле.
     А впереди, в окопе, неподвижно застыл танк.
     * * *
     -- Господин! -- Помощник воеводы  Неаракса, сотник  Сейбакс  мял лапами
рукоять  меча так  яростно, что Дартениксу  ит-Коннераксу  казалось  --  еще
немного,  и  металл  начнет плыть  под  пальцами,  как глина.  --  Господин,
дозвольте ударить по проклятым демонам! Войско ждет!..
     Он запнулся, и  советник с изумлением понял,  что солдата  душат слезы.
Сам  он  не  испытывал  ничего.  Словно  зрелище  страшной  гибели  стольких
дружинников  и  чародеев  вышибло  из  него  способность  горевать,  словно,
настигни  сейчас смерть  каждого мужчину,  каждую женщину,  каждое  дитя  от
восточного  до западного  предела  --  и  тогда  не  сможет он  проронить ни
слезинки.
     Ратвир  опустил  подзорную  трубу.  Лицо  его  было страшно,  но  глаза
оставались сухи.
     --  Нет,  -- проронил он, и слово веско упало  наземь,  со стуком,  как
булыжник.
     Сотник всхлипнул испуганно-недоуменно.
     -- Но... -- попытался возразить он.
     -- Нет, --  повторил молодой страж, оборачиваясь к  своим спутникам. --
Мы могли бы сокрушить этих демонов... но я поступлю иначе.
     В глазах его полыхнул  лиловый огонь  --  слабый отблеск той  силы, что
призывал он  себе  на  подмогу. Даже  Дартеникс,  едва  достойный называться
анойя,   ощутил  трепет  ткани   мира.  Чародеи  же  как   один  побледнели,
шарахнувшись  от  гневного  стража;  кто-то  схватился  за  голову,  кого-то
постыдно тошнило.
     --  Я закрыл перед ними дверь,  -- проронил Ратвир.  -- Не  наглухо  --
осталась, быть может, узкая  щелка.  Даже загнанная  в угол  мышь  отгрызает
хвост кошке. Теперь... пусть бьются. Но я предвижу иное.
     Дартеникс  поднял  голову.  Возможно,  его  воспитанник и  был  наделен
пророческим даром, но покуда тот никак не проявлял себя.
     * * *
     -- Они просто... умерли, -- прошептал Ржевский, снова заглядывая в люк.
     Кобзев  помотал  головой. Его  снова обвели вокруг пальца. Если туземцы
способны  убивать  одним  взглядом --  почему они  раньше  не применили  это
умение?
     "Может, у них есть своя Гаагская конвенция", -- шепнул ехидный голосок.
Кобзев сердито цыкнул на  него. Да, он  потерял экипаж танка...  но  дружина
полегла до последнего человека. На такой обмен гэбист готов был пойти.
     -- Назад, -- глухо скомандовал он через противогаз. -- В машину.
     "И   ведь  теперь  нельзя  даже  снять  эти  чертовы   балахоны,  --  с
неудовольствием  подумал он.  --  Все  дегазировать... в машине  тоже...  а,
проклятье!" Сколько мороки с этими ФОВ -- не разберешься.
     Выгнанный из БТРа пинками Шойфет замешкался.
     -- Ну что вы там?! -- прикрикнул на него Кобзев.
     -- Столько мертвых... -- не своим голосом прохрипел переводчик.
     Гэбист оглянулся. Много... но меньше, чем ему  казалось.  Неужели  залп
"Града" перемолол столько тел?
     Нет, не  померещилось. В зариновых парах и под ударами осколков полегло
много гвардейцев. Но они не  составляли и  трети  той орды,  что днем раньше
вывалилась из  здешнего  аналога  теплушек на поле  перед замком Бхаалейн. А
значит...
     --  В  машину! --  заорал Кобзев, хватая  ртом горячий профильтрованный
воздух. -- Скорей!
     Ржевский рванул  за плечо  оторопевшего  переводчика  и поволок  его за
собой.  Гэбист  этого  уже  не  видел.  Он мчался к БТРу  огромными  жабьими
прыжками.
     -- База! -- рявкнул он в микрофон, едва протиснувшись в люк. -- Вызываю
базу!
     -- Есть база, -- гаркнул кто-то из динамика.
     Мгновение  Кобзев остро  завидовал  этому связисту.  Ему не  приходится
бурчать  из-под  липнущего  к  коже резинового  рыла. Пропади  пропадом  эти
газовые маски -- приходится орать на весь свет.
     -- База, деревню под контроль уже взяли?
     Наступила  неожиданная  пауза.  В люк просунулась  хоботастая  башка --
Кобзев не сразу признал артиллериста.
     -- Не надо было его торопить, -- пробурчал Ржевский, исчезая.
     -- Что? -- прорычал Кобзев.
     -- Да этот... переводчик... ногу,  кажется, подвернул,  -- неразборчиво
пробурчал лейтенант, заволакивая в БТР постанывающего Леву.
     -- Товарищ майор? --  Теперь из динамика доносился другой голос. Кобзев
узнал его --  это был Кареев, вертолетчик, дежурный по лагерю. -- У нас э...
возникли трудности...
     -- Короче! -- рявкнул Кобзев, все больше злясь.
     -- Деревенские  оказали... сопротивление,  --  послышался голос Кареева
после очередной паузы. Примолкли все, даже Шойфет прекратил ныть.
     -- Сколько? -- бросил гэбист в микрофон.
     -- Что?
     -- Сколько крестьян положили эти остолопы?!
     -- Э-э... Отделения  больше  нет, -- выпалил Кареев.  Кобзев  помолчал,
надеясь, что вертолетчик хоть что-нибудь пояснит, но тот, как назло, молчал.
     -- Как? -- выдавил гэбист наконец.
     --  Им помогли перебежчики... --  промямлил  Кареев. -- И... -- Он явно
собирался с  духом,  чтобы сообщить  нечто худшее. -- Часть отделения  также
перешла на их сторону.
     Кобзев треснул  кулаком  о стену. Он уже хотел  распорядиться  догнать,
найти, уничтожить,  стереть в  порошок... но чутье подсказывало,  что дурные
вести на этом не кончаются.
     -- Это еще  не  все, -- продолжал Кареев  так  же сбивчиво. -- У нас не
работает установка перехода.
     Все сидевшие в машине молча уставились на пульт рации.
     --  Пять  минут назад  доложили  со старой  базы, -- объяснил  зачем-то
вертолетчик. -- Связи с Большой землей нет.
     -- Сразу после  того... -- Ржевский не закончил  фразу,  только  мотнул
хоботом в сторону люка.
     -- Кто-нибудь еще знает? -- глухо бросил Кобзев.
     -- Все знают, --  донесся из динамика холодный  голос Вяземского. --  В
следующий раз, Степан Киреевич, потрудитесь частоту менять.
     * * *
     Двое  часовых выволокли  пленника под локти и бросили  на колени  перед
Ратвиром ит-Лорисом.
     -- Смилуйтесь... -- бормотал тот по-эвейнски.
     Молодой страж бросил  косой взгляд на стоящего рядом провидца и, уловив
его кивок -- да, намерения этого ши чисты, -- благосклонно коснулся перстами
темени пленника.
     -- Восстань, -- приказал он. -- Тебе не причинят вреда.
     --  Так  вот  чего  ты  ждал, --  вполголоса  проронил Дартеникс  из-за
Ратвирова плеча. -- Полагаешь, многие последуют его примеру?
     -- Больше чем ты думаешь, -- ответил юноша. -- Ты слышал, что случилось
в Поречной?
     --  Да... Ты  совершил невероятное, мальчик мой... -- Советник замялся.
-- Но неужели потребно было пролить столько нашей крови?
     Ратвир нетерпеливо мотнул головой, давая стражникам знак увести демона.
     --  Мы  могли бы  сокрушить  их,  -- прошептал он  так тихо,  что  д