чно", -- вихрем пронеслось в голове у Топорова.
     До  него  уже  доходили  слухи  о  якобы   проявлявшихся  среди  солдат
парапсихических способностях. И не только  слухи  -- лейтенант лично  видел,
как  под  взглядом пыхтящего рядового медленно  обугливался  клочок  газеты,
превращая в  золу достижения  советских спортсменов на Московской Олимпиаде.
Пока  что  большинству  затронутых  странной   напастью  удавалось  скрывать
новопоявившиеся  дары  так же ловко, как  сам Топоров  скрывал  купленное за
двадцать коробков  спичек и  килограмм гильз  владение эвейнским...  а двоих
проколовшихся тут же вызвали к Кобзеву, и больше их никто в лагере не видел.
     Топорова пробил холодный пот. Стоит только гэбисту проведать... Мигом в
лабораторию, а  там  тесты,  опыты, эксперименты -- ну и вскрытие под конец.
Живым не выпустят.
     --  Странные  вы,  демоны, -- повторила Тесса. --  С  виду  -- люди как
люди...  во  всех  отношениях.  --  Она перевернулась  на  спину и  легонько
пощекотала лейтенанта  кончиками пальцев.  От  едва  ощутимого прикосновения
Топорова словно пронзило током.
     Главное --  не паниковать,  подумал он. Ты же десант, Гена. Должен быть
выход, должен...
     Может,   это  все  так,   по  пьяному   делу?  Пройдет?..  Или   вообще
померещилось. Лейтенант покосился  на кувшин с наивными петухами, который до
сих пор сжимал в руке, глотнул от  души и,  сочтя, что начинать нужно с чего
полегче,  перевел  взгляд на часы. Те  послушно  всплыли  в воздух, глумливо
покачивая обвислым ремешком. Нет, не померещилось...
     -- А знаешь, --  задумчиво сказала  девушка, -- мне с тобой вчера  было
хорошо. По-настоящему хорошо, давно уже так не было. Ты не подумай, это я не
из-за того, что ты чародей. Этим  я потом перед подругами буду хвастаться --
дескать, спала  с эллисейном.  Наши-то чародеи на таких, как я, и взгляда не
потратят -- зачем им, когда перед ними и так любая юбку задерет? Но вчера-то
я не знала... и мне просто было хорошо.
     -- В самом деле? -- осторожно спросил Топоров.
     --  Хочешь -- Керуном  поклянусь,  --  улыбнулась  Тесса. Спокойно  так
улыбнулась, непрофессионально. -- А я тебе понравилась?
     --  Очень!  --  честно сознался  лейтенант.  -- У  меня такого... такой
женщины еще не было.
     -- А хочешь, -- прищурилась девушка, -- будет? Каждую ночь?
     -- Это как?
     -- А так! -- Тесса одним гибким движением прильнула к нему. -- Мы можем
уехать  отсюда вместе -- ты и я. Ты -- опытный воин, да еще таланный, такого
любой владетель с охотой в дружину возьмет. А я... тоже кое-что откладывала,
для начала  хватит. Или, -- она приподнялась на локте и с тревогой заглянула
в  лицо  лейтенанту,  --  твой  владетель  не  отпустит  тебя?  Или ты давал
погробную клятву?
     -- Мой владетель... -- задумчиво повторил Топоров. -- Да, мой владетель
вряд  ли отпустит меня  к  тебе... если я  его  попрошу... А вот если я  его
просить не буду...
     Лейтенант  Геннадий  Топоров   стал  первым   советским   офицером,  не
вернувшимся на базу. Первым -- но не единственным.
     * * *
     -- Это неслыханно! -- Император грохнул  кулаками  по столу,  будто ему
казалось, что без скоморошьих ужимок собеседники не поймут  всей серьезности
положения.
     "Старик сдает, -- подумал Дартеникс ит-Коннеракс. -- И печальней всего,
что он понимает это и сам, но ничего не делает, чтобы справиться с собою".
     Он  обвел взглядом зал Совета  десяти  --  такой  тесный, что напоминал
скорей большую комнату, совсем не похожий на просторные чертоги, излюбленные
зодчими замка  Коннегейльт. Возможно, потому,  что стены  его  были выложены
драгоценным янтарем и сделать зал обширней -- значило вконец разорить казну.
Почти  весь   зал   был  занят   огромным   столом  в   форме  неправильного
шестиугольника.  Вдоль  трех  его  сторон  восседали  по  трое представители
гильдий, владетелей и советников, еще две оставались свободны, а  последнюю,
самую  узкую,  занимал  император.  Оттуда  он  мог  одновременно  окидывать
взглядом остальных членов совета.
     Дартениксу  для этого  приходилось  поворачиваться, а крутить  головой,
покуда самодержец не прервал своей бессвязной речи,  было бы  непочтительно.
Впрочем, он и так знал, кто сидит рядом с ним, и даже  мог догадаться, какое
мнение у кого сложилось о последних событиях.
     -- Неслыханно!  -- повторил император. -- Дикие ши устраивают бойню под
стенами  замка Коннегейльт, посреди стольного  града, не озаботясь  покоем и
благополучием жителей  Андилайте!  Чье небрежение  привело  к  тому,  что не
смиренные клятвою демоны разгуливают по стране, как по своим преисподним?!
     Было  бы  довольно  странно, мелькнуло в  голове у  Дартеникса, если бы
дикие ши, перед тем как  устроить кровавое побоище, вначале интересовались у
городского  головы,  где бы  им лучше это сделать, чтобы не  потревожить сон
мирных обывателей.
     -- Все  это, само  собой, весьма возмутительно, --  пророкотал старшина
Вермидеракс, -- но возмущаться злобством демонов я могу и  у себя в постели,
откуда  вытащил меня  гонец. Что могут рассказать нам о природе  этих ши те,
кому   Серебряным   законом   предписано   блюсти   покой   жителей   Эвейна
Благословенного?
     Дартеникс  ухмыльнулся --  про  себя,  конечно. Глава  гильдии кузнецов
уловил самую суть противоречия. Собрав в столь  неурочный час малый совет  и
вот уже добрых полчаса оскорбляя уши и рассудок  наивысших людей страны едва
ли не площадной бранью в  адрес распоясавшихся демонов, император  покуда ни
единого слова не сказал по существу.
     -- Прошу, коун Неаракс, -- раздраженно бросил император, усаживаясь.
     Сосед Дартеникса неспешно поднялся на ноги, позвякивая алыми бляхами на
серебристой кольчуге. Воевода собственной дружины императора отвечал, помимо
прочего, за порядок в стольном граде.
     -- Уцелевших  в бою демонов мои дружинники пленили, -- проговорил он не
спеша. Дартеникс, даже  не поднимая головы, ощущал,  как соскальзывает в его
сторону  взгляд  воеводы,  точно  в поисках поддержки.  --  И допросили  при
посредстве дружинных провидцев.
     -- Что же вы разузнали? -- нетерпеливо осведомился Вермидеракс.
     -- Эти ши принадлежат к двум враждебным друг другу племенам, -- ответил
воевода.  -- И те,  и другие  проникли  в Эвейн около  трех месяцев назад...
через стоячие камни близ восточного и западного рубежей. Сражение  у Межевой
скалы  устроили...  --  воевода  замялся, --  передовые дозоры. Оба  племени
желали привести своих посланцев пред взор раахварракса и склонить его слух к
своим обманным речам. А пуще этого -- стремились не позволить того же врагу.
     -- И как же так  вышло,  -- полным  яда голосом  осведомился  владетель
Тарьюс ат-Баларайн, --  что безумные ши месяцами шляются по эвейнскои земле,
не встречая ни отпора, ни препятствия?
     В который  уже раз Дартеникс убедился, что со стороны императора ввести
в  малый  совет  этого  склочника  было ошибкой. Да, коун  Тарьюс  прекрасно
понимал, кому обязан  возвышением,  и всегда поддерживал своего покровителя,
случись  голосам  в  совете  серьезно  разделиться,  -- но дурные  манеры  и
сутяжная натура баларайнского владетеля сводили на нет всякое дополнительное
влияние, какое мог  бы получить император через своего  ставленника.  Вот  и
сейчас -- не кто виноват надо выяснять, а дело делать!
     -- Почтенный  владетель  Баларайна,  --  ответил  старшина Брейлах,  не
дожидаясь, пока император  предоставит ему  слово,  --  не прав.  Он не прав
трижды!  --  Чародей  предупреждающе  вскинул  руку,  останавливая  готового
перебить  его владетеля.  -- Он не прав, говоря, что ши  появились  в Эвейне
неведомо  для  нас, ибо еще два  месяца назад вести об их появлении достигли
столицы. Он не  прав,  говоря, что  ши не встретили отпора, ибо  благородный
владетель Торион ат-Дейга пал в бою с ними, и тогда же -- наследник  и родич
его Бран, так что сиденье владетелей Дейга пустует ныне, и род сей пресекся,
и дар сей утрачен! -- В потрескивающем голосе чародея звучал жаркий гнев. --
И  в-третьих, владетель  Баларайна не прав,  задавая  свой  вопрос, ибо  все
сказанное мною сейчас уже известно тем, кто имеет уши.
     "Так его", -- довольно подумал Дартеникс.
     --  Если  эти вести  уже  обошли  весь  Эвейн,  -- напористо проговорил
владетель Тарьюс, -- почему же армия среброрукого  не сокрушила безумных ши,
едва провидцы донесли их до Андилайте?
     --  Потому  что  это  не  дело раахварракса, -- отозвался  Брейлах.  --
Чародей огневого  талана Линдан  ит-Арендунн,  служащий  ныне  земле  Дейга,
предпочел не  взывать  в  этот раз  к  Серебряному закону.  Вместо  того  он
обратился к совету  гильдии  за  помощью...  и  мы, разумеется, ее  оказали.
Точней сказать, оказываем, -- поправился он.
     "Вот  сейчас,  --  отрешенно  подумал  Дартеликс, --  император  должен
сказать "с моего согласия и благословения".  Или  нечто вроде того. Но он не
скажет, вот в чем беда. Тяжелые времена ждут Эвейн... да еще эти ши..."
     Император  не  сказал. Трое владетелей  ошарашено  примолкли,  не зная,
радоваться такому обороту событий или огорчаться.  Конечно, хорошо, что дело
не  дошло до всеобщего ополчения... но  если император с таким  безразличием
отнесся к судьбе одного владения -- что станется с остальными?
     -- А чего  хотят эти  демоны? -- поинтересовался надзиратель дорог коун
Ториш. -- Возможно, справедливее было бы договориться с ними, а не начинать,
не разобравшись,  войну,  в которой  погибнет,  без  сомнения, немало добрых
чародеев и дружинников.
     Дартеникс поморщился. Надзиратель дорог был, на его взгляд, слишком  уж
тесно связан  с имперским  казначеем. Люди  склонны преувеличивать  важность
своего  ремесла -- воины полагают,  будто добрый меч  способен решить  любую
проблему, а торговцы столь же трепетно относятся к деньгам.
     -- С  теми, кто вырезал целую деревню,  кто пресек чародейный  род, кто
притесняет  попавших  в  их  власть?  Разве  может   быть  мир  с  подобными
существами? -- выразил всеобщее мнение Брейлах.
     Ответа советник не услышал. В голове его прозвучал  тихий, бессловесный
голос: "Позвольте воспользоваться вашими глазами, коун".
     "Будь  так  добр.  --  Он  едва не  ответил  провидцу вслух.  -- Негоже
заставлять Альтерикса ждать".
     Чародеи торопились. Не успела мысль отзвучать в  голове Дартеникса, как
обок  скромного трона распахнулся створ и из обрамленного лиловыми сполохами
провала выступил Ратвир.
     Губы императора стянулись в нитку.
     -- Приветствую  тебя, племянник, -- процедил он. --  Верно, у тебя есть
веская причина врываться столь дерзко на собрание Десяти?
     -- Воистину так,  дядя. -- Ратвир  поклонился почти  небрежно. --  Ваше
величество... почтенные коуне... я рад сообщить всем вам, и в первую очередь
-- вам, старшина Брейлах, что  орда  ши, угрожавшая западным рубежам Эвейна,
сокрушена. Немногие уцелевшие, к стыду моему, скрылись за стоячими камнями.
     Малый   зал  Совета  огласился  слитным   торжествующим  кличем.   Даже
сомневавшихся захватил общий порыв. Лишь император молча хлопнул ладонью  по
столу, то ли в радости, то ли от гнева.
     Некоторое  время следить за происходившим  в  зале было затруднительно.
Все -- владетели, советники, старшины -- говорили одновременно, перекрикивая
друг  друга.  Ратвир  с  безмолвной  улыбкой наблюдал за  этим  сумбуром, по
временам обмениваясь взглядами со столь же молчаливым Дартениксом.
     -- Почтенные коуне, -- промолвил советник, когда базарный гам несколько
унялся, -- мне кажется, все мы кое о чем забываем.
     В  зале воцарилась тишина. В забранное янтарным витражом узкое окно  по
правую руку от императорского места заглянуло рассветное  солнце,  и  тесный
чертог  расчертили  медовоцветные  лучи,  разом  заглушив  неровное мерцание
светильников.
     -- До сих  пор, -- веско проронил Дартеникс,  -- мы  говорили об  одном
племени демонов, совершенно забывая, что  и на восточном рубеже, во владении
Бхаалейн, появились  ши. И о  них, в отличие  от  кровожадных  пришельцев  с
запада, нам неведомо почти ничего.
     Он поймал лукавый взгляд Ратвира. Да, воспитанник  мой,  я  могу  тобой
гордиться -- ты все понял сам, и мне не придется объяснять...
     --  Мы  уже  ведаем,  чего  желают  они,  --  прогудел  Неарикс.  -- По
справедливости  следовало  бы  поднять дружины со  всех  владений и втоптать
негодяев в эвейнскую землю!
     -- Это... было бы мудрое решение, -- пробурчал себе под нос император.
     Владетель Тарыос согласно покивал.
     -- Ну почему  же? -- шелково пропел  старшина Брейлах. -- Чтобы собрать
ополчение, нужно время -- не один день, насколько мне ведомо. Во всем Эвейне
не  хватит  отверзателей,  чтобы  каждый   дозор  в  каждой  дружине  спешно
перебросить  на поле брани. В то  время как на западной  окраине уже собрано
гильдейское войско, доказавшее делом способность справиться с боевыми чарами
ши, и  достанет лишь слова императора, чтобы  оно  прошло общим  створом  во
владение Бхаалейн.
     -- Старшина гильдии огневиков, --  проронил молчавший  доселе владетель
Тогрина Мерист,  --  верно,  забывает, что по Серебряному  закону  император
может распоряжаться только ополчением, собранным в случае вторжения ши.
     -- Верно,  --  покладисто  согласился Брейлах, -- среброрукий не  имеет
власти  распоряжаться гильдиями...  но  как глава гильдии стражей  он  может
обратиться с  просьбой к нашему  совету... А совет  старшин заранее высказал
свое согласие.
     "Ах ты лис рыжий! -- с некоторым удивлением подумал Дартеникс. -- Этого
я не знал". Впрочем, имея дело с Брейлахом, лучше ничему не изумляться.
     Император  едва  заметно  нахмурился.  Советник  понимал  грызущие  его
сомнения. Конечно, было  бы  соблазнительно  воспользоваться  уже  собранной
армией наймитов, а  не отрывать от дела владетельские  дружины -- порубежным
хватает дел и без войны с демонами, а в срединных  землях вояки обленились и
размякли  до  того, что  про них уже  травят байки в придорожных корчмах. Но
тогда придется идти к гильдиям на поклон... и хуже того -- Брейлах ни словом
не обмолвился,  что войско это  станет подчиняться  императору. Оно сокрушит
демонов, но командовать им при этом будут чародеи.
     Дартеникс обвел взглядом стол. Нет, если решать придется сейчас, мнения
разделятся. Гильдейцы, конечно, всей душой за предложение  огневиков... даже
старшина  лекарей  Ольвераникс, выбранный  владетелями и  более  всех  своих
товарищей  склонный поддерживать их точку зрения.  Владетели колеблются, все
трое. Неарикс кипит от  возмущения  --  на  его  светлых щеках  краска гнева
заметна даже под бородой. Император...  тоже  против.  Коун  Ториш не станет
поддерживать никого.
     Император пробежался  пальцами  по  столешнице,  и  негромкий  перестук
прервал все разговоры... точно перестук шиевых громобоев, мелькнуло в голове
у  советника,  и  Дартеникс вздрогнул,  прежде чем,  собравшись  с  мыслями,
промолвил:
     --  Мы опять  забываем кое о чем,  коуне. Согласно  тому же Серебряному
закону,  который  здесь  так обильно поминался,  раахварракс  может  послать
войско лишь в помощь пострадавшему  от демонов  владетелю. То  же касается и
гильдий. -- Дартеникс выдержал паузу, давая слушателям время вдуматься в его
слова. -- Рахтаварин ат-Бхаалейн не просил о помощи.
     Слова  канули  в  вязкий  мед, затопивший  палату, и  наступила тишина,
нарушить которую осмелился только Ратвир.
     -- Со всем почтением, дядько,  --  короткий поклон Дартениксу, -- дяде,
-- императору, --  коуне, -- всем сидящим за столом разом, -- вы ошибаетесь.
Только  что мне, --  советник  отметил  это царственное "мне"  и  подивился,
откуда  у  мальчика такие сведения,  --  донесли,  что  владетель  Бхаалейна
обратился к Серебряному престолу с  мольбой о помощи. Однако, -- он  вскинул
руку,  предупреждая  вопросы,  --  не  о  помощи  военной  силою.  Почтенный
владетель просит прибыть в его кирн и земли посредника, дабы рассудить его с
пришлыми демонами.
     "Коун советник, -- зазвучало в голове у Дартеникса, -- минуту назад..."
     "Спасибо,  я  уже знаю, -- ответил тот, стараясь думать четко и внятно.
-- Впредь, Таллис, будь  добр вначале меня извещать, а воспитанника моего --
уже потом. И -- соедини меня с ним, если тебе не в тягость".
     "Ничуть".
     Канал   мысленной  связи  расширился,   включая  третьего   неслышимого
собеседника.
     "Я уже понял, что ты задумал, мальчик мой, -- передал советник Ратвиру.
-- Только  впредь постарайся  предупреждать, покуда меня, старика,  удар  не
хватил от твоих выходок".
     "Дядя,   --  мысленный  голос   воспитанника  был  исполнен   искренней
сердечности, -- если уж вы пережили лягушек в сапогах, то мои убогие интриги
не смутят вас ни и миг".
     Взгляд императора, пребывавшего в блаженном неведении об идущей рядом с
ним беседе, слегка повеселел. Слова Дартеникса и Ратвира открывали перед ним
достойны выход из положения,  грозившего обернуться  неминуемы позором.  Еще
минуту назад  любое его решение могло  бы расценено как признак слабости.  А
сейчас... дилемма разрешалась сама собой, и единственным подвохом очевидного
пути было то,  что  путь  этот  был  предписан  императору  молодым толковым
наследником.
     -- В таком  случае,  --  промолвил  император,  и  Дартеникс  про  себя
подивился, насколько  внушительно  еще  звучит  голос  старика,  --  мне  не
остается ничего иного, как и. полнить просьбу верного владетеля  Бхаалейна и
отправать ему в  помощь моего  племянника  Ратвира ат-Лориса,  а  с  ним  --
дружину дома Конне под рукой воеводы Неаракса, и, -- он помолчал миг, как бы
прикидывая, -- наймитов-чародеев, сколько сочтет нужным.
     -- Благодарю, дядя. -- Ратвир поклонился несколько глубже, чем прежде.
     Император благосклонно кивнул.
     "Убогие интриги? -- мысленно  бросил  Дартеникс своему воспитаннику. --
Тогда помогите мне  дии,  если тебе в  голову  взбредет взяться за это  дело
всерьез!"
     "Да  ну,  дядя!  -- До  советника долетело нечто  сходное  с  небрежным
пожатием плечами. -- Это было так просто!".
     "Тебе еще многому предстоит  научиться, -- серьезно  ответил Дартеникс.
-- Не так важна красота рукояти, как крепость клинка".
     * * *
     -- А  я настаиваю  и требую, чтобы  перебежчики  были выданы  советским
властям! -- рявкнул Кобзев и сам сморщился.
     Не  надо  было говорить "требую".  Владетель Бхаалейн  воспринимал  это
слово  совершенно  неадекватно... Но передумывать  поздно. Шойфет, чтоб  его
холера взяла, переводил все сказанное мгновенно и до отвращения точно.
     Майора внутренне передернуло. После дезертирства Окана  и  Сошникова он
остался  с   одним-разъединственным   официальным  переводчиком.   Еще  было
несколько рядовых, изучавших язык  самостоятельно во время отлучек в деревню
и уже болтавших  с  пятого  на десятое,  но  доверять им мало-мальски важные
переговоры  Кобзев не рискнул бы, а подсовывать бхаалейновским телепатам все
новые жертвы -- тем более. Тот факт, что оба  спецназовца,  которым владение
эвейнским  вложил  чародей,  вскоре  дезертировали, наполняло  душу  гэбиста
глубоким подозрением. Оставался еще Визенфил... но ему доверия быть не могло
тем более,  а кроме того, на телепата-недоучку  у гэбиста были совсем другие
виды.
     Вообще  же Кобзев себя  чувствовал  прескверно.  С  каждым  днем  земля
уходила у него из-под ног  --  по  волоску, по  крохе, но опора  терялась, и
поделать с этим  хоть что-нибудь было невозможно. Каждый день при проверке в
лагере  недосчитывались   одного-двух  солдат.  Бубенчиков  попытался   было
отменить  все  увольнительные,  и на  следующий  день  дезертиров  оказалось
семеро. Гэбисту  казалось,  будто  его  затягивает  в  воронку,  в Мальстрем
решений, каждое из  которых в  отдельности было  обоснованным и даже  в свое