все  же
- его лицо было моим собственным. Невольно складывалось впечатление, будто я
вижу свое отражение в длиннейшем коридоре с зеркальными стенами, и мой образ
дробится в этих зеркалах, и  каждое  отражение  хотя  бы  одной-единственной
деталью отличается от оригинала.
   Я приподнялся на локте, медленно встал с кровати. Сколько прошло времени?
Хмурник приплясывал, радуясь пробуждению друга, Оуна взяла отца за  руку,  а
Эльрик недоуменно взирал на происходящее...
   Лишь я, похоже, сохранил воспоминания о странствии по лунным дорогам.
   Эльрик перевел взгляд на меня.
   - Должно  быть,  тебя,  господин,  я  должен  поблагодарить  за  чудесное
избавление от колдовского сна?
   - Думаю, нам обоим следует поблагодарить госпожу Оуну, - ответил я. - Она
доказала, что многому научилась у своей матери.
   Эльрик нахмурился.
   - Погоди... Да, я что-то припоминаю... - вдруг он вздрогнул. - Мой меч...
   - Бурезов у Гейнора, -  вставил  Хмурник.  -  Но  твой..,  э...  Но  этот
господин принес другой меч.
   - Угу, - Эльрик сильнее сдвинул брови, посмотрел на Равенбранд, который я
вложил ему в руку. - В голове какие-то обрывки... Гейнор похитил мой меч.  Я
заснул. Мне приснилось, что я нашел Гейнора и снова потерял... - он  вскинул
голову. - Гейнор угрожал... Нет, Танелорн в безопасности. Миггея  побеждена.
Камни Морна! Наши друзья в беде. Ариох, герцог Ариох, где он?!
   - Был здесь, - отозвался Хмурник. - В смысле, в этом мире. Но нас  он  не
навещал. А теперь, похоже, ушел - и Гейнор с ним.
   Эльрик обхватил голову руками и застонал.
   - Слишком много колдовства! Даже для меня слишком много! Ни один смертный
такого не вынесет... О, я вспомнил!  Сон,  и  во  сне  хижина!  Белые  лица,
пещеры, молодая женщина...
   - Отец, со временем ты вспомнишь все, - перебила Оуна. Эльрик  недоуменно
посмотрел на нее, растерянно развел руками.
   - Что ж, - сказал я, - мы своего добились.  Больше  всего  на  свете  мне
сейчас  хотелось  лечь  и  заснуть  обыкновенным  человеческим   сном,   без
каких-либо сновидений.
   - Война  еще  не  кончена,  -  тихо  напомнила  Оуна.  -  Нам  необходимо
избавиться от Гейнора.
   Мы не знаем, что он замышляет. А напасть он может сразу в двух местах,  и
ему наплевать на все, включая собственную жизнь.
   - Где нам его искать? -  Эльрик  тщательно  осмотрел  меч.  Казалось,  он
подозревает клинок в злонамеренности. При этом чувствовалось, что  он  умеет
обращаться с подобного рода оружием.
   - Найти его легко, - ответила Оуна. - Он наверняка выберет одно из  "мест
силы" - Бек или Морн. Вопрос в том, как его победить. Если ты  готов,  отец,
мы  прямо  сейчас  отправимся  в  Мо-Оурию,  где  наша  помощь   по-прежнему
необходима.
   - А как мы туда попадем? - спросил я. - Вряд ли король Страаша во  второй
раз откликнется на мой зов.
   Девушка улыбнулась.
   - Есть иные способы передвижения, граф, менее, скажем так, радикальные. И
потом я уверена, что заклятие Миггеи более не действует. Теперь  только  она
осталась в той пустыне, которую сотворила - и пребудет там, пока не найдется
человек, готовый ее  освободить.  Но  нужно  решить,  как  быть  с  мастером
Хмурником - он не может, подобно нам, путешествовать  между  мирами.  Думаю,
проще всего ему будет дождаться возвращения Эльрика здесь, в Танелорне.
   Хмурник явно обрадовался, что ему  никуда  не  придется  идти,  но  вслух
сказал:
   - Я поклялся всюду  сопровождать  Эльрика  -  хоть  в  преисподнюю,  если
понадобится.
   Эльрик вытянул свою белую руку, положил ладонь на плечо Хмурнику.
   - До этого еще не дошло, друг мой.
   Хмурник ухмыльнулся.
   - Я подожду две-три недели, - сказал он. - А если ты не вернешься к  тому
времени, отправлюсь, пожалуй, в Элуэр. У меня  там  дела,  которые  надо  бы
доделать. В общем, если что, ищи меня там.
   Он радовался тому, что остается, и был, несомненно,  огорчен  предстоящей
разлукой с другом.
   Мы втроем вышли из комнаты, попрощавшись  с  Хмурником.  Он  пожелал  нам
удачи и прибавил:
   - сердце подсказывает ему, что мы непременно встретимся снова.
   Оуна вывела нас из башни  Десницы  на  залитые  солнечным  светом  улицы,
заполненные возбужденными, веселящимися людьми. Город окружали зеленые холмы
- Танелорн возвратился на свое привычное место в мироздании.
   Мы свернули в узкий, кривой переулок и очутились в старой  части  города,
по которой и пробирались, пока не вышли к невысокому строению, которое, судя
по его виду, уже не первый год пустовало. Верхние этажи были  разрушены,  но
нижний неожиданно оказался во вполне приличном состоянии.  Вход  преграждала
обитая железом дверь с замком, который Оуна, убедившись, что за  нами  никто
не следит, открыла удивительно маленьким ключиком.
   Внутри не было ничего такого, что стоило бы запирать на замок, - кровать,
стол, кресло, несколько полок с книгами и свитками, кухонная утварь. На меня
это помещение произвело впечатление монашеской кельи.
   Я не стал задавать вопросов, всецело положившись  на  Оуну,  которая  как
будто знала, что делает.
   После нашего разлучения я продолжал слышать мысли Эльрика; лишь когда  он
стоял совсем рядом, мое восприятие притуплялось. Сейчас он нервничал, причем
гораздо сильнее нас с Оуной. Почему? Вдобавок  его  откровенно  смущало  мое
присутствие -  он  избегал  встречаться  со  мной  взглядом  и  старался  не
обращаться напрямую. Будь у меня возможность уйти, я  бы  с  радостью  ушел,
чтобы не смущать далее своего двойника.
   Он явно пришел в себя не до конца, его движения были замедленными, как  у
сомнамбулы. Может, он думает, что все это ему снится?
   Или это и вправду сон? И мы только снимся Эльрику Мельнибонэйскому?
   Оуна тем временем подошла к дальней стене и отдернула гобелен, за которым
пряталась другая дверь.
   - Куда она ведет? - поинтересовался я.
   - Куда получится, - отозвалась девушка с невеселой усмешкой.
   - То есть?
   - Все зависит от того, кто правит соседними мирами, - Порядок или Хаос.
   - А как это узнать?
   - Войти в дверь, - просто ответила она.
   - Так пошли, - поторопил Эльрик, неожиданно проявив нетерпение. -  Я  жду
не дождусь новой встречи с кузеном Гейнором, - его рука  лежала  на  рукояти
Равенбранда. Меня восхитила его смелость. Да, у  нас  была  общая  кровь  и,
отчасти,  общие  проблемы,  но  по  темпераменту   мы   с   ним   -   полные
противоположности. Он искал забвения в  действии,  а  я  -  в  философии.  Я
неохотно принимал решения, Эльрик же никогда долго не раздумывал:  для  него
решения были смыслом жизни, и принимал он их походя.
   Веди он обыкновенную,  прозаическую  жизнь,  тогда  бы  с  ним  случались
обыденные, прозаические вещи. Но подходит ли прозаическая жизнь тому, у кого
такие хищные черты лица, кто должен прибегать к колдовству только для  того,
чтобы не умереть от недостатка сил?
   Как бы повел себя я на его месте? Не знаю, не  знаю...  Меня  не  обучали
сызмальства колдовским штучкам,  не  наставляли  в  нечеловеческой  мудрости
предков. В юности  мне  не  доводилось  сражаться  с  чудовищами,  осваивать
премудрости полетов на драконах и учиться  править  миром.  Разумеется,  его
прошлое было для меня открытой книгой - ведь воспоминания  Эльрика  остались
во мне, а мои воспоминания к нему не перешли, и, надо  признать,  я  отчасти
ему завидовал.
   Не тратя лишних слов, Эльрик распахнул дверь  и  шагнул  через  порог.  Я
последовал за ним. Оуна аккуратно закрыла дверь.
   Мы очутились в залитом солнцем саду. В таких садах обычно уединяются, ища
успокоения, отдыха от мирских забот.  Я  бы  даже  сказал,  что  рассчитывал
наткнуться на нечто подобное по  ту  сторону  двери.  Сад  окружала  высокая
стена, поверх которой виднелись крыши домов. Перед нами раскинулись  клумбы,
засаженные ароматными травами и цветами. По  газону  расхаживали  павлины  и
задиристые петухи. А посреди сада находился  пруд  с  фонтаном.  Фонтан  был
каменный; журчание воды как нельзя лучше дополняло облик сада.
   Честно говоря, мы испытали некоторое разочарование. Ведь мы готовились  к
чему-то более воинственному. Эльрик с подозрением огляделся вокруг.  Похоже,
он высматривал, кого бы ему убить.
   А  вот  Оуна  облегченно  улыбнулась.   По-видимому,   ее   опасения   не
оправдались.
   Ворот в стене, окружавшей сад, не было и  в  помине.  Наружу  можно  было
выйти только через дверь, которая привела нас сюда.
   - Что дальше? - Эльрик вновь огляделся. - Куда теперь?
   - Из Танелорна в Мо-Оурию и из Мо-Оурии в Танелорн,  -  сказала  Оуна,  -
добираются только по воде.
   Эльрик опустил руку в пруд.
   - По воде? Но как? Здесь нет никакого корабля, - он с интересом уставился
на подплывшую к  его  ладони  рыбешку,  словно  ожидая,  что  та  возьмет  и
превратится в корабль.
   Оуна с улыбкой сняла с плеча лук и очертила  им  круг  на  воде.  Как  ни
удивительно, очерченная полоса никуда не делась, не растаяла.  Внутри  круга
вода забурлила, стала менять цвет - и внезапно хлынула вверх кроваво-красным
потоком, будто кровь из раны. Сквозь нее просвечивало солнце, и наши лица  в
солнечных лучах приобрели кровавый оттенок.
   Эльрик ухмыльнулся своей волчьей ухмылкой. Его глаза блеснули.
   - Это проход? - спросил он. Оуна кивнула.
   Мельнибонэец  прыгнул  в  водяную  колонну,  обхватил  ее  руками,  точно
обнимая. Дернулся, как  лягушка  на  электрической  изгороди,  -  и  сгинул,
подхваченный потоком.
   Я не торопился следовать его примеру. Оуна засмеялась, взяла меня за руку
и потянула за собой.
   В глаза ударил ослепительный  свет.  Нас  понесло  в  разные  стороны;  я
пытался удержать руку Оуны, но не сумел. Меня окружило ревущее,  беснующееся
пламя, я погружался в огненную бездну, грозившую утопить Ульрика фон Бека  в
крови мироздания. Пламя не жгло, зато проникало, казалось, в самые затаенные
уголки души. В огне то и дело возникали искаженные гримасами лица  -  должно
быть, лица грешников в аду. Обезображенные, искалеченные тела, сцены  пыток,
жертвы которых словно исполняли кощунственные балетные па...
   Этот огонь будто состоял из воды; во всяком  случае,  в  нем  можно  было
плыть, что я и делал, причем дышать не требовалось  -  и  не  хотелось.  Мне
сразу вспомнились маслянистые воды Бледного моря, лежащего за Мельнибонэ.
   Я вертел головой, высматривая своих  товарищей,  но  тех  нигде  не  было
видно. Может, Эльрик с Оуной сговорились таким вот  способом  избавиться  от
меня? Могли бы сказать, что я им больше не нужен...
   Вдруг я ощутил за спиной нечто огромное и злобное и поплыл изо всех  сил.
Но чудовище, на которое я боялся оглянуться,  не  отставало.  Я  решил,  что
недостойно немецкого аристократа убегать от  неведомого  врага,  и  все-таки
отважился  обернуться.  Моим  глазам  предстала  чудовищная  тень  -  этакая
гигантская акула призрачных морей, древняя, как само  мироздание.  Двигалось
чудовище, похоже, с немалым трудом и даже постанывало. Что-то коснулось моих
ног - и скрылось в  толще  вод,  как  если  бы  чудище  внезапно  передумало
нападать.
   Я плыл сквозь леса рубиновых колонн, между стенами голубого пламени и над
полями изумрудов и жемчужин. И  мне  по-прежнему  не  требовалось  дышать  и
некого было опасаться - теперь, когда то чудовище исчезло.
   Я проплывал через охваченные пламенем города. Плыл над  полями  сражений,
где сходились в битве целые народы, и над разоренными, уничтоженными мирами.
Плыл по густым лесам, над цветущими лугами...
   И вдруг мой рот наполнился водой.
   Я закашлялся, устремился вверх - и вынырнул в искрящейся тьме.
   Откуда-то из темноты донесся женский голос. Оуна! И разговаривала  она  с
моим двойником.
   - Добро пожаловать, отец! - сказала она. - Добро пожаловать  в  Мо-Оурию,
где ждет тебя твоя судьба.

Глава 2

Великое преступление

   Мои товарищи ждали меня на берегу, куда я почти на ощупь и выбрался. Было
зверски холодно. В призрачном  свете,  исходившем  от  поверхности  воды,  я
различил знакомые очертания Мо-Оурии, разве что сейчас они  выглядели  более
неровными, что ли, чем раньше. Время от времени в стороне  города  вздымался
столб пламени, ярко вспыхивал и опадал. Я понятия не имел, что это за  огни,
но было в них  что-то  зловещее,  заставлявшее  предположить  самое  худшее.
Издалека доносились звуки - будто  негромкое  тиканье  часов.  Затем  словно
прогрохотал  обвал  -  и  кто-то  расхохотался.  Треск..,  тяжкий,  глубокий
вздох..,  эхо  вскрика...  В  Мо-Оурии   явно   творилось   что-то   жуткое,
кощунственное.
   Я постарался не выдать своих страхов.
   - Гейнор, похоже, здесь преуспел, - сказал я и убедился,  что  мой  голос
звучит ровно.
   Эльрик, как  бы  повинуясь  внезапно  пробудившимся  инстинктам,  положил
ладонь на рукоять Равенбранда.
   - Тогда нам лучше не откладывать наше свидание, - откликнулся он.
   Я начал понимать, что мой двойник  не  бравирует  своей  смелостью  -  он
попросту не знает, что такое осторожность. То,  что  обыкновенному  человеку
кажется безумием, для Эльрика вполне логично.
   Оуна усмехнулась.
   - Я бы сперва разузнала, какие у него силы. Не  забудь,  отец,  ты  не  в
своем мире. Даже у меча может не быть привычного тебе могущества.
   Эльрик пожал плечами, но возражать не стал. Я же был полностью согласен с
Оуной - тем паче что именно она привела нас сюда и знала об этом мире больше
нас обоих.
   Мой двойник покачал головой и двинулся  вдоль  берега  по  направлению  к
городу. Шагал он, нисколько не таясь - нет  чтоб  хотя  бы  пригнуться.  Нам
оставалось только последовать за ним.
   Вскоре из полумрака стали проступать следы, оставленные Гейнором. Не  раз
и не два мы натыкались на тела громадных черных пантер, охранявших  подступы
к городу. И дважды мы нашли останки офф-моо -  мятые  хламиды,  расползшаяся
плоть и ни единой косточки. Неужели у офф-моо совсем нет костей? Мне попался
под ноги высокий головной убор - вроде того, какой был на Ученом Фи, -  и  я
вновь задумался, чем объясняется такая странная форма - модой или  строением
головы? Столбы  пламени,  которые  мы  видели  с  берега,  поднимались,  как
выяснилось, над кострами, в которых сгорали вещи офф-моо. И повсюду, повсюду
валялись мертвые труги и дикари. По всей видимости, некоторые из них погибли
уже после того, как город был захвачен,  -  передрались  между  собой  из-за
добычи. Наверное, их ожидало разочарование - вряд ли они отыскали в Мо-Оурии
много такого, что могло утолить их алчность.
   Но как эти дикари сумели победить офф-моо, которые  знали  о  предстоящем
нападении и готовились к нему? Хотя... Знали-то знали, но вот  тех  офф-моо,
которые напоминали статуи и которые стерегли городские границы,  -  вот  их,
похоже, застали врасплох. Даже  не  позволили  пробудиться,  чтобы  защитить
себя.  И  умение  офф-моо  направлять  на  врагов  смертоносные   сталактиты
оказалось бесполезным. Гейнор поначалу не знал  о  своем  противнике  ровным
счетом ничего, но со времени нашего с ним расставания на рубежах Мо-Оурии он
многому научился...
   Куда  ни   посмотри,   везде   взгляду   представали   признаки   дикого,
бессмысленного разрушения.
   Что сталось с офф-моо? Может, они бежали? Или укрылись в городе?  Или  же
их всех истребили? Или захватили в плен? Помнится, у Гейнора и в  этом  мире
были сверхъестественные союзники. Что они сотворили с офф-моо?
   Впереди показались какие-то  фигуры.  Передвигались  они  вразвалку,  как
труги, или неуверенной поступью слепых дикарей.
   Чем ближе мы подходили, тем чаще озирались и тем осторожнее шли,  и  даже
Эльрик внял голосу рассудка и старался держаться в тени.  Дикари  сновали  в
развалинах, выискивая что-нибудь ценное. Не  могу  представить,  какие  вещи
офф-моо могут представлять ценность для этих полуживотных. Но где остальные,
где, собственно, армия Гейнора?
   Мы приблизились к центральной площади города.  Каменные  колонны  офф-моо
горели призрачно-белым пламенем. То, что я на берегу принял  за  крики,  был
звук, который издавали колонны, падая наземь. Признаться, этот звук до  жути
напоминал человеческий крик.
   Колонны пылали, но ни победителей, ни побежденных видно не было.
   Мы решили изловить какого-нибудь дикаря и допросить его.  Оуна  наклонила
голову, прислушиваясь, затем бросилась к одной из горящих колонн.
   Мгновение спустя  в  темном  проеме  появилась  высокая  фигура.  Хламида
пламенела, глаза сверкали, и  прежнего  радушия  во  взгляде  офф-моо  я  не
увидел.
   Оуна перебросилась с офф-моо нескольким фразами. Ученый медленно сошел на
улицу и заскользил к нам. По его гладкому лицу трудно было определить, узнал
он нас или нет.
   - Это сделал Гейнор, - сказал он по-гречески. - Он боялся, что мы захотим
остановить его. И правильно боялся. Поэтому он  заключил  союз  с  владыками
Вышних Миров и от них узнал, как и чем можно нас победить.
   - Скольких  он  убил?  -  спросил  Эльрик  с  прямотой  профессионального
солдата.
   - Проще подсчитать, сколько уцелело. Я - Ученый Грина. Когда Гейнор напал
на наш город, меня здесь не было. Когда же я возвратился, то увидел все  то,
что имеете несчастье видеть  вы.  Мои  товарищи  успели  сообщить  мне,  что
варваров было слишком много. И что произошло нечто ужасное...
   - Где все дикари? - перебил  я,  стуча  зубами  от  холода.  -  Куда  они
подевались?
   - Ушли, - просто ответил Ученый Грина.
   -  А  Гейнор  где?  -  грубовато   справился   Эльрик.   -   Он-то   куда
запропастился?
   - Он тоже ушел - когда сделал то, что хотел.
   - Что именно?
   - Он похитил наш Посох и отправился к Серым Жилам.
   - Невозможно, - проговорила Оуна. - Посох в  его  руках...  Он  уничтожит
Гейнора, едва тот попробует применить его. Только глупец отважится на  такой
риск. Только глупец подвергнет свою жизнь такой опасности.
   - Глупец - или Гейнор, - сумрачно заметил Эльрик.
   - А что ему понадобилось у Серых Жил? - спросил я.
   - - Могущество, - ответил Ученый Грина. - Власть над  силами  мироздания.
Он сам в этом признался, когда предлагал нам поддержать его. Разумеется,  мы
отказались, и...
   - Боги никогда этого не допустят! Ученого Грину как будто позабавили  эти
слова.
   - Никто не допустит подобного, если  он  в  здравом  уме.  Но  существует
теория, будто владыки Вышних Миров частично утратили рассудок,  потому-то  в
мироздании  и  происходят  события,  прежде  невозможные.   А   ведь   скоро
противостояние: все  миры  выстроятся  в  линию  на  великом  поле  времени.
Возникнут новые реальности,  определятся  новые  судьбы.  Ваша  линия  -  не
единственная. Есть и другие. Множество других.  И  все  они  ведут  к  этому
величайшему мгновению. Уже ничто не вечно, ничто не  незыблемо,  и  верность
Порядку оборачивается преданностью Хаосу. Гейнор служит одновременно тому  и
другому, точнее, использует и Порядок, и Хаос,  стремясь  стать  единоличным
правителем мироздания. Когда-то смертные и думать не смели о  таком,  не  то
что добиваться этого.  Но  теперь  даже  смертные  готовы  сокрушать  основы
мультивселенной.
   - Гейнор не станет жертвовать собой, - сказала Оуна. -  Раз  у  него  ваш
Посох, он наверняка полагает себя неуязвимым.
   - Он жаждет власти. И наш Посох придает ему уверенности. Но я  все  равно
не понимаю, чего он собирается  достичь,  выступая  против  Серых  Жил.  Его
алчность погубит мироздание, ничего другого он не добьется.
   - Он напоминает мне одного диктатора из моего мира, - негромко сказал  я.
- Этот человек безумен и утратил почти всякую связь  с  реальностью,  но  он
стремится к власти и готов в своем безудержном стремлении  уничтожать  целые
страны.
   - Какие страшные существа, - Ученый  Грина  печально  опустил  голову.  -
Таких, как они, и близко нельзя подпускать к власти.
   - Эхо  за  эхом,  -  задумчиво  произнесла  Оуна.  -  В  скольких  мирах,
по-вашему, сейчас происходит то же самое,  разыгрывается  та  же  сцена?  Мы
уверен