- Я повелел Руду доставить арфиста  обратно  в  Ануйн.  Я  послал  с  ним
четырнадцать вооруженных воинов. Ты дал  арфисту  уйти,  но  он  по-прежнему
должен  держать  ответ  перед  землеправителями  Обитаемого  Мира.  Я  решил
заточить его здесь, пока Мастера из Кэйтнарда не смогут его  допросить.  Это
не то, с чем я справился бы  сам.  -  Он  не  без  колебаний  прикоснулся  к
Моргону. - Ты бы и не узнал, что он был здесь. Меня только удивляет, что Руд
до сих пор не вернулся.
   - А меня не удивляет, - заметил Моргон. - Не хотел бы  я  быть  на  месте
Руда и пытаться доставить арфиста обратно в Ануйн. Дет всегда поступает так,
как ему угодно.
   - Судя по всему, так оно и есть.
   - Руд никогда не сможет доставить его в Ануйн. Напрасно ты послал  его  в
хаос трех уделов.
   - Что же, - смиренно произнес Дуак, - ты знаешь арфиста лучше, чем  я.  А
Руд погнался бы за ним и без моего приказа. Ему тоже нужны ответы.
   - Этого Мастера Загадок не допрашивают с мечом в руке. Руду следовало  бы
быть умнее.
   Моргон услышал в своем голосе  грозные  нотки.  Несколько  излишне  резко
отвернулся он от яркого света и сел возле одного из столов.
   - Прости, - сокрушенно проговорил Дуак. -  Прости.  Тебе  не  нужно  было
этого знать.
   - Нет, нужно. Я просто не хотел подумать. Не сейчас... - Он провел руками
по роскошному золотому волокну  дубовой  доски  и  опять  вспомнил  Акрен  с
залитыми солнцем дубовыми стенами. - Я  еду  домой.  -  Слова  отворили  его
сердце и наполнили сладкими воспоминаниями о Хеде. - Домой, Дуак. Мне  нужны
корабли. Торговые.
   - Ты собираешься доставить туда мертвых по воде? - с изумлением  спросила
Рэдерле. - А они согласятся на это?
   - А как еще они могут попасть на  Хед?  -  спокойно  заметил  он.  Затем,
поразмыслив  немного,  разглядывая  свое  отражение  на   блестящей   доске,
продолжил:
   - Я не решусь взять тебя на тот же  корабль,  что  и  их.  Поэтому  мы...
вместе поскачем сушей в Кэйтнард и встретим их там. Согласна?
   - Ты хочешь опять ехать через Хел?
   - Можно полететь, - предложил он, но Рэдерле покачала головой.
   - Нет уж, лучше верхом.
   Он всмотрелся в ее лицо, пораженный странной ноткой в голосе девушки.
   - Тебе же не трудно обратиться вороной.
   - Одной вороны на семью достаточно, - мрачно парировала  она.  -  Моргон,
Бри Корбетт сможет найти для тебя корабли. И матросов.
   - Для того чтобы их уломать, - усмехнулся Моргон, - потребуется небольшое
состояние. Дуак только пожал плечами.
   - Мертвецы и так уже обошлись в изрядное состояние -  сколько  посевов  и
скотины погубили. Моргон, как ты справишься с ними у себя на острове?
   - Они не захотят воевать со мной,  -  бесхитростно  ответил  он,  а  Дуак
некоторое время молчал, устремив на Моргона свои ясные, цвета моря, глаза.
   - Хотел бы я знать, кто ты, - медленно произнес он.  -  Человек  с  Хеда,
который может управиться с мертвецами Ана... Звездоносец.
   Моргон взглянул на него с любопытством и признательностью.
   - Для меня было бы невыносимо слышать мое имя в этом зале, но ты - другое
дело. - Он встал, обдумывая самое неотложное. - Дуак,  мне  нужно  знать  их
имена. А не то я стану тратить  день  за  днем,  обшаривая  мыслью  каменные
курганы, не ведая, кого поднимаю. Мне известно множество имен государей трех
уделов, но я не знаком с мертвецами попроще.
   - Я тоже, - вздохнул Дуак.
   - А, знаю, где можно найти нужных тебе, - заговорила Рэдерле. - Там,  где
я в детстве едва ли не ночевала. В отцовской библиотеке.
   Остаток дня и вечер они с Моргоном провели среди древних книг  и  пыльных
пергаментов, Дуак же послал в порт за Бри Корбеттом. К полуночи  Моргон  уже
основательно набил себе  голову  именами  знатных  воителей,  их  сыновей  и
неисчислимых родичей, сказаниями о  любви,  кровавых  распрях  и  войнах  за
объединение страны, из которых сплеталась вся история Ана. Тогда он  покинул
дом, прошел в поля за королевским жилищем, где нашли последний приют  многие
павшие у стен Ануйна. И там он начал призывать их.
   Он произносил имя за именем, добавляя обрывок сказания или песни, которые
ему удавалось вспомнить, вслух и мысленно. Мертвые пробуждались, слыша  свои
имена, выходили из садов и лесов, из самой земли. Некоторые  мчались  верхом
прямо на него - мчались с жуткими, неистовыми криками, и броня  их  доспехов
холодно полыхала в свете луны поверх голых костей.  Другие  являлись  молча,
темные и угрюмые, и показывали ему страшные смертельные раны.  Они  пытались
навязать ему бой, но Моргон  раскрыл  им  свой  разум  и  намекнул  на  свое
могущество. Он осаживал всех, кто вызывал его, пока мертвецы не  построились
перед ним, заполнив целое  поле;  любопытство  и  благоговение  вынудили  их
отвлечься от воспоминаний и заглянуть в  неведомый  мир,  открывшийся  перед
ними.
   Тогда он объяснил, что ему нужно. Он не ожидал, что они  поймут  Хед,  но
они поняли Моргона, его гнев и его отчаяние, поняли и его  любовь  к  родной
земле. И они принесли ему присягу, совершив обряд, древний, как сам  Ан;  их
залежавшиеся в  земле  клинки  вспыхивали  под  луной.  Затем  они  медленно
разбрелись в ночи и вернулись в землю, чтобы ждать,  когда  он  призовет  их
снова.
   И  он  опять  стоял  среди  мирного  поля,  не  сводя  глаз  с   кого-то,
неподвижного и  темного  -  единственного  не  вернувшегося  в  свою  могилу
мертвеца. Он рассматривал неизвестного с любопытством, затем, видя, что  тот
не двигается с  места,  прикоснулся  к  его  душе.  И  мысли  его  мгновенно
наполнились живым землезаконом Ана.
   Сердце его быстро заколотилось. Король Ана  медленно  зашагал  к  нему  -
высокий человек в длинном одеянии с капюшоном, точно Мастер или  привидение.
Когда он приблизился, Моргон смутно увидел в лунном свете его лицо -  темные
брови вразлет,  усталые  и  горестные  глаза,  в  которых,  как  и  у  Руда,
проступало нечто отчаянно знакомое.
   Король  остановился  перед  Моргоном  и  принялся  молча   изучать   его.
Неожиданно он улыбнулся, и горечь в  его  глазах  уступила  место  странному
изумлению.
   - Я видел тебя в своих снах, Звездоносец, - произнес он.
   - Мэтом. - В горле князя Хеда пересохло. Он склонил голову перед королем,
которого сам призвал сейчас в Ан. - Ты наверняка... Наверняка ты  не  можешь
понять, что я делаю.
   - Почему же. Ты очень хорошо все  объяснил,  когда  обращался  к  войску,
которое собрал. Ты так спокойно совершаешь самые поразительные вещи  в  моей
стране.
   - Я спросил разрешения Дуака.
   - Дуак, вне сомнений, был благодарен тебе за подобное предложение.  И  ты
собираешься плыть с ними на Хед? Я правильно расслышал?
   - Я не... Я думал поскакать с Рэдерле в Кэйтнард и встретить корабли там,
но, наверное, мне самому следует плыть с мертвецами. Живым на кораблях будет
куда легче, если я останусь с ними.
   - Ты берешь Рэдерле на Хед?
   - Она не... Не желает слушать разумных доводов. Король крякнул.
   - У нее всегда были странные идеи. - Взгляд его проникал глубоко за слова
Моргона, он был острым и любопытным, как у птицы.
   - Что ты видел обо мне в своих снах? - спросил Моргон.
   - Обрывки. Осколки. Мало того, что поможет тебе, и куда больше того,  что
полезно для меня. Давным-давно мне приснилось,  что  ты  вышел  из  башни  с
короной в руке и тремя звездами на челе... Но имени не было. Я видел тебя  с
молодой красавицей и знал, что она - моя дочь, но я по-прежнему не знал, кто
ты. Я видел... -  Он  покачал  головой,  словно  отводя  взгляд  от  некоего
опасного, смущающего его видения.
   - Что?
   - Я не уверен.
   - Мэтом... - Моргон внезапно почувствовал,  что  мерзнет  в  этой  теплой
летней ночи. - Будь осторожен. В  твоем  разуме  есть  вещи,  которые  могут
стоить тебе жизни.
   - Или моего землеправа? - Худая рука короля легла  на  плечо  Моргона.  -
Возможно. Как раз поэтому я редко кому что-то объясняю.  Войди  в  мой  дом.
Когда я опять появлюсь, будет небольшая буря, но если у тебя хватит терпения
ее переждать, у нас найдется время побеседовать. - Он сделал шаг, но  Моргон
не двинулся. - Что еще?
   Моргон откашлялся.
   - Я должен тебе сказать кое-что, прежде  чем  я  войду  с  тобой  в  твое
жилище. Семь дней назад я вошел туда, чтобы убить арфиста.
   Он услышал, как король сделал глубокий вдох.
   - Дет приходил сюда?
   - Я не убил его.
   - Признаюсь, меня это не удивляет. - Голос Мэтома прозвучал глухо,  точно
из могилы. Он повлек Моргона вперед,  к  большому,  залитому  лунным  светом
дому. - Рассказывай.
   Прежде чем они достигли  порога  зала,  Моргон  успел  многое  рассказать
королю. Он обнаружил, что проговорился даже о последних семи  днях,  которые
были так дороги для него, что он спрашивал себя - уж не привиделись  ли  они
ему.  Король  почти  все  время  молчал,  только   изредка   бурчал   что-то
нечленораздельное.
   Вступив во внутренний двор, они увидели коней, дрожащих и потных, которых
охрана вела в стойла. Чепраки  у  них  были  пурпурными  с  синим  -  цветов
королевской стражи. Мэтом тихо выругался.
   - Не иначе как вернулся Руд. С пустыми  руками,  разъяренный,  замученный
призраками и немытый.
   Они вступили в зал, где полыхали факелы, и  Руд,  обмякший  перед  кубком
вина, воззрился на отца. Дуак и Рэдерле сидели рядом и  сразу  же  повернули
головы, но Руд первым вскочил на ноги и вскричал, перекрыв их голоса:
   - Где тебя носило, во имя Хела?!
   - Не ори на меня, - раздраженно ответил король. - Если у  тебя  только  и
хватает ума, чтобы разъезжать в подобном хаосе, ища  арфиста,  мне  тебя  не
жаль. - Он посмотрел на Дуака, когда Руд с открытым ртом  рухнул  обратно  в
кресло.
   Дуак холодно глядел на короля, но отменно управлял своим голосом.
   - Что привело тебя домой?  Ты  сваливаешься  с  неба,  словно  колдовское
заклятье. Уж, верно, не для  того,  чтобы  сокрушаться  над  развалинами,  в
которые ты обратил мое землеправление.
   - Нет, - невозмутимо подтвердил Мэтом и налил себе вина.  -  Вы  с  Рудом
очень хорошо справились без меня.
   - С чем мы очень хорошо без тебя справились? - процедил сквозь зубы  Руд.
- Ты понимаешь, что мы на грани войны?
   - Да. И Ан вооружился для нее в  примечательно  короткий  срок.  Даже  ты
менее чем за три месяца превратился из книгочея в воина.
   Руд шумно втянул носом  воздух,  собираясь  ответить.  Дуак  стиснул  его
запястье, призывая к молчанию.
   - Война. - Лицо его стало бесцветным. - С кем?
   - А кто еще вооружился?
   - Имрис? - И Дуак с недоверием повторил:
   - Имрис?
   Мэтом отхлебнул вина. Лицо его теперь выглядело старше,  чем  под  луной,
оно было хмурым и утомленным долгими странствиями. Он сел рядом с Рэдерле.
   - Я видел войну в Имрисе, - негромко сказал он.  -  Мятежники  удерживали
половину прибрежных земель. Это непонятная, кровавая и безжалостная война, и
очень скоро она лишит сил Хьюриу Имриса. Ему не удержать ее в пределах своих
границ, если те, с кем он воюет, решат расширить область военных действий. Я
это и раньше подозревал, но даже я не мог бы призвать три удела к оружию без
повода. А дать повод могло бы внезапное нападение.
   - Ты сделал это умышленно? - ахнул Дуак. - Ты покинул нас для того, чтобы
мы вооружились?
   - Это была крайняя мера, - признал Мэтом, - но она оказалась действенной.
   Он снова бросил взгляд на Руда, когда тот подавленно произнес:
   - Где ты был? И собираешься ли хоть немного пожить дома?
   - Я был и тут и там, везде, куда  влекло  меня  любопытство.  И  все  же,
думаю, теперь я останусь дома. Если вы постараетесь на меня не кричать.
   - Если бы от тебя не отскакивало все, как от стенки  горох,  я  бы  и  не
кричал вовсе.
   Мэтом поглядел на него с сомнением.
   - Тебе недостает даже нехитрой смышлености воителя. Что  ты,  собственно,
намеревался делать с арфистом, попадись он тебе?
   Воцарилось недолгое молчание. Нарушил его Дуак,  который,  не  мудрствуя,
сказал:
   - Я бы в конечном счете послал его в Кэйтнард на корабле  с  вооруженными
воинами и предоставил Мастерам вершить над ним суд.
   - Кэйтнардское училище - это все-таки не верховный суд.
   Дуак возразил ему с редкостным самообладанием:
   - Тогда скажи мне сам. Что бы ты сделал? Если бы ты  оказался  здесь,  на
моем месте, и видел, как Моргон... Как Моргон был вынужден сам  вершить  суд
над человеком, не подвластным ни одному закону  в  Обитаемом  Мире,  который
предал в этом мире всех и каждого, что бы ты тогда стал делать?
   - Поступил бы как должно, - тихо ответил Мэтом. Моргон смотрел  на  него,
ожидая пояснений. И видел в темных, усталых глазах отдаленную  и  загадочную
муку. - Он арфист Высшего. Я бы предоставил Высшему судить его.
   - Мэтом?.. - обратился к нему Моргон, внезапно поразившись тому, что было
открыто для королевского взора.
   Мэтом молчал. Рэдерле тоже пристально наблюдала за отцом, который бережно
коснулся ее волос, но не произнес ни слова.
   - Высший, - промолвил Руд. В  его  голосе  больше  не  звучала  суровость
воина; слова были загадкой, полной горечи и  отчаяния,  мольбой  об  ответе.
Взгляд его скользнул по лицу Моргона. - Ты слышал моего отца. Я не занимаюсь
больше загадками. И эту придется разгадывать тебе, Мастер Загадок.
   - Разгадаю, - устало пообещал тот. - Мне кажется, выбирать не приходится.
   - Ты, - сказал Мэтом, - слишком надолго здесь задержался.
   - Знаю. Я не мог уйти. Я уйду... -  Он  покосился  на  Дуака.  -  Завтра?
Корабли будут готовы? Тот кивнул.
   - Бри Корбетт сказал, что они выйдут с полуночным отливом. В сущности, он
сказал много чего еще, когда я объяснил ему, что именно тебе  нужно.  Но  он
знает ребят, которые за золото повезут даже мертвецов.
   - Завтра, - прогудел Мэтом.
   Он окинул взглядом Моргона и Рэдерле, которая молча созерцала  оплывающую
свечу, вся собранная, точно для спора. Дочь медленно подняла  глаза,  словно
прочитав его мысли.
   - Я еду с Моргоном  и  не  прошу  тебя  нас  поженить.  Ты  и  теперь  не
собираешься спорить? Он со вздохом покачал головой.
   - Пререкайся с Моргоном. Я слишком стар и слишком устал. И  все,  чего  я
хочу для вас двоих, это чтобы когда-нибудь вы обрели наконец  покой  в  этом
взбаламученном Обитаемом Мире.
   Она уставилась на отца. Внезапно лицо его дрогнуло, и  она  потянулась  к
нему, глотая слезы, поблескивающие на щеках в свете факелов.
   - О, почему тебя не было так долго? - прошептала она, и отец крепко обнял
ее. - Ты был мне так нужен...
   Он беседовал с ней и Моргоном, пока не догорели свечи в  подсвечниках,  а
четырехугольники  окон  посветлели  от  забрезжившего  утра.  Большую  часть
следующего дня они проспали,  а  поздно  вечером,  когда  кругом  снова  все
стихло, Моргон призвал свое воинство живых мертвецов на причалы Ануйна.
   Семь торговых судов были пришвартованы у причала, на каждом  из  них  был
легкий груз дорогих тканей и пряностей. Моргон,  голова  которого  пухла  от
имен, лиц, чужих воспоминаний, наблюдал, как ряды воинов медленно становятся
наполовину видимыми на затененных причалах.  Воины  были  на  конях,  хорошо
вооруженные и в безмолвии ожидающие команды. Город позади них погрузился  во
тьму; черные пальцы мачт вздымались  над  гаванью  с  каждой  новой  волной,
чтобы, казалось, коснуться звезд и снова опуститься. Сбор мертвого  воинства
совершался в сонном молчании под взглядами Дуака, Бри Корбетта и  охваченных
ужасом экипажей судов. Они были как раз готовы взойти на палубы, когда вдоль
причалов загремели  копыта,  и  Моргон,  повернув  голову,  увидел  Рэдерле,
которая, спешившись, посмотрела прямо ему в лицо. Он не мог  понять,  почему
она до сих пор не спит и почему здесь.  Поблизости  горел  один-единственный
фонарь, и свет его придавал ее волосам,  в  которых  к  тому  же  заполыхали
самоцветы на шпильках, переливчато-огненные тона.  Лица  же  девушки  Моргон
почти не видел.
   - Я плыву с тобой на Хед, - объявила она. Моргон с трудом  выбравшись  из
ярких отголосков минувших веков, повернул ее лицо  к  свету.  От  досады  на
Рэдерле ум Моргона прояснился.
   - Мы все обсудили, -  сказал  он.  -  Никуда  ты  не  поплывешь  на  этих
кораблях, полных привидений.
   - Ты обсудил это с моим отцом. Но забыл сказать мне.
   Он провел рукой по лбу, чувствуя, как сильно  и  неожиданно  он  вспотел.
Близ них опирался о корабельный борт Бри Корбетт - ушки на макушке,  краешек
глаза - в сторону моря на прилив.
   - Господин мой, - негромко вмешался он, - если мы сейчас не отчалим, семь
кораблей, забитых мертвецами, застрянут в гавани до утра.
   - Понял. - Моргон распрямился. Рэдерле сложила руки на груди, и он поймал
шпильку, выпавшую из ее волос. -  Лучше  бы  тебе  проскакать  через  Хел  и
встретиться со мной в Кэйтнарде.
   - Ты собирался ехать со мной, а не плыть с призраками на Хед.
   - Я не могу вести мертвое воинство сушей до Кэйтнарда и  грузить  его  на
тамошних причалах, чтобы каждый торговец пялился...
   - Главное не это. Главное вот что: как бы ты ни добирался до Хеда -  я  с
тобой. Главное - ты собирался плыть прямиком на Хед, а меня оставить ждать в
Кэйтнарде.
   Он вытаращил глаза.
   - Не правда!
   - Ты подумал бы об  этом,  -  не  уступала  Рэдерле,  -  на  полдороге  и
преспокойненько бросил бы меня в Кэйтнарде, нарушив наш уговор. У  меня  тюк
при седле. Я готова в путь.
   - Нет, ты не поплывешь морем четыре дня со мной и с мертвецами Ана.
   - Да.
   - Нет.
   - Да.
   - Нет.
   Его ладони сжались в кулаки, лицо прочертили глубокие тени.  Свет  фонаря
изучал лицо Рэдерле так, как сам Моргон изучал его  в  последние  дни.  Свет
собрался в ее глазах, и Моргон вспомнил, как она смотрела и  как  привела  в
смятение мертвых королей.
   - Нет, - сурово повторил он. - Я не знаю, какой неведомый след оставят на
водах мертвые. Я не знаю...
   -  Ты  не  знаешь,  что  делаешь.  Ты  не  знаешь,  насколько  будешь   в
безопасности. Даже на Хеде.
   - И поэтому я не возьму тебя сейчас на корабль.
   - И поэтому я отплываю с тобой. Я рождена, чтобы понимать море.
   - А оно  разнесет  под  тобой  опору,  если  рассеет  доски,  пряности  и
мертвецов среди волн, что ты станешь тогда делать? Ты утонешь, ибо, какой бы
облик я ни принял, я не смогу спасти тебя, - так что мне прикажешь делать  в
этом случае?
   Она молчала. Мертвецы, выстроившиеся позади нее,  казалось,  смотрели  на
него такими же далекими и неумолимыми взглядами. Он  перехватил  насмешливый
взгляд одного из мертвых  королей  и  велел  себе  успокоиться.  Миг  спустя
призрак двинулся вперед, заставив затрепетать вокруг себя воздух и  тьму,  и
взошел на корабль.
   Моргон, пока грузил на корабль оставшихся, утратил вновь  всякое  чувство
времени. Века роптали, струясь через него, и этот ропот сливался с чавканьем
морских вод и с эхом  голосов  Дуака  и  Рэдерле,  как  будто  звучавших  из
какой-то далекой страны. Наконец он добрался до последнего  имени,  произнес
его, и тогда к нему вновь вернулись зрение и слух.
   Темные  и  тихие  суда  все  сильнее  раскачивались  на   волне   отлива.
Корабельщики отдавали приказы - приглушенно, словно боялись, что  их  голоса
потревожат мертвых. Матросы тоже  еле  слышно  двигались  по  палубам  среди
канатов. Рэдерле и Дуак стояли одни на пустом  причале,  молча  наблюдая  за
Моргоном. Он подошел к ним, чувствуя, как соленый ветер, который только  что
поднялся, осушает пот на его лице, и сказал Дуаку:
   - Спасибо тебе. Не знаю, насколько признателен мне будет Элиард,  но  это
войско - лучшая защита для моего  острова,  лучшая,  которую  я  только  мог
придумать. Теперь я буду за него спокоен. Скажи Мэтому... Передай  ему...  -
Он заколебался, подбирая слова. Дуак уронил руку ему на плечо.
   - Он знает. А ты будь осторожен.
   - Буду.
   Моргон повернул голову и встретил взгляд Рэдерле. Она не шелохнулась и не
заговорила, но и без  слов  привязала  к  себе.  Моргон  снова