взойду на корабль, я  буду  счастлива.
Если я никогда не увижу воды больше, чем в рыбных садках Моргол...
   Вернулся Бри с матросами и повел всех к  длинному  королевскому  кораблю,
покачивавшемуся на стоянке. По сравнению с барками  и  килевыми  лодками  он
выглядел  большим  и  удобным,  и  они  с  радостью  поднялись  на   палубу.
Поглядывая, как там с отливом, Бри стоял на носу и удовлетворенно выкрикивал
команды; моряки раздобыли все недостающее из припасов,  разместили  лошадей,
перенесли вещи  с  килевых  лодок.  Наконец  длинная  якорная  цепь,  гремя,
поднялась из воды; швартовы были отданы, и  горделивые,  синие  с  пурпурным
паруса Ана торжественно взвились меж речных судов.
   Десять дней спустя они причалили  в  Хлурле.  На  пристани  встречать  их
собрались стражи Моргол.
   Лира сошла по сходням впереди пяти других стражей и  остановилась  против
безмолвной  вооруженной  толпы  на  пристани.  Одна  из  явившихся,  высокая
сероглазая девушка, тихо сказала:
   - Лира?
   Лира покачала головой. Она подняла копье и  держала  его  обеими  руками,
неподвижно и без угрозы,  словно  подношение.  Следовавшая  за  нею  Рэдерле
услышала, как она просто сказала:
   - Понеси, пожалуйста, мое копье через Херун, Трика, и  отдай  его  Моргол
вместо меня. Я оставлю стражу, как только буду в Городе Короны.
   - Нет, не могу.
   Лира  молча  взглянула  сперва  на  нее,  а  затем  на  неподвижные  лица
четырнадцати стражей позади нее. И слегка вздрогнула.
   - Что такое? Моргол дала вам какой-то  другой  приказ?  Что  ей  от  меня
нужно?
   Трикина ладонь поднялась, на миг коснулась копья и упала.  Стражи  позади
Лиры выстроились на сходнях и не двигаясь слушали.
   - Лира. - Трика замолчала, тщательно  подбирая  слова.  -  Есть  двадцать
свидетелей тому, что ты готова была ради чести стражи Моргол въехать в Херун
безоружной.
   Однако, думаю, ты пока должна оставить копье себе. Моргол нет в Херуне.
   - Где она? Неужели все еще в Кэйтнарде?
   - Нет. Она вернулась из Кэйтнарда больше месяца назад, взяла шестерых  из
нас в Город  Короны,  а  остальным  велела  ждать  тебя  здесь.  Вчера  Фэйа
вернулась оттуда с вестью, что Моргол... Что ее больше нет в Херуне.
   - Если она не в Херуне, то куда же она отправилась?
   - Никто не знает.
   Лира с негромким стуком поставила копье на землю и оперлась о него. Затем
подняла голову, отыскала взглядом гибкого рыжеволосого стража.
   - Фэйа, объясни, как это так?
   - Она покинула нас, Лира. Однажды вечером она пришла  сюда  и  ужинала  с
нами, а на следующее утро исчезла.
   - Она должна была  кому-то  сказать,  куда  уходит.  Она  никогда  ничего
подобного не делала. Она взяла слуг, вещи, хоть кого-нибудь из стражей?
   - Только своего коня.
   - Своего коня? И все?
   - Мы день-деньской расспрашивали каждого в доме.  Больше  она  ничего  не
взяла. Даже вьючной лошадки.
   - Почему никто не видел, как она исчезла? Куда вы все смотрели, стражи?
   - Лира, - здраво заметил кто-то, - она не хуже любой из нас знает,  когда
и на каких постах мы сменяемся, и никто никогда не посмел бы следить  за  ее
передвижениями в собственном доме.
   Лира хранила молчание. Она сошла с трапа, освободив дорогу любознательным
матросам, которые начали  разгрузку.  Наблюдая  за  ней,  Рэдерле  вспомнила
прекрасное и спокойное лицо Моргол, когда та поднималась в гору  к  училищу,
золотые глаза, ставшие такими внимательными, когда вокруг собрались Мастера.
Ей на ум пришел вопрос; и вдруг, сдвинув брови, его задала Лира:
   - Моргон с Хеда говорил с ней? Фэйа кивнула:
   - Он явился так незаметно, что никто не видел его, кроме Моргол; и так же
незаметно ушел, разве что... разве что с тех пор в Херуне больше нет мира.
   - Она отдала какие-нибудь приказы? - Лирин голос звучал  ровно.  Рядом  с
Рэдерле у нижнего края сходен присела Тристан - и  уронила  лицо  в  ладони.
Фэйа опять кивнула и хмыкнула.
   - Она отдала приказ, чтобы западные  и  северные  границы  охранялись  от
арфиста Высшего, чтобы никто в Херуне не предоставлял ему крова или помощи и
чтобы всякий, кто увидит его в Херуне, сообщил об этом  либо  стражам,  либо
самой Моргол. И объяснила нам почему. Она разослала гонцов  во  все  пределы
Херуна, чтоб рассказали народу. А затем покинула нас.
   Взгляд  Лиры  переместился  с  Фэйи  на   ветхие,   серые,   беспорядочно
разбросанные крыши складов, окаймляющих пристани, а  оттуда  -  на  холмы  у
горизонта,   тронутые    неуловимой    нежной    зеленью    под    солнышком
восторжествовавшей весны. Она прошептала: ?Дет?.
   Трика прочистила горло:
   - Мы думали, уж не отправилась ли она его искать. Лира, я не... никто  из
нас не понимает, как он мог совершить ужасное деяние, в котором его обвиняет
Звездоносец; как он мог лгать Моргол. Это кажется  невозможным.  Как  мог!..
Как он мог не любить Моргол?
   - Возможно, он ее любит, - медленно произнесла Лира. Она  уловила  беглый
взгляд Рэдерле и, оправдываясь, добавила:
   - Она осудила его,  как  Данан,  как  Хар;  даже  не  выслушав,  даже  не
предоставив ему права на защиту, которое  дала  бы  любому  простолюдину  из
приграничных поселений Херуна.
   - Я его тоже не понимаю, - твердо сказала Рэдерле. - Но он  признал  свою
вину, когда я с ним разговаривала. И ничего не сказал в свое оправдание. Ему
было нечего сказать.
   - Похоже, никому  не  пришло  в  голову,  даже  Моргону,  что,  возможно,
Гистеслухлом держит Дета в руках, как держал и волшебников,  и  вынудил  его
привести Моргона к нему, а не к Высшему.
   - Лира, Гистеслухлом... - Она не договорила, почувствовав,  что  ветер  с
моря, хлынув между ними, сделал  расстояние  невероятным.  Догадываясь,  что
слушатели ждут продолжения, она закончила:
   - У тебя получается, будто Основатель  превосходит  могуществом  Высшего,
раз он вынудил арфиста что-то совершить против воли. А если я  чему-то  верю
насчет Дета, так это тому, что никто, возможно даже Высший, не  принудил  бы
его сделать что-либо вопреки его собственному выбору.
   - Значит, ты его тоже осуждаешь, - бесстрастно изрекла Лира.
   - Он сам себя осудил. Или ты думаешь, мне хочется этому верить?  Он  лгал
всем и каждому, он предал Звездоносца, Моргол и Высшего. И  он  накрыл  меня
плащом, чтобы я не замерзла, пока я спала в ту ночь в  дикой  глуши.  Вот  и
все, что я знаю. - Она растерянно встретила темный, полный мрачного раздумья
взгляд Лиры. - Спроси его. Ведь ты как раз этого хочешь, верно? Разыщи его и
спроси. Ты знаешь, где он - в дальней  глуши,  на  пути  к  Лунголду.  И  ты
знаешь, что именно туда наверняка отправилась Моргол.
   Лира молчала. Она опустилась  на  край  сходней  около  Тристан,  уступив
мучительной и болезненной неопределенности.
   Миг спустя Гох бесхитростно заметила:
   - У нас нет указаний  Моргол  оставаться  в  Херуне.  Никому  не  следует
отправляться на Задворки Мира в одиночестве.
   - Хотелось бы знать, не заглянула ли она за пределы Херуна и  не  увидела
ли  его  в  одиночестве...  -  Лира  непроизвольно  втянула  воздух,  словно
собираясь отдать приказ, и вдруг сомкнула губы.
   Трика рассудительно произнесла:
   - Лира, никто не знает, что делать; у нас нет приказов. Для всех нас было
бы облегчением, если бы ты на время отложила отставку.
   - Отлично. Седлайте коней и поехали в Город Короны. Не важно, что  Моргол
покинула страну втайне, даже она должна оставить хоть какой-нибудь след.
   Стражи ушли. Рэдерле села рядом с Лирой. Они молчали.  Между  тем  матрос
протопал вниз по сходням, ведя Лириного коня и негромко  насвистывая.  Лира,
держа копье на коленях наискось, внезапно обратилась к Рэдерле:
   - Ты думаешь, я правильно делаю, что еду за ней?
   Рэдерле кивнула. Она вспомнила осунувшееся лицо арфиста, такое  резкое  в
свете  костра,  с  такой  непривычной  насмешкой  приближавшееся  к   кубку,
вспомнила иронию,  которая  никогда  прежде  не  звучала  в  его  голосе.  И
прошептала:
   - Да. Ты ей пригодишься.
   - А ты что будешь делать? Ты с нами?
   - Нет. Я поплыву в Кэйтнард с Бри. Если Моргон держит путь на юг, он  мог
направиться туда. Лира искоса взглянула на нее:
   - Он пойдет в Ан.
   - Возможно.
   - А оттуда он куда пойдет? В Лунголд?
   - Не знаю. Полагаю, туда, где будет Дет.
   С другой стороны от Лиры подняла голову Тристан.
   - Ты не думаешь, - сказала она с неожиданной горечью, - что он  до  этого
прибудет на Хед? Или он замыслил убить Дета, а затем вернуться домой и  всем
об этом рассказать?
   Они посмотрели на Тристан. Ее глаза  были  полны  непролитых  слез,  губы
плотно сжаты. Миг спустя она добавила, глядя на головки болтов над доской:
   - Если бы он не передвигался так быстро, если бы  я  могла  его  догнать,
наверное, я смогла бы убедить  его  вернуться  домой.  Но  как  я  могу  это
сделать, если он не останавливается?
   - Рано или поздно он вернется домой, - уверила  ее  Рэдерле.  -  Не  могу
поверить, будто он настолько изменился, что ему отныне нет дела до Хеда.
   - Он изменился. Когда-то он был землеправителем Хеда  и  скорее  убил  бы
себя, чем кого-то другого. А теперь...
   - Тристан, он, вероятно, уязвлен куда глубже, чем любой  из  нас  мог  бы
догадываться... Она кивнула, чуть дернув головой:
   - Я могу понять это рассудком. Люди убивали других людей на Хеде в  гневе
или ревности, но не... но не так. Не преследуя кого-то, словно  охотник,  не
загоняя в какое-то определенное место, чтобы там убить. Это... так  поступил
бы кто-нибудь другой. Но не Моргон. И если... Если такое произойдет, а потом
он вернется на Хед, как мы узнаем друг друга?
   Они хранили  молчание.  Матрос,  который  нес  на  плечах  бочонок  вина,
раскачал трап медленными, тяжелыми, упорными шагами. Сзади что-то  прокричал
Бри Корбетт, и его слова растаяли,  словно  крик  чайки  на  ветру.  Рэдерле
шевельнулась, затем тихо проговорила:
   - Он это поймет. В глубине души у него есть все оправдания, кроме одного.
Единственный, кто может его  за  это  осудить,  -  он  сам.  Возможно,  тебе
следовало бы ему немного доверять. Возвращайся домой, жди и доверяй ему.
   Сзади послышались шаги. Бри Корбетт, глядя на них, сказал:
   - Это самое разумное, что я услышал  за  все  наше  путешествие.  Кто  за
возвращение домой?
   - В Кэйтнард, - сказала Рэдерле, и он вздохнул.
   - Что же, это достаточно близко от дома. Возможно, мне удастся  подыскать
там работу, если твой отец решит, что не желает больше видеть моего  лица  в
Ане после всего случившегося. Но если даже я мог  бы  вернуть  тебя  и  этот
корабль в Ануйн, пусть бы он проклял  каждый  волос  с  моей  головы,  я  бы
все-таки был доволен.
   Лира встала. И внезапно обняла Бри, сбив с него шапку наконечником копья.
   - Спасибо. Скажи Мэтому, что это все  из-за  меня.  Он  вернул  шапку  на
место, его лицо вспыхнуло, губы улыбнулись.
   - Сомневаюсь, что он этому поверит.
   - Ты слышал о нем здесь какие-нибудь вести? - спросила Рэдерле. - Он  уже
дома?
   - Похоже, никто не знает.  Но...  -  Он  умолк,  нахмурив  брови,  и  она
кивнула.
   - Прошло почти два месяца. Отец уже свободен от клятвы, поскольку  Моргон
жив, но отцу некуда будет возвращаться, если он не поторопится в Ан, пока Ан
не поднялся.
   Стражи  выстроились  по  краям  пристани  двумя  прямыми  линиями.   Киа,
державшая на поводу коня Лиры, подвела его к ней. Рэдерле и Тристан  встали,
и Лира быстро, но крепко обняла их.
   - Прощайте. Счастливого пути. - Она задержала  взгляд  на  лице  Рэдерле,
прежде чем выпустила ее, и повторила:
   - Счастливого пути.
   Отвернулась, села в седло и отдала им честь копьем, наконечник  которого,
устремившись вверх, заполыхал, как серебряный факел.  Потом  она  развернула
коня, заняла место возле Трики во главе колонны и, не  оборачиваясь,  повела
стражей с  хлурлских  причалов.  Рэдерле  следила  за  ними  взглядом,  пока
последняя всадница не скрылась за складами. Затем почти бесцельно обернулась
и увидела перед собой пустые сходни. Медленно поднялась  и  отыскала  Бри  и
Тристан, наблюдавших за посверкивающими в отдалении копьями. Бри вздохнул.
   - Теперь у нас выдастся спокойное плавание и никто не будет  использовать
гик как мишень, упражняясь в стрельбе. Сейчас мы запасемся всем  необходимым
и подадимся полным ходом  в  Кэйтнард,  минуя  Имрис.  Разумеется,  -  хмуро
добавил он, - обойдя Имрис как можно дальше. Я бы  предпочел  увидеть  перед
моим бушпритом скорее самого короля Ана, нежели Астрина Имриса.
   Они не увидели ни того ни другого во время долгого плавания до Кэйтнарда.
Разве что случайный  торговый  корабль,  который  тоже  благоразумно  огибал
неспокойное Имрисское побережье. Порой корабли сближались, чтобы  обменяться
новостями, ибо слухи о странствии корабля из Ана уже  разнеслись  от  одного
края Обитаемого Мира до другого. Новости были все  те  же:  война  в  Имрисе
распространилась на Тор и восточный Умбер; никто не знал, где Моргон;  никто
ничего не слышал о Мэтоме Анском; и одна ошеломляющая новость из  Кэйтнарда:
древнее училище Мастеров Загадок разослало по домам учащихся и закрылось.
   Долгое плавание наконец  закончилось,  и  потрепанный  корабль  вместе  с
ленивым послеполуденным приливом вступил в Кэйтнардскую гавань. Когда темные
паруса сморщились и поникли,  а  Бри  подвел  корабль  к  месту  стоянки,  с
пристани зазвучали приветственные крики и  самые  разные  замечания.  Он  не
обращал внимания на шум, его терпение возросло вместе с опытом.
   - У нас небольшая течь, - сказал он Рэдерле. -  Понадобится  чинить  нашу
посудину да и запастись кое-чем, прежде чем выступим в Ануйн. На это  уйдет,
возможно, денек-другой.  Не  хочешь,  чтобы  я  нашел  в  городе,  где  тебе
остановиться?
   - Не важно. - Она с усилием собрала мысли. - Да, пожалуйста. И мне  нужна
моя лошадь.
   - Отлично.
   Тристан прочистила горло.
   - А мне моя.
   - Сейчас будет. - И вдруг вылупился на нее. - А зачем? Ты прямо  по  морю
поскачешь к Хеду?
   - Я не возвращаюсь на Хед. Я так решила. - Она держалась твердо  под  его
изумленным взглядом. - Я поеду в этот город... в город чародеев. В  Лунголд.
Я знаю, где это, я посмотрела на твоих картах. Дорога туда ведет прямо от...
   - Клянусь клыками Полуденного Хегдиса, девочка, да есть ли  у  тебя  хоть
капля ума? - взорвался Бри. - Это шесть недель пути  по  ничейной  земле.  И
только потому, что у меня в трюме плюхает водичка, я не везу тебя прямиком в
Тол. Лунголд! Туда направляются Дет и  Моргон,  да  еще  Основатель  и,  кто
знает, сколько чародеев, выпорхнувших, точно призраки, из курганов Хела!  Да
город просто развалится, точно разъеденный корабельный корпус!
   - Мне безразлично. Я...
   - Ты...
   И оба замолчали, так как Тристан, поглядев куда-то мимо Бри, отступила на
шаг. Рэдерле обернулась. По трапу поднялся юноша с темным,  усталым,  смутно
знакомым лицом. Его простая одежда и неуверенность, с которой он  взошел  на
корабль Бри, о чем-то ей напомнили. Его глаза скользнули по ее  лицу,  когда
она пошевелилась, а затем переместились на Тристан.
   Он остановился, опустил веки и вздохнул. Затем сказал:
   - Тристан, не угодно ли тебе вернуться домой, прежде чем  Элиард  покинет
Хед, чтобы искать тебя? Недобрый мятежный огонек угас в ее глазах.
   - Он не бросит Хед.
   - Бросит. И скоро. Торговец, явившийся из Краала, заметил этот корабль  в
Хлурле и сказал, что ты плывешь на юг. Элиард рвался в дорогу,  но  мы...  Я
одолел его в состязаниях по борьбе, и он сказал, что,  если  я  вернусь  без
тебя, он оставит Хед. Он вконец извелся от тревоги, и терпение его иссякает.
Невозможно жить с ним на одном острове ни трезвому, ни пьяному.
   - Кеннон,  я  хочу  вернуться  домой,  но...  Мастер  Кеннон  встал  чуть
поудобнее.
   - Давай договоримся так. Я спросил тебя вежливо. И спрошу снова. В третий
раз я спрашивать не стану.
   Тристан уставилась на него и задрала подбородок. Бри Корбетт, не  скрывая
своих чувств, заулыбался. Тристан открыла рот, собираясь спорить; но тут  же
под тяжестью неумолимого и тревожного взгляда Кеннона изменила тактику:
   - Кеннон, я знаю, где Моргон или где он  скоро  будет.  Если  ты  немного
подождешь... Если попросишь Элиарда подождать...
   - Если попрошу. Однажды я сказал ему, что сегодня прекрасное утро,  и  он
плеснул на меня помои из ведра. Пойми одно, Тристан: когда  Моргон  пожелает
явиться домой, он явится. Без помощи кого-либо из нас. Подобно тому, как ему
удалось уцелеть. Уверен, что он уже оценил твои усилия,  потраченные,  чтобы
выяснить, что с ним случилось.
   - Ты бы мог отправиться со мной...
   - У меня вся храбрость уходит на то, чтобы стоять здесь, зная, что  между
мной и Хедом столько воды, и такой глубокой. Если хочешь,  чтобы  он  явился
домой, вернись туда сама. Во имя Высшего,  постарайся,  чтобы  его  потянуло
домой что-то, что он любит.
   Тристан молчала, между тем вода шлепалась о корабельный корпус  и  тонкая
черная тень мачты лежала у самых ног. Наконец Тристан сказала:
   - Ладно. - И шагнула вперед.  Остановилась.  -  Я  поеду  домой  и  скажу
Элиарду, что со мной все в порядке. Но не обещаю, что останусь. Не обещаю. -
Сделала второй шаг, затем вернулась к Рэдерле и пылко  прильнула  к  ней.  -
Будь осторожна, - тихо проговорила она. - И если увидишь  Моргона,  скажи...
Да просто скажи то же самое. И передай, чтоб возвращался домой.
   Она выпустила Рэдерле и медленно подошла к Кеннону. Он уронил руку ей  на
голову, привлек ее к себе, и в следующий миг она обвила его  рукой.  Рэдерле
наблюдала, как они спускаются по трапу, как пробираются через кипящие бурной
жизнью пристани. Ее разобрала дикая  тоска  по  Ануйну,  по  Дуаку  и  Элийу
Хелскому, по Руду с его глазами вороны, по звукам и запахам Ана, по нагретым
солнцем  дубам  и  голосу,   шепчущему   из   недр   земли   о   бесконечных
хитросплетениях людских судеб.
   Стоя сзади, Бри Корбетт негромко произнес:
   - Не печалься. Через неделю ты вдохнешь запах родного дыма.
   - Через неделю? - Она опустила взгляд и увидела белую отметину  на  своей
ладони,  ничего  общего  не  имеющую  с  Аном.   Затем,   почувствовав   его
беспокойство, добавила более непринужденно:
   - Думаю, мне лучше сойти на берег. Ты не попросишь, чтобы  привели  моего
коня?
   - Если подождешь, я стану тебя сопровождать. Она  положила  ему  руку  на
плечо.
   - Со мной ничего не случится. Я хочу немного побыть одна.
   Она проехала через пристани, проскакала по  оживленным  торговым  улицам.
Если кто и беспокоил ее, она этого не замечала. Угасающий день бросил наземь
сеть длинных теней, когда она свернула на безмолвную дорогу, ведущую в гору,
к училищу. Только теперь она  вспомнила,  что  не  видела  сегодня  нигде  в
Кэйтнарде учеников, шумных и беспокойных, в ярких одеяниях. На дороге никого
не было. Последняя  излучина  тропы  -  и  вот  Рэдерле  на  вершине,  перед
пустынными лужайками, окружившими училище.
   Она остановилась. Древние темные каменные  стены  и  непроницаемые  окна,
казалось, приютили пустоту  и  предательство  истины,  столь  же  горькое  и
страшное, сколь предательство, совершившееся на горе Эрленстар. Тень великой
горы протянулась через Обитаемый Мир к  сердцам  Мастеров,  прежде  чем  они
обнаружили чудовищный обман в собственных стенах.  Они  могли  разослать  по
домам учащихся, но Рэдерле знала, что, хотя они могут усомниться в себе, они
никогда не усомнятся  в  неизменности  и  непременности  узорчатого  полотна
Искусства Загадки.
   Она спешилась у дверей и постучала. Никто не вышел, и она открыла  дверь.
В узком коридоре  было  темно  и  пусто.  Она  медленно  прошлась  по  нему,
оглядывая долгую череду поочередно  распахивающихся  дверей,  за  каждой  из
которых были когда-то кровать, книги и велись бесконечные игры у  оплывающих
свечек. Внизу - ни души. По  широкой  каменной  лестнице  она  поднялась  на
второй этаж; там оказалось еще больш