однял  голову  и
произнес:
   - Это не твое дело, арфист Высшего, давать мне подобные  советы.  Или  ты
говоришь со мной как человек, который по праву может носить  Черное  одеяние
Мастера? Мастера Загадок в Кэйтнарде никогда меня не называли  Звездоносцем.
Они и не подозревали, что такое имя вообще  существует.  И  все  же  ты  его
принимаешь, как будто бы только этого и ждал. С чего ты  взял,  что  у  меня
есть надежда? Что ты такого видишь  во  мне,  чего  никто,  кроме  тебя,  не
видит?
   Арфист неожиданно отвернулся от Моргона и не отвечал.
   Моргон повысил голос:
   - Я спрашиваю тебя вот о чем: кто был Ингрис из Остерланда  и  почему  он
умер?
   Рука Дета дрогнула на плече Моргона. Лицо его приняло странное выражение,
и через мгновение он ответил:
   - Ингрис из Остерланда рассердил Хара, остерландского короля,  когда  тот
однажды ночью появился у двери Ингриса в облике старика, а Ингрис  отказался
его впустить. Поэтому король-волк проклял его и предрек, что, если следующий
незнакомец, который подойдет к  двери  Ингриса,  не  назовет  своего  имени,
Ингрис умрет. И первый же незнакомец,  который  пришел  после  Хара,  был...
некто арфист. Этот арфист делал для Ингриса все, о чем тот  просил:  он  пел
песни, рассказывал истории, давал поиграть на своей арфе,  поведал  о  своих
скитаниях - все, но только имени своего не называл, сколько ни спрашивал его
Ингрис. Он умолял, отчаянно умолял арфиста  назвать  себя.  Но  каждый  раз,
когда Ингрис спрашивал его об имени, арфист отвечал  лишь  одним  словом,  и
слово это, насколько Ингрис мог расслышать, было - Смерть. И вот  от  страха
перед Харом и от отчаяния из-за проклятия сердце его  остановилось  -  и  он
умер.
   Дет замолчал. По мере того как Моргон слушал, его  лицо  становилось  все
спокойнее, и наконец он сказал дрогнувшим голосом:
   - Никогда я не  думал...  Ты  же  мог  назвать  Ингрису  свое  имя.  Свое
настоящее имя. Толкование такое: давай то, что просят у  тебя  другие,  цена
этого - жизнь.
   - Моргон, было кое-что, чего я не мог дать Ингрису, и есть кое-что,  чего
я не могу дать сейчас тебе.  Но  клянусь:  если  ты  закончишь  это  тяжелое
путешествие к горе Эрленстар, я дам тебе все, что ты  у  меня  попросишь.  Я
отдам тебе свою жизнь.
   - Почему? - прошептал Моргон.
   - Потому что ты носишь эти три  звезды.  Моргон  погрузился  в  молчание.
Потом слегка тряхнул головой:
   - У меня никогда не будет права просить тебя об этом.
   - Это будет мой выбор. Подумал ли ты о том, что толкование относится и  к
тебе? Ты должен давать то, что другие у тебя требуют.
   - А если я не могу?
   - Тогда, подобно Имрису, ты умрешь.
   Моргон опустил глаза. Он сидел  в  седле  неподвижно,  только  ветер  пел
вокруг, словно струны арфы. Наконец Моргон тронул поводья, повернул лошадь и
медленно поехал к стражницам, в молчании встретившим его возвращение.  Затем
они все продолжили путь к Городу Кругов.

6

   Моргол из Херуна встретила их у своего порога. Она была высока ростом, ее
закинутые за спину иссиня-черные волосы ниспадали на  свободное  одеяние  из
ткани цвета зеленых листьев. Ее странный  дом  из  черного  камня  по  форме
действительно был похож на овал. Рядом с домом протекала  река,  и  вода  ее
била из фонтанов в  тенистом  дворе,  образуя  небольшие  пруды,  в  которых
красными, зелеными и золотыми огоньками сверкали рыбки. Когда Дет  спешился,
Моргол подошла к нему и с улыбкой встала рядом. Глаза ее сияли.
   - Я не собиралась тревожить тебя, - сказала  Моргол.  -  Надеюсь,  ты  не
очень сердишься.
   Арфист улыбнулся ей в ответ. В его голосе зазвучали нотки, которых Моргон
никогда прежде не слышал:
   - Эл, ты же знала: вслед за князем Хеда я бы отправился куда угодно.
   - Ну откуда же мне было это знать? У тебя всегда свой  собственный  путь.
Но я рада, что тебе захотелось приехать сюда. Я мечтаю послушать твою игру.
   Вместе с арфистом она приблизилась к Моргону. Моргол посмотрела на  князя
Хеда странным, обволакивающим взглядом и протянула ему руку:
   - Я Элриародан, Моргол Херуна. Можешь называть  меня  Эл.  Я  очень  рада
твоему приезду.
   Моргон поклонился ей, осознав  внезапно,  что  стоит  перед  Эл  и  своей
перепачканной дорожной одежде, растрепанный и грязный.
   - Ты не дала мне выбора.
   - Верно, - мягко согласилась она. - Не дала. Ты выглядишь очень  усталым.
Я почему-то считала, что ты старше, не то я  подождала  бы,  чтобы  сообщить
тебе эту загадку самой, и не пугала бы тебя так. -  Она  повернулась,  чтобы
поздороваться с Лирой:
   - Спасибо, что привела ко мне князя Хеда. Но неужели так необходимо  было
швырять в него камнем?
   При виде изумления Моргона в глазах Лиры мелькнула улыбка.  Она  серьезно
объяснила:
   - Мама, князь Хеда первый бросил в меня камень, вот я и вышла из себя.  И
еще - я говорила с ним... Ну, недостаточно дипломатично. Не думаю, что он на
меня до сих пор сердится. Он, кажется, вовсе не воин.
   - Нет, не воин, - согласилась Эл. - Но он очень меток, и, если бы он  был
вооружен, ты была бы уже мертва, что мне бы вовсе не понравилось. Люди  Хеда
не хватаются чуть  что  за  оружие,  что  является,  безусловно,  похвальной
сдержанностью. Было, вероятно, неумно являться на место их ночлега ночью,  в
темноте. Но ты привела их сюда невредимыми,  и  за  это  я  тебя  благодарю.
Теперь поешь, дитя мое, и поспи.
   Лира оставила их, а Моргол взяла Дета под локоть:
   - Она выросла с тех пор, как ты с ней виделся в последний раз.  Ты  давно
не посещал Херун. Входите же.
   Эл ввела их в дом через деревянные  двери,  отделанные  серебром.  Внутри
сводчатые коридоры петляли, кажется, без всякого плана из  одной  комнаты  в
другую; комнаты,  обитые  старинными  гобеленами,  уставленные  неизвестными
Моргону растениями, с мебелью из ценных пород деревьев,  следовали  одна  за
другой и казались не жилыми помещениями,  а  шкатулками  с  драгоценностями.
Наконец Моргол  остановилась  в  комнате,  увешанной  и  устеленной  коврами
оранжевых и золотых тонов,  и  предложила  гостям  отдохнуть  на  неимоверно
громадных диванах с множеством подушек. Затем она оставила их.
   Моргон, раскинувшись на мягком ложе, застеленном  покрывалом  из  овечьих
шкур, закрыл глаза и, еле шевеля языком от усталости, сказал:
   - Не помню, когда же я в последний раз ложился в кровать... Она что, и  в
мысли проникает?
   - У Моргол есть дар ясновидения. Херун - маленькая, очень богатая страна.
Морголы развили в себе этот дар еще с эпохи Заселения,  когда  армия  Имриса
напала с севера на Херун, зная о богатых  местных  рудниках.  Херун  окружен
горами, здешние Морголы научились видеть сквозь них.  Я  думал,  ты  об  это
знаешь.
   - Я не знал, что у них  это  так  здорово  получается.  Она  меня  просто
поразила.
   Сказав это, Моргон уснул и даже не слышал,  как  некоторое  время  спустя
явились слуги с их вещами и с подносами, полными изыcканных яств и вин.
   Он проснулся через несколько часов и обнаружил,  что  Дет  исчез.  Моргон
умылся и оделся в светлые одежды из оранжевой и  золотистой  ткани,  которые
прислала для него Моргол. Она подарила ему еще и  кинжал  из  молочно-белого
металла, в костяных ножнах, который он, впрочем, оставил лежать на месте.
   Слуга провел его в обширное помещение с белыми стенами. Стражницы в ярких
одеждах весело болтали друг с другом,  сидя  на  подушках  вокруг  очага  за
низкими столиками, на которых стояли подносы с дымящейся едой. Дет,  Лира  и
Моргол сидели за столом из белого отполированного камня, перед ними сверкали
аметистом серебряные чаши и блюда. Моргол, одетая  в  серебряное  платье,  с
аккуратно причесанными  волосами,  собранными  в  косы,  улыбаясь,  поманила
Моргона к себе. Лира подвинулась, чтобы освободить для него  место  рядом  с
собой. Она положила ему на тарелку горячего пряного мяса, грибов  и  овощей,
сыра, налила вина в серебряный бокал. Дет тихонько наигрывал на своей  арфе.
Моргон услышал, как он исполнил фразу из песни, которую когда-то сочинил для
Моргол.
   Эл посмотрела на Дета, как будто бы он назвал ее по имени,  улыбнулась  и
сказала:
   - Ты сегодня уже достаточно долго играл мне. Сядь  же  рядом  со  мной  и
поешь.
   Дет  положил  инструмент  и  присоединился  к  Моргол.  Он  был  одет   в
серебристо-белый наряд, схожий цветом с его волосами; на  груди  его  висела
цепочка из золота, украшенная крошечными огненно-белыми камнями.
   Наблюдая за тем, как Моргол накладывает арфисту еду и  наливает  в  бокал
вино, Моргон внезапно догадался об их близости. Он настолько увлекся  своими
наблюдениями, что совсем забыл о том, где он и зачем, однако Лира напомнила:
   - Твоя еда стынет. Так, значит, он тебе ничего не сказал?
   - Что? Нет. - Моргон принялся за грибы. -  По  крайней  мере  словами.  Я
начал догадываться по  этой  песне.  Не  знаю,  почему  я  удивился.  Теперь
понятно, почему он позволил тебе тащить нас в Херун.
   Лира кивнула:
   - Он хотел сюда, но выбор был, конечно, твой.
   - Разве? Откуда же Моргол узнала то  единственное,  что  могло  заставить
меня приехать в Херун? Лира улыбнулась:
   - Ты же Мастер  Загадок.  Она  сказала,  что  ты  не  устоишь  перед  той
загадкой, подобно собаке, которая не может удержаться от погони за дичью.
   - Откуда же она это знала?
   - Когда Мэтом из Ана искал человека, который выиграл корону у Певена, его
посланцы явились даже в Херун.
   Поскольку Моргол любопытна, она взялась выяснить, кто это был.
   - Но ведь почти никто об этом не знал - Дет, Руд из Ана, Мастера...
   - И торговцы, которые везли тебя  с  Хеда  в  Кэйтнард.  Моргол  обладает
талантом докапываться до истины.
   - Да. Это точно.
   Моргон чуть отодвинул от себя тарелки, на мгновение нахмурился и  опустил
глаза. Потом повернулся к Моргол, дождался паузы в ее разговоре  с  Детом  и
тогда только позвал:
   - Эл...
   Ее золотистые глаза обратились к Моргону.  Он  набрал  в  грудь  побольше
воздуха:
   - Откуда ты узнала ту загадку, которую мне загадала? Она не числится ни в
каких книгах Мастеров, а должна бы там быть.
   - Разве должна, Моргон? Это ведь такая опасная загадка, что только одному
человеку следует попытаться ее отгадать. Что стали бы с ней делать Мастера?
   - Они бы нашли ответ. Ведь они только этим и  занимаются.  Загадки  часто
бывают опасными, но загадка без ответа может оказаться смертельно опасной.
   - Верно  -  и  тем  больше  причин,  чтобы  сохранять  ее  в  секрете  от
посторонних.
   - Нет, - возразил Моргон, - невежество ведет к смерти. Пожалуйста, скажи,
где ты ее нашла? Мне... Мне пришлось приехать в  Херун,  чтобы  узнать  свое
имя. Почему?
   Она опустила глаза, пряча их от Моргона. Потом медленно заговорила:
   - Я нашла эту загадку много лет назад в старинной книге, которую  оставил
Моргол Ру как отчет о  своих  странствиях.  Книгу  зту  запечатал  волшебным
словом чародей Ифф с Непроизносимым именем, он в то время был  на  службе  у
Херуна. Я немало повозилась, открывая эту книгу. Ифф запер ее своим именем.
   - И ты сумела его произнести?
   - Да. Один старый мудрый ученый моего двора  предположил,  что  имя  Иффа
надо спеть, и он много часов  просидел  со  мной,  пытаясь  найти  те  ноты,
которые  соответствовали  бы  слогам  имени   Иффа.   Наконец,   по   чистой
случайности, я спела это имя в верной тональности, произнеся его  правильно,
и книга открылась. Когда Моргол в последний  раз  делал  в  ней  записи,  он
оставил там загадку, которую собирался разгадать: загадку о Звездоносце.  Он
написал, что идет на гору Эрленстар. Данан нашел  его  труп  и  отправил  из
Исига домой. Ученый, который мне помогал, умер, а я -  скорее  инстинктивно,
чем по велению разума, - держала загадку  в  тайне,  не  говорила  о  ней  и
старалась даже не вспоминать.
   - Почему?
   - Потому... Потому что она опасна. Потому что я слыхала от торговцев, что
на Хеде подрастает ребенок с тремя звездами на лбу. Потому что я  спрашивала
одного Мастера в Кэйтнарде, что он знает о трех звездах, а он  ответил  мне,
что никогда и ничего о них не слышал, а имя того Мастера было - Ом.
   - Мастер Ом? - поразился Моргон. - Он же учил меня. Почему его ответ  так
на тебя подействовал?
   - Это мелочь, но она вызвала у меня в голове целую вереницу  мыслей...  Я
много думала и  решила,  что  его  имя  вполне  может  быть  сокращенным  от
херунского - Гистеслухлом.
   Моргон недоумевающе воззрился на нее:
   - Гистеслухлом. Тот,  кто  был  основателем  Лунголда,  тот,  чье  учение
состоит из десяти законов? Но он умер. Семьсот лет назад,  когда  волшебники
исчезли из Лунголда.
   - Возможно, - не стала спорить Эл. - Но так ли это?.. Моргол замолчала  и
погрузилась в свои мысли, потом встрепенулась и подняла на Моргона глаза:
   - Я порчу тебе аппетит своими несуразными домыслами. Но, знаешь, тогда  в
Кейтнарде произошла одна странная штука, и я не перестаю этому удивляться. У
меня неплохой дар ясновидения, а кроме  того,  я  могу  проникнуть  в  мысли
любого человека в любой момент, хотя обычно  не  читаю  мыслей  тех,  с  кем
разговариваю, - это отвлекает. Но когда я  сидела  и  беседовала  с  Омом  в
библиотеке Мастеров, в какой-то момент он повернулся, чтобы найти  на  полке
понадобившуюся ему книгу, и я машинально заглянула  в  его  сознание,  чтобы
прочесть название. Но я не смогла ничего  увидеть.  Я  могла  видеть  сквозь
стены училища, сквозь скалу и могла заглянуть в глубины моря - но  не  могла
проникнуть в мысли Ома.
   Моргон проглотил кусок мяса, не почувствовав его вкуса.
   - Ты хочешь сказать... - Его голос оборвался. - Что ты такое говоришь?
   - Мне потребовалось много  месяцев,  чтобы  сложить  вместе  разрозненные
кусочки, ведь я, точно так же  как  и  ты,  всегда  безоговорочно  верила  в
честность Мастеров Кэйтнарда. А теперь, особенно после того как ты явился  и
я могу сопоставить эту загадку с твоим именем ч лицом, я склоняюсь к  мысли,
что, вероятно, Мастер Ом и есть Гистеслухлом, основатель  школы  чародеев  в
Лунголде, и что это он и разрушил Лунголд.
   Услышав это, Моргон потерял дар речи. Лира слабо запротестовала:
   - Мама, как тут можно есть, когда ты рассказываешь такие вещи.  Зачем  бы
ему было разрушать Лунголд после того, как он столько  времени  потратил  на
его создание?
   - Ответь мне, зачем он основал училище тысячу лет назад?
   Лира едва заметно пожала плечами:
   - Чтобы учить чародеев. Он же был самым могущественным волшебником в мире
Высшего,  а  все  остальные  ему  в  подметки  не  годились,  они  не  умели
использовать свои возможности в полной мере. И зачем Ом тратил  свое  время,
обучая их быть более могущественными, если все, чего  он  добивался,  -  это
разрушить их могущество?
   - Он собрал их там, чтобы обучать? - спросила Моргол. - Или чтобы держать
их под присмотром?
   Моргон снова обрел голос и тихо спросил, вцепившись побелевшими  пальцами
в краешек каменного стола:
   - А доказательства? На каких доказательствах ты строишь свои выводы?
   Моргол вспыхнула. Еда на столе остывала - про нее  уже  все  забыли.  Дет
сидел и слушал опустив голову. Моргон не видел его лица. То и  дело  до  них
доносился смех со стороны низеньких столов, за которыми пировали  стражницы.
Огонь в очаге с мягким шелковым шелестом лизал сухие поленья.
   - Доказательством в первую  очередь  является  гипотетическое  невежество
Ома, - сказала Моргол. Она  спокойно  выдержала  взгляд  Моргона.  -  Почему
Мастера ничего не сказали тебе о звездах у тебя во лбу?
   - Потому что в их ученых записях об этих звездах не было упомянуто.
   - А почему?
   - Потому что... Ни в легендах королевств, ни в их песнях, ни в  поэзии  о
них не сказано. Колдовские книги, которые Мастера привезли из Лунголда, а на
них основываются все их знания, тоже ничего о звездах не говорят.
   - Почему?
   Моргон молчал, подыскивая более  убедительный  довод.  Потом  проговорил,
изменившись в лице:
   - Ифф, по крайней мере, знал, какую загадку пытался отгадать  Ру.  Должен
был знать. Он говорит о Ру и о его исканиях в тех  книгах,  которые  Мастера
открыли в Кэйтнарде. Он записал каждую  загадку,  какую  только  Ру  пытался
отгадать, кроме этой, единственной...
   - Но почему же?
   - Я... Я не знаю почему. Ты что, хочешь сказать, что Ом - Гистеслухлом  -
собрал их всех вместе,  чтобы  ему  было  удобнее  следить  за  ними,  чтобы
руководить их обучением, чтобы они знали  только  то,  что  он  позволял  им
знать? А все, что относится к звездам, он утаивал - или,  может  быть,  даже
копался в их мозгах, выискивая там крупицы нужного ему знания?
   - Думаю, что исключить вероятность этого нельзя.  Я  сужу  по  тому,  что
узнала о тебе сегодня от Дета, и считаю это вполне возможным.
   - Но какова же его цель?
   - Пока не знаю. Но, - продолжала  она,  -  предположим,  что  ты  был  бы
волшебником и стремился бы к могуществу, и Ом завлек бы тебя в Лунголд, и он
обещал бы, что ты достигнешь большого умения и знания. Предположим,  что  ты
отнесся  бы  к  нему  с  доверием  и  беспрекословно  исполнял  бы  все  его
требования. А взамен он научил бы тебя пользоваться твоей  мощью,  какую  ты
никогда и не мечтал иметь и не подозревал, что она у тебя есть. И  представь
себе, что в один прекрасный день  ты  вдруг  начинаешь  понимать,  что  этот
волшебник, так долго руководивший тобой, негодяй, что он все время  предавал
тебя, предавал всех и каждого - короля, ученого, земледельца - всех, кому он
делал вид, что служит. Как бы ты поступил, если бы  обнаружил,  что  у  него
имеются весьма опасные замыслы, ужасные цели, о которых ты и не  подозревал,
и что все его учение основано на лжи? Что бы ты сделал?
   Моргон молчал.  Он  спустил  глаза,  поглядел,  как  его  руки  на  столе
сжимаются в кулаки, словно они принадлежали не ему, а кому-то  постороннему,
и прошептал:
   - Ом... - Потом резко тряхнул головой и ответил:
   - Я бы убежал. И бежал бы до тех пор, пока не стало бы невозможным никому
- ни обычному человеку, ни волшебнику - меня  найти.  А  потом  я  начал  бы
думать.
   - А я бы его убила, - просто сказала Лира. Кулаки Моргона разжались.
   - Убила бы? Чем же? Да он растаял бы, как туман, прежде  чем  твое  копье
коснулось его тела. Нельзя же отгадывать загадки, убивая людей.
   - Но если  этот  Мастер  Ом  и  есть  Гистеслухлом,  как  ты  собираешься
поступить? Надо же что-то предпринять...
   - Почему я? Высший может разделаться с ним в любой момент, и то,  что  он
до сих пор ничего не сделал, и есть доказательство того, что Мастер Ом вовсе
не основатель Лунголда. - Моргон помолчал и неохотно продолжил:
   - Вроде действительно все сходится, но я не могу этому поверить. Не  могу
поверить, что Ом - или Гистеслухлом - есть зло, хотя это могло бы  объяснить
странное, внезапное исчезновение волшебников. Но Ом - я ведь жил с ним бок о
бок три года. Он никогда... Он обращался со мной очень по-доброму.  Какая  в
этом логика?
   Моргол задумчиво посмотрела на него и заметила:
   - Логики тут нет. Все это напоминает мне загадку из Ана. Ре из Аума...
   - Кто такой этот  Ре  из  Аума?  -  перебила  ее  Лира.  Так  как  Моргон
промолчал, ответила Моргол:
   - Ре из Аума однажды оскорбил владетеля  Хела  и  так  перепугался,  что,
опасаясь мести, построил большую стену вокруг  своего  дома.  Он  нанял  для
строительства этой стены незнакомого человека, а тот пообещал ему, что никто
не сможет разрушить стену, выстроенную им, - ни силой, ни колдовством. Стена
была построена, строитель получил плату, и Ре наконец  почувствовал  себя  в
безопасности. Однажды, когда  он  решил,  что  владетель  Хела  уже  осознал
тщетность своих планов мести, Ре  вознамерился  выйти  наружу.  И  тогда  он
трижды обошел всю свою стену изнутри, но не нашел никакой двери или калитки,
через которую мог бы выйти. Вот тогда-то  до  него  и  дошло,  что  это  сам
владетель  Хела  стро