л, она в страхе оглядывалась и, прижав палец к
губам, шептала: "Они". Мне так и не удалось добиться  от  нее,  кто  это
"они". Когда же я спрашивала,  кто  отец  ребенка,  она  отвечала:  "Это
только мой ребенок" - и снова заливалась слезами. И мне приходилось быть
очень осторожной, потому что та мерзкая женщина все время подглядывала и
подслушивала. Я сразу поняла, что ее наняли, чтобы шпионить.  В  ней  не
было никакой нужды, ведь я ухаживала за госпожой. А ей  оставалось  лишь
подглядывать, подслушивать и доносить ему. Но я сделала так,  чтобы  она
перед сном всегда принимала отвар, поэтому она не слышала,  как  госпожа
ходит ночью. И я всегда запирала на ключ  ее  комнаты,  чтобы  никто  не
узнал то, что знала я, потому что однажды ночью госпожа спустилась вниз,
и там ее увидала мисс Касс. Но когда она пришла ко мне и рассказала, что
говорила госпожа, я ответила, что у  нее  такая  болезнь..,  что  мистер
Ричард предупреждал меня об этом.
   - Он в самом деле предупреждал?
   - Да. Он  сказал,  что  доктора  нашли  у  нее  шизофрению,  что  все
разговоры о  ребенке  ее  фантазия,  часть  того  мира,  в  который  она
погрузилась, когда сошла с ума. Когда  он  спрашивал  меня  об  этом,  я
отвечала, что она ходила во сне всего раз  или  два  и  что  после  моих
отваров она крепко спит. И он был доволен.
   - Ты веришь в то, что она была сумасшедшей?
   Лицо Серафины презрительно вспыхнуло.
   - Она никогда не была сумасшедшей! Ее заставили в  это  поверить,  на
самом деле с ней было совсем другое.
   - Почему ты так думаешь?
   - Потому что ее лечил только старый доктор Уолтерз, а он говорил  то,
что ему прикажут. Он дорожил своей приятной, легкой жизнью, а еще больше
боялся потерять доступ к наркотикам.
   - Так он был наркоман! - ужаснулся Дэв. Это меняло дело.
   - Морфинист. У него служил мой племянник Солемен. Это доктор  Уолтерз
сказал, что госпожа сошла с ума, когда она сделалась  раздражительной  и
странно себя вела. Он  сказал,  что  ее  нужно  изолировать.  Но  только
потому, что ему приказали.
   - Как мистер Ричард объяснял отсутствие Хелен?
   - Что ее пришлось оставить в Европе ради ее  же  собственного  блага.
Когда я его спросила, можно ли мне поехать навестить ее, он мне ответил,
что она нуждается в уединении и что посетители ее огорчают.., даже он.
   - Как ему удалось ее вернуть?
   - Он  сказал,  что  она  пыталась  покончить  с  собой,  бросилась  в
лестничный проем и сломала череп. Сказал, что после  несчастного  случая
она стала.., послушной, но что за ней все время нужно  присматривать,  и
вот почему при ней неотлучно  находится  та  женщина.  Но  она  не  была
сиделкой! - презрительно бросила Серафина.  -  Она  была  шпионкой,  его
глазами и ушами...
   Но я утихомирила ее,  -  Серафина  чуть  заметно  улыбнулась.  -  Она
обожала мои отвары, и я позаботилась о том, чтобы она крепко  спала  всю
ночь.., да и большую половину дня. Я ей сказала,  что  вместо  нее  буду
давать госпоже лекарства. Но я не давала. Я их выбрасывала.
   А однажды я дала этой шпионке отвар, после  которого  она  стала  как
пьяная.., и он ее увидел. - Серафина злорадно  усмехнулась.  -  Пришлось
отослать ее назад.
   - И больше никто не мешал тебе заботиться о госпоже.
   - Нет.
   - А он.., не возражал? - деликатно полюбопытствовал Дэв.
   Серафина презрительно улыбнулась.
   - Нет. У него не было выбора.
   Что-то в бесстрастном  лице  Серафины  не  позволило  Дэву  спросить:
"Почему?" - но, кажется, он и сам это знал. Если Ричарда Темпеста  можно
было назвать королем Темпест-Кей, то Серафину - верховной жрицей.
   - А после того как старый доктор Уолтерз умер, построили  больницу  и
приехал доктор Бастедо.
   - И тогда все изменилось, - заметил Дэв мрачно.
   - Да, новый доктор установил, что было с госпожой на самом  деле.  Он
был поражен тем, как ее лечили, и ясно сказал об этом  мистеру  Ричарду.
Сказал, что старый доктор Уолтерз ничего  в  этом  не  смыслил.  Госпожа
стала первой пациенткой больницы, и доктор Бастедо сделал  ей  множество
разных исследований. А потом он позвал  специалиста  из  Нью-Йорка.  Тот
прописал ей совершенно новое лечение - гормональные инъекции. - Серафина
хмыкнула. - А мистеру Ричарду пришлось согласиться,  потому  что  доктор
был очень известный, очень знаменитый. Доктор Бастедо позвал его,  когда
мистер Ричард куда-то уехал... Когда он вернулся, он ужасно  разозлился,
но делать было нечего, иначе вся правда вышла бы наружу. Он сказал,  что
просто  потрясен,  что  всегда  безоговорочно  доверял  старому  доктору
Уолтерзу, что тот был семейным врачом много лет. Но он также сказал, что
доктору Бастедо, прежде чем звать другого  врача,  сначала  следовало  у
него спросить.
   - И что Луис ответил? - глаза у Дэва сверкнули.
   - Что когда кто-то болен, то ты не ждешь разрешения,  а  делаешь  то,
что необходимо. Что его пригласили на остров в качестве врача и  в  этом
качестве он нуждался в консультации специалиста. И что  он  описал  этот
случай в научном журнале.., разумеется, без имени.
   - И новое лечение помогло?
   - Произошло чудо. Уже на следующий день госпожа стала совсем  другой.
Ни приступов раздражения, ни хождений во  сне,  ни  прочих  причуд.  Она
никогда не была сумасшедшей, сказал доктор Бастедо. Никогда.
   Это было гормональное нарушение. Он сказал, что эту  болезнь  открыли
совсем недавно, что доктор Уолтерз мог об этом не знать.
   - Она по-прежнему проходит лечение?
   - Да. Но гораздо реже, из-за возраста. Теперь она ложится в  больницу
раз в полгода для имплантации гормонов.
   - Понятно, - сказал Дэв,  который  и  впрямь  многое  понял.  -  Луис
Бастедо знает о ребенке?
   - Да.
   По ее лицу, ее глазам он догадался:
   - Но мистер Ричард не знал, что Луис знает?
   - Этот вопрос никогда не обсуждался.
   "Честь и слава Луису Бастедо, -  подумал  Дэв,  -  человеку,  который
всегда знал, когда держать язык за зубами".
   - Ты совершенно ничего не знаешь, даже сейчас, где  была  мисс  Хелен
все эти годы?
   Серафина покачала головой.
   - Нет.  Она  не  могла  мне  сказать.  В  ее  памяти  остался  только
ребенок.., всегда ребенок, потому что она любила его.
   Они молча глядели друг на друга, думая о  страшном  зле,  причиненном
женщине, которую они оба любили.
   - Она по-прежнему ходит во сне?
   - Нет. Это кончилось, когда она вылечилась. И  она  больше  не  видит
снов.  -  Серафина  вздохнула.  -  Она  убеждена,  что  это  вызвано  ее
болезнью... Доктор Бастедо объяснил ей, что у нее было не в порядке,  но
мне кажется, что в глубине души она убеждена, что она была  сумасшедшей.
Сегодня она испытала огромное потрясение. Оно воскресило в ее памяти  те
ужасы, о которых она забыла.
   - Ей промывали мозги, - сказал Дэв тихо, но Серафина услышала.
   - И я так думаю. Она сказала мне, что ей на  голову  надевали  разные
штуки.., с проводами.
   - Лечение шоком.
   - Верно. Но не для  того,  чтобы  восстановить  ее  память,  а  чтобы
уничтожить ее.
   - Но зачем? Зачем ему проделывать такое с собственной сестрой?
   - Потому что он ненавидел ее.
   - Ненавидел?
   - Он завидовал.
   И снова Дэв мог только повторить за ней:
   - Завидовал?
   С чего было такому человеку, как  Ричард  Темпест,  завидовать  своей
робкой, нежной, мечтательной сестре?
   - Из-за ребенка, - сказала Серафина спокойно.
   Дэв ошарашенно на нее глядел.
   - У него не было своих детей, - мягко напомнила Серафина. Ее тяжелый,
умный взгляд не отпускал Дэва.
   - Господи, - сказал Дэв. Ему нужно было встать, двигаться. - Он хотел
ребенка? - Дэв поглядел на Серафину. - Наследника! А у него были  только
пасынки! - Он прошелся вперед, потом вернулся. - Сходится! Все сходится!
Он всегда знал о ребенке, но ничего  не  говорил,  потому  что  надеялся
иметь своего.
   Его завещанию всего три года. Похоже, что он составил его лишь тогда,
когда понял, что у него никогда не будет детей. - Дэв глубоко  вздохнул.
- А чтобы удочерить ребенка Хелен, нужно было, чтобы у нее не осталось о
нем ни малейшего воспоминания. - Дэв тряхнул головой. - Все так,  да  не
так. Чего-то не хватает. - Он продолжал ход своих размышлений.  -  Зачем
ему понадобилось все это городить, если он хотел...
   Глядя ему в глаза, Серафина кивнула.
   - У него не могло быть детей, - сказала она.
   Дэв прекратил ходить взад и вперед по комнате и снова сел.
   - Мне сказала леди Элеонора. Когда  она  в  последний  раз  болела  и
знала, что умирает. Ей было тяжело  лежать,  и  я  растирала  ее  особым
маслом, которое готовила сама. Однажды, когда я уложила  ее  в  постель,
она взяла меня за руки и заставила торжественно поклясться, что после ее
смерти я буду заботиться о мисс Хелен.
   "Обещай мне, Серафина, - сказала она. - Поклянись  на  моей  Библии".
Она не отпускала меня, пока я не  поклялась,  хотя  я  знала,  что  буду
делать то же, что делала всегда. А  потом  она  мне  объяснила  причину.
Давно, когда мисс Хелен была совсем маленькой, к мисс Элеоноре  приехала
погостить английская кузина с детьми.
   Они уже были  совсем  взрослыми,  но  через  неделю  один  за  другим
заболели свинкой. А когда они  уже  выздоровели,  заболела  мисс  Хелен.
Никто из них не болел тяжело. Кроме  мистера  Ричарда.  Ему  тогда  было
четырнадцать., он только становился мужчиной. Мистер Ричард  поправился,
но остался бесплодным.
   - Как они узнали об этом?
   - Лишь через несколько лет. В Оксфорде мистер Ричард  познакомился  с
девушкой. Она  забеременела  и  обвинила  в  этом  мистера  Ричарда.  Он
утверждал, что, кроме него, у нее были другие мужчины. Девушка  была  из
богатой, влиятельной семьи, поэтому были сделаны пробы  крови  и  другие
анализы. И тогда это выяснилось.
   Он не мог быть отцом не только  этого,  но  и  любого  ребенка.  Все,
разумеется, замяли, мистер Ричард принял на себя ответственность,  но  у
девушки случился выкидыш, поэтому никакого  ребенка  не  было.  А  после
этого - после того, как он побывал у множества докторов и никто не сумел
ему помочь - мистер Ричард начал меняться. Это  сказала  леди  Элеонора.
Она сказала, что он обвинил свою сестру. Он  сказал,  что  заразился  от
нее, поэтому во всем виновата она.., из-за нее он стал неполноценным.  И
у семьи не будет наследника, потому что мистер Ричард был  последним  по
мужской линии. - Серафина замолчала. - Леди Элеонора сказала  мне,  что,
наверно, ее сын на этом помешался. Он никогда не  обвинял  ее,  но  леди
Элеонора  знала  своего  сына..,  потому  что  любила.  Вот  почему  она
заставила меня поклясться хранить тайну и защищать мисс Хелен.
   "Поклянись, что она не узнает.., она  не  должна  этого  знать...  Но
береги ее, Серафина, защищай от  него..,  никогда  не  оставляй  на  его
милость, никогда! Я знаю, он стал  чудовищем".  Она  заплакала,  о,  как
горько она плакала. Ни от кого я не слышала такого плача.
   Они долго молчали. Наконец Дэв сказал:
   - Значит, когда появилась мисс Элизабет, ты знала, что она  не  может
быть дочерью мистера Ричарда?
   А тебе не приходило в голову, что она, быть может, дочь мисс Хелен?
   - Я знала это, - невозмутимо ответила Серафина.  -  Но  как  я  могла
сказать об этом госпоже? После всех этих страшных лет она наконец обрела
покой.., забыла о том, что у нее был ребенок. И я ничего не  сказала.  Я
решила подождать. И посмотреть.
   Дэв изумленно на нее глядел.
   - А мистер Ричард знал, что ты знаешь?
   - Нет. Об этом знали только врачи, а они  были  в  Европе.  Никто  не
знал, - повторила Серафина. - Он не вынес бы этого.
   - А мисс Касс?
   - Нет. Только его родители. А когда  они  умерли,  лишь  он  один,  -
Серафина улыбнулась. - И я.
   Он не посмел избавиться от нее, подумал Дэв. Ричард Темпест не боялся
никого на свете, кроме этой женщины... Дэв много про нее слышал: что она
ведьма, что она умеет лечить,  что  задолго  до  того,  как  на  острове
появился доктор, люди шли к Серафине. Говорили, что она умеет колдовать,
варить приворотное зелье, составлять лекарства от всех болезней.  Отвар,
который она дала ему сегодня, снял с него напряжение. Мысли прояснились,
голова стала легкой. А отвар, приготовленный  для  Элизабет,  принес  ей
глубокий целительный сон. Нет, Ричард Темпест  не  посмел  отослать  эту
женщину прочь.
   - Теперь время настало, - с жаром произнесла Серафина, - моя  госпожа
должна все узнать. - Ее властный взгляд смягчился. - Это будет нелегко.
   Дэв вздохнул.
   - Знаю... Но мне  не  хотелось  бы,  чтобы  все  узнали  о  бесплодии
Ричарда. Особенно Дан Годфри.  Тогда  он  окажется  в  выигрыше.  -  Дав
беспокойно пожал плечами. - Одного не могу понять: ведь Ричард прекрасно
знал, что Дан не будет сидеть сложа руки... Он сам сделал его таким.
   - Да, их  всех,  -  сказала  Серафина.  -  Если  бы  я  тогда  смогла
сопровождать госпожу в Европу. Впервые в жизни она оказалась  без  меня.
Но у меня была язва на ноге.., я знала, что  смогу  вылечить  ее  своими
травами, но на это требовалось время, а я не могла  ходить.  Я  уверена,
что мистер Ричард нарочно повез мисс Хелен в Европу именно тогда.
   - И поэтому нанял Мэрион Келлер?
   - Он хотел ослабить мое влияние, - Серафина улыбнулась, -  но  Мэрион
Келлер была умной женщиной и  сама  во  всем  разобралась.  Она  ему  не
доверяла.
   Она мне этого не говорила, но я видела. И она была преданна  госпоже,
они любили друг друга, доверяли друг другу. Вот почему я не волновалась,
когда они уехали без меня. Я знала, моя госпожа в надежных руках.
   - Ты получала когда-нибудь известия от  Мэрион  Келлер?  О  том,  что
произошло с мисс Хелен или где она находится?
   - Нет. Я думаю, она понимала, что мистер Ричард за мной  следит.  Это
было опасно.  Она  поступила  правильно.  Главное  -  безопасность  моей
госпожи.
   - А потом? Когда она работала в приюте?
   - Нет, она не стала рисковать. А я не поехала в Европу, чтобы меня не
выследили. Чтобы не подвергать опасности госпожу.
   - Откуда ты знала, что она в безопасности?
   - Я молилась об этом.
   "Интересно, каким богам?" - подумал Дэв.
   - Но мы еще не все знаем. - Он  нахмурился.  -  Я  уже  говорил,  что
Элизабет ничего не помнит о первых пяти годах  своей  жизни.  Но  откуда
Ричард знал об этом? А он наверняка знал. Он был  уверен,  что,  приехав
сюда, Элизабет ничего не заподозрит.., прямо под носом у Хелен.
   - Ричард  умел  знать  все...  Вот  почему  Мэрион  Келлер  была  так
осторожна. - Немного помедлив, Серафина спросила:
   - Так мисс Элизабет совсем ничего не помнит?
   - Ничего, если не считать одного момента с цветными пятнами на полу.
   - Для мисс Элизабет это будет потрясением, -  проницательно  заметила
Серафина. - Теперь самое время  двинуться  дальше..,  когда  завеса  над
прошлым уже приоткрылась.
   - Да, но как ее заставить через это пройти? У нее железная воля.
   - У нее была железная воля, - поправила Серафина.  -  Мисс  Элизабет,
которую мы видели сегодня, сильно отличается от той, что сюда приехала.
   - Пожалуй, - Дэв задумчиво почесал подбородок. - Но это опасно.
   - Другого пути нет.
   - Верно, - он тяжело вздохнул, - другого пути нет.
   - Я сделаю все, что в моих силах, чтобы моя  госпожа  соединилась  со
своим ребенком. - Взгляд Серафины завораживал. - Все, - повторила она.
   Дэв кивнул.
   - Благодарю, Серафина, - он  поднялся  с  места.  -  Ты  мне  оказала
огромную услугу, - он улыбнулся. - Надеюсь, не последнюю.
 
Глава 12 
 
   Луис Бастедо вспоминал. Однажды, вернувшись домой после изматывающего
восемнадцатичасового  дежурства  в  городской   больнице   Бельвю,   он,
тридцативосьмилетний  нью-йоркский  еврей,  бросил  унылый   взгляд   на
разваренные сосиски,  жирные  бобы,  высохшие  гамбургеры  и  сморщенную
жареную картошку, возвел свои полные  мировой  грусти  глаза  к  небу  и
возмущенно спросил: "Для этого ты  меня  избрал?"  В  мире  должно  быть
что-нибудь получше. И правда. На  последних  страницах  "АМА-Ревью"  ему
попалось объявление. Для только что построенной  больницы  на  маленьком
частном острове на Багамах требовался доктор.
   Со знанием терапии и хирургии, английским или американским  дипломом,
организаторскими способностями и, по меньшей мере,  десятилетним  стажем
работы в крупной клинике. Предлагаемое жалованье и  дом  с  прислугой  в
придачу решили дело.  Он  принялся  сочинять  послание,  прочтя  которое
работодатели должны были наутро примчаться к его дверям.
   Кусая ногти, он прождал неделю и наконец получил красиво напечатанное
письмо, штемпель на котором заставил его испустить  ликующее  "Ой-вэй!".
Ему предлагалось явиться в такой-то день  и  час  в  Темпест-Билдинг  на
Парк-авеню, в конце стояла подпись К, ван Доорен.
   Он отдал в чистку  свой  лучший  костюм,  подстриг  темные  волнистые
волосы, подровнял усы а-ля Кларк Гейбл и в  назначенное  время  вошел  в
огромную стеклянную башню, вдохнул  пьянящий  запах  власти  и  денег  и
направился по мраморному полу к внушительной  круглой  стойке  дежурного
администратора. Лифтер в униформе вознес его на пятьдесят  первый  этаж,
не уступавший размерами Центральному вокзалу.  Луис  ждал,  что  вот-вот
раздастся  загробный  голос,  объявляющий   об   отправлении   экспресса
"Двадцатый век" в рай через Елисейские поля.  Но  вместо  этого  услышал
голос, который в журнале "Тайм" с портретом Касс ван Доорен  на  обложке
был  назван  "таинственным,  резким  и  компетентным",  мгновенно  узнал
всклокоченную белую хризантему волос, лицо  мопса,  коротенькое  толстое
тело и даже платье - похоже, с плеча Элеоноры Рузвельт -  и  понял,  что
перед ним правая рука Господа Бога, а точнее,  держательница  ключей  от
жемчужных  врат.  Поэтому,  когда  она  принялась  выведывать  всю   его
подноготную, он, вспомнив статью в "Тайм", пошел на оправданный  риск  и
произнес: "Леди, из  моего  медицинского  отчета  вам  известно,  что  я
обрезан, вы,  несомненно,  располагаете  клеветническими  отзывами  моей
первой жены, а также восторженными отзывами заведующего  отделом  кадров
Бельвю и справкой из моего банка, но если вы  намерены  пересчитать  все
волосы в моей шевелюре, то я предупреждаю: в шесть у меня дежурство!"
   Васильковые глаза округлились, затем стали узкими, как щелки.
   - Нет нужды, - любезно произнесла она. - Это уже сделано.
   Он подмигнул.
   - Такая задача под силу только вам.
   - Почему только мне?
   - Так, значит, мне придется терпеть эту пытку еще раз?
   По ее смеху он понял, что авантюра удалась. И хотя в тот день Луис не
встретился с Ричардом Темпестом, он имел  все  основания  полагать,  что
список претендентов, в котором фигурирует его имя,  очень  невелик.  Так
оно и оказалось. Через неделю он наконец  своими  глазами  увидел  живую
легенду. В ходе часовой беседы  ему  не  задали  ни  одного  конкретного
вопроса - Касс ван Доорен прекрасно справилась  со  своим  делом,  -  но
позже, потягивая спасительное виски со льдом, он  понял,  что  его  и  в
самом деле разложили по косточкам  и  даже  пересчитали  все  волосы  на
голове. Неудивительно, что Ричард Темпест прибрал к рукам весь  мир.  "И
меня, смышленого  еврейского  парнишку  из  Бронкса",  -  подумал  он  в
замешательстве.
   В четверг раздался звонок от Касс ван Доорен.  Не  сможет  ли  он  на
уик-энд прокатиться в Темпест-Кей?
   Она извинилась, что не предупредила заранее... Но он сразу понял: это
еще одна проверка.
   - Леди, - сказал он любезно, но  серьезно,  -  чтобы  заполучить  эту
работу, я готов прокатиться даже на вас...
   Взрыв смеха  в  телефонной  трубке  сказал  ему,  что  удача  ему  не
изменяет.
   Но, оказавшись на острове, он засомневался: неужели он, Луис Бастедо,
и  вправду  такой  везучий?  Его  поразила  не  райская  атмосфера,   не
великолепный  климат,  не  тропические  красоты,  а   новая   сверкающая
белоснежная больница, оснащенная не  только  не  хуже,  но  лучше