ась  к  нему  Агата.  -  Устроишь  нам
хорошенький спокойный полет?
   - Постараюсь, мэм. Между нами и Денвером ничего опасного нет - только
облака, и то немного.
   - Ладно, ладно... Это Джейк Ларсен, мой пилот.
   Уж сколько лет меня возит...
   Летчик улыбнулся Кейт.
   - Добро пожаловать на борт, мэм.  Если  вам  что-нибудь  понадобится,
только слово скажите. Мы вот-вот взлетим, но  я  всегда  сначала  захожу
взглянуть, как там миссис Чандлер и не желает ли она чего.
   - Лети прямо и не болтайся туда-сюда, больше  мне  нечего  желать,  -
пробормотала Агата. - Все-таки насколько лучше  себя  чувствуешь,  когда
возвращаешься домой. Обо мне не беспокойся. Похоже,  с  тобой  поговорил
мой  внук.  Когда  он  поблизости,  со  мной  все  обращаются,  будто  я
хрустальная.
   Джейк ухмыльнулся.
   - Не дай Бог подвернуться под руку  мистеру  Чандлеру,  если  с  вами
что-нибудь случится.
   Агата что-то проворчала в ответ, но было видно, что  ей  приятно  это
слышать. Ей явно нравилось, что внук так заботится о  ней,  и  вовсе  не
потому - Кейт не сомневалась в этом ни секунды, - что он ее наследник.
   Пилот вернулся в рубку, и почти в тот же миг самолет  плавно  покатил
вперед. Пока  он  набирал  высоту,  Минни,  выпрямившись  в  кресле,  не
поднимала глаз  от  работы  -  она  вышивала  что-то  бисером,  а  Агата
уткнулась  в  утренний  выпуск  "Денвер  пост".  Только   когда   машина
выровнялась - на высоте 38 000 футов, как показывал альтиметр над дверью
рубки, - Кейт обратила внимание,  что  рука,  державшая  газету,  слегка
дрожит, и Агата это заметила.
   - Никак не могу привыкнуть отрываться от земли, - ворчливо  объяснила
она. - Но я не могу тратить время на поезд, а об автомобиле и речи  нет,
так что, когда меня  должны  разглядывать  под  микроскопом,  приходится
летать. Блэз говорит, чтоб доктора сами ко мне приезжали,  но  куда  это
годится - таскать все их приборы через всю страну.
   Выпив чаю, она  заметно  приободрилась,  и  Кейт  поняла,  что  полет
пройдет под знаком откровений старой  дамы.  Агата  любила  поболтать  и
постоянно перескакивала с одной  темы  на  другую.  Таким  образом  Кейт
узнала, что та не одобряла  женитьбы  внука,  что  мать  Доминик  просто
хорошенькая пустышка, к тому же непомерно ревнивая, что между Доминик  и
бабкой Блэза нет и следа взаимной симпатии, что  для  нее,  Агаты,  отец
тоже был кумиром, что ее мать, чистокровная индианка из племени шошонов,
умерла родами, когда Агате было всего пять лет, и что ее очень тревожит,
что станется с Блэзом после ее смерти, коль скоро его держит  на  крючке
такая женщина, как Доминик.
   - ..отбою от женщин не было с тех  пор,  как  он  вырос  из  коротких
штанишек. Он любил их и уходил от  них,  потому  что  эти  женщины  были
созданы для того, чтобы от них уходить. Я-то знала, что со  временем  он
остепенится, но кто  ж  мог  подумать,  что  Блэза  Чандлера  захомутает
женщина, с  которой  он  пропадет,  если,  конечно,  не  одумается.  Это
единственное, на что я надеюсь - что в один прекрасный день он  прозреет
и станет таким, как прежде.
   Иногда старая дама просто бурчала себе под нос, словно говорила  сама
с собой, но все же достаточно громко, чтобы Кейт могла слышать.  Щеки  у
нее горели от смущения. Ролло велел бы ей  навострить  уши  и  впитывать
каждое  слово,  но  она  не  обладала  его  способностями  и  не  любила
выведывать чужие тайны. Кроме  того,  она  понимала,  что  Блэз  Чандлер
пришел бы в ярость, если бы слышал, что говорит его бабка.  Теперь  Кейт
поняла, почему он не  был  в  восторге  от  приглашения  Агаты.  Правда,
следовало отдать ему должное - вмешиваться он даже не пытался.
   - ..конечно, он работает, как мул. Только дома на ранчо ему и удается
по-настоящему отдохнуть. Он любит дом - так же сильно, как я. Как первый
раз попал сюда, когда был еще совсем мальчишкой, так и  влюбился  навек.
Сначала сидел на лошади, как какой-нибудь паршивый  французишка,  только
мы сразу же посадили его в пастушье седло, и он не слезал с  коня  часов
по восемь, а то и больше. Так навострился,  что  участвовал  в  родео  в
Колорадо-Спрингс. Теперь ездит, будто родился в седле.
   Совсем как мой отец. Вот уж был наездник так наездник.
   Но если в жилах есть индейская кровь, то это выходит само собой.
   - Ваш отец тоже наполовину индеец?
   - Его мать была настоящая индианка из племени "черноногих". Блестящая
Вода - вот как ее звали. Ее взяли в  плен,  а  мой  дед  ее  спас.  Отец
родился в горах - в самый разгар битвы между правительственными войсками
и племенем "черноногих". Дед говорил, что бабка и  звука  не  издала  во
время родов.
   Агата  кивнула,  улыбаясь  самой  себе,  я  все  с  той  же   улыбкой
погрузилась в глубокий сон.
   Кейт тяжело вздохнула и вдруг заметила, что Минни за  ней  наблюдает.
Когда она встретила ее взгляд, лицо Минни посветлело.
   -Я стара, говорили ее глаза. И  одинока.  И  заслуживаю  любви.  Кейт
кивнула. Минни снова занялась вышивкой, а Кейт некоторое время  смотрела
в иллюминатор, погрузившись в собственные мысли,  пока  не  вернулась  к
журналу, который оказался настоящим кладезем  полезной  информации.  Она
читала статью, ошеломленная суммами, которыми ворочала Агата Чандлер,  -
такие  суммы  обычно  звучат,   когда   в   палате   общин   обсуждается
правительственный бюджет. Не миллионы, а миллиарды.  И  все  началось  с
того, что уроженец Диких гор вместе со своей  скво  случайно  напали  на
главную жилу богатейшего медного месторождения.
   Агата проснулась и продолжала  разговор  с  того  места,  на  котором
остановилась. Словно она не спала, а на мгновение задумалась.  Ее  слова
оказались странным образом созвучны мыслям Кейт:
   -  Чандлеры  были  исконными  горцами,  когда  впервые  поднялись  по
Снейк-Ривер полтора века  назад.  Мы  плоть  от  плоти  Запада.  Старого
Запада. Такого, как я его помню, да нынче-то  уж  мало  что  осталось  -
железная дорога его  прикончила.  Мой  отец  в  юности  мог  бродить  по
несколько месяцев и не встретить ни единой живой души.
   В те времена пропасть в горах ничего не стоило, хотя заблудиться-то и
сейчас можно, если дороги не знаешь.
   - А какое у вас ранчо? Большое?
   - Ну, сейчас не так чтоб очень большое. Сорок тысяч акров, а когда-то
было четверть миллиона. Но сейчас в самый  раз,  чтоб  присматривать  за
землей. У нас ранчо не для показа, у нас люди работают.  А  кроме  того,
высота три с половиной тысячи метров. По ночам холод страшный,  и  снегу
много бывает. Потому и летаем на вертолете, а то раньше, бывало,  снегом
заметет, и сиди, пока не растает.
   Глория, которая всегда была начеку, появилась в салоне, чтобы узнать,
не нужно ли чего миссис Чандлер.
   Агата попросила бурбон с водой, а Кейт предпочла кофе,  почувствовав,
что ее неодолимо клонит в сон. От жары в салоне, выпитого утром  вина  и
монотонного  голоса  Агаты  Кейт  казалось,  что  веки  у  нее   вот-вот
закроются: в отличие от самолета они  никак  не  могли  преодолеть  силу
тяжести.
   Когда Кейт наконец сморил сон, Агата улыбнулась и дала  знак  Глории,
которая накрыла девушку легким одеялом.  "Какое  милое  дитя,  -  думала
Агата. - Полная противоположность Доминик". Она тяжело вздохнула.
   Ей не нравилась жена любимого внука, и поведения ее она не  одобряла.
"Оранжерейный цветочек, - фыркала Агата про себя. - К  ранчо  никогда  и
близко не подходила. Морщит нос,  услышав  слово  "скот",  а  на  лошадь
садится только для того, чтобы покрасоваться  в  этих  модных  штанах  и
шляпах. И не то чтобы у нас не хватало комфорта, без которого  она  жить
не может. Да мой папа первым в  Скалистых  горах  завел  ванную!  -  Она
тяжело вздохнула. - Мне наплевать, что они  все  болтают  о  современном
браке. Ясно одно - мой Мальчуган получил совсем не то, что заслуживал".
   Они приземлились в Денвере около  половины  седьмого,  потому  что  в
конце пути самолет летел против сильного встречного  ветра,  вздымавшего
над Скалистыми горами снежные вихри, от чего очертания  гор  терялись  в
белесоватом тумане. Кейт еще не проснулась как следует, но порадовалась,
что на ней плотное пальто,  защищавшее  от  пронизывающего  холода.  Они
побрели по рыхлому снегу, который непрерывно убирали снегоочистители,  к
огромному автофургону, доставившему их к вертолету.
   Внутри было так же удобно и жарко, как и в самолете.
   Уже стемнело, и Кейт ничего не могла разглядеть в иллюминатор,  кроме
дальних гор, снежные вершины которых сияли в свете молодого месяца.
   - Скалистые горы? - оживленно обратилась она к Герцогине.
   - Точно, - весело подтвердила та.
   Они приземлились на ярко освещенной посадочной  площадке,  и  Кейт  с
удивлением увидела невдалеке силуэт  огромного  трехэтажного  дома.  Она
ожидала увидеть каркасный или бревенчатый дом,  а  это  сооружение  было
кирпичным и чем-то напоминало Версальский дворец.
   Они прошли, скрючившись, потому что  мороз  пробирал  до  костей,  по
вымощенной кирпичом тропинке и оказались в жаркой, насыщенной  влагой  и
испарениями тропических растений оранжерее, словно попали прямо в  дебри
Конго.
   - Ну вот  так-то  лучше,  -  удовлетворенно  пробормотала  Герцогиня,
сбрасывая свои соболя. - Я вижу, опять был снегопад.
   - Снег пошел незадолго до полудня, но прогноз на следующие  два  дня:
солнечно, без осадков, - ответил мужчина, кативший кресло.
   - Хорошо, хорошо... Не хочется, чтобы нашу  гостью  прямо  с  первого
раза занесло снегом. Кейт, это Фрэнк Крамер, мой... Мой кто, Фрэнк?
   Фрэнк - человек средних лет, с лицом, изборожденным морщинами, - снял
ковбойскую шляпу и задумчиво поскреб седую коротко остриженную голову.
   - Ну, думаю,  можно  так  сказать:  я  выполняю  почти  все,  что  вы
попросите.
   - Секретарь и доверенное лицо? - улыбнулась Кейт, пожимая  протянутую
руку.
   - А это вот Кейт Деспард, - представила ее Герцогиня.  -  Она  только
что из Англии и в  Америке  никогда  не  бывала.  Фрэнк,  мы  должны  ей
показать настоящее американское гостеприимство.
   - С большим удовольствием, мэм, - заверил тот.
   - Сейчас мы устроимся, а потом зайди ко мне. Я хочу знать, что тут  у
вас  происходило,  пока  меня  не  было,  -  распорядилась  Агата.  -  И
оставайся-ка обедать.
   - Хорошо, мэм, - ответил  Фрэнк  и  вышел  на  улицу,  только  слегка
приоткрыв стеклянную дверь, чтобы внутрь не проник холодный воздух.
   - Ладно, теперь я могу и сама покататься, -  сказала  Герцогиня.  Она
двинулась впереди, за ней последовала Минни,  которая  несла  накидку  и
кожаную коробку, а Кейт замыкала процессию. Оранжерея выходила в большой
холл, увешанный охотничьими трофеями, из него наверх вела лестница такой
ширины, что по ней мог бы проехать дилижанс. Но они  воспользовались  не
лестницей,  а  расположенным  рядом  с  ней  маленьким  лифтом,  который
доставил их на галерею двумя этажами выше.
   Полы там были паркетными, в испанском стиле, на  стенах  тоже  висели
головы зверей и картины, которые Кейт рвалась поскорее рассмотреть - она
была уверена, что узнает знаменитых мастеров, - но они обошли галерею  и
оказались у больших дверей, распахнутых Минни.
   - Вот здесь ты будешь спать, - проговорила Герцогиня.
   На кровати под балдахином могли бы уместиться человек шесть. Мебель в
комнате была конца прошлого - начала нынешнего века, и Кейт готова  была
поклясться, что у нее под ногами лежал редкий китайский ковер из  шелка.
На стенах висели картины художников американского Запада, а когда  Минни
открыла еще одну дверь, за ней  оказалась  роскошная  ванная  комната  в
эдвардианском стиле, отделанная мрамором и красным деревом.
   - Я пригляжу для тебя кое-какую одежду, - сказала Агата, - но если не
хочешь, не переодевайся. У нас тут без церемоний. Обед  в  восемь.  Тебя
кто-нибудь проводит. - Она хмыкнула.  -  А  то  заблудишься:  дом-то  не
маленький.
   Оставшись одна, Кейт внимательно осмотрела свою  комнату.  Карнизы  и
потолок были украшены лепниной, а картины... У Кейт перехватило дыхание,
закружилась голова. Одна из них  принадлежала  кисти  Бирстадта,  две  -
Джорджа Кэтлина, четвертая была, несомненно, кисти Ремингтона. В  ванной
на гладкой белой стене висело гигантское полотно  Истмена,  изображающее
охоту на бизонов. Она была под стеклом, как и все остальные. Слава Богу,
подумала Кейт, о картинах здесь заботятся.
   Усевшись на постель, она внимательно разглядела покрывало, сшитое  из
разноцветных  кусочков,  в  основном   голубых   и   белых,   и   что-то
всколыхнулось в ее памяти. Подушки были отделаны настоящим  кружевом,  а
шнур, свисавший с балдахина, сплетен из бисера.  Нечто  подобное  делала
Минни в самолете.
   - Это не дом, - вслух произнесла Кейт. - Это музей! - От  возбуждения
у нее по коже побежали мурашки. Какие еще чудеса ее ждут?
   Ванна  была  полна  горячей  воды,  на  полках  Кейт  обнаружила  все
современные туалетные принадлежности - тальк, мыло, пену для ванн. Был и
душ, но такой же старый, как и все  в  ванной,  и  Кейт  не  знала,  как
пользоваться рычажками и кнопками, поэтому она оставила его  в  покое  и
погрузилась в ванну, такую огромную и глубокую, что  в  ней  можно  было
плавать. Завернувшись в нагретое  полотенце  размером  с  простыню,  она
вернулась к себе в комнату и увидела, что на кровати  лежат  чистые,  но
потертые джинсы и ковбойка.
   Позднее она вспоминала, как забавно было увидеть  себя  в  зеркале  в
этой одежде. Когда-то она не вылезала из рубахи  и  джинсов,  но  теперь
изысканная прическа и  косметика  придали  ей  совсем  другой  вид.  Она
подняла ногу, чтобы рассмотреть ковбойские сапожки, которые оказались на
удивление удобными. Ее собственные сапоги исчезли.
   Пока она гадала, кто за ней придет, раздался стук, и дверь открылась.
   -  Добрый  вечер,  мэм.  Вы  готовы?  Пора  спускаться.  -  Это  была
молоденькая черноволосая девушка, чистокровная индианка.
   - Спасибо, я иду.
   - Меня зовут Нула.
   - Здравствуйте, Нула, - сказала Кейт.
   - Меня к вам приставили. Если что понадобится, скажите мне, ладно?
   - Хорошо. Спасибо.
   Девушка осмотрела ее с головы до ног.
   - Эта одежда вам очень к лицу. А как сапожки?
   - Очень удобные. Откуда вы узнали, какой у меня размер?
   - Я подбирала по вашим сапогам. Мисс Агата, она любит, чтобы  в  доме
было побольше одежды для гостей.
   Она обожает компанию, но в последнее время у  нас  мало  кто  бывает,
потому что она не совсем здорова.
   Нула подвела Кейт к двери в углу галереи, за ней оказалась  лестница,
ведущая к другой двери в длинный. коридор. Вдоль стен стояли  стеклянные
шкафы с образцами минералов, на стенах  висело  оружие  и  головы  диких
животных. Кейт  узнала  волка,  медведя  и  бизона,  а  названий  зверя,
похожего на львицу, и многих копытных она не знала. Нула  заметила,  что
Кейт их разглядывает.
   - Это лось, а это вилорог.
   - Кто их убил?
   - Отец мисс Агаты. Он считался лучшим стрелком в  Колорадо.  -  Потом
она оживленно продолжала:
   - Его мать была сестрой моей прапрабабки.
   Вспомнив слова Герцогини, Кейт спросила:
   - Значит, ты из племени "черноногих"?
   - Да, мэм.
   "Ну, Ролло, держись, - подумала Кейт. - Ты умрешь от зависти, когда я
тебе все это расскажу".
   Герцогиня  сидела  в  оранжерее  за  специальным  столиком,   который
крепился на ее инвалидное кресло. На нем громоздилась куча бумаг.  Рядом
с ней сидел Фрэнк Крамер,  который  поднялся,  когда  Кейт  появилась  в
дверях.
   - Ну вот, теперь  у  тебя  вид  что  надо,  -  одобрительно  заметила
Герцогиня.
   - Похоже, что здесь у вас, кроме всего прочего, есть магазин готового
платья, - пошутила Кейт.
   - В этом нет нужды, - ответила Агата. - Папа  всегда  держал  в  доме
полный набор одежды, на случай, если что-нибудь понадобится гостю,  а  я
просто следую его примеру. Как насчет того, чтобы выпить для аппетита?
   - Можно мне сауер с виски? - нерешительно попросила Кейт.
   Старая дама улыбнулась.
   - Сдается, ты решила пробовать все, чего не пробовала раньше.
   - Мне всегда очень нравилось, как это звучит.
   На вкус напиток  оказался  еще  лучше.  Кейт  отпила  глоток,  языком
отодвинула пленку яичного белка и объявила:
   - Замечательно.
   - Это бурбон, - объяснила Герцогиня. - То, что  я  обычно  пью.  Хотя
теперь там больше ручьевой воды, чем виски.
   - Ручьевой воды? - удивилась Кейт.
   - Ну, воды из ручья, который впадает в Ревущий Поток.  Посмотришь  на
него завтра. Я тебе все покажу.
   Обедали они в похожей на пещеру столовой с камином, который  пришелся
бы к месту в Бробдиньяге. Кейт с Фрэнком сидели напротив Агаты и  Минни.
Минни,  как  всегда  незаметно,  следила  за  тем,  чтобы  у  Агаты  все
необходимое было под рукой. А еще Кейт заметила, что  она  нарезает  для
нее бифштекс, что было не под  силу  больным  Агатиным  рукам.  Стены  в
столовой были обиты старинными  гобеленами,  а  обладая  уже  некоторыми
сведениями о Черном Джеке Чандлере, Кейт почти не сомневалась,  что  это
подлинная ткань шестнадцатого века.
   Точно так же она не  сомневалась  в  подлинности  шелкового  абажура,
висевшего над обеденным столом, и великолепного большого буфета в  стиле
"арт деко". А когда она наконец обратила внимание на еду,  она  увидела,
что приборы были  серебряными.  К  концу  обеда,  сопровождаемого  двумя
бокалами  кларета,  она  стала   ощущать   последствия   перенасыщенного
событиями дня и разреженного  высокогорного  воздуха.  Все  это  наконец
свалило ее с ног.
   Она помнила, как зевала и извинялась, как брела  вслед  за  Нулой  по
длинным коридорам, но напрочь  забыла,  как  раздевалась  и  ложилась  в
постель. Среди ночи она проснулась от страшной жажды - она  не  привыкла
ни к кларету, ни к виски - и,  найдя  ванную,  залпом  осушила  один  за
другим два стакана горной,  ледяной,  прекрасной  на  вкус  воды.  Снова
добравшись  до  постели,  она  почувствовала,  что  ей  жарко,  пощупала
старомодные радиаторы под подоконником - до них нельзя было дотронуться.
   Она  отодвинула  бархатные  с  бахромой  шторы,  под  ними  оказались
занавески из тяжелых ноттингемских кружев.
   В конце концов она умудрилась немного приоткрыть нижнюю створку окна.
От ворвавшегося  в  комнату  морозного  воздуха  ее  разгоряченное  тело
мгновенно покрылось гусиной кожей. Она отшатнулась от окна,  но  все  же
сумела на  миг  поймать  взглядом  самолет.  Лунный  свет  отражался  от
покрытой инеем металлической поверхности, превращая обычный пассажирский
лайнер в сияющий космический корабль, величественно рассекающий небесную
высь.
   Пока Кейт смотрела на него, уже  не  ощущая  холода,  вдруг  раздался
звук, от которого у нее перехватило дыхание: странный, хриплый,  похожий
на кашель. В ответ нервно заржала лошадь, потом снова послышался кашель.
Кейт наконец  вздохнула,  но  воздух,  хлынувший  в  легкие,  был  таким
пронзительно холодным,  что  она  закашлялась  и  поскорее  забралась  в
постель. Свернувшись клубком,  она  еще  раз  вздохнула  полной  грудью.
Теперь у нее не было никаких сомнений - она знала, что полюбит Колорадо.
***
 
   Кейт разбудил запах кофе. Кончик носа у нее  дрогнул,  как  у  Братца
Кролика, и она выбралась из-под одеяла. Нула ставила поднос на мраморный
столик.
   - Доброе утро, мэм. Хорошо спалось?
   Зевая и потягиваясь, Кейт ответила счастливым голосом:
   - Замечательно.
   Часы на ночной тумбочке показывали десять. Она не пред отделяла себе,
когда легла накануне, ощущение времени словно исчезло.
   - Я решила, что вам надо позавтракать поплотнее.
   От горного воздуха всегда разыгрывается аппетит.
   - Знаете, я действительно ужасно хочу есть, - с некоторым  удивлением
призналась Кейт. Обычно еда занимала очень скромное место  в  ее  жизни.
Если у нее было мало времени, она могла просто съесть шоколадку, а  весь
ее завтрак обычно состоял из большой чашки черного кофе.
   Сняв се