над  ним.
Отец Консуэло был тогда в ярости, он избил ее и отдал  в  монастырь  под
строгий надзор монашек в тихом пригороде Буэнос-Айреса, где она  пробыла
до семнадцати лет и откуда бежала с  первым  же  мужчиной,  которого  ей
удалось соблазнить.
   Бабушка назначила Консуэло приличное содержание с  условием,  что  та
будет держаться как можно дальше от ранчо в  Колорадо.  Джеральд  -  мой
брат, лорд Стэнстед, как любила небрежно  говорить  Консуэло,  -  тратил
огромные деньги на содержание Стэнстедского аббатства.
   Консуэло не сомневалась, что и у него,  как  и  у  нее,  нет  никакой
надежды получить чандлеровские миллиарды. С годами  бабка  предоставляла
Блэзу все больший контроль над Корпорацией. Консуэло понимала, что бабка
долго не протянет. Она отчаянно хотела наладить отношения с Блэзом. Ради
этого добивалась расположения Доминик, которую не любила  и  которой  не
доверяла.  Но  Блэз  не  забыл   и   не   простил   Консуэло   пережитых
издевательств.
   Он не любил сестру тогда, не любил ее и сейчас и не видел причин,  по
которым это следовало бы скрывать.
   - " Но ведь она твоя сестра, - заметила как-то Доминик,  которую  без
устали обхаживала Консуэло.
   - Только потому, что это ее сейчас устраивает. Когда она считала, что
я никто, она знать меня не хотела.
   Блэзу были совершенно ясны намерения Консуэло.
   Великодушием она никогда не отличалась.
   И в эту встречу с женой, едва взглянув на Доминик,  Блэз  понял,  что
она хочет смягчить его, и ему даже  доставило  удовольствие  собственное
упрямство. Он страшно хотел ее - он всегда хотел ее, -  но  не  позволил
плоти возобладать над разумом. И теперь, преодолев себя, Блэз чувствовал
усталость и разбитость, несмотря на прекрасный ужин и  "Шато-Латур  59".
Он ухмыльнулся. Он всегда мог понять, насколько серьезны претензии жены,
по тому, какую еду и вино она выбирала для него. Он продолжал  читать  в
ней, как в открытой книге... Но он не считал, что она откажется от того,
чтобы ее раз за разом перечитывали заново. И, ощутив себя главным  в  их
союзе, Блэз пришел в хорошее расположение духа. Хватит сердиться.
   Он последовал за женой в спальню. Доминик была в душе, он слышал  шум
льющейся воды. Блэз  быстро  разделся,  скользнул  за  прозрачную  дверь
огромной ванной и встал позади Доминик.  Лицо  ее  было  поднято  вверх,
глаза закрыты, струи из трех  душевых  головок  били  по  ней,  точно  в
наказание, вода стекала  по  совершенному  телу  сверкающими  ручейками,
черные волосы прилипли к голове наподобие  купальной  шапочки.  Блэз  не
догадывался, что Доминик специально приняла такую позу,  что  она  ждала
его, включив только один душ, прислушиваясь, не идет ли он  -  она  была
уверена, что придет. Но ее испуг, когда он, бесшумно подкравшись,  встал
сзади  нее  и,  притянув  к   себе,   заставил   ощутить   прикосновение
напряженного, пульсирующего пениса, был  разыгран  безупречно.  Тихонько
вскрикнув, она прижалась к нему спиной, сладострастно  потерлась  о  его
тело твердыми маленькими ягодицами, еле слышно застонала, когда он, взяв
в ладони ее груди, принялся тихонько покусывать  зубами  ее  шею.  Вдруг
Доминик одним движением обернулась к нему, руки ее обвились  вокруг  его
шеи. Следуя ее желанию, Блэз обхватил  ее  за  талию  и  приподнял.  Она
быстро нашла и обещающе сжала его  член,  затем  Блэз  дал  ей  медленно
соскользнуть вниз. Ее ноги сплелись на его спине, его руки  поддерживали
ее ягодицы, она откинулась, дав ему возможность жадно приникнуть  губами
к ее напряженным, твердым соскам.  Ее  искусные  ласки  заставили  Блэза
задрожать - и обезуметь.
 
Глава 13 
 
Июнь 
 
   Доминик сидела за столом в своем  кабинете  в  гонконгском  отделении
"Деспард  и  Ко"  и   просматривала   список   лиц,   расположенных   по
общественному положению и по величине  состояния,  которые  должны  были
присутствовать на ее трехдневном "Аукционе  века",  открывавшемся  через
четыре  дня.  Она  была  удовлетворена:  на  листе  были  имена   только
влиятельных и очень богатых людей. Иначе просто и быть не могло  -  ведь
она потратила на организацию аукциона столько времени и  денег.  Доминик
со  всей  возможной  осторожностью  распространила   слух,   что   будет
распродавать  коллекцию  одного  неназванного  гонконгского  миллионера,
который хочет убраться подальше от предстоящих коммунистических перемен.
Коллекция включала в себя статуэтки из гробниц эпохи Тан и Хань,  равных
которым никто не видел уже много лет.  Да,  подумала  Доминик  с  легкой
улыбкой, это бесспорно. Таких статуэток еще никто не видел, тем более не
выставлял на продажу на аукционе.
   В каталоге, написанном ею самой,  говорилось,  что  начало  коллекции
было положено до второй мировой войны, а в Гонконг она попала  во  время
японо-китайской войны, когда ее владельцу  пришлось  бежать  из  Шанхая.
Владелец   именовался   "хорошо   известным   гонконгским   миллионером,
пожелавшим остаться неизвестным",  и  личность  его  вызывала  множество
разнообразных предположений.
   Он предоставил свидетельства о безупречном происхождении большинства,
если не всех, своих вещей, часть которых, - как утверждалось в каталоге,
была приобретена "по необычным  каналам",  но  инспекция  при  просмотре
удостоверила их подлинность. Оба вечера на просмотре было полно  народу.
Безусловно, так же будет и на самом аукционе. Доминик  вздохнула,  глядя
на цифры предполагаемой выручки. Сумма выглядела невероятной, но Доминик
была уверена, что достижимой. "Действуй смелее, - учил ее отец, - и люди
поверят тебе. Начнешь колебаться - и ты пропала,  твоим  замешательством
непременно кто-нибудь воспользуется. Повторяй одно и то же, и это станут
воспринимать как непреложную истину" - . Именно так она и  готовилась  к
этому аукциону в течение долгих  месяцев.  Передвинула  его  проведение,
зная, что ей предстоит  сражаться  с  Кейт  Деспард.  При  этом  Доминик
столкнулась  с  некоторым  сопротивлением,  но,  объясняя,  почему  дата
аукциона перенесена, говорила убежденно и откровенно:
   - Наша "кровная вражда" обошла страницы всех газет. Мы с моею сводной
сестрой оказались тем, что американцы любят называть "горячие  новости",
а это будет только способствовать успеху аукциона.
   Доминик приложила огромные усилия, чтобы  аукцион  прошел  на  высшем
уровне - это касалось и атмосферы, и выбора приглашенных, и доходов. Она
пригласила дизайнера-китайца, который превратил огромный  конференц-зал,
где  должен  был  проходить  аукцион,  в  дворцовые  покои;   она   сама
пересмотрела все склады "Деспардс", разыскивая ковры, драпировки, столы,
курильницы, картины  и  образцы  китайской  каллиграфии.  Преобладающими
цветами должны были быть красный - в китайском понимании счастливый цвет
- и желтый,  тоже  приносящий  удачу.  Сама  Доминик  собиралась  надеть
традиционное китайское одеяние,  некогда  принадлежавшее  мандарину,  из
красного и золотого шелка, с изображением золотого дракона,  изрыгающего
пламя удачи.  На  рукавах  -  изысканно  вышитая  кайма.  Вся  атмосфера
заставляла предвкушать то великолепие, какое  являли  собою  сами  вещи,
расставленные на лакированном столе, который сам по себе был  неповторим
и стоил целое состояние.
   Доминик  даже  прибегла  к  консультации  астролога,  чтобы   выбрать
наиболее удачный день для  проведения  аукциона,  когда  устанавливается
верный фун-шуи - своего рода равновесие, когда семь элементов природы  и
пассивное женское начало Инь уравновешиваются активным  мужским  началом
Ян. Доминик знала,  что  малейший  слух  о  дурном  фун-шуи  моментально
отпугнет богатых покупателей-китайцев, а благоприятный фун-шуи  заставит
их поспешить на аукцион. Даже еда в буфетах подавалась  на  классический
китайский манер и  воплощала  пять  вкусов:  кислое,  горячее,  горькое,
сладкое и соленое. Было приготовлено  китайское  вино,  мао-тай,  а  для
европейцев также выдержанное шампанское, "Крюг-59",  а  также  несколько
сортов чая, в том числе бо-лей, черный чай.
   Доминик, в течение нескольких лет возглавлявшей гонконгское отделение
"Деспардс", было отлично известно, что  для  китайцев  большое  значение
имеет сама  церемония.  Ей  хотелось  привести  посетителей  аукциона  в
восторг. А ее собственное удовлетворение целиком зависело от  того,  как
высоко взметнутся цены.
   Уверенность   Доминик   в   успехе   скрасила   неприятное   ощущение
собственного промаха в отношении чандлеровской коллекции. К тому  же  ей
удалось преодолеть возникшую в отношениях с мужем натянутость,  перестав
говорить о коллекции, когда она поняла, что это  совершенно  бесполезно.
Пока, разумеется. А после  смерти  старой  дамы...  Но  это  уже  другая
история, и Доминик без колебаний напишет ее заново. Все  это  утверждало
ее во мнении, что Кейт Деспард сентиментальна и неопытна и  не  обладает
никакими особенными способностями  и  знаниями.  Доминик  не  собиралась
предоставить  Кейт  проводить  аукцион  Кортланд  Парка  со  всеми   его
сокровищами. Насколько Доминик было  известно,  аукцион  Кортланд  Парка
считался в Лондоне самым большим за год и вполне мог быть приравнен к ее
гонконгскому. Поэтому Доминик решила  сегодня  же  ночью  отправиться  в
Лондон. Здесь все было готово, и  у  нее  оставалось  в  запасе  немного
времени.  Стоило  потратить  его  с  пользой  и  попробовать   подпилить
ступеньки лестницы...
   Доминик поднялась из-за стола, грациозно, как кошечка,  потянулась  и
подошла к окну. Спускались сумерки, зажигались огни Гонконга. Она любила
этот город, любила его суету, его нетерпение  и  стремление  к  быстрому
обогащению. Деньги, прибыли составляли смысл существования Гонконга, как
и смысл существования Доминик, и этот город был  ей  понятен  и  близок.
Несколько лет назад она приехала в  Гонконг,  чтобы  набраться  опыта  и
обеспечивать  лондонское  отделение  притоком  китайских   изделий,   но
постепенно  наладила  там  собственную  процветающую  торговлю.  Увидев,
насколько Доминик справляется с  делами,  отчим  предоставил  ей  полную
свободу. Гонконгское отделение принадлежало ей не меньше, чем лондонское
- самому Чарльзу. А нью-йоркское тоже будет ее, если  она  сумеет  этого
добиться. Доминик желала владеть всеми отделениями "Деспардс", но меньше
всего  ей  хотелось  потерять   гонконгский   филиал.   "Теперь,   -   с
удовлетворением думала Доминик, глядя на мерцающие огни, - он  останется
моим". Да, она вполне может позволить себе  ненадолго  переключиться  на
Лондон. Доминик продумала все ходы,  изучила  положение  всех  фигур  на
доске, главной из которых был, конечно, Николас Чивли. Кейт  она  отвела
место  пешки.  Доминик  предстояло  завоевать  Чивли,  причем  не  теряя
времени.
   Давно уже она не принимала участия в подобной игре.
   Все должно получиться, и тогда...
 
*** 
 
   - Я думаю, - неожиданно заявил Ролло,  -  что  неплохо  было  бы  мне
съездить в Гонконг на этот "Аукцион века".
   Кейт отложила "Тайме", в котором  она  тщетно  надеялась  найти  хоть
какое-нибудь упоминание о дальнейшей судьбе Кортланд Парка.
   - Ты хочешь поехать?!
   - А что? Я давно мечтаю посетить места,  где  прошла  моя  юность,  а
заодно могу взглянуть, на что способна твоя названая сестрица.
   - Ты знаешь Гонконг?
   - Я был там во время войны.
   - Но ведь  туда  уже  летит  Джеймс  Грив  как  заведующий  восточным
отделением.
   - И прекрасно, мне хотелось бы нанести.., менее официальный визит.
   Кейт с подозрением посмотрела на Ролло.  Лицо  его  было  спокойно  и
безмятежно, а Кейт по  опыту  знала,  что  это  означало:  Ролло  что-то
скрывает. Она прищурилась.
   - Ты знаешь что-то неизвестное мне?
   - Еще нет, - поспешно ответил Ролло, - но у меня есть  ощущение...  -
Он потер длинным пальцем переносицу. - Если бы это был твой аукцион,  ее
шпионами просто все кишело бы.
   - Но аукцион послезавтра открывается. Почему ты не заговорил об  этом
раньше?
   - У меня еще не было приглашения.
   - Не было чего?
   - Да нет же, не на аукцион. Ничего подобного. Приглашение от  старого
друга. Он как раз живет в Гонконге.
   - Как удачно, - поддела его Кейт.
   - Да, действительно, - согласился Ролло. - Меня ведь здесь  ничто  не
держит. Мы подготовили все возможное к аукциону.  Сделано  уже  столько,
что, если ты не получишь Кортланд  Парк,  тебе  придется  держать  ответ
перед твоими заведующими. Может быть,  ты  найдешь  какой-нибудь  способ
повлиять на Николаса Чивли.
   - Нет. К тому же он, не единственный душеприказчик, ты ведь знаешь.
   - Конечно, но он  единственный,  чье  мнение  принимается  в  расчет.
Старик Кортланд доверял ему. - И Ролло добавил:
   - Если бы ты решилась... А впрочем, поступай как знаешь. Хотя  ничего
нового тут не придумаешь - все сценарии уже хорошо известны.
   - Ты же знаешь, Ролло, все дело во мне, - ответила Кейт  резко.  -  Я
предлагаю "Деспардс", а не себя.
   - Твоей сестрице это вреда не приносит.
   - Зато меня не зовут Пираньей.
   - Ты права... - согласился Ролло, но что-то в его тоне  заставило  ее
задать вопрос:
   - Но у меня тоже есть прозвище? Какое?
   - Знаешь, про тебя говорят, что ты заломила за себя  слишком  высокую
исходную цену.
   Кейт возмутилась:
   - Ну что ж тут негодовать, дорогая! Всем известно, что Николас  Чивли
добивается твоей благосклонности.
   Я слышал, даже заключаются пари... - Ролло замолчал.
   Глаза  Кейт  метали  молнии.  -  Наши  соперники,   если   проиграют,
несомненно станут утверждать, что дело решилось именно таким образом...
   - Подонки, - прошипела Кейт сквозь стиснутые зубы.
   - Вот я и еду, чтобы все выяснить.  Не  волнуйся,  детка.  Все  будет
хорошо. Ручаюсь, Николасу понравилась наша  презентация.  Но  откровенно
говоря, все дело в том, решишься ли ты.., мне надо договаривать?
   - Я не веду дела таким образом.  Отец  говорил,  что  если  потеряешь
уважение рынка, то можешь выходить из игры.
   - Если так дальше пойдет дело, тебе все равно придется выйти из игры,
поскольку все достанется твоей сестре.
   - У меня впереди полгода - за это время  многое  может  случиться.  Я
получила коллекцию монет Ван Халена, разве не так? А Пикассо просто  был
сенсацией - благодаря тебе.
   - Ерунда. Единственно,  что  может  привести  нас  к  победе,  -  это
Кортланд Парк. Нам  необходимо  заполучить  его.  Иначе  ты  можешь  уже
сложить оружие.
   - Ни за что!
   Ролло заметил ее гневный румянец и переменил тему:
   - Как идет твое аукционирование?
   - Все лучше и лучше. Дэвид  по-настоящему  доволен  мной.  -  И  Кейт
добавила:
   - Но если ты уедешь в Гонконг,  ты  пропустишь  мой  дебют,  -  Жаль,
конечно, во если Дэвид  запишет  его  на  видео,  чтобы  использовать  в
дальнейших занятиях, я смогу посмотреть потом.
   Кейт, расстроенная, спросила:
   - Ты что-то знаешь, правда? Что-то хочешь проверить?
   - Меня одолевает любопытство. Впрочем, я могу  тебе  сказать,  в  чем
дело. Я убежден,  что  статуэтка  лошади  эпохи  Тан  пришла  к  нам  из
Гонконга.
   Глаза Кейт округлились. Ролло кивнул и предостерегающе поднял руку.
   - У меня свои источники, - только и сказал он, оставив  Кейт  сгорать
от любопытства. - И, кроме того, почему  не  убить  двух  зайцев  сразу?
Посмотрим, смогу ли я обнаружить, откуда появилась статуэтка,  а  заодно
кое-что узнаем о стиле Доминик.
   Идея была  неплохая.  Джеймс  Грив,  конечно,  предоставит  подробный
отчет, но кто лучше  Ролло  сумеет  почувствовать  атмосферу  аукциона?!
Ролло сумеет увидеть и услышать то, что Джеймс может пропустить, на  что
ему даже не придет в голову обратить внимание.
   Кейт внимательно взглянула на Ролло.
   - У тебя уже все готово, да? Наверное, и билет на самолет есть?
   - Я на всякий случай заказал.
   Кейт не могла не рассмеяться.
   - Ну хорошо. Сколько ты собираешься отсутствовать? Аукцион начинается
через три дня.
   - По-моему, недели мне должно хватить.
   - Прекрасно - Кейт только вздохнула.  -  Я  оформлю  твою  поездку  в
финансовом отделе.., но ради Бога, не переходи границ Они и  так  держат
на меня зуб из-за этой  чертовой  презентации.  Как  узнаешь  что-нибудь
новое, звони мне.
   - Никаких рассказов по телефону, дорогая. Что бы  я  ни  обнаружил  -
если это вообще удастся, - я расскажу тебе лично.
   Кейт снова посмотрела на него.
   - Похоже, ты что-то знаешь?
   - Ничего, что я мог бы рассказать тебе сейчас, - произнес Ролло.
   В последнее время Ролло был молодцом; Кортланд Парк  настолько  увлек
его, что он  перестал  вмешиваться  в  чужую  работу,  а  благодаря  его
склонности к театральным эффектам аукцион превращался в еще не  виданное
- даже если принимать в расчет  Гонконг  -  зрелище.  Все  в  "Деспардс"
знали, что она непременно добьется права проводить этот аукцион.
   Кейт меньше всего хотела обмануть ожидания своих сотрудников. Но беда
заключалась в том, что она не могла относиться к  сексу  как  к  услуге,
предлагаемой на продажу. Для нее  секс  был  одним  из  многих  аспектов
настоящей любви. Для Доминик же, как, впрочем,  и  для  Николаса  Чивли,
любовь была одним из аспектов секса, причем, Кейт была  уверена,  далеко
не самым важным. Так же, как выгода  была  для  них  обоих  выше  всяких
принципов.
   Кейт никогда не поступалась своей порядочностью.
   Те уроки, что когда-то давно преподал ей отец, навсегда запечатлелись
в ее душе. Теперь пришла пора проверки.
   Вечером Николас Чивли пригласил ее в Королевский оперный театр - пела
несравненная Джоан Сазерленд.
   После театра планировался поздний  ужин.  И  Кейт  решила  за  ужином
откровенно поговорить с Николасом. Она скажет  ему,  что  ждет,  как  он
оценит ее профессиональную работу, скажет, что сама она не  выставляется
на продажу - ни сейчас, ни в дальнейшем. Если она потеряет Кортланд Парк
- что ж, так тому и быть. Но если она переспит  с  ним,  то  никогда  не
узнает потом, что именно решило вопрос в ее пользу.
   Она поговорила об этом с Шарлоттой, единственной женщиной, с  которой
она когда-либо обсуждала вопросы секса.
   - Женское тело всегда было товаром для  мужчины  -  зачем  еще  нужны
проститутки? - прозаически рассудила Шарлотта. - Есть  женщины,  готовые
иметь дело с мужчинами на этом  уровне.  Ты,  дорогая  Кейт,  к  ним  не
принадлежишь. И, я подозреваю, это в большей мере связано с твоим отцом.
   - Каким образом? - удивилась Кейт.
   - Сколько тебе было - четырнадцать,  -  когда  он  оставил  вас?  Это
трудный возраст, период  сексуального  развития.  Думаю,  что  его  уход
нарушил это развитие; сексуальные ощущения стали слишком болезненными.
   Отец дарил тебе свою любовь и восхищение, ты ощущала  свою  ценность,
что необыкновенно важно для женщины.
   Когда он покинул вас ради другой женщины, дочь которой была всего  на
несколько  лет  старше  тебя,  ты  расценила  это  как  отрицание  твоей
собственной женственности.
   И ты отказалась от нее и всего связанного с нею - именно отсюда  твои
джинсы, нелюбовь к украшениям, упорное неприятие всего, что ищет мужчина
в женщине.
   - Я никогда не думала об этом, - озадаченно произнесла Кейт.
   - Ты не позволяла себе думать  о  чем-либо,  связанном  с  отцом.  Но
сейчас все изменилось. Отец вернул тебе гораздо больше, чем  "Деспардс":
он вернул тебе твою суть, и сейчас ты в силах осознать, что  у  Николаса
Чивли и у тебя - разные пути, что его обольщение унизительно  для  тебя.
Вспомни Мэрилин Монро - слишком много мужчин,  слишком  много  секса  на
продажу погубили се. Мне кажется, она попала на сцену, когда в  ней  уже
ничего не оставалось, никакого уважения к себе. Каждый раз,  продаваясь,
теряешь какую-то часть себя. Ты снова стала собой, и это дает тебе  силы
сказать "нет". - Шарлотта улыбнулась. - Возможно, ты  решишь,  что  я  -
последняя женщина, которая должна говорить об этих вещах... Мои три мужа
и Бог знает сколько любовников, именно любовников. Я любила