его мучила совесть.
   Ты, как и прежде, во всем обвиняешь отца. Неужели  мои  слова  ничего
тебе не объяснили?
   - Теперь мне придется расстаться с мыслью, что я -  плод  счастливого
брака, а это так мучительно.
   - Каким бы ни был этот брак, ты не можешь  отрицать,  что  детство  у
тебя было счастливым. - Он дал ей носовой платок. - Вот, вытри  глаза  и
нос. А я пойду заварю чаю.
   Когда он вернулся, глаза у Кейт были хотя и красными, но сухими.
   - Тебе, наверно, трудно было со мной  все  эти  годы?  -  Кейт  слабо
улыбнулась.
   - Когда характер у тебя стал портиться, было уже  поздно:  я  слишком
сильно к тебе привязался. К тому же  я  обещал  Сьюзан  приглядывать  за
тобой.
   - Бедняга Ролло, тебе и своих забот хватало! - Глаза у Кейт сделались
совсем грустными. - Наверное, я была ужасно трудным ребенком...
   - Теперь ты наконец стала взрослой...
   Допив чай, Кейт поставила чашку на стол.
   - Мне еще предстоит  все  обдумать,  со  многим  примириться,  многое
переоценить....
   - К счастью, завтра воскресенье. Успеешь и выспаться, и подумать.
   - Кажется, я проспала бы неделю.
   - Неудивительно, мой рассказ  перевернул  все  твои  представления  о
прежней жизни. Такое не проходит бесследно. Но самое трудное впереди.
   - Ты ведь поможешь мне, Ролло, правда? - В голосе Кейт звучал  страх.
- Сейчас ты мне очень нужен.
   - Конечно, помогу. - Ролло поставил на стол пустую чашку. - А  теперь
марш в постель, - скомандовал он. - Нам  предстоит  трудный  день,  и  я
хочу, чтобы ты как следует выспалась. Коль скоро ты объявила войну своей
сестрице, то времени терять нельзя. Завтра же приступаем к делу.
   Кейт вопросительно посмотрела на него.
   - Ты, вероятно, забыла, - сказал  Ролло,  -  что  я  тоже  работал  в
"Деспардс" и в отличие от тебя сохранил кое-какие связи. Я  в  курсе  их
дел, и чем скорее ты с ними познакомишься, тем лучше.
 
*** 
 
   То,  что  теперь  происходило  с  ней,  напомнило  Кейт  "сумасшедшее
чаепитие" из "Алисы в  Стране  чудес",  Она  неожиданно  поняла,  почему
персонажи "Алисы" все время пересаживались с  одного  места  на  другое:
чтобы взглянуть на мир с другой стороны. Теперь и  она  сама  все  время
словно перемещалась по кругу, и то, что  раньше  было  скрыто  от  глаз,
теперь поражало и ошеломляло. Рассказ Ролло, подобно увесистой пощечине,
вывел Кейт из истерики и  вернул  к  реальности.  Как  будто  перед  ней
прокрутили   документальный    фильм,    скрупулезно    и    бесстрастно
зафиксировавший все события прошедшей жизни.
   Всю ночь она лежала не смыкая глаз, не в силах совладать  с  ураганом
мыслей. Ровно в шесть она  вскочила,  натянула  тренировочный  костюм  и
побежала по пустынным улицам Челси к Гайд-парку.  Она  любила  спорт.  В
школе она была чемпионкой по плаванию, великолепно  играла  в  хоккей  и
волейбол. Когда ей было девять лет, она страстно влюбилась в  лошадей  и
даже хотела стать наездницей.
   В конце концов  победила  любовь  к  искусству,  но  она  никогда  не
упускала возможности  поездить  верхом.  Когда  ей  хотелось  что-нибудь
обдумать, она ходила пешком или бегала трусцой.
   Пока она медленно  бежала,  ее  освобожденная  память  устремилась  в
прошлое. Она ясно видела отца: коренастого - фигуру Кейт унаследовала от
матери и ее сухопарых шотландских предков, - темноволосого,  с  проседью
на висках. Когда он улыбался, в уголках карих глаз собирались  морщинки.
Впервые за много лет Кейт отдалась  воспоминаниям,  она  могла  спокойно
думать о том, что прежде причиняло  острую  боль.  Одно  за  другим  она
вынимала из тайников души события своей  жизни  и  медленно,  с  забытым
удовольствием рассматривала их, но уже не глазами  ребенка.  Кейт  стала
взрослой,  всего   за   одну   ночь   она   перестала   рассуждать   как
четырнадцатилетняя девчонка, чувства которой как бы  заморозились  после
пережитого потрясения.
   Теперь, с высоты своих двадцати шести лет,  она  оглянулась  назад  и
многое  поняла.  Безжалостный  луч  правды  высветил  странный  союз  ее
родителей. Кейт  поняла,  что  идеализировала  их  брак,  чтобы  усыпить
собственные подозрения. Она стремилась защитить не  только  себя,  но  и
своих родителей.  Здравомыслящую,  практичную  даже  в  мелочах  мать  и
пылкого, влюбленного в искусство отца.
   Теперь она поняла: двух более разных людей трудно себе представить.
   Как же отцу было тесно в клетке  этого  брака!  Сьюзан  Меллори  была
доброй женщиной, прекрасной матерью, отличной хозяйкой,  верным  другом,
но воображение у нее начисто отсутствовало, в ее мире безраздельно царил
здравый смысл.  Случайная  покупка,  неумеренный  восторг,  импульсивное
решение были не для Сьюзан. Все надлежало обдумать,  рассчитать,  тысячу
раз взвесить. И одевалась она на  редкость  прозаично:  добротный  твид,
скромные шерстяные кофточки. Она никогда не покупала  кашемира,  ей  это
казалось  расточительством.  Вещи  от  "Маркса   и   Спенсера"   гораздо
практичнее. Да, подумала Кейт, слово "практичный" можно было бы  сделать
маминым девизом. Но в детстве она никогда не позволяла себе  критиковать
мать. Когда ей хотелось иметь красивое белье вместо  "практичного",  что
покупала ей Сьюзан, Кейт гнала мятежные мысли прочь. Маме  лучше  знать.
Она ее любит.
   Любая критика казалась Кейт предательством.
   Однако, когда  отец  привез  из-за  границы  совершенно  непрактичный
подарок, что-то абсолютно ненужное, но одним  своим  видом  заставляющее
замереть от восторга, Кейт была безгранично счастлива. Она  до  сих  пор
хранила все подарки отца в сундуке, который после продажи дома  пришлось
отправить на склад. Кейт хорошо помнила, как отец привез матери  дорогое
ожерелье, которое та отказалась носить - "Ты же знаешь, Чарльз, все  эти
побрякушки  не  для  меня",  -  потом  он  стал  привозить   ей   только
"практичные" вещи:  кожаную  сумочку,  дюжину  хрустальных  бокалов  или
вышитую скатерть, - их Сьюзан благосклонно принимала. Кейт всегда  зорко
следила за тем, чтобы не обидеть мать, она боялась показать,  что  в  их
семейном треугольнике только две стороны соединялись, а  третья  как  бы
была удалена от них в пространстве. Теперь  она  поняла,  что  мать  это
нисколько не волновало. "Кэтриона - папина дочка",  -  любила  повторять
она, бесстрастно констатируя очевидный факт. Или:  "Не  понимаю  я  всех
этих артистических восторгов.  Я,  знаете  ли,  привыкла  иметь  дело  с
цифрами, и  для  меня  нет  ничего  красивее  стройной  колонки  цифр  с
правильной суммой внизу".
   Мать интересовали мелочи жизни, а отца - грандиозные  замыслы.  Когда
он возвращался из поездок, Кейт бросалась к нему на грудь. Она тормошила
его, целовала, смеясь и чуть не плача от  радости,  а  мать  невозмутимо
спрашивала: "Как съездил, Чарльз?" Сьюзан хотелось знать, что он  купил,
у кого я за сколько - все эти мелочи жизни, а Кейт  отец  рассказывал  о
красоте этих вещей - так ярко, что они во всем  великолепии  представали
перед ней. А потом родители расходились  по  разным  комнатам,  даже  не
испытывая неловкости от того, что после долгой разлуки они  не  радуются
встрече. Теперь Кейт поняла, что вторая жена всегда с нетерпением  ждала
возвращения Чарльза. Она принимала ванну,  душилась  и  надевала  что-то
такое, отчего глаза у него загорались,  и  через  несколько  минут  они,
наверное, оказывались  в  их  общей  спальне,  в  какой-нибудь  огромной
кровати.
   Наверное, Доминик называла ее отца папой. Конечно, кто  же  откажется
иметь такого отца?! К тому же  Доминик  искренне  восхищалась  Чарльзом.
Надеюсь, вы все вместе были  счастливы.  На  фотографиях,  которые  Кейт
видела  в  газетах,  ее  отец  выглядел  счастливым,  вот  почему   Кейт
вообразила, что мама умерла от горя. Конечно, это  не  так,  у  нее  был
врожденный порок сердца, а с годами ей становилось все хуже, вот и  все.
Сьюзан не была святой, она была самой  обыкновенной  женщиной,  вышедшей
замуж за необыкновенного мужчину. Он принял на себя  ответственность  за
совершенный в беспамятстве проступок, а когда  у  него  появилась  дочь,
излил на нее всю свою неутоленную любовь. Так продолжалось до  тех  пор,
пока судьба не сжалилась над ним, послав ему наконец ту женщину, которую
он должен был получить с самого начала.
   Ее родители не были Тристаном и Изольдой. Ролло был прав: она  думала
только о себе и не хотела замечать одиночества отца, его тоски.  Она  не
представляла себе  жизни  без  него.  Болел  он  редко,  но,  когда  это
случалось, она часами молилась в церкви, чтобы Бог не дал  ему  умереть.
Когда заболела мать, Кейт самоотверженно ухаживала за ней, но в  глубине
души смирилась с ее уходом.
   Кейт перешла на шаг, остановилась и, положив руки  на  пояс,  сделала
глубокий вдох. Она поняла: все эти двенадцать лет она  оплакивала  отца.
Но чтобы выжить, ей пришлось превратить свою боль в ненависть.
   Она подошла к ближайшей скамейке и опустилась на нее. Спустя какое-то
время  Кейт  решительно  поднялась  и  медленно  побежала  назад.  Через
некоторое время она без всякого удивления обнаружила,  что  стоит  перед
отелем "Риц", а на другой стороне улицы возвышалось здание "Деспардс".
   Кейт не была здесь с тех пор, как рассталась с отцом.
   Теперь ноги сами привели ее сюда. Она стояла и смотрела.
   Прохожие с изумлением оглядывались на высокую рыжеволосую  девушку  в
зеленом тренировочном костюме, по  щекам  у  которой  катились  слезы...
Ролло был, как всегда, прав. Это  у  нее  в  крови,  она  -  Деспард.  И
"Деспардс" принадлежит ей. По праву. Отец вложил в  него  свою  душу.  И
передал ей. Она и "Деспардс" нераздельны.
   Когда она пустилась в обратный путь,  шаг  ее  был  легким,  а  глаза
сухими. После долгих лет заточения она наконец оказалась на свободе.
   Ролло также провел бессонную ночь, встал он рано и к десяти утра  был
в магазине. Поднявшись к  Кейт,  он  обнаружил,  что  квартира  пуста  и
тренировочного костюма нет на месте.
   Он с облегчением вздохнул. По крайней мере, он знает, что с  ней.  Но
время шло, и он стал волноваться. Около четырех он с тревогой  глядел  в
окно, раздумывая, не позвонить ли в полицию. И тут он ее увидел: высокий
рост И рыжие волосы сразу бросались в глаза. Он пригляделся. Кейт  бодро
шла своим размашистым шагом и выглядела довольной.
   Когда она вошла, Ролло лежал на вытертом голубом диване, накрыв  лицо
"Санди таймс", но, подтверждая репутацию человека с необыкновенно чутким
сном, он тут же отодвинул газету с лица и сказал, зевая:
   - Ах, это ты! Который час?
   - Ровно четыре.
   - Неужели? - воскликнул он удивленно. - Я, кажется, задремал.
   - Наверно, ты пришел к ленчу? Жаль, что ты меня  не  застал.  Я  ушла
рано утром. Мне нужно было подумать.
   - Я заметил, что тренировочного костюма нет на месте.
   - Ты что-нибудь ел? Ты, наверное, чертовски голоден.
   Не так давно он попил кофе с сандвичами, но сказал:
   - Угадала. А ты?
   - Просто умираю от голода.
   - И далеко ты бегала?
   - Бог знает куда... Сначала до Бейсуотер, там я немного  посидела  на
скамейке, потом обежала вокруг парка, а потом снова сидела и думала... -
Она прошла в ванную, но продолжала говорить из-за полуприкрытой двери. -
Честно говоря, я не ожидала, что окажусь рядом с "Деспардс",  и  знаешь,
мною овладело странное чувство. Словно я встретилась с тем, чего  годами
боялась, и обнаружила, что это  всего  лишь  бумажный  тигр.  Теперь,  я
надеюсь, мои страхи и обиды позади.
   Услышав, как потекла вода в ванной, Ролло поднялся, чтобы бросить  на
решетку свиные отбивные, явно предназначавшиеся для ленча, потом  достал
пакеты с морожеными овощами -  брюссельской  капустой  и  картошкой-фри,
которую нужно было только разогреть. Кейт неплохо готовила,  но  еда  не
настолько интересовала ее, чтобы терять драгоценное время на кухне.
   Через десять  минут  Кейт,  гладко  причесанная,  в  старом  махровом
халате, сидела за столом и за обе щеки  уплетала  аппетитно  поджаренную
отбивную. Еще  один  добрый  знак.  Она  всегда  теряла  аппетит,  когда
нервничала.
   - Я вижу, ты вступила в бой со своими демонами  и  наподдала  им  как
следует? - спросил Ролло.
   - Ну, можно сказать, что пока я выигрываю по очкам.
   - Ты должна победить. Американское влияние проникло так глубоко,  что
поражение стало бранным словом с привкусом позора.
   - Абсолютно с тобой согласна, - сдержанно сказала Кейт. - Я,  похоже,
в хорошей форме.
   - Кстати о твоей форме. - Ролло бросил взгляд на ее пустую тарелку. -
Тебе не мешало бы полностью сменить гардероб. Боюсь, клиенты  "Деспардс"
не поймут твоего стиля.
   - Знаю. - Впервые за все время Кейт отреагировала  на  его  замечание
спокойно.
   - Да мы изменились!
   - Надеюсь. - Недавно  обретенную  уверенность  Кейт  ничто  не  могло
поколебать. Она зевнула.
   - Мы собирались заняться делами, - напомнил Ролло.
   - Вряд ли это получится,  -  сказала  Кейт  таким  тоном,  что  Ролло
внимательно на нее посмотрел. Желать ей спокойной  ночи  было  излишним.
Она заснула, как только ее голова коснулась подушки.
 
*** 
 
   Кейт проспала четырнадцать часов.  Когда  она  проснулась,  из  кухни
доносился  запах  кофе.  Поднявшись,  она  набросила   атласный   халат,
рождественский подарок Ролло - он был  темно-болотного  цвета,  простого
фасона и складно облегал ее фигуру, оттеняя рыжие волосы.
   Когда Кейт вошла на кухню, Ролло поднял глаза.
   - Ну как, выспалась? - спросил он. - Я  не  стал  открывать  магазин.
По-моему, теперь в этом нет нужды.
   К тому же сегодня понедельник, а в самом начале недели наша  торговля
идет совсем уж вяло.
   Он налил ей кофе, и Кейт уселась за  безупречно  отдраенный  сосновый
стол, бережно держа чашку в ладонях и глядя на Ролло с ласковой улыбкой.
   - Не знаю, что бы я без тебя делала, - с нежностью произнесла она.  -
Ты настоящий ангел-хранитель.
   - Спасибо за теплые слова, но в первый и последний раз я  выступал  в
роли ангела на  Рождество,  когда  был  годовалым  младенцем.  А  теперь
займемся делами, они ждут нас со вчерашнего дня.
   - Не сейчас, - сказала Кейт. Заметив удивленно поднятые брови  Ролло,
она добавила:
   - Мне нужно сходить в церковь.
   - Ну что ж, иди, - поспешно поддержал ее Ролло.
   Чарльз был католиком, а Сьюзан,  хотя  и  была,  как  все  шотландцы,
доброй кальвинисткой, не стала крестить малютку-дочь в свою веру:  пусть
та подрастет и сама решит, кем ей стать. Кейт так и осталась некрещеной.
Теперь  она  хотела  найти  католический  храм  и  попросить  священника
помолиться за душу ее отца. Она чувствовала,  что  должна  это  сделать.
Священник оказался юным и отнюдь не лишенным любопытства, но после того,
как Кейт заверила его, что отца похоронили по католическому  обряду,  он
принял пожертвование и произнес в ее присутствии положенные молитвы.
   Она еще немного посидела в церкви, думая об отце уже  без  ненависти,
без мучительного отчаяния и боли. Она молилась за него,  прощала  его  и
плакала облегчающими ее душу  слезами.  И  вдруг  каким-то  непостижимым
образом она ощутила, что отец простил ее.
   По возвращении из церкви за ленчем Кейт  была  задумчива  и  тиха,  и
Ролло не пытался  вывести  ее  из  этого  состояния.  Она  наверняка  не
замечала, что ест, долго сидела, подперев подбородок  рукой  и  глядя  в
пустоту. Но постепенно она возвращалась к действительности, и, когда она
наконец сказала: "Что ж, займемся делами", Ролло не стал  говорить,  что
день уже на исходе.
   - Главную опасность представляет для тебя Доминик,  у  нее  есть  все
основания тебя ненавидеть: ведь  ты  родная  дочь  Чарльза,  которой  он
оставил "Деспардс", - начал Ролло.  -  К  тому  же  она  завидует  твоим
способностям, которые ты унаследовала от отца. Она, конечно, знает  свое
дело, и весьма неплохо, но для этого ей  пришлось  упорно  трудиться.  К
несчастью, учитель у вас был один и тот же.
   У тебя, правда, есть кое-что, чего нет у нее: интуиция  и  врожденное
чутье. Не забывай, что только в этом твое преимущество. Ты - Деспард.
   Кейт кивала головой, впитывая каждое слово.
   - Что касается остального.., рад сообщить, что у тебя есть  союзники.
"Старая гвардия" тебя помнит и любит, хотя ты и не виделась с ними с тех
пор, как впала в мрачность.
   Краска стыда и раскаяния залила щеки Кейт.
   - Неужели старый Смит все еще работает? - недоверчиво спросила она.
   - По-прежнему реставрирует  картины.  Ему  семьдесят  пять,  но,  как
известно, для "Деспардс" это не возраст.
   К тому же мистер Смит незаменим. Джордж Хакетт, как и прежде, колдует
над часами, а Хенри Брук - над стеклом. Я регулярно вижусь с ними.
   - Ты мне ничего не говорил...
   -  Боже  упаси!  Ты  сочла  бы  меня  предателем,  и  тогда  бы   мне
несдобровать. Во всяком случае, наши союзники мечтают о том, чтобы  твоя
сестрица с треском вылетела из "Деспардс", иначе, как только она  придет
к власти, вылетят они. Доминик помешана на модернизации, рационализации,
компьютеризации и тому подобном. Она выкинет их всех на улицу.
   - Но ведь это глупо!
   - В отличие от тебя ей наплевать на старых друзей, как, впрочем, и на
всех остальных, кроме самой себя. И...
   - Как они? - перебила Кейт.
   - Всегда рады слышать о тебе. Поэтому-то я с  ними  и  встречался.  -
Ролло помолчал. - И еще чтобы  быть  в  курсе  того,  что  происходит  в
"Деспардс".
   - А что происходит?
   - Они сами тебе расскажут. Они буквально сгорают  от  нетерпения.  Ты
увидишь их утром в среду. - Ролло снова сделал паузу. - А в двенадцать у
нас встреча с Чандлером.
   Кейт удивленно вскинула голову.
   - Он будет ждать нас, - пояснил Ролло. - Он знает, что ты передумала.
   - Ты говорил с ним?
   - По телефону. Он просил держать его в курсе дела.
   - По-твоему, ему можно доверять? -  нахмурившись,  спросила  Кейт.  -
Ведь он муж Доминик?
   - Он сам себе хозяин, - вздохнул Ролло.
   - Похоже, ты ему симпатизируешь? - спросила Кейт.
   - Не стану отрицать. Но его брачный союз с Пираньей  -  так  называют
его жену - красноречиво свидетельствует о его сексуальных пристрастиях.
   - Эти-то пристрастия меня, и беспокоят, - мрачно сказала Кейт.
   - Твой отец назначил Блэза душеприказчиком, он должен следить,  чтобы
игра велась честно.
   - Но почему? Вот что мне хочется знать.
   - Вероятно, потому, что хорошо знал свою падчерицу.
   -  По-твоему,  она  способна  смошенничать?   -   спросила   Кейт   с
отвращением.
   - Нисколько в этом не сомневаюсь.
   - Но Блэз Чандлер не может быть беспристрастным,  он  так  или  иначе
будет держать сторону жены.
   - У каждого из них своя жизнь. Блэз вовсе не под каблуком у  жены.  К
тому же, если бы Чарльз в  нем  сомневался,  то  он  не  сделал  бы  его
душеприказчиком.
   - И все же я остаюсь при своем мнении, - сказала Кейт, вспомнив  свое
яростное столкновение с Блэзом.
   Остаток дня они провели, обсуждая тактику. Ролло  сообщал  Кейт  все,
что знал о нынешнем положении дел в "Деспардс".
   - К счастью, наверху еще остались люди,  которые  тебя  помнят,  хотя
Пиранья успела внедрить туда свою "пятую колонну". Отсюда  следует,  что
нам придется иметь дело и с этими людьми. К тому же она наверняка зашлет
шпионов и в наш лагерь.
   - Похоже, ты ее хорошо  знаешь.  -  Кейт  почувствовала  легкий  укол
ревности. До сих  пор  Ролло  всецело  принадлежал  ей  одной.  Ей  было
неприятно,  что  Ролло  проявил  столь  пристальный  интерес  к  кому-то
другому, тем более - к красивой женщине.
   - Нам приходилось встречаться, - пожал плечами Ролло, умолчав о  том,
что он сам искал этих встреч, что их  было  несколько  и  что  они-то  и
породили стойкую взаимную неприязнь. Но когда дело касалось Ролло,  Кейт
становилась необыкновенно проницательной.
   - Ты не имел успеха? - радостно спросила она.
   - Она возненавидела меня с первого взгляда, - честно признался Ролло.
- Доминик терпеть не может гомосе