щий морского института краеведения -
пробыл без малого два года и в Петроград вернулся только в 1923 году.
Характерно, что не имея здесь постоянной квартиры, А.В.Барченко поселился
временно в ламаистском дацане, надеясь заняться там исследованиями в
области древней науки - системы "Дюнхор", и войти в непосредственные
контакты с тибетскими ламами, среди которых он нашел немало друзей. Они, в
частности, дали ему более точную ориентировку местонахождения знаменитой
Шамбалы, которая якобы располагается к северо-западу от Непала. Беседы с
тибетскими ламами, находившимися в Петрограде, еще более убедили его в
правильности своей теории.
   "Проповедь непротивления, христианского смирения, помощь человеку в
нужде, не входя в обсуждение причин нужды, овладение одним из ремесел,
работа в направлении морального саморазвития и воспитание созерцательного
метода мышления - в этом я видел ближайшие функции Единого Трудового
Братства, ориентирующегося на Шамбалу, и призванного вооружить опытом
древней науки современное общество", - подчеркивал А.В.Барченко [1378].
   Научный поиск Барченко во многом стимулировался его духовными
исканиями, размышлениями о путях нравственного совершенствования человека
в эпоху мировых катаклизмов. Поворотным в его жизни как в плане научном,
так и сугубо личном, стало его приобщение, не без помощи тибетских и
монгольских лам, к таинствам буддийского эзотерического учения Дюнхор
(Калачакры), происходящего из легендарной Шамбалы. В этом учении Барченко
нашел ответы на самые злободневные вопросы современности. Однако, подобно
бодхисаттвам, он не хотел довольствоваться собственным прозрением, а
чувствовал потребность разделить свое знание с другими людьми. Первым
делом, он поставил себе задачу - посвятить в тайну Дюнхор "высших
руководителей коммунистического движения в России". Сделать это было
необходимо, поскольку "Россия в данный момент совершенно далека от
понимания той величайшей общечеловеческой ценности, коей скрыто владеет
Восток", - писал он в 1927 г. бурятскому ученому Г.Цыбикову.
   По своему неведению большевики ломают "коренной быт" азиатских народов,
оказываясь тем самым "в одном ряду среди западных угнетателей Востока".
   А между тем, "учение марксизма об основной мировой субстанции, о
"материи", родственно учению Дюнхор", - доказывал он [1379].
   В том, что А.В.Барченко пытался заинтересовать своими опытами
правительственные структуры, ничего удивительного, конечно, нет.
Удивительно здесь другое:
   та легкость, с какой фантастические прожекты А.В.Барченко нашли живой
отклик в правительственных структурах молодой Советской республики, и в
первую очередь - в ОГПУ.
   Первые контакты А.В.Барченко с чекистами относятся к 1919 году, когда
он совершенно неожиданно для него был вызван в Петроградскую ЧК, якобы в
связи с поступившим на него доносом. Здесь ему было заявлено, что доносу
чекисты не верят и положат его под сукно. Из дальнейшего разговора
выяснилось, что чекисты уже давно следили за А.В.Барченко и хорошо
представляли общее направление его кружка. Чекисты, с которыми стал с
этого времени контактировать А.В.Барченко, были некто Рикс и Отто. Еще
одним хорошим знакомым А.В.Барченко из чекистской среды стал известный
террорист, убийца графа Мирбаха Яков Блюмкин, проживавший в то время под
фамилией Владимиров. Впрочем, первое их знакомство состоялось еще раньше,
в 1918 году. Наконец, в 1923-1924 гг. А.В.Барченко знакомится еще с одним
чекистом - Лейсмейером. Все они, как уверял впоследствии А.В.Барченко,
формально в "Единое Трудовое Братство"
   не входили и выступали в качестве высоких покровителей возглавляемого
им кружка [1380].
   Поворотным пунктом в судьбе А.В.Барченко стало его близкое знакомство с
всемогущим тогда начальником Спецотдела ОГПУ Глебом Ивановичем Бокием.
   Масонами и масонством этот видный чекист заинтересовался еще в
Петрограде в годы своей работы в местной Чрезвычайной Комиссии. В Москве,
куда Г.И.Бокий был переведен в 1921 году, он сразу же выдвинулся в число
руководящих работников ОГПУ, возглавив здесь криптографический отдел
(СПЕКО), специализировавшийся на подслушивании и расшифровке переписки
иностранных посольств в Москве.
   Познакомился с ним А.В.Барченко в конце 1924 года через уже известных
нам чекистов Блюмкина и Лейсмейера. "В ходе обсуждения с Бокием, -
показывал А.В.Барченко в 1937 году, - я привлек его интерес к мистической
теории "Дюнхор" и установлению контакта с Шамбалой с тем, чтобы продвигать
эти вопросы в Политбюро ЦК ВКП(б)" [1381].
   При помощи Г.И.Бокия А.В.Барченко переезжает в Москву, положив здесь в
1925 году начало фактически уже новой мистической группе, сохранившей,
впрочем, старое название - "Единое Трудовое Братство". Впрочем, продолжал
свою деятельность и петроградский кружок во главе с Александром Кондиайном.
   Задача, которая стояла перед А.Кондиайном, заключалась в вовлечении в
"Братство" ряда ленинградских доцентов и профессоров: Парчука,
Кашкадамова, Никитина и Ризена. Идентифицировать нам удалось только
доцента Василия Павловича Кашкадамова (родился в 1863 г.) - зав. кабинетом
Рефлексологического института по изучению головного мозга им. Бехтерева.
Но не приходится сомневаться, что оттуда были, по преимуществу, и другие
кандидаты на вступление в "Братство".
   Как бы то ни было, требовалось ознакомить их с уставом кружка,
правилами и требником, после чего они должны были явиться в Москву для
получения уже непосредственно от А.В.Барченко ученического посвящения.
Были ли в конце концов посвящены в "Единое Трудовое Братство" указанные
профессора или нет, мы не знаем.
   В Москве же в состав "Единого Трудового Братства" вошли следующие лица:
   начальник Спецотдела ОГПУ Г.И.Бокий, член ЦК ВКП(б) И.М.Москвин, зам.
наркома иностранных дел Б.С.Стомоняков, работник Спецотдела Г.И.Бокия
Е.Е.Гоппиус, а также старые товарищи Г.И.Бокия по Горному институту
инженеры Миронов и Кострикин. Кроме того известно, что на докладах
А.В.Барченко о "Дюнхоре"
   присутствовали в разное время ответственный работник ЦК ВКП(б)
Диманштейн, руководитель Главнауки Ф.Н.Петров, сотрудники Спецотдела ОГПУ
Гусев, Цибизов, Филиппов и Леонов [1382].
   Говоря об организации А.В.Барченко чекистской масонской ложи в Москве,
было бы неправильным, в то же время, не напомнить читателю, что именно к
этому же времени (лето 1925 года) относятся и контакты с чекистами
ленинградских масонов во главе с Кириченко-Астромовым, также развивавшим
перед принявшим его в Москве чекистом Яковом Аграновым не менее широкие
планы использования масонов в интересах Советского государства. Однако с
ним, как мы знаем, связываться чекисты, правда немного поколебавшись, все
же не стали и отправили его в концлагерь. Другое дело - респектабельный
профессор А.В.Барченко, за спиной которого стоял всесильный тогда
Г.И.Бокий.
   Едва ли случайно, что здесь же в Москве, по протекции Г.И.Бокия,
А.В.Барченко сразу же возглавил лабораторию нейроэнергетики Всесоюзного
института экспериментальной медицины. Лаборатория (ближайшим помощником
А.В.Барченко здесь был Е.Е.Гоппиус)
   занималась, как уже наверное догадался читатель, изучением
паранормальных явлений (взрывы и передача мыслей на расстояние и проч.), и
субсидировалась, естественно, Спецотделом ОГПУ.
   Одной из причин пристального внимания чекистов к А.В.Барченко являлись,
несомненно, установленные им в 1923 году связи с так называемым "Великим
братством Азии", объединившим ряд мистических течений Востока, с
представителями которого Хаяном Хирвой и Нага Навеном он встречался в этом
же году в Ленинграде.
   За всем этим стояла большая политика, поскольку, в отличие от
далай-ламы, ориентировавшегося на англичан, духовный лидер Тибета
Панчен-Богдо и ламство Западного Тибета обнаруживали стремление к
сближению с СССР. "Из совещаний с Нага Навеном, - показывал в 1937 году
А.В.Барченко, - я получил от последнего санкцию на сообщение большевикам
моих мистических изысканий в области древней науки через специально
созданную группу коммунистов и на установление контактов Советского
правительства с Шамбалой. От Нага Навена я получил также указание на
желательность созыва в Москве съезда мистических объединений Востока и на
возможность этим путем координировать шаги Коминтерна с тактикой
выступлений всех мистических течений Востока, которыми, в частности,
являются: гандизм в Индии, шейхизм в Азии и Африке"
   [1383].
   В общем, повторим, это была большая политика, суть которой, говоря
словами А.В.Барченко, заключалась в том, чтобы при помощи ряда мистических
сообществ, традиционно пользующихся авторитетом на азиатском континенте,
"добиться этим путем изменения политического курса и прорыва революционной
базы на Восток" [1384]. Яснее, пожалуй, и не скажешь. В Москве
А.В.Барченко призывал советское руководство повернуться лицом к Востоку. У
Востока, заявлял он, свой путь развития, путь эволюции и бескровного
разрешения социальных противоречий на основе овладения наследством древней
науки, якобы уцелевшей в Шамбале.
   Трудно сказать, насколько искренен был А.В.Барченко. Что касается
советских руководителей, то единственное, чем их могли привлечь идеи
А.В.Барченко - так это возможность "разбудить Азию" в свете
господствовавшей тогда среди них идеи мировой революции. Поскольку на
рабочих в странах Востока особенно рассчитывать не приходилось, для целей
этих, в принципе, могли пригодиться и мистики. Важное место в этих планах
отводилось, в частности, Индии и Афганистану. "Я ориентировал, - отмечал
А.В.Барченко, - правительственные круги на Ага-хана, главу исмаилитов -
президента Всеиндийской лиги мусульман, как на хранителя революционных
традиций Востока".
   С целью установления тесных связей с исмаилитами, при ближайшем участии
Г.И.Бокия, А.В.Барченко была подготовлена в 1925 году экспедиция в
Афганистан.
   К этому же времени относятся тесные контакты А.В.Барченко с крупным
советским чиновником Владимиром (Ильдар) Ивановичем Забрежневым - масоном
Великого Востока Франции. "Между прочим, - показывал А.В.Барченко в 1937
году, - Забрежнев писал обо мне Чичерину перед тем, как подготовлялась моя
экспедиция в Афганистан. В беседе со мной Чичерин упоминал, что он получил
это письмо от Забрежнева" [1385].
   Что связывало этих людей, становится ясным из оброненного А.В.Барченко
в ходе следствия замечания о Г.В.Чичерине как "старом члене Великого
Востока Франции" [1386].
   На роль комиссара афганской экспедиции планировалось определить уже
известного нам Якова Блюмкина, выступавшего теперь под именем
К.К.Константинова.
   В последний момент планы эти были блокированы, однако, никем иным, как
наркомом иностранных дел Г.В.Чичериным. Осторожный Г.В.Чичерин не хотел
зря дразнить англичан. Вместо этого он предложил другой ход: поддержать
экспедицию в Лхасу уже связанного к этому времени с ОГПУ [1387]
американского гражданина русского происхождения Н.К.Рериха. Несмотря на
отчаянные усилия Г.И.Бокия помочь планировавшейся А.В.Барченко экспедиции
он так и не смог. Экспедиция так и не состоялась. Вместо нее А.В.Барченко
организовал в 1927 году при поддержке все того же Г.И.Бокия другую
экспедицию, на этот раз в крымские пещеры. На 1929-1930 гг. приходится
следующая экспедиция неутомимого А.В.Барченко - на Алтай. Цель у них была,
в принципе, одна и та же - поиски следов древней культуры и установление
контактов с Шамбалой и якобы находящимися там духовными учителями
человечества.
   Большое место в деятельности Барченко этого времени занимала
практическая работа по подготовке созыва в Москве съезда
религиозно-мистических сообществ России и Востока. С этой целью, начиная с
1925 года, им были установлены связи с хасидами, исмаилитами,
мусульманскими суфийскими дервишами, караимами, тибетскими и монгольскими
ламами, а также алтайскими старообрядцами, кержаками и русской сектой
голбешников. Конечно, сидя в Москве, сделать это было довольно
затруднительно. Впрочем, А.В.Барченко и не сидел. "В этих условиях, -
отмечал он, - я выезжал из Москвы в разные районы Союза: в Крым, в
Ленинград, на Алтай, в Уфу, в бывшую Самарскую губернию, а также в
Кострому"
   [1388].
   На все эти поездки нужны были, конечно, деньги и немалые. Деньги давало
ОГПУ. "Денежными средствами, - рассказывал в 1937 году А.В.Барченко, - как
и всем моим материальным обеспечением субсидировал член группы Бокий Глеб
Иванович. Начиная с 1925 года, от него в общей сложности получено около
100 тысяч рублей" [1389].
   Имея такого могущественного покровителя, "Единое Трудовое Братство"
   не только благополучно пережило "масонские дела" второй половины 1920-х
годов, но и просуществовало вплоть до 1937 года. Неожиданный арест
Г.И.Бокия 7 июня 1937 года и последовавшие затем аресты других "братьев"
из этого сообщества, в том числе и самого А.В.Барченко, положили конец
"Единому Трудовому Братству".
   Расстреляли А.В.Барченко в апреле 1938 года. Еще раньше, 15 ноября 1937
года Особым совещанием НКВД был приговорен к расстрелу и его покровитель
Г.И.Бокий [1390]. Среди обвинений, предъявленных ему, наряду со связями с
английской разведкой и подготовкой покушения на И.В.Сталина, значилась,
между прочим, и организация им масонской ложи.
   Достойно упоминания, что следователь, ведший дело Г.И.Бокия и
А.В.Барченко - некий Али Адхенович Али (бывший пом. нач. ОБХСС города
Перовска Кызыл-Ординской области) был 15 июня 1938 года арестован и вскоре
расстрелян [1391].
   ОГПУ умело хранить свои тайны.
   Стоит, видимо, упомянуть, что вскоре после этого пристальный интерес к
Тибету проявляют в 1930-е годы нацистские спецслужбы, организовавшие туда
три экспедиции СС под личным патронажем Гиммлера и Розенберга. Никаких
Учителей, не говоря уже о входе во "внутреннюю полость Земли" они, конечно
же, не обнаружили. Не нашел их и Н.К.Рерих, которому помогал спецотдел
Г.И.Бокия, хотя он и утверждал, что его экспедиция, как никто другой, была
близка к цели. Но это уже несколько другая история.
 
 
 
 
 
 
 
 
 

                                   Глава 21.

 
 
   Масоны в современной России 
 
   "Большой кабинет окнами на Садовое кольцо. Общественная организация,
арендующая помещение в правительственной конторе. Отмечается день рождения
видного журналиста. Среди гостей - зам. министра, руководитель
Информагентства, солисты Большого театра, полковники (один из Минобороны,
остальные из штабов частей), коллеги-журналисты. Хорошая компания,
объединенная, казалось бы, случаем - общим знакомством с виновником
торжества; возвышенные речи, подарки со значением, завязывание новых
связей... И вдруг замечаешь на пальцах одного из присутствующих масонский
перстень, в петличке пиджака другого - масонский значок. А тихий
гуманитарий-доцент в очках, оказывается, поразительно похожим на Великого
мастера, мелькнувшего инкогнито на телеэкране. Так вот, какие они масоны,
вот их сфера действия - частная жизнь, совместные трапезы, полезные
знакомства, вневедомственные коммуникации. Настраивание на один общий
духовно-моральный камертон" [1392], - таким солидным и респектабельным
предстает перед нами современное русское масонство со страниц
демократических изданий. А ведь еще лет 10-15 назад ни о каких масонах в
Москве не могло быть и речи.
   "Если говорить серьезно, - пишет О.Ф.Соловьев, - то до конца 1980-х
годов масонов СССР вообще не водилось; центры Ордена ничего не
предпринимали для насаждения лож" [1393]. С эти можно было бы согласиться
если бы мы ничего не знали о масонских ложах в Советской России в
1920-1930-х гг. Но в чем то О.Ф.Соловьев прав: те ложи все-таки были
ложами как теперь говорят "неправильными", то есть официально не
признанными ведущими масонскими центрами Запада. И не потому что они этого
не заслуживали. Масонскому патронажу из-за границы над интеллигентскими
кружками и группами в Советской России препятствовало и весьма эффективно
само государство в лице ОГПУ - НКВД - КГБ СССР. Да и существование таких
кружков было вне закона и члены их как мы уже то же знаем подвергались
жестоким репрессиям. Попытки диалога руководителей ряда масонских кружков
1920-х годов с властью с предложением своих услуг по "перемагничиванию"
российской интеллигенции на сторону большевиков не увенчались успехом. Не
помогло и непосредственное обращение одного из руководителей ленинградских
масонов того времени Б.В.Кириченко (Астромова)
   к И.В.Сталину (1926 г.) [1394]. В масонских и околомасонских кругах и
по сей день сохраняется легенда, что якобы, узнав о просьбе "братьев"
   разрешить им работать на благо государства рабочих и крестьян вождь тут
же распорядился принести ему список "красных масонов" после чего больше их
уже никто не видел [1395].
   Не жаловали масонов и последующие советские руководители. "Спрашиваю
Великого магистра Великой ложи Великого Востока (Жан-Пьера-Рагаша-Б.В.), -
пишет корреспондент "Правды" во Франции Владимир Большаков, - почему
масоны на заре советской власти разошлись с ней? - Он отвечает: - Дело в
том, что антимасонство было вмонтировано в саму идею советской системы,
которая терпеть не могла рядом с собой какой-либо организации, не
зависящей от тоталитарного государства и действующей абсолютно свободно.
Когда в свое время у Хрущева спросили нельзя ли будет восстановить в
России масонство он сказал: "Я не намерен запускать вшей себе под рубаху!"
[1396].
   Однако помимо масонства внутреннего существовало у нас на протяжении
почти всей советской истории еще и масонство эмигрантское. И если
советские масоны, лишенные связи с зарубежными масонскими центрами
вынуждены были вариться в собственном соку, то эмигрантские ложи полностью
направлялись и контролировались зарубежными "братьями". Конечно сами
масоны ничего предосудительного в этом тогда не видели, да едва ли видят и
теперь. Однако непредвзятый взгляд на проблему позволяет усомниться в
корректности такой позиции. "Подлинная политика Западной Европы, - писал
еще в 1904 г. на страницах закрытого масонского журнала "Акация" его
редактор известный в то время прогрессивный журналист Ш.Лимузен, - должна
бы состоять в расчленении этого колосса, пока он еще не стал слишком
опасным. Следовало бы использовать возможную революцию для восстановления
Польши в качестве защитного вала Европы, а остальную часть России
разделить на три или четыре государства" [1397].
   "Конечно, - комментирует этот примечательный опус современный
исследователь О.Ф.Соловьев, - в приведенных строках нетрудно обнаружить
зримые черты генезиса заговора масонов против России. Бесспорно, здесь
проявились важные подходы некоторых влиятельных кругов Запада, причем не
только Парижа , но и Лондона". Однако преувеличивать значение масонских
планов расчленения России по его мнению все же не стоит, так как основные
параметры курса западных демократий определялись все же с учетом той роли,
которая отводилась царизму, как мощному противовесу против Германии.
Вариант расчленения России отрабатывался ими, по его мнению, про запас, на
всякий случай и по настоящему был задействован только после Октябрьской
революции 1917 г. [1398] Во исполнение его 23 декабря 1917 г. было
подписано англо-французское соглашение о разделе России на сферы влияния
западных держав. Суть его заключалась в курсе на расчленение страны при
пособничестве антисоветских сил внутри России [1399]. Фактически это
означало, что старый масонский план 1904 г. получал, таким образом,
реальный шанс воплотиться, наконец, в жизнь. Что же касается наших
"братьев-масонов", оказавшихся после 1917 г. в эмиграции, то им в рамках
реализации этого откровенно антирусского проекта отводилась незавидная
роль подручных ведущих западных масонских центров.
   Первая русская эмигрантская ложа - Астрея (достопочтимый мастер
Ф.Ф.Макшеев)
   юрисдикции Великой ложи Франции была учреждена здесь еще в 1922 г.
[1400] Активно работал с эмигрантами и другой масонский союз - В