ной задачей являлось и
согласование политических интересов внутри самой кадетской партии, внутри
которой год от года набирала силу ее так называемое левое крыло во главе с
Н.В.Некрасовым.
   С началом первой мировой войны после недолгого колебания большинство
лож Великого Востока Народов России решило встать на патриотические
позиции.
   А Генеральный секретарь Верховного Совета А.М.Колюбакин, так тот даже
ушел в добровольцем в действующую армию, где и погиб на прифронтовой
полосе от случайной пули [1053]. Секретарь Петроградского Совета лож
Великого Востока Народов России В.А.Оболенский возглавлял санитарный отряд
Союза городов от петроградской городской Думы. От Москвы такой санитарный
отряд возглавил масон князь Павел Долгоруков. Санитарный отряд от городов
Сибири возглавил Н.В.Некрасов. Но продолжалось это недолго. Неудачи
русской армии летом и осенью 1915 года не только донельзя обострили
внутриполитическую обстановку в стране, но и привели в конце концов к
созданию в августе 1915 года так называемого "Прогрессивного блока" в Думе
и Государственном Совете.
   Организаторами Прогрессивного блока были масоны, а главным требованием
его стало создание "кабинета общественного доверия".
   По инициативе "братьев" Ефремова И.Н. и Коновалова А.И. летом на
квартире М.М.Ковалевского велись интенсивные переговоры между
оппозиционными членами Думы и членами Госсовета. Результатом этих
переговоров, собственно, и стало создание Прогрессивного блока,
объединившего в своих рядах шесть думских фракций от октябристов и
прогрессивных националистов до кадетов. И хотя представители левого
спектра (социал-демократы, трудовики) войти в Прогрессивный блок
отказались устойчивое антиправительственное большинство в Думе было тем не
менее сформировано. А это и было главной целью масонов на предварительном
этапе на пути захвата власти. Правда в октябре 1916 года из Блока вышли
прогрессисты, но на деятельности этого оппозиционного объединения это
практически не отразилось. Опираясь на Прогрессивный блок либеральная
оппозиция развязала настоящую войну против правительства.
   Масонская подоплека этой войны секретом разумеется не была. Но вот что
характерно: яростно обличая окопавшихся в Думе масонов и подчеркивая их
несомненную связь с еврейством ("нынешнее масонство - это еврейство, а
еврейство - это биржа") [1054], сами обличители от предложений назвать
конкретные фамилии известных им масонов-думцев категорически отказывались
ссылаясь на их, якобы, всеобщую известность. "Мы вовсе не желаем называть
по имени наших политических деятелей, - заявлял, например, член Русского
собрания депутат Государственной думы Г.Шечков, - и без того известных за
масонство; мы лишь хотели освободить себя от упрека в голословности
некоторых наших положений" [1055]. Другими словами ничего конкретного о
масонах в Думе у их противников из правого лагеря не было.
   По большому счету задачи думской ложи были те же, что и у
Прогрессивного блока - способствовать всемерному объединению оппозиционных
самодержавию сил, но только "с левым, - по словам А.Я.Гальперна, -
уклоном". Левизна думской ложи не исключала, однако, возможность приема в
нее отдельных представителей и консервативного лагеря, если они разумеется
могли быть полезны масонскому делу. "Во всяком случае сознательного
отстранения октябристов из этой группы не было", - пояснял А.Я.Гальперн
[1056].
   Резкое полевение Великого Востока Народов России с 1915 года привело к
тому, что более радикальный характер приобретают и общие установки этой
организации. "Произошла, - констатирует проф. В.И.Старцев резкая смена
ориентации всей организации. Если раньше она принимала оппозиционеров, но
не ставила цели насильственной революционной смены режима, а скорее
рассчитывала перестроить существующую государственную машину путем
проникновения в ее звенья, то теперь она прямо ориентировалась на замену
монархии демократической республикой через ту или иную форму переворота"
[1057].
   Он и произошел, отметим от себя, в 1917 году, когда отказавшись
подчиниться указу Николая II о временной приостановке деятельности
Государственной думы, оппозиционные партии и группы в ней сформировали из
своих рядов так называемый Временный Комитет, а затем и Временное
Правительство, к которым собственно и перешла реальная власть в стране.
   Наряду с Прогрессивным блоком много места уделялось в это время
руководством Верховного Совета Великого Востока Народов России и созданию
так называемого блока левых сил из представителей кадетов и других
революционных групп.
   Именно с этим связано появление в ложах таких ярко выраженных деятелей
левой ориентации, как эсеры Н.Д.Авксентьев, Б.В.Савинков или большевик
И.И.Скворцов-Степанов [1058]. "Очень стремились мы в этот период и к
установлению связи с подпольными организациями революционных партий, -
вспоминал позже А.Я.Гальперн. - Для нас самих вопрос о революционных
методах тогда еще не стоял. Мнение о том, что революция невозможна и
недопустима у нас все еще преобладало. Но интерес к революционным
движениям все рос и желание связаться с ними становилось сильнее. Связи с
эсерами нам давал Керенский, связи с социал-демократами я и Соколов;
именно к этому времени относится вовлечение в ложи и некоторых
большевиков, например, И.И.Скворцова-Степанова в Москве". В масонскую ложу
этого известного большевика вовлек в 1914 году никто иной, как князь
С.Д.Урусов [1059].
   На заседаниях лож теперь все чаще и чаще стали обсуждаться вопросы
создания рабочих групп при военно-промышленных комитетах, проблемы
стачечного движения и некоторые другие вопросы текущей политики [1060].
   Как полагает В.И.Старцев, уже с 1912 года т.е. с момента образования
Великого Востока Народов России и выборов в IV Государственную думу
наметилось определенное соперничество за лидерство в кадетской партии
между Н.В.Некрасовым, представлявшим ее левое крыло и П.Н.Милюковым,
проводившим правоцентристскую политику.
   Если опорой П.Н.Милюкова был Прогрессивный блок в IV Государственной
думе, созданный в августе 1915 года, то Н.В.Некрасов, не имея прямой
поддержки ни в ЦК своей партии, ни в Думе, поневоле вынужден был опираться
на так называемое тайное влияние посредством масонских лож. "У Милюкова, -
пишет В.И.Старцев, были "друзья" справа, у Некрасова - слева. Именно по
вопросам левого блока и отношения к революционным партиям и группам и шли
главные споры в ЦК кадетской партии ... Левые кадеты часто терпели
поражение внутри ЦК, но они компенсировали их тайной властью, которой они
обладали через масонскую организацию", - считает этот исследователь [1061].
   Сам П.Н.Милюков писал, что он всегда решительно отклонял лестные для
него предложения о вступлении в "братство". "Дорожа своей свободой и не
желая подчиняться решениям неизвестного мне коллектива я упорно
отказывался.
   Впоследствии мне, однако, пришлось считаться с готовыми решениями,
принятыми без моего участия и довольствоваться тем, что я не нес за них
личной ответственности.
   Все же о своем отказе я никогда не жалел. Против целого течения я все
равно идти бы не смог". "В полном же объеме с влиянием масонов, - ядовито
комментирует этот пассаж современный исследователь, - П.Н.Милюкову
пришлось познакомиться только во Временном правительстве, из которого
ровно через два месяца он вынужден был уйти в отставку" [1062].
   Летом 1916 года в Петрограде состоялся третий Всероссийский съезд
Великого Востока Народов России. Заседания его проходили на квартире
В.А.Степанова и продолжались два дня. От самого Петрограда на съезде было
представлено тринадцать человек: А.Я.Гальперн, А.Ф.Керенский,
Н.В.Некрасов, В.А.Степанов, И.П.Демидов, В.А.Виноградов, А.В.Карташев,
Д.П.Рузский, А.А.Мейер, В.А.Макаров, А.А.Демьянов, К.Г.Голубков. От Москвы
на съезде присутствовали: Ф.А.Головин и С.Д.Урусов. Масонов Киева
представляли: Д.Н.Григорович-Барский, Ф.Р.Штейнгель, Н.П.Василенко и
другие всего семь человек. Были представлены на съезде и масоны от
Екатеринбурга, Саратова, Харькова, Самары, Одессы, Ревеля, Риги, Вильно,
Полтавы и Витебска.
   С докладом выступил и.о. Генерального секретаря Верховного Совета
Великого Востока Народов России Н.В.Некрасов. В центре внимания его
оказалось положение на фронте и насущные задачи движения. Затем
последовали доклады с мест, мотивом которых была мысль о необходимости
перехода "братьев" к более радикальным формам борьбы. "Низы", таким
образом, откровенно солидаризировались с заговорщическими настроениями в
Верховном Совете Великого Востока Народов России. "Переменялась военная
программа организации, - писал в связи с этим Людвик Хасс, вместо
примирения общества с властью руководство Великого Востока начало
ориентироваться на военно-дворцовый переворот с заменой на царском
престоле Николая II его братом Михаилом" [1063]. Правда, формально в
принятой съездом официальной резолюции благодаря удачным выступлениям ряда
членов Верховного Совета, сумевших несколько приглушить "революционный
порыв" низов, эти революционные настроения отражения не нашли и резолюция
была выдержана строго в духе политики Верховного Совета [1064].
   Генеральным секретарем Верховного Совета на съезде был избран
А.Ф.Керенский [1065]. Впервые об этом со всей определенностью поведал миру
Леопольд Хаймсон в опубликованной в 1965 году статье "Проблема социальной
стабильности в городской России (1903-1917 гг.)" [1066].
   Честь этого, без всякого преувеличения, открытия принадлежит, впрочем,
не ему, а русскому историку-эмигранту Б.И.Николаевскому, установившему сей
примечательный факт в ходе своих интервью с А.Я.Гальперном и Н.С.Чхеидзе.
   А.И.Серков, впрочем, полагает, что это не так и Генсеком на съезде стал
А.Я.Гальперн. А.Ф.Керенский же, по его мнению, секретарствовал в Верховном
Совете после смерти А.М.Колюбакина в 1915-1916 гг.; что же касается
Н.В.Некрасова, то он занимал эту должность всего несколько месяцев в 1915
году [1067].
   Сам Н.В.Некрасов в своих показаниях от 13 июля 1939 года следователю
НКВД утверждал, однако, что именно он, а никто другой как раз и являлся
секретарем Верховного Совета Великого Востока Народов России на протяжении
всего периода 1910-1916 гг. [1068] Характерно, что этим периодом он
датировал свое секретарство в Верховном Совете и на допросе 26 июня 1939
года [1069]. Да и организацию "Великий Восток Народов России" Н.В.Некрасов
почему-то называет неправильно ("Масонство Народов России"), причем,
возникновение ее связывает с 1910 годом, когда, говоря его словами,
"русское масонство отделилось и прервало свою связь с заграницей" [1070].
Причину явного умолчания Н.В.Некрасова о секретарстве А.М.Колюбакина и
А.Ф.Керенского еще предстоит выяснить исследователям.
   Согласно данным В.Вяземского к августу 1914 года в России
насчитывалось, по крайней мере, не менее 38 лож [1071].
   Только в Петербурге работало 7 лож, в которых насчитывалось около 95
человек.
   Две ложи работали в Москве. Кроме того, масонские ложи функционировали
еще в 14 городах: Киев, Рига, Ревель, Самара, Саратов, Нижний Новгород,
Екатеринбург, Кутаис, Тифлис, Одесса, Минск, Вильно, Витебск, Харьков
[1072].
   Особо следует сказать о витебской масонской ложе, куда входил с 1913
года известный, впоследствии, художник-модернист Марк Шагал, который
привлек туда через некоторое время своего товарища Г.Я.Аронсона. В 1914
году в Витебске побывал тогдашний Генсек Великого Востока А.М.Колюбакин и
были приняты в ложу Г.Я.Брук и А.О.Волкович. В 1916 году Витебск посетил
А.Ф.Керенский и опять этот приезд ознаменовался принятием в ложу рядом
новых членов [1073].
   "За численностью организации не гнались, - отмечал Н.В.Некрасов, - но
подбирали людей морально и политически чистых, а кроме и больше того,
пользующихся политическим влиянием и властью". Яснее, откровеннее и
циничнее и не скажешь!
   По прикидке Н.В.Некрасова в 1917 году Великий Восток Народов России
насчитывал в своих рядах не более 300-350 членов. "Но среди них, -
добавлял он, - было много влиятельных людей [1074]. В этом то все и дело.
От 300 до 500 политических масонов на всю Россию насчитывает к 1917 году и
В.И.Старцев [1075]. Несколько большую цифру приводит (правда на начало
1915 года) - 600 человек и 49 лож польский исследователь Людвик Хасс
[1076].
   В 1915-1916 гг. девять лож, как уже отмечалось, распалось и, таким
образом, к февралю 1917 года в России насчитывалось по прикидке Л.Хасса
всего 40 лож. Что же касается численности масонской организации, то
вследствие уменьшения ее на 200 человек она составляла всего 400 "братьев"
[1077].
   Цифры эти, вполне, реальны. Другое дело, что при попытке определения
персонального списка политических масонов этого времени сразу же
выясняется, что сделать это не так-то легко. Так В.И.Старцев, когда он
предпринял такую попытку смог установить из них пофамильно только 104
масонов, принадлежавших к Великому Востоку Народов России [1078].
   В лучшем случае это всего лишь одна четвертая, если не одна шестая
общего их числа за эти годы (от 400 до 600 человек). Из этих 104 масонов
более половины (67) члены петербургских лож, причем 25 человек из них -
это так называемая старая гвардия, еще входившая ранее в 1906-1910 годах в
ложи "Французского обряда" [1079].
   Можно, таким образом, констатировать, что личный состав петербургских,
а отчасти московских лож Великого Востока Народов России уже не
представляет большого секрета для исследователей. Другое дело
провинциальные ложи, по крайней мере, из 200 членов которых нам известно
всего лишь только 24 человека [1080].
   "Головку" русского политического масонства накануне 1917 года
составляла тройка его наиболее деятельных членов: Н.В.Некрасов,
А.Ф.Керенский и М.И.Терещенко.
   В 1916 году к ним добавилось еще два "брата" - А.И.Коновалов и
И.Н.Ефремов, после чего "тройка" превратилась в масонскую "пятерку".
Распределение ролей между ними было следующим. Н.В.Некрасов отвечал за
связь с либеральной оппозицией; А.Ф.Керенский общался с социалистами и
радикалами всех мастей; М.И.Терещенко отвечал за работу среди военных;
И.Н.Ефремов и А.И.Коновалов поддерживали связь с торгово-промышленными
кругами. Душой русского политического масонства этого времени был князь
С.Д.Урусов, через которого по-прежнему поддерживалась связь с Великим
Востоком Франции.
   Проводниками масонского влияния в России накануне революции были:
Религиозно-философское общество во главе с А.А.Каменской, Русское
Антропософское общество (председатель Е.В.Васильева), Лига Прав человека
(председатель Яков Рубинштейн), Общество сближения между Россией и
Америкой во главе Н.А.Бородиным и другие организации либерального и
пацифистского толка. Наряду с творческой и научной интеллигенцией
(З.Н.Гиппиусс, Марк Алданов, Д.С.Мережквоский, Б.В.Савинков,
В.И.Немирович-Данченко, М.Волошин, академики В.И.Вернадский,
С.Ф.Ольденбург, профессора Д.Д.Гримм, Е.В.Аничков, П.Б.Струве,
С.П.Костычев, М.Таубе, А.В.Карташев, П.Е.Щеголев, широко были представлены
в русском масонстве и торгово-промышленные круги:
   А.И.Гучков, Павел Бурышкин, А.И.Коновалов, М.И.Терещенко, Павел
Штейнгель, Степан Морозов, Абрам Животовский, Карл Ярошинский, Алексей
Путилов, П.П.Рябушинский и другие.
   Практически полностью в масонских руках накануне революции находились и
общественные структуры русской буржуазии: Земский и Городской союзы,
объединившиеся в организацию - Союз земств и городов (Земгор) во главе с
Г.Е.Львовым. Формально организация эта занималась налаживанием
производства обмундирования, амуниции, медикаментов и теплых вещей для
фронта. Фактически же она стала играть роль одного из центров оппозиции
власти. Особенно сильным было масонское влияние в Военно-промышленном
комитете, занимавшемся распределением военных заказов среди предприятий
России. Ведущую роль в комитете играли А.И.Коновалов, П.П.Рябушинский,
С.Н.Третьяков, М.И.Терещенко. Председателем Центрального
военно-промышленного комитета (июль 1915) был избран А.И.Гучков, сразу же
взявший курс на превращении его в центр политической оппозиции царской
власти. "Итак, - справедливо отмечает Н.Н.Берберова, - кадры были готовы.
В обеих столицах думцы, профессора, дипломаты, члены Военно-промышленного
комитета, члены Земского и Городского союзов, адвокаты, военные,
общественники созывали друг друга: их день наставал" [1081].
   День этот, 27 февраля 1917 года ныне хорошо известен. Менее известны
усилия масонов в 1916 начале 1917 годов, направленные на скорейшее
приближение этого дня. Речь идет о масонских планах военного заговора
против царя.
   Резкая активизация антиправительственных сил в стране должна была бы,
казалось, встряхнуть правительство и побудить его к более решительным и
эффективным мерам по борьбе с врагами престола и Отечества. Этого, однако,
не произошло.
   По-прежнему, главные надежды здесь возлагались на Департамент полиции.
   Конечно же, там знали о масонах и о их антигосударственной деятельности.
   Первым из лиц правительственной администрации, кто со всей
определенностью поставил перед Департаментом полиции вопрос о
необходимости оперативной разработки и нейтрализации антиправительственной
деятельности масонов в России был министр иностранных дел В.Н.Ламздорф. В
своем циркуляре от 14 декабря 1905 года на имя министра внутренних дел
П.Н.Дурново, он прямо заявил, что в сложившейся в то время
внутриполитической ситуации в стране "было бы весьма полезно иметь
возможно подробные сведения о развитии масонской деятельности в пределах
империи" и предложил своему коллеге провести соответствующее расследование
по этому предмету [1082].
   Первым проблеском масонства в России, замеченном в 1908 году
Департаментом полиции стала деятельность уже известных нам оккультных
кружков А.П.Чистякова и В.П.Быкова. О судьбе их уже шла речь. В июле 1908
года информация о московских "масонах" была доложена П.А.Столыпину,
который наложил на докладе по этому вопросу следующую резолюцию: "Ведь
масонство у нас запрещено законом!"
   [1083].
   Главными экспертами Департамента по масонской проблеме были в те годы
полковник Г.Г.Мец и чиновник МВД Б.К.Алексеев, составлявшие по его
поручению аналитические обзоры на эту тему. Командированный в 1910 году
своим начальством во Францию Б.К.Алексеев вошел здесь в контакт с
руководителем "Антимасонской лиги" аббатом Жюлем Турмантэном [1084]. За
свое сотрудничество Ж.Турмантэн требовал денег и не малых. П.А.Столыпин,
которому был сделан соответствующий доклад вопроса не решил. Не решил его
и царь, к которому обратился в декабре 1910 года товарищ министра
внутренних дел генерал П.Г.Курлов. Проявив живейший интерес к масонам
Николай II пожелал, тем не менее, более внимательно ознакомиться с
проблемой.
   В январе 1911 года к делу решено было подключить проживавшего в Париже
под фамилией Рихтер бывшего заведующего Заграничной агентурой Департамента
полиции Л.А.Ратаева. Первая его записка о масонстве поступила в
Департамент полиции в марте 1911 года. "Масонство в России, - отмечал
здесь Ратаев, - явление не новое. Проникло оно к нам в первой половине
XVIII века и затем периодически то появлялось, то исчезало или, вернее
сказать, притаивалось.
   Но неизменно и всегда кроме горя и напасти ничего с собою не приносила"
   [1085].
   Конечно, можно подивиться тому, что в то время как масонские ложи почти
беспрепятственно росли и множились в самой России, информацию о них
Департамент полиции решил, почему-то, получать из Парижа. Но польза от
вояжа Б.К.Алексеева во Францию и особенно записок Л.А.Ратаева (всего их 4)
несомненно была большая. Так как это позволило Департаменту нащупать в
конце концов суть масонской проблемы - политическое или кадетское
масонство. "Главным приютом для масонов служит кадетская партия", - писал
в Департамент полиции Л.А.Ратаев.
   "Вглядитесь внимательно, - отмечал он, как между нашими масонами
распределены роли и сферы в