витием - Фридрих Фольборт, великим
казначеем - Егор Брандт, первым и вторым великими исполнителями - Петр
Корсаков и Петр фон Гельмерсен [821]. Уже простой перечень начальствующих
лиц - убедительное свидетельство нерусского характера Великой ложи
"Астреи".
   Об этом же свидетельствует и анализ начальствующего состава мастерских
этого союза. На январь 1816 года их было у него 6: "Петра к правде"
(управляющий мастер Георг фон Эллизен, наместный мастер барон Карл
Унгерн-Штернберг, первый и второй мастера - Фридрих Шредер и Иван Кайзер
фон Нимсгейм), "Палестины"
   (управляющий мастер Федор Янаш, наместный мастер Фридрих Фольборт,
первый и второй надзиратели - Иван Бонеблуст и Карл Квозиг), "Изиды"
(Ревель, управляющий мастер И.И. фон Ризенкампф, наместный мастер барон
Фридрих Унгерн-Штернберг, первый и второй надзиратели - Риземан и Ом),
"Нептуна к надежде" (Кронштадт, управляющий мастер О.Ф.Ниман, наместный
мастер Карл Вейер, первый и второй надзиратели - Александр Тонелиус и Иван
Берловский), "Избранного Михаила" (управляющий мастер граф Федор Толстой,
наместный мастер Владимир Паткуль, первый и второй надзиратели - Петр
Головлев и Федор Греч) и "Александра к коронованному пеликану"
(управляющий мастер О.Ф.Тевес, наместный мастер Г.Шуберт, первый и второй
надзиратели - Г.М.Бартельс и С.Ф.Либ) [822]. На немецком или французском
языках велись и работы большинства лож.
   Что касается систем, по которым работали мастерские Великой ложи
"Астреи", то здесь царил полный разнобой. Так, наиболее многочисленная и
влиятельная из них, "Александра к коронованному пеликану", придерживалась
так называемой Йоркской новоанглийской системы, принятой в свое время в
ложах И.П.Елагина.
   Ложа "Орла российского" (учреждена в 1818 году) работала по
Старошведской системе. По Старошведской системе работала и ложа "Ключ к
добродетели на Востоке Симбирска". Ложа же "Любви к истине" (Полтава)
предпочла держаться Староанглийской (шредеровой) системы. Ложа
"Соединенных славян на Востоке Киева" (мастер стула поляк Ростишевский)
работала по системе Великого Востока Варшавы. Ложа "Александра к
тройственному спасению" (Москва) - по системе Вильгельмсбадского конгресса
[823]. Все это, как мы увидим в дальнейшем, несмотря на внешние успехи
движения, предопределило в конечном счете внутреннюю слабость и даже
несостоятельность союза Великой ложи "Астреи".
   Мы уже познакомились с начальниками Великой ложи "Астреи" на 1816 год.
   К марту 1818 года здесь произошли некоторые изменения. Суть их состояла
в том, что, по мере перехода на сторону Великой ложи "Астреи" все новых и
новых мастерских, русский элемент начинает потихоньку теснить немцев.
   Но происходило это медленно. Высшее начальство союза (великий префект
В.В.Мусин-Пушкин-Брюс, наместный мастер князь А.Лобанов-Ростовский),
правда, было русским. Однако реальная работа лож по прежнему
контролировалась немцами (наместные мастера, надзиратели, витии, казначеи
и пр.): Христиан Гинцель, Федор Шеллер, Густав Лерхе, Фридрих Фольборт,
Егор Брандт, Петр Гельмерсен, Отто Виттенгейм и другие. Что касается
входящих в союз лож, то если судить по составу начальствующих в них лиц,
русскими из них могут быть признаны всего только четыре. В первую очередь
это уже известная нам ложа "Избранного Михаила на Востоке Санкт-Петербурга"
   во главе с графом Федором Толстым. Рабочим языком этой ложи был русский.
   Русской по своему составу была и другая петербургская ложа - "Орла
российского"
   во главе с управляющим мастером князем Иваном Гагариным. Наместным
мастером ее был Алексей Картмазов. Первым надзирателем - князь Павел
Гагарин, вторым надзирателем - Алексей Дудин. Русскими по своему составу
были, судя по всему, также и ложи "Ключи к добродетели" в Симбирске и
"Любви к истине"
   в Полтаве.
   Прочие мастерские Великой ложи "Астреи" практически полностью
находились в руках иностранцев. Так, ложа "Соединенных друзей" конца
1810-х - начала 1820-х годов состояла, главным образом, из подвизавшихся в
Петербурге французов.
   Управляющим мастером ее был в 1818 году Оде де Сион, наместным мастером
- Август Прево де Люмиан, надзирателями - Александр де Бофиз и Карл Вальц.
   Полностью в немецких руках находились ложи "Петра к правде"
(управляющий мастер Иоганн Эллизен), "Палестины" (управляющий мастер Федор
Янаш), "Нептуна"
   (управляющий мастер Карл Вейер), "Александра к коронованному пеликану"
   (управляющий мастер Павел Пезаровиус), "Пламенеющая звезда"
(управляющий мастер Андрей Корф) [824].
   Наши наблюдения над личным составом союза Великой ложи "Астреи"
подтверждаются и данными В.И.Семевского. Наибольших успехов, по его
мнению, Великая ложа "Астрея" достигла в 1818 году, когда у нее было уже
целых 24 мастерских (открытие последней, 25-й - "Овидий" в Кишиневе
произошло в 1821 году), в которых насчитывалось 1300 человек [825].
   Однако из этих лож восемь работало исключительно на немецком языке,
четыре - на французском, одна - даже на польском. И только всего пять - на
русском.
   Остальные ложи работали на двух языках: три на русском и французском,
одна на польском и французском. Две ложи работали даже на трех языках:
русском, польском и французском [826]. В общем можно сказать, что из 24
мастерских этого либерального масонского союза русская речь, пусть даже и
вперемешку с французской, звучала только в 10. Что же касается лож, работы
в которых велись только на русском, то их, как уже отмечалось, было всего
5. Простое сопоставление этих соотношений: три русских из семи
консервативного Провинциального союза и всего пять из 25 у либеральной
Великой ложи "Астреи" не оставляет сомнений относительно того, что
размежевание среди российских масонов середины и второй половины 1810-х
годов имело не только идеологическую (либералы - консерваторы), но и
национальную подоплеку, так как консерваторами оказывались почему то, как
правило, именно русские "братья".
   Официально, как уже отмечалось, по списку в союзе Великой ложи "Астреи"
   насчитывалось в 1818 году 24 мастерских. Однако реально работало из
них, судя по всему, несколько меньше. Так, в 1821 году, согласно данным
руководителя этой ложи Е.А.Кушелева, в ней насчитывалось всего 19 реально
функционировавших на то время мастерских общей численностью в 1404 "брата"
(797 в Петербурге и 607 в других городах империи) [827]. На русском языке
работы велись только в четырех из них: "Избранного Михаила", "Орла
российского", "Ключ к добродетели" (Симбирск, управляющий мастер - князь
Михаил Багратион) и "Восточного света" (Томск). Общее число братьев в этих
четырех ложах составляло всего 299 человек. Остальные 15 лож работали на
немецком и французском языках, хотя и среди их членов было, конечно же,
немало русских.
   Из новоучрежденных мастерских союза Великой ложи "Астреи" особого
внимания заслуживает ложа "Овидий" в Кишиневе, в которой подвизался
некоторое время А.С.Пушкин. Именно здесь 4 мая 1821 года и состоялось
посвящение великого поэта в степень ученика [828]. Интерес Пушкина к
масонству не был случаен. Масонами были его отец и два дяди: Николай и
Василий Львовичи. Да и сам Александр Сергеевич пытался приобщиться к
масонству еще в 1818 году. Речь идет о ложе "Трех добродетелей", в
качестве кандидата в члены которой он успешно баллотировался в сентябре
этого года.
   Однако вследствие изменения личного состава ложи, из которой ушли
близкие А.С.Пушкину люди: Н.М.Муравьев, С.Н.Муравьев-Апостол, П.И.Колошин,
И.А.Долгоруков, дальнейшего развития история с его посвящением именно в
эту ложу так и не получила [829]. "Я был масон в кишиневской ложе, то есть
в той самой, за которую уничтожены в России все ложи", - писал в январе
1826 года А.С.Пушкин В.А.Жуковскому [830].
   А.С.Пушкин ошибался. Масонство было "уничтожено" или, правильнее,
запрещено, конечно же, не из-за кишиневской ложи, которая едва ли могла
что-либо натворить вследствие краткости своего существования. Дело в том,
что зарегистрирована она была 7 июня 1821 года, а уже 9 декабря этого же
года была закрыта Великой ложей "Астреей". Побудительным мотивом к ее
закрытию стало недовольство правительства: ведь Пушкин в это время
находился в Кишиневе на положении ссыльного. Наместным мастером ложи был
П.С.Пущин. Кроме А.С.Пушкина, в ложе состояли М.Ф.Орлов, В.Ф.Раевский и
несколько проживавших в то время в Кишиневе французов. Пребывание
А.С.Пушкина в ложе было, таким образом, крайне непродолжительным и уже
вследствие этого сколько-нибудь серьезного влияния на него оказать едва ли
могло. Известно правда, что вскоре после своего посвящения наш поэт
отрастил длинный ноготь на большом пальце правой руки - характерный
отличительный знак масона. Но придавать этому обстоятельству серьезное
значение, конечно же, не следует. С длинными ногтями на большом пальце
правой руки в эти годы расхаживали по петербургским и московским гостиным
слишком многие господа [831].
   Не следует придавать большого значения в связи с этим и знакомству
поэта с учением, символикой и обрядами вольного каменщичества, хотя
масонская тема в той или иной степени действительно проскальзывает во
многих произведениях поэта: "Вакхическая песня", "Пророк", "Странник",
"Скупой рыцарь", "Моцарт и Сальери", "Пиковая дама" и другие [832].
   Ведь о масонском учении и обрядах ордена знал в это время едва ли не
каждый образованный человек. Знать о масонах - это еще совсем не значит
быть масоном, в настоящем, глубоком, а не формальном, как у А.С.Пушкина,
значении этого слова. А то, что масонство А.С.Пушкина было случайным
эпизодом в его биографии - это несомненно. И убедительное свидетельство
тому - резкое охлаждение отношений поэта со своими братьями по ордену в
1830-е годы. И виноват в этом был, прежде всего, сам А.С.Пушкин, или
вернее, его государственно-патриотическая позиция в эти годы. Одно уже
стихотворения "Клеветникам России" многого в этом отношении стоит. В
результате, как отмечают современники поэта, в последние годы своей жизни
он уже совсем перестал посещать Английский клуб - традиционное место
сборища петербургских масонов того времени. Некоторые исследователи даже
считают, что дуэль и смерть А.С.Пушкина были спровоцированы именно
масонами, как месть поэту за его якобы отступничество от идеалов ордена.
Орудием мести якобы был избран Жорж Дантес, действовавший по указанию
некоего таинственного зарубежного масонского центра [833].
   Большое внимание в связи с этим придается "последнему предупреждению"
   поэту - полученному им накануне дуэли "диплому Ордена рогоносцев",
изобилующему масонской фразеологией, вроде "командор", "Большой капитул",
"рыцари" и т.п. Отчетливо просматривается масонская символика и на печати
"диплома":
   циркуль, птица и прочее. Едва ли случайно и то, что рассылался "диплом"
   от имени Д.Н.Нарышкина - бывшего мастера петербургской ложи "Северных
друзей".
   Организатором же заговора "космополитической клики" против А.С.Пушкина
считается ненавидевший поэта министр иностранных дел России граф Карл
Нессельроде.
   Впрочем, справедливости ради следует отметить, что сторонники этой
увлекательной версии оперируют больше эмоциональными и логическими
доводами, нежели достоверными критически проверенными фактами. Согласно
дошедшей до нас легенде, по масонскому обычаю во время погребения великого
поэта в Святогорском монастыре присутствовавший при этом масон
А.И.Тургенев бросил на его гроб белую перчатку.
   Тем временем, в ночь с 15 на 16 июня 1820 года скончался престарелый
И.В.Бебер, кончину которого горячо оплакивали оба масонских союза. На
похоронах этого патриарха русского масонства в 18 часов вечера в
лютеранской церкви Святой Екатерины близ 1-й линии Васильевского острова
собрались едва ли не все масоны Санкт-Петербурга. Посреди церкви на
катафалке был установлен гроб с телом покойного. Два "брата" в траурных
шарфах стояли возле него.
   Пастор сказал свое надгробное слово, была воспета масонская кантата.
Характерно, что вместе с масонами активное участие в похоронах И.В.Бебера
принимали офицеры и воспитанники 2-го кадетского корпуса, в котором он
работал многие годы. Похоронили И.В.Бебера на Смоленском лютеранском
кладбище. 29 декабря 1820 года по масонскому обычаю была свершена траурная
ложа его памяти.
   На ней присутствовало свыше 500 братьев [834].
   Однако в целом российское масонство переживало далеко не лучшие времена
и уже не пользовалось прежним кредитом ни у правительства, ни в обществе.
   "Много раз старались меня вовлечь в общество масонов, - писал генерал
А.П.Ермолов А.А.Закревскому в письме от 20 мая 1819 года. - Я не
опровергаю, чтобы не было оно весьма почтенно. Но рассуждаю как простой
человек, что общество, имеющее цель полезную, не имеет необходимости быть
тайным" [835].
   "Они скрывают свои замыслы под покровом религии, любви к ближнему и
смирения.
   Они отлично едят и пьют, преданы роскоши и сладострастию. А между тем,
постоянно разглагольствуют о целомудрии, воздержании и молитве. Через это
приобретают они легковерных последователей с деньгами", - отмечал
Ф.В.Ростопчин в своей записке о мартинистах от 1811 года [836].
   Но Ф.В.Ростопчин был патриотом и убежденным противником масонства.
Однако и сами адепты ордена хорошо сознавали внутреннюю пустоту содержания
работ большинства тогдашних лож и несомненный вред, который приносила их
деятельность обществу. "Ныне правительством дозволены или терпимы
масонские ложи, - писал 26 мая 1816 года А.Н.Голицыну известный масон
А.Ф.Лабзин. - Развелось множество лож, и каждая ничего более не делает,
как только принимает новых членов, которых напринимано теперь уже более
тысячи. Что в этом? Хорошо ли правительству попускать обирать деньги ни за
что ни про что. Кажется либо не позволять ложи, либо поставить их на
хорошую ногу, а то ... есть управляющие ложами - люди весьма вредные, не
только неверующие, но и не скрывающие своего неверия. За что же давать
развращать полезных людей?"
   [837].
   Ненормальность положения, сложившегося в это время в русском масонстве,
сознавал не только А.Ф.Лабзин. Начинало понимать это, похоже, уже и
правительство.
   Наибольшие опасения у него вызывал, естественно, либеральный союз
Великой ложи "Астреи", который возглавил после отставки
В.В.Мусина-Пушкина-Брюса великий мастер, поляк, сенатор, граф
А.С.Ржевуский [838].
   В декабре 1820 года его сменил в этой должности генерал-лейтенант
сенатор Егор Андреевич Кушелев (зять И.В.Бебера). Ему и суждено было
сыграть роль могильщика русского масонства.
   Уже первоначальное знакомство Е.А.Кушелева с состоянием дел во
вверенном ему масонском сообществе произвело на него самое неблагоприятное
впечатление.
   Дело в том, что, как мы уже знаем, каждая из входивших в союз
мастерских работала по собственной масонской системе под началом своего
собственного, не зависящего от Великой ложи "Астреи" начальства. Не
замечать аморфности, рыхлости, а следовательно, и неэффективности союза
Великой ложи "Астреи"
   мог разве что только слепой. Было очевидно, что поддержка
правительством в 1814-1815 годах так называемого "реформаторского крыла" в
русском масонстве (что, впрочем, было вполне в духе александровского
царствования) на самом деле было большой и непоправимой ошибкой. Не менее
очевидной была и бессодержательность масонских работ. О прежнем размахе,
которого достигла благотворительная и просветительская деятельность
московских масонов 80-х годов XVIII века, не могло быть и речи. Несмотря
на благоприятные, казалось бы, условия александровского царствования,
русские масоны этого времени так и не сумели выдвинуть из своей среды ни
энтузиастов типа Н.И.Новикова, ни привлечь в свою среду
богачей-филантропов, вроде Г.М.Походяшина и П.А.Татищева. Из наиболее
крупных масонских начинаний этого плана можно отметить лишь учреждение в
1816 году ложей "Елизаветы к добродетели" в Петербурге Дома призрения для
малолетних сирот. В 1819 году (февраль) симбирская ложа "Ключа к
добродетели" обязалась собирать до 1400 рублей ежегодно на оплату обучения
и воспитания детей неимущих дворян Симбирской губернии [839].
   Этим, собственно, все и ограничилось.
   "Мы садимся, встаем, зажигаем и гасим свечи, слышим вопросы и ответы.
   Мы баллотируем и принимаем в масоны непросвещенных, то есть немасонов.
   И, наконец, мы собираем несколько рублей для бедных, - вот для чего мы
собираемся в ложу", - печально констатировал в 1820 году масон Никитин,
член ложи "Избранного Михаила" [840]. Но, быть может, в каких-то других
ложах все обстояло по иному? Ничуть. Братья, свидетельствовал о своей ложе
Ф.Ф.Вигель, были все "народ веселый, гулливый:
   с трудом выдержав серьезный вид, спешили они понатешиться, поесть,
попить и преимущественно попить" [841]. Но это еще сравнительно
"благополучная" масонская ложа. Были ложи и похуже. "Здесь, в ложе
"Соединенных друзей", по прежнему так, что ложи нет. Мы намереваемся
некоторые меры принять, поговорить с Бороздиным, чтобы укротить эту гидру
или уничтожить ее", - с горечью отмечал в своем письме к С.С.Ланскому от
29 января 1820 года М.Ю.Виельгорский [842].
   Так что основания для беспокойства за состояние дел в масонском
сообществе у Е.А.Кушелева, как видим, были.
   Поставив своей ближайшей задачей наведение должного порядка в ложах,
Е.А.Кушелев начал с того, что предложил своим братьям по Великой ложе
"Астрее"
   возвратиться к единой для всех лож "истинной масонской древнейшей
системе"
   шведского образца времен Великой Директориальной ложи "Владимира к
порядку".
   Однако братья, как и следовало ожидать, отнеслись к его предложению
холодно, обставив свое согласие рядом неприемлемых условий. А две ложи -
"Петра к истине" и "Палестины" - так те и вовсе высказались против его
предложения.
   Е.А.Кушелев был, однако, настойчив и благодаря его стараниям 12 марта
1822 года было объявлено о формальном объединении двух ранее враждебных
масонских союзов: Великой ложи "Астреи" и Великой провинциальной ложи на
началах, как он и предлагал, "принятой некогда в Великой Директориальной
ложе "Владимира к порядку" истинной древней шведской системы" [843].
   Нечего и говорить, что объединение это было вынужденным, и пошли на
него братья под явным нажимом правительства. Как бы то ни было, 24 июня
1822 года в святой для каждого масона Иоанновский день по этому случаю в
помещении Великой провинциальной ложи было устроено большое торжество, где
произносились пламенные речи в связи с историческим, как утверждалось,
событием - объединением двух враждовавших ранее друг с другом масонских
союзов.
   Однако победа Е.А.Кушелева была "пирровой победой". Объединение братьев
Великой провинциальной ложи и Великой ложи "Астреи" было непрочным и
носило формальный характер. Братья из Великой ложи "Астреи" справедливо
обвиняли Е.А.Кушелева в ренегатстве. Недоволен был своими "братьями" и
царившими в ложах порядками или, правильнее сказать, беспорядками, и сам
Е.А.Кушелев.
   Демократический элемент, ворвавшийся в мастерские Великой ложи "Астреи"
   вместо господствовавших ранее принципов слепого повиновения масонскому
начальству, был Е.А.Кушелеву явно не по душе.
   Неудивительно поэтому, что еще в 1821 году он начинает "бомбардировать"
   Александра I своими записками о масонстве (всего их было четыре), в
которых развивает в общем-то здравую мысль о необходимости коренных
преобразований масонских лож в России на началах "законности и порядка",
ибо в настоящее время, как подчеркивал Кушелев, ложи наполнены "людьми
большей частью презренными, можно сказать, совершенной сволочью".
   Известны, как уже отмечалось, четыре докладных записки Е.А.Кушелева на
имя Александра I, представленные им при всеподданнейшем рапорте от 11 июня
1821 года. В первой из них Е.А.Кушелев излагает причины, побудившие его
принять на себя должность великого наместного мастера Великой ложи
"Астреи", а также принципы, которыми он намерен рук