ыступления, то здесь
можно поспорить. С нашей точки зрения именно как раз чувства
государственной ответственности и не хватало нашим "братьям"-масонам. Зато
демагогии и политиканства в их выступлениях было хоть отбавляй.
   Главной задачей русских лож французского обряда была борьба за
ограничение самодержавия и превращение России в современное правовое,
демократическое государство. Однако поскольку численность лож в стране
была еще незначительной, реально на первый план выходила более узкая и
скромная цель: "обволакивание, - по словам М.С.Маргулиеса, - власти
людьми, сочувствующими масонству"
   [986]. О том же по существу говорит в своих воспоминаниях и князь
Д.О.Бебутов. "Мне казалось, при создании масонства можно было бы во всех
центрах иметь группы, которые, разрастаясь, могли бы проникать во все
отрасли государственной жизни", - отмечал он [987].
   Важное значение придавалось также руководителями русского масонства
налаживанию и укреплению международных связей русских лож. С этой целью в
начале 1909 года по поручению Верховного совета М.С.Маргулиес и С.Д.Урусов
посетили ряд масонских лож Италии, Швейцарии и Австро-Венгрии (Будапешт),
а князь Д.О.Бебутов (позже к нему присоединились М.С.Маргулиес и
С.Д.Урусов)
   - Константинополь, где русские "братья" были подробнейшим образом
ознакомлены с организацией турецкого масонства и распространением
масонских идей среди младотурок [988].
   В мировоззренческом плане практически все адепты "вольного
каменщичества"
   в России начала XX века были приверженцами рационалистической
позитивистской философии и к религии и церкви относились равнодушно.
Показателен в этой связи профессор М.М.Ковалевский. Почувствовав
приближение смерти, он решился все-таки пригласить к себе православного
священника и причаститься. Не сомневаясь во враждебном отношении
"братьев"-масонов к этому шагу, он вынужден был оправдываться перед ними,
что делает это не из-за своих религиозных убеждений, которых у него как у
масона нет, а только "в память и ради своей матери" [989].
   Крайне враждебные позиции по отношению к Русской православной церкви
занимали Н.А.Морозов, В.А.Маклаков, П.Н.Яблочков, другие масоны. "Альфой и
омегой" этих людей был космополитизм и приверженность так называемым
"общечеловеческим ценностям". Православие и патриотизм среди таких
ценностей, естественно, не значились. Практически все русские масоны были
убежденными западниками и превыше всего ставили ценности не своей русской,
а западной европейской культуры: свобода, демократия и гуманизм. В
продвижении этих любезных их сердцу ценностей на бескрайние пространства
России они, собственно, и видели свою главную цель. Масонство как часть
западной культуры, западной цивилизации, привлекало их, прежде всего,
возможностями расширения западного влияния в нашем отечестве - считает уже
цитировавший нами московский историк С.П.Карпачев [990].
   "Я полностью офранцузился и понимаю потребности и стремления
французского общества лучше, чем потребности и стремления того общества, в
котором я родился", - с грустью вынужден был отметить Н.Вырубов [991].
   Постоянно подчеркивает в своих воспоминаниях русскую косность и
отсталость и князь Д.О.Бебутов. Убежденными западниками-космополитами были
Ю.С.Гамбаров, Н.Н.Баженов и многие другие масоны. Правда С.П.Карпачев в
своей книге о масонской интеллигенции в России конца XIX - начала XX века
пытается доказать, что европоцентризм и западничество наших масонов якобы
органично сочетались у них, или, по крайней мере, у части их с
патриотизмом, национализмом и приверженностью к русской государственности.
Спору нет, все это в целом ряде случаев действительно, как говорится,
"имело место". Однако патриотизм этот был весьма и весьма специфическим -
в смысле приобщения России к ценностям западной демократии. Оборотной
стороной этого "патриотизма" было оправдание ими борьбы с самодержавием
как главным препятствием на пути вхождения России в "мировое сообщество" и
разрушение Российской империи - "тюрьмы угнетенных народов".
   Конечно, люди в масонских мастерских были самые разные. Попадались
среди них и государственники, выступавшие за сохранение "единой и
неделимой России"
   и после свержения самодержавия в стране. Однако они в масонском
сообществе той поры были в явном меньшинстве. Характерен в этой связи
отказ государственника М.М.Ковалевского подписать так называемое
"Выборгское воззвание" 1906 года части членов распущенной правительством
Государственной думы. Как государственник, заявил он, я не могу
подписывать документ, призывающий народ не платить налоги. Поддержки у
"братьев" позиция М.М.Ковалевского, при всем уважении к нему как к
организатору первых масонских лож в России, тем не менее не нашла. Погоду
в ложах в этом отношении делали не государственники, а так называемые
"автономисты" - сторонники вхождения нерусских народов, если они того
после свержения самодержавия пожелают, в состав будущей Российской
демократической республики на правах автономных образований. Существовала
даже организация по координации усилий национал-сепаратистов - Союз
автономистов и федералистов. Председателем его, понятное дело, был масон
М.С.Маргулиес.
   С.П.Карпачев, который отнюдь не скрывает своих симпатий к масонству,
всячески подчеркивает альтруизм, бескорыстие российских вольных каменщиков.
   И действительно, примеров такого бескорыстия в истории масонства найти,
конечно, можно. Так, будущий масон и кадет А.И.Шингарев в свое время ради
абстрактной идеи служения народу даже отказался от университетской кафедры
и уехал в деревню лечить крестьян. Не придавал значения деньгам, охотно
ссужая их в долг всем, кто попросит, и П.Н.Яблочков [992].
   Фактически за свой счет содержал масонскую ложу "Полярная звезда" в
Санкт-Петербурге и князь А.А.Орлов-Давыдов. Бескорыстие и альтруизм его
были так велики, что в годы Первой мировой войны он даже открыл за свой
счет ряд столовых и лазаретов и давал пособия нуждающимся семьям
мобилизованных в армию воинов.
   Крупные суммы в пользу кадетской партии жертвовал и князь Д.О.Бебутов.
   Большим альтруистом, человеком, чуждым всякого самовосхваления и
рекламы был и Г.Н.Вырубов. Примеры такого рода можно было бы продолжить.
Но еще никто и нигде не доказал и никогда не докажет, что другие люди, не
масоны, были, есть или будут хуже, и не занимались, скажем,
благотворительностью, не помогали друзьям и прочее. На самом же деле,
вопреки установке С.П.Карпачева, какими-либо особыми нравственными
качествами по сравнению с другими людьми масоны начала XX века как раз и
не отличались: женились, разводились (а некоторые, как например, князь
А.А.Орлов - дважды, или Н.А.Морозов - трижды).
   Были среди них и карьеристы, и дельцы, и картежные игроки
(А.И.Сумбатов-Южин), и пьяницы, и честолюбцы. В общем, все как у людей их
состояния, их круга.
   Примерно 2/3 состава русских масонских лож начала XX века были
выходцами из первенствующего сословия государства, то есть дворянства. В
том числе 1/10 часть личного состава относилось к дворянству титулованному
- князья, графы, бароны. Около 10% масонов той поры были евреями [993].
   Крайне незначительно были представлены в масонских ложах купечество и
духовенство.
   О рабочих и крестьянах, то есть собственно самом русском народе и
говорить нечего. Что им было делать в масонских ложах, среди всех этих
помещиков, крупных чиновников, преуспевающих адвокатов и профессоров.
   Рыба гниет с головы - гласит народная поговорка. Парадокс русской
действительности начала века состоял в том, что в оппозиции к
правительству находились не низы, а прежде всего, верхи общества, его так
называемые "сливки" - его наиболее состоятельная и привилегированная
часть. Так, богатейшим, а следовательно, и свободнейшим человеком на Руси
того времени был, несомненно, один из наиболее известных масонов граф
А.А.Орлов-Давыдов, в собственности у которого были: свеклосахарный завод в
Тамбовской губернии, обширные земельные владения в десятках других
губерний, каменные дома в Москве и Петербурге, дачи под Ревелем и
Мариенбургом, крупные капиталы в несколько миллионов рублей в русских и
заграничных банках. Его коллега, князь С.Д.Урусов после окончания
университета поселился в имении своей жены - "Расва" (1300 десятин). Здесь
к его услугам были: 16-комнатный жилой дом, несколько экипажей, прислуга.
   В домашней оранжерее выращивались персики, сливы, дыни и арбузы. Кроме
"Расвы" С.Д.Урусову принадлежали еще два имения: одно в Калужской (650
десятин) и одно в Орловской (750 десятин) губерниях. В то же время, при
всем своем богатстве, этот выдающийся масон был неимоверно скуп и, по
отзывам современников, всю свою сознательную жизнь вел приходо-расходную
книгу, куда пунктуально заносил все свои даже малейшие траты. В конце же
своей жизни, когда пришла пора подводить ее итоги, он констатировал: "Я
вел очень регулярную жизнь, рано ложился спать, редко и случайно пил вино,
не кутил, не подписал в течение своей жизни ни одного векселя". За 50 лет
этот масон и гуманист сшил себе всего три фрака, шесть сюртуков, на
конских бегах был всего два раза, причем на скачках - ни одного [994].
   Конечно, далеко не все масоны были такими скрягами, как князь
С.Д.Урусов.
   Большинство "братьев" как раз не стеснялись в расхода и не пренебрегали
радостями жизни. Тем более, что состояния их это позволяли. Так, не менее
чем в 150 тысяч рублей оценивалась стоимость усадьбы "Турлика" известного
масона В.П.Обнинского: хороший кирпичный дом, облицованный камнем в
новоанглийском стиле высотой 6 аршин. В доме паркетные полы, кухня с
лифтом для подачи воды и дров, душ с горячей и холодной водой, центральное
отопление, голландские печи и камины, телефон, мебель из дворца имама
Шамиля в Калуге, ковры, картины, библиотека французских классиков (9 тысяч
томов) и прочее. При усадьбе В.П.Обнинского были обширные хозяйственные
постройки, погреба и 250 десятин земли [995]. В общем, жилось
гуманисту-масону в самодержавной России, как видим, совсем неплохо.
Неплохо жилось в ней и другим братьям. Обширным имением в 617 десятин в
Дмитровском уезде располагал Ф.А.Головин. Большими земельными угодьями
владели Г.Н.Вырубов и М.М.Ковалевский (последний считался одним из
крупнейших землевладельцев Харьковской губернии).
   Думать, что всех этих господ привела в масонские ложи печаль об
униженных и оскорбленных на Руси не приходится. В то же время можно
предположить, что отнюдь не личная корысть и не жажда власти как таковой
питала неуемную оппозиционность большинства наших либералов конца XIX -
начала XX веков.
   Для этого, надо отдать им должное, они были слишком прекраснодушны.
Истинная подоплека оппозиционности сливок тогдашнего русского общества
лежит, можно сказать, на поверхности: полученное ими западное воспитание и
образование.
   И дело тут не только в иностранцах-гувернерах, подвизавшихся чуть ли не
в каждой дворянской семье, или германских университетах, в которых
стажировался чуть ли не каждый будущий русский университетский профессор.
Сама система народного просвещения в стране была такова, что какого-либо
другого убеждения, что если и есть настоящая, достойная человека жизнь, то
искать ее следует только на западе, вынести из нее учащиеся едва ли могли.
Русская дореволюционная школа, отмечал в связи с этим П.И.Ковалевский,
убила у учащихся "Бога, убила национальность, убила государственность,
убила семью, убила человека"
   [996]. Определенный элемент преувеличения в этом суждении, конечно же,
есть. Одно несомненно: и "образовывали", и воспитывали учащихся в
дореволюционной России со времен Петра Великого не в национальном, а в
космополитическом духе, на западный, так сказать, манер. Отсюда и
результаты.
   Не следует забывать и то, что будучи людьми, как правило,
состоятельными, будущие русские масоны годами вольготно жили за границей и
какой-либо другой жизни для себя просто не представляли. Крайне любопытно
в этой связи следующее признание известного масона В.А.Маклакова. "Я так
привык к свободной жизни во Франции, она стала казаться мне настолько
естественной, - вспоминал он, - что я почти позабыл уроки России, ту
строгость и произвол, которые я испытывал на себе еще в гимназии" [997].
   Организационные усилия руководителей русского масонства не пропали
даром.
   Общая численность мастерских французского обряда выросла за период
1908-1909 гг. по крайней мере вдвое. Общее же число масонов в России за
1907-1909 гг. определяется специалистами в 100 человек, причем имена 94 из
них устанавливаются документально. К сожалению, это все, главным образом,
члены столичных масонских лож, в то время как имена рядовых членов лож
провинциальных остаются нам практически неизвестными [998].
   В партийном отношении 25% из них принадлежали к конституционным
демократам.
   Да и сами заседания петербургской ложи "Полярная звезда" происходили
над помещением бывшего кадетского клуба. Здесь же собиралась и думская
фракция кадетской партии: Ф.А.Головин, В.А.Караулов, А.Н.Букейханов,
Е.И.Кедрин, А.М.Колюбакин, С.А.Котляревский, В.А.Маклаков, В.П.Обнинский,
Н.В.Некрасов, В.А.Оболенский, А.А.Свечин, К.К.Черносвитов, А.И.Шингарев,
Ф.Р.Штейнгель.
   Активно участвовали в масонских ложах этой поры и эсеры: В.М.Зензинов,
П.Н.Переверзев, С.Д.Мстиславский, О.Я.Пергамент, П.М.Макаров, что,
несомненно, способствовало дальнейшей радикализации и политизации думского
масонства.
   Менее представительным было участие в политическом масонстве начала
века думских фракций народных социалистов и "трудовиков" (Н.С.Розанов,
А.А.Булат, А.А.Демьянов) и депутатов от национальных меньшинств
(И.З.Лорис-Меликов, Г.Ф.Зданович, В.Л.Геловани) [999].
 
 
 
 
 
 
 
 
 

                                   Глава 13.

 
   Переворот 1910 года в русском масонстве и образование Великого Востока
народов России (1912 г.)
 
 
   А теперь о том, что историк В.И.Старцев назвал "незримой драмой
русского масонства" начала XX века. Дело в том, что общая обстановка в
масонских ложах этого времени была далеко не братской. Разоблачение в
декабре 1909 года провокационной деятельности Е.Ф.Азефа [1000] в партии
социалистов-революционеров (напомним, что ряд видных представителей ее
входили в то же время и в масонские ложи), а также неосторожное интервью
Е.И.Кедрина, опубликованное в газете "Русское слово", где он объявил, что
имеет степень мастера одной из парижских лож, сильно напугали "братьев",
заподозривших проникновение в свою среду агентов Департамента полиции.
   Под подозрением оказались: Д.О.Бебутов, Е.И.Кедрин, М.С.Маргулиес,
В.А.Маклаков, С.С.Жихарев, Н.Н.Баженов и ряд других братьев, а
деятельность некоторых из них (Д.О.Бебутов, С.С.Жихарев) даже подверглась
специальному масонскому расследованию.
   Конечно, осведомителями Департамента полиции вышеупомянутые "братья",
скорее всего, не были. Но вели они себя, по меньшей мере, неосторожно,
поскольку не считали нужным скрывать свою принадлежность к ордену вольных
каменщиков. А об интервью Е.И.Кедрина и говорить нечего. На Западе, уверял
он читателей газеты "Русское слово", в особенности во Франции масоны
никогда не были так могущественны, как в настоящее время. "Черносотенцы
стараются уверить, что освободительное движение в России вызвано масонами.
Это совершенно неверно, к сожалению. Говорю "к сожалению", потому что при
участии масонов движение получило бы совершенно другую окраску и было бы
гораздо более могущественным" [1001]. Собственно, с этой целью - резко
усилить натиск антиправительственных сил на самодержавие - и создавалась,
как мы знаем, с помощью "братьев" из Великого Востока Франции масонская
организация в России. Однако публично, во всеуслышание подчеркивать
опасность связи французского масонства с освободительным движением в
России - это для масона было, конечно же, чересчур.
   Гнетущую атмосферу масонских лож той поры хорошо передает в своих
мемуарах Д.О.Бебутов. "Мне часто приходилось замечать, - пишет он, - что
между братьями нет настоящей близости, без чего масонство обречено на
смерть. Из Москвы все чаще приходили сведения, что все очень недовольны
Баженовым, который недостаточно конспиративен и часто чрезмерно болтлив.
Кем то получено сведение, что Жихарев на подозрении у
социалистов-революционеров. По этому случаю был назначен суд, который не
нашел ничего подозрительного и даже пожалел Жихарева, который был искренне
этим потрясен. Затем многих стала пугать систематическая травля в
черносотенной прессе против жидомасонов кадетов ... Словом, начало
создаваться какое то прекращение занятий" [1002].
   Наконец, после получившего широкую огласку скандала, связанного с иском
к Алексею Орлову-Давыдову, на котором, собственно, все и держалось с
финансовой точки зрения, со стороны артистки Пуарэ по поводу необходимости
признания им своего внебрачного ребенка, ложа "Полярная звезда" стала
разваливаться буквально на глазах. О том, какого накала достигли споры в
масонской среде этого времени, красноречивее всего говорит следующий факт.
В конце 1909 года "братья" М.С.Маргулиес и П.М.Макаров ни с того, ни с
сего потребовали у князя Д.О.Бебутова показать им его французский
масонский диплом. Д.О.Бебутов показал и тут же горько пожалел об этом.
Взбешенный П.М.Макаров выхватил из рук владельца злополучный диплом и тут
же, на глазах изумленного Д.О.Бебутова разорвал его [1003]. А ведь,
казалось бы, интеллигентный человек, инженер. Все дело в том, что
П.М.Макаров подозревал в Бебутове провокатора.
   Уверенность в наличии провокации была настолько распространена в
масонских ложах Москвы и Петербурга, что, например, один из лидеров
русского политического масонства Н.В.Некрасов не удержался, чтобы не
заявить об этом даже в своих показаниях в НКВД 1939 года, указав на
Д.О.Бебутова и М.С.Маргулиеса как на лиц не только нечистоплотных в
моральном отношении, но и прямо опасных для масонов по их связям с царской
охранкой [1004].
   Однако современные историки масонства (А.Я.Аврех [1005], В.И.Старцев)
не поддерживают эту версию. Суть конфликта, по мнению В.И.Старцева, была в
том, что в отличие от Н.В.Некрасова и его единомышленников, смотревших на
масонство как на действенный инструмент борьбы с самодержавием, старое
поколение русских масонов в лице Д.О.Бебутова, М.С.Маргулиеса и других
крепко держалось за морально-нравственные основы учения вольных каменщиков
[1006]. Отсюда и конфликт между ними. А подозрения в отношении ряда
"братьев" в их провокаторстве, кстати, ничем и никогда не подтвержденные -
это уже закономерное следствие наметившейся среди масонов розни. Нечего
много и говорить, что большинство "братьев" были на стороне Н.В.Некрасова
и его сторонников. "Старики" вроде Д.О.Бебутова и Е.И.Кедрина, упрямо
придерживавшиеся принципов "нравственного" масонства, им только мешали.
Отсюда разрабатывавшиеся в это время среди реформаторов планы коренной
реорганизации масонства в России, что позволило бы им избавиться от
"балласта".
   Инициатором коренной реорганизации русского масонства на новых, более
отвечающих политическим реалиям страны началах, был А.М.Колюбакин.
Деятельную роль в этом процессе сыграли также его коллеги по кадетской
партии Н.В.Некрасов и князь С.Д.Урусов [1007]. Воспользовавшись
циркулировавшими в то время в "братской" среде слухами о якобы проникших в
масонские ложи провокаторах и агентах царской охранки, "молодые
реформаторы"
   решили на время "прикрыть" якобы ставшие ненадежными масонские
мастерские, чтобы, оставив таким образом за бортом несогласных с ними
сторонников "нравственного"
   масонства, сформировать из оставшихся фактически новую масонскую
структуру.
   В феврале 1910 года по их инициативе во исполнение этого плана
состоялось общее собрание "братьев", игравшее, по сути дела, роль
своеобразного масонского конвента. От Петербурга на нем присутствовали
Ф.А.Головин, С.Е.Кальманович, Н.